Февраль сорок третьего. Ленинград

Лодка мягко причалила к молу,

и под ветром обсохли рули.

Подфартило: в эсминец тяжелый

две торпеды, как в мякиш, вошли.

Пирс облеплен ледком. Экипажу

поросенка вручает комдив

со словами: — Давайте докажем,

что не зря мы свининку едим!

Смех в строю… И матросские лица

обжигает февральский норд-вест.

Вновь суровая Балтика злится,

нагоняя торосы в Неве.

Там, вдали, запорошенный город,

отряхнувший блокадную хмарь,

полумертвый, несломленный, гордый,

величаво-прекрасный, как встарь.

И разбавится тишь тротуаров

лёгким флотским лихим матерком,

а трамвайчик с циклопскою фарой

поприветствует долгим звонком...