ВСЕ СТИХИ И ПОЭМЫ (2001 - 2022) КНИГА ВТОРАЯ. Алексей БОРЫЧЕВ

Предзимье

За можжевеловым кустом

В сырой осенне-зимней чаще

Грустила осень, и кнутом

Дождей

разбила солнца чаши.

Хлестал дождей упругий кнут

По сказке летней. — Расползалась —

На крошево сырых минут,

На тёмную сырую муть

И на гнетущую усталость.

Тоска бродила там и тут

Волокнами седых туманов,

Потоком медленных минут,

Неясен был её маршрут...

И туч слезливых караваны

Брели в безликой пелене,

Скрывая радугу и солнце.

И также грустно было мне

В печальной серой тишине...

Потом весёлые морозцы

Порасцветили сонный мир

И, сахаром посыпав лужи,

Пленили Царство Серой Тьмы,

Наполнив алчущие души

Слепящей бодростью зимы!

Лесная песня

Грустная кукушка, помолчи немножко.

Дай на миг забыться летнею жарой.

Улети подальше — ведь тебе не сложно.

Милая кукушка! Подари покой.

Ты ли это, птица?.. Может, это сердце

Жалобно и звонко о любви поёт...

Может, это юность отворила дверцу —

Музыкой лесною в прошлое зовёт.

Или ты, смуглянка? — спряталась во мраке,

Во еловой гуще аленьким цветком.

Песнею лесною плачешь об утрате,

О постигшем горе на пути твоём...

Доверься… (романс)

Чтоб больно не было тебе,

Ты мне о прошлом расскажи.

Я знаю таинства небес,

Рассею злые миражи.

Ты мне о прошлом расскажи,

Чтоб будущее мог понять!

Такою лёгкой станет жизнь,

Когда послушаешь меня.

Я нарисую на листе

Картину будущего. Там

С тобою вместе мы везде.

Не доверяй другим листам!

С тобою вместе мы… Струят

Потоки счастья небеса,

И подливает горький яд

Нам расставания гроза.

Разлука не погубит нас:

Не будет тайн, не будет лжи.

Прошу, прошу тебя — сейчас

Ты о былом мне расскажи.

Ода к Д. М.

Тебя я лучше б не встречал

И солнце бы не восходило,

Когда бессмертный идеал

Тобою мне оно явило.

Осенний освещало лес

Твоё небесное сиянье.

Ты вся — о чудо из чудес! —

Была разгадкой мирозданья.

И тихо падали лучи

На мир, тобой преображённый.

И духа мощь я получил,

Твоею молнией сражённый.

Та молния пронзает всех

Через спокойное свеченье,

Когда прикосновенья грех

Притупит дикие мученья

Восторгов по твоей душе,

Восторгов обладанья плотью,

Когда весь мир — как в мираже,

Когда весь мир — как в позолоте.

Но путь к твоей душе тернист.

А к телу — роковой, фатальный.

Трепещет на осине лист,

И тайна остаётся тайной.

Nocturne 3

Хрусталь забытых летних дней,

Блесни осколками надежд.

Пролей прошедшего елей

На ткани Будущих Одежд.

Ты осени меня крылом,

Рассветная Святая Мгла,

Слезою ясной о былом

Кропи на — духа — зеркала!

Пусть пламень утра голубой

Согреет светлые мечты,

Где снова вместе мы с тобой

И счастливы — и я, и ты.

Июневая прогулка

Куда ходил ты прошлым летом,

Когда июнь грустил в лесах

И солнца яркие приветы

Блестели в озера слезах!

Под комариные напевы

Куда ходил через леса...

Грустили солнечные девы

И нервничала стрекоза...

Остановился ты у лужи,

И стаи бликов, блеск любя,

Бросали клик 'Кому ты нужен?

И кто полюбит ли тебя!'

… И холодом дохнула чаща

И дождик вдруг заморосил. —

Так чаща плакала по счастью,

Которое похоронил.

Вздыхало тихое болото,

Журчали ландыши в траве.

А по глазам текла дремота

И исчезала в синеве.

Ты — в ельник. Там покой и влага

И дымы тысячей кадил.

Не плакалось — хотелось плакать,

И ты покой не находил...

Возвращение

… Елисавета, Елисавета — приди ко мне!.. (Ф. Сологуб)

Под влажным поцелуем лета

Тебя оставлю я, любовь. кровь.

Дурман-духи — отравы леса

Твою пусть переполнят кровь.

Измены перенесть не в силах,

Тебя оставлю я в лесах.

Но ты была и будешь милой,

И на Земле, и в Небесах.

Однажды в дождь — дождливым летом —

Сквозь мыльный капельный туман

Тебя узнаю, Лисавета,

Как будто путник я, из стран

Вернувшийся к Тебе, узнаю...

Ты бледным призраком плывёшь

По областям Былого Рая,

И ты — в былых мирах живёшь.

Там — солнце молодости нашей,

Оно и ярче и теплей.

Там тени будущего машут:

'Вперёд, вперёд, смелей, смелей!'

И вот я в будущем. Тебя же...

Тебя оставлю я в Былом.

И Ты к Былому путь укажешь

Мне белым памяти крылом.

То бывает однажды...

То бывает однажды. — Я знаю теперь,

Почему бесконечны потери...

Я — молчал! Я — терпел! Я рычал, будто зверь!

Я ломился в закрытые двери!

И ни мига!.. ни часа!.. ни дня!.. никогда!

Своё сердце ты мне не открыла.

Походили те миги, часы и года.

О, Мечта Моя, ты не остыла!

Испивал я бокалы невиннейших душ,

О тебе помышляя устало.

Проходили года… И не мало тех душ —

Тех бокалов испил я немало.

Но, тоскуя, как ливень по яркой весне,

Я мечтою к тебе подымался,

И опять закрывала ты сердце. Во мне

Пламень скорби один лишь остался.

Так он долго горел! И обжёг, наконец,

Твою твёрдую мёрзлую душу.

Вот веду я тебя, да под брачный венец,

И стихает пламень...

Больно душит

Та твердыня меня, потухает свеча,

И твердеют и воск и стремленья.

И в иконах святых я читаю в очах:

Бесконечны земные мученья.

О, я снова твой раб. Презираешь меня,

Отвергаешь меня ты, и снова

Отыскать я пытаюсь хоть искру огня,

Хоть одно животворное слово.

Но душа уж мертва. Ни тебя, ни других

Не коснутся погибшие чувства.

Ты была дорогой! — нет теперь дорогих!

И кругом — и печально, и пусто...

***

По грешной пустыне земной,

Склонивши главу я бродил.

И с тихой печалью одной

Дружил.

Но вот на закате судьбы,

Средь душных, пустеющих дней,

Встречаю — чьё имя забыл,

И с ней

Творю я единый союз.

Вокруг — хороводы страстей

И тихие шёпоты муз:

Смелей!

Я строю пленительный храм

В своей обветшалой душе.

Но поздно! — не молится нам

Уже...

Аккорд

Она молчала. Дни прошли.

И сердце приувяло.

Оскалом бешеным вдали

Грядущее кричало.

Бессильный, я стоял среди

Камней былого храма,

И безучастие среды

Мне рисовало драму.

И я бы — к той, да вот она —

Во гробе, неживая...

Когда — фальшивая струна —

Тоска, как ножевая!

Ты приходи, моя печаль,

Былая, из Былого

И, освещая жизни даль,

Даруй живое слово.

Крик

Почему ж ты ушла от меня!..

Помнишь: плакал метелью февраль? —

Нас с тобой ему было так жаль!

Алым блеском от солнца огня

По снегам зажигалась печаль.

Почему ж ты ушла от меня!..

Промолчали могилы, кресты.

Белый шар расставания дня

Ослепил дикой скорбью меня,

Оставаясь до боли пустым!

Почему ж ты ушла от меня!..

Скован холодом крепкий бетон.

Твой двойник, по тропе семеня,

Шёл к другой уж судьбе на поклон.

И так жалок, уродлив был он.

Почему ж ты ушла от меня!..

Окликаю других имена,

Тех — кто были со мною давно

Или не были… — мне всё равно,

Потому что прошли времена...

Почему ж ты ушла от меня!..

Помнишь: плакал метелью февраль?

Нас с тобой ему было так жаль!

Алой скорбью от солнца огня

По снегам зажигалась печаль.

Терпение

Когда воцарился безумный царёк,

Восславились двое — Курок и Ларёк, —

Народы молчали.

Народы молчали, когда на войну

Бессмысленно выродок кинул страну,

Все были в печали.

Народы молчали… молчат и теперь,

Когда государство окрепло, как зверь

Оскаливши зубы,

Готово бедою потешиться всласть! —

Такая уж чёрная дикая власть, —

Работает грубо.

И снова беда за бедою растёт,

И вновь у подъездов толпится народ,

Несчастный, забитый!

Века он молчал, и теперь он молчит!

Терпения нить — натянулась — скрипит:

Ничто не забыто!

А ежели вдруг оборвётся она. —

Узнает героев родная страна!

Сегодня

Сегодня стаи белых птиц

Над городом моим кружили,

И снова сполохи зарниц

Во мне печалями ожили!

Моя мечта! С тобою я!

Твоё неясное мерцанье

Приятней страстного огня

И тленной плоти обаянья!

Сегодня стаи белых птиц

О невозможном прокричали,

И сотни позабытых лиц

Тревогу на душе качали.

Они баюкали её,

Смотрели на меня с укором;

И сердце плакало моё

Под их суровым приговором.

Вариация 2

Чисто и лучисто

Он ушёл от нас, —

Тот, который в числа

Верил каждый час,

В хитрые сплетенья

Знаков и чудес.

Был он солнцем, тенью,

Был. Теперь исчез...

Чисто и лучисто

Пела высота:

Первая из Истин —

Просто Красота.

Этого не понял

Он, и не хотел

Понимать, и поднял

Крылья, улетел.

Так круженье чисел,

Знаков и чудес

Потеряло смысл.

С ним и он исчез.

В мечтах

На тонких простынях пространств

Уснули мы с тобой.

Нам не согреться у костра,

Зажжённого судьбой.

Под ворожбу еловых лап

Не чувствовать любви.

Мир —

Медвежонок-косолап,

И когти все — в крови...

Пребудем там, на небесах,

Хоть чьей-нибудь мечтой...

Чем на Земле во зле, в слезах

Отыскивать покой.

Уста — к устам. Душа — к душе.

Нам вечно отдыхать,

Пока нас в Новом Мираже

Не смогут отыскать.

… А голубых Земель полно, —

Где тело обрести...

Но лучше — ветерком в окно,

Чем путником брести.

Романтику

Он был одним из тех,

Кто милости искал

Среди волков. Успех

Он так и не узнал.

Такой он был, герой,

Философ и чудак!

Довольный сам собой,

Но мир к нему — никак!..

В ином он мире жил

И большего хотел,

Но миром рок вершил,

Всему, всему — предел!

Вернулся он едва

Из мира своего,

И смертные слова

Посыпались в него...

Реинкарнация

Устав брести пустыней жизни,

Он проклял прошлое своё,

И зло, которого не мыслил, —

В него метнуло бытиё.

Стрелою страстною и острой

Пронзила душу злая боль.

И он упал… легко и просто

По ранам рассыпАлась соль...

Проспал века… в истлевшем теле

Травою — скорби проросли,

И в новом тягостном пределе

Возник он на скорбях Земли.

И снова на амвоне Страсти

Вкусил восторг и боль любви,

И снова проклял своё счастье,

Кипя в отравленной крови.

Дни проходили, как солдаты,

Шеренгами, как на парад;

Менялись лица, люди, даты,

Но был тоскою он объят.

Однажды на пустыне жизни

И на закате дольних дней

Ему явилась Та, что мыслил… —

С Которой легче и светлей.

Но Рок вершил всему пределы,

И снова в ящик гвоздь вошёл...

А он опять больное тело

Через века обрёл...

В лесу

Густая тьма сырых лесов

Вокруг меня тоской разлилась,

И снова бледное лицо

Ко мне из прошлого явилось.

И комариный полумрак

Стал легче, тоньше и яснее,

Когда потоки серебра

Пролились на лесной аллее.

То сердце плакало моё...

И росной каплей обжигало

Моё несносное бытьё.

Душа… душа моя рыдала.

И плакал я… и плакал лес...

И мох слезился… и растенья

Дарили аромат телес

Твоих, о милое творенье!

Твои печальные глаза

Струили ласковые светы,

Но не блестела в них слеза,

И не было в очах ответа,

Зачем, зачем из серой тьмы

Давно забытого Былого

Ко мне видением немым

Ты, милая, явилась снова?

Кто отскорбел — тот смотрит вдаль,

Где прошлого не угадаешь;

И вся, и вся моя печаль —

О той, которой не узнаешь,

Которую не знаю сам...

Так почему же эти слёзы

Текут из сердца, и слеза

Рождает о прошедшем грёзы!..

Сказочное

На скалах — солнца белый луч.

Внизу — оснеженное поле.

Свинцовый отблеск дальних туч.

Такой простор! Такая воля!

Фиалкой день зимы расцвёл,

Холодной майскою фиалкой.

День севера с собой привёл

Царицу льда — Пелениалку.

Пелениалкины мечты —

Сады, хрустальные от снега, —

Подобье южной красоты

Под севера неярким небом.

А по лесным горам гулял

Лесной король — Снаметелевич.

Пелениалку он пленял.

Красив он был, тот королевич.

Под звоном северных небес,

Под переливною метелью,

Соединил их горный лес

И обвенчал под старой елью.

Певучий холод песни пел,

И кубки снежные испиты...

И слёзы счастия пролиты...

Да! Север ликовать умел!..

У полыньи

На болоте полынья —

Ледяное око.

Из неё глядит в меня

Странница востока.

Голубой Венеры дым

По болоту вьётся

И мечтанием пустым

В сердце остаётся,

Расписные терема

В воздухе рисует.

В них глядит сырая тьма,

Ворожит, колдует.

Рядом, тишину храня,

Отживает тихо

То, что мучило меня

Тягостно и лихо.

И над сонною землёй

Искорок круженье

Обращает сказкой злой

Плоти мёртвой тленье.

Секунда и вечность

Стоит перед Секундой Вечность

И тихо с нею говорит:

"Ты посмотри, как этот вечер

Тоской закатною горит!

Как эти мелкие людишки

Снуют по серым временам,

Без отдыха, без передышки,

Рассеивают дух по снам.

Вон — Тени Прошлого над ними —

Живут, поют в иных мирах,

Где каждого — забыто имя,

Где каждый — истлевает в прах.

Кто им откроет те пределы,

В которых мир и благодать?

Их отвергает злое тело,

Способное

Скорбеть,

Страдать."

Радость

Покоряясь дольней участи,

Не грущу и не ропщу.

В ожиданьях злого случая

Тайны счастья не ищу.

Чары навьи над болотами

Бесконечно разлиты.

Поминаю без охоты я

Твои смутные черты.

В легких савана объятиях —

В пухе снежных тополей —

Ты мне краше и милей,

Чем в нарядных ярких платиях,

И меня безмерно радует,

Что во власти темноты...

Ты теперь не вспыхнешь радугой,

Ничего не скажешь ты!

Страхи

Утопая в скорбях и печалях,

Воздымляю свой дух к небесам.

Если был я когда-то отчаян,

То об этом не ведую сам.

Силы отняли зла привороты.

Зло блуждало за мной по пятам.

Тёмно-жуткое, страшное, кто ты?..

Кто пугает меня по ночам?

Я ищу драгоценные камни

На пустых и забытых путях.

Тихо падают тёплые капли.

Намокает души моей прах.

И танцует неистовый кто-то

На просторах печалей моих.

Серебрится туманом болото.

Снова скорбный слагается стих.

И слова его скорбны, как прежде, —

О пустом, о гнилом, о былом...

Тихо машет больная надежда

Неуверенным белым крылом.

Перед рассветом

Обожги меня туманом,

Земляничная заря!

Поцелуй меня прохладой

Голубого октября.

Напои меня покоем

Ты, малиновый рассвет!

Окуни в зеленоватый

Бархатисто-льдистый свет.

Дремлют сонные поляны

В серебристой тишине.

Я иду, унылый странник,

Тихо и спокойно мне.

Позабытое былое

Замелькало впереди.

Услаждаюсь я покоем

На неведомом пути.

Я иду, унылый странник,

Удивляясь чудесам. —

Почему тоска и счастье

Вместе — я не знаю сам.

Итог

С какой неистребимой верой

Смотрел вперёд!

Над суетою жизни серой

Стремил полёт.

Я духом наполнял бокалы

На пире грёз.

Решал я вмиг большой и малый —

Любой вопрос.

Предметам всем и всем явленьям

Я имя дал.

Я в каждое стихотворенье

Внёс идеал!

Но полог неба приоткрылся,

И я забыл,

Над чем, над чем всю жизнь трудился!

Не стало сил.

Блуждаю тёмною тропою

По чьим-то снам,

А наяву кружусь золою

По серым дням.

Грусть

Тихая грусть обнимает просторы.

Тихо по этим просторам иду.

Мне бы обычного счастья, простого.

Где же, да где ж я такого найду?

Смежила вечность тяжёлые веки.

Думы кустами в душе разрослись.

Я погашаю лампаду навеки.

Струйкою дыма стремлюся я ввысь.

Дух мой! Печали тебя целовали,

Сыпала яхонты злая любовь.

Где это всё! — Всё ушло, миновало...

Тлеет огарок. Зажжётся ли вновь?..

Тихо палящее злое пространство

Знаками нам о судьбе говорит.

Как это странно, ах, как это странно:

Тлеет и тлеет, гореть — не горит!

Уныние

(Коварная земля...) Ф. Сологуб

Безрадостны вершины,

Безрадостны лучи.

Безрадостны долины,

Озёра и ключи.

Безрадостное солнце

В печальных небесах.

Безрадостные сосны

В безрадостных лесах.

Безрадостные дали,

Безрадостны поля.

Жестокие печали!

Коварная Земля!

Агония

Я видел, как пьянел закат,

Как расцветали сумерки,

Как небо источило яд,

И будто бы все умерли...

Огни мережили в окне

Трагично, переливчиво.

И сам был будто бы в огне...

Распахнутый, отзывчивый.

Ко мне летели души всех, —

Умерших, отживающих;

И каждой отпускал я грех,

Жалеючи, страдаючи.

Но расцвела одна Звезда

Холодная, рассветная.

Душа влетела навсегда

В пространство межпланетное.

Порыв

Сегодня мой топор гулял

По солнечным лесам;

Окровавляя окрылял,

Гнал души в небеса.

Из пламени седых берёз

К нему явилась ты… —

Вмиг миллионы красных слёз

Обрызгали кусты!

Он целовал тебя в уста,

В уста, в глаза и в лоб.

Такого рдяного куста

Никто не видел...

Хлоп! —

И ты летишь в небытие,

В густую синь летишь.

Сверкает ярко острие!

Пронзая леса тишь,

Ты издаёшь протяжный крик. —

Так во грехе кричат. —

Тебя он вовремя настиг.

Ты гаснешь как свеча.

Снопы русалочьих волос

Стекают воском вниз.

А в них капели красных слёз

Красиво запеклись.

Прошедший день

Каким тебе кажется день,

Тобою оставленный в прошлом,

Которого нету нигде,

Который тобою был прожит,

Который напомнит себя

Несмелою светлою тенью

На будущем, где у тебя —

Пороки, страданья, смятенье?..

Каким тебе кажется он —

Теперь, — когда счастье остыло?

И что же похоже на сон:

Что — есть?

Или всё же — что было?

Томление ( О.С.)

Рано ли, поздно ли, —

Всё утомляет.

Солнце на небе

Погаснуть желает!

Яблони ветки

Клонятся вниз:

Спелые яблоки

Налились.

Всё год от году

Дряхлеет, слабеет.

Охладеваю

Быстро к тебе я.

Гаснут стремления,

Гаснут желанья.

В чёрной тени

Само мирозданье!

Но не печалься...

Погасли мечты? —

Скоро за ними

Погаснешь и ты.

Потеря

Оправдываю всех.

Оправдываю всё.

Заржавело совсем

Фортуны колесо.

Осмысливаю смех,

В котором — пустота.

Угадываю снег,

Не тающий в устах...

Отыскиваю страсть

В немеющей душе.

Приобретаю власть

Ненужную уже.

Я — был!

Но вот я — ноль.

Хотел, но потерял...

Испытываю боль,

За тех, кого не знал.

Будто...

Заблудился я в кукушкином лесу.

И брожу-гуляю, сам не свой.

Будто повстречал впервые я весну,

Будто были мне знакомы только стынь и зной.

Тихо падают чаинки сумерек на леса дно.

По осиннику впервые песней грусть легла.

Утопаю в дымке вешней, мне печально, но

Так легка печаль и грусть моя светла.

Будто ты — со мной, и чувства живы все.

Будто молод я, букет тебе несу.

Повстречаемся с тобою будто в семь

В этом сказочном кукушкином лесу.

Миг весенний память тихо воскресил.

Мир весенний подарил мне снова дух.

А на самом деле нет тебя со мной, и нету сил.

И в туманах,

будто светлячок,

мой дух потух.

Милая! Как горестно мне без тебя в сыром лесу.

Там, где счастие бродило, грусть лежит.

И подснежники не я тебе несу.

Полно всё кругом страдания и лжи.

Пространство в четыре строки

***

Опять на мраморе востока

Воскрес холодный труп зари.

Опять деяния жестокие

Творили гневныя цари.

***

Оковано духа кольцом,

Вокруг озирается время

И дарит покоя венцом

Прозренья.

***

Есть всему черёд. Есть всему черёд.

Под ногами лёд о весне поёт.

Солнце жмурится по-весеннему.

Растопить бы снег! Да всё лень ему...

***

Карамели снежных кочек

Лижет солнце над трясиной.

Время двигается к ночи

Тихой поступью лосиной...

***

… Быть может, годы радости

Творят само бессмертье,

Раскинутое радугой

Над фразою: 'Поверьте!'

***

… Расплакались небеса,

Дождём поливая зори...

Что счастье? — одна слеза!

А если их много — горе!

Утром...

Первая нота — чиста и кристальна.

Первую ноту — под утро услышь.

Первая нота — загадка и тайна.

Это звучанье — мгновение лишь...

***

… Да кто такие 'Мы'?! —

Мы — жертвы расставаний,

Мы — зеки расстояний

И времени тюрьмы!..

Пространство в восемь строк

Вершителю...

… Земное бремя: пространство, время...

(Ф. Сологуб)

Под душным пологом времён

Сокрыта тайна бытия. —

Души неведомый полон,

Любовь вселенская твоя.

Как аметист, с сырых небес

Блистает солнца дивный круг.

Но не откроет он чудес:

Пространства мир и прост и груб.

* * *

Лесное осеннее золото

Стекает по веткам берёз...

Туда, где с тобою мы молоды,

Октябрь свои слёзы принёс.

Он плакал над полем, над рощею,

Рыдал мокрой веткой в окне.

… Ах, милое давнее Прошлое,

Ужель ты угасло во мне!

* * *

Мерцающие сны

Гуляют по лесам.

Предвестники весны

Порхают в небесах.

Туманистый простор —

В объятиях снегов.

Целует грустный взор

Фиалки облаков.

***

Поклоняясь злу и мраку,

Я рассеиваю мрак.

Слепо доверяя знаку,

Проверяю каждый знак.

Знаки в мраке восплывают

Из пространства вещих снов,

Тайны жизни возвещают

И основы всех основ.

***

Я солнце рифмую с соснами,

Ведь сосны — они как солнце.

Погосты рифмую с вёснами:

Прибыток весной на погостах.

Ах, всё уже зарифмовано!

А проза — пуста, уныла.

Судьба причиною скована.

Само бытие — на вилах!

***

Солнце бледное над крышей.

Мрамор надмогильных плит.

Мысль моя смелей и выше,

В небе облаком парит.

Боль отчаянных признаний

Птицей падает на снег.

Перед бездною страданий

Так бессилен человек!

Закат

Стальная весны полоса —

По горизонту.

Вот так вот уходит в леса

Вязкое солнце.

Луч апельсинный скользит

В сумраке елей.

Это последний визит

Перед апрелем.

Небесному другу

(сонет)

Из сингулярности явись!

Бросай иных галактик блики —

Умерших душ Живые Лики,

И в бесконечность удались.

Стремись, мой Дух, — туда стремись,

Где прошлого живые клики,

И где порыв добра великий

Стирает злобы злую слизь.

Стремись!.. Но вот же, из-за тучи

Дух зла, обманчивый, летучий,

Нам замыкает горний круг,

И снова злая слизь сомнений

Туманит пламень озарений...

Скажи, не так ли, милый друг!

Романс

Солнце осени бликом играет

На вине золотом в хрустале.

Ты, пришедшая будто из рая,

Мне напомнишь о нём на Земле.

Ты так редко приходишь, Надежда,

Вечерами грустишь у окна.

Ты в красивой нарядной одежде...

Ты одна, бесконечно одна...

За окном догорают рубины

Подвенечной октябрьской зари.

Тёмно-сини леса и долины...

Подари мне себя! Подари!..

Улыбаешься… Бледные тени

Пеленают загадкой лицо

И луны восковое свеченье

Озаряет на пальце кольцо.

То кольцо — непременным укором,

То ли мне самому, то ль — судьбе.

Ты уходишь, уходишь… я скоро

Затоскую опять по тебе.

В эти миги безумно больнее

Мне почувствовать: Ты — не моя!

Отлюбила меня, пламенея

Под тяжёлой тоской бытия.

Ты хотела страстей, испила их.

Для Тебя я стал вроде как тень.

Для меня же судьбой воспылает

Грустной осени солнечный день.

Прекрасное Былое...

Тебе — мой пламенный привет,

Прекрасное Былое!

Целую твой прощальный свет

Как крест на аналое.

Целую Памяти Цветы,

Взращённые из мрака

Небытия —

Больной мечты

Пленительные знаки.

Скучаю горько по тебе,

Прекрасное Былое!

Оставив знаки на судьбе,

Ты стало… никакое.

Ты — зло грядущих серых дней.

Ты — боль ночного часа.

Но мне из Прошлого видней

Их мерзкая гримаса.

И я в Былое ухожу

По лесу, по болоту,

И там во счастии брожу,

Накинувши дремоту.

Но падает её вуаль, —

Я снова — в настоящем.

Опять Прошедшего мне жаль,

Опять молю, кричаще:

Приди, малиновый туман!

Лучом пади на око!

… Да, знаю, — всё это — обман;

Но всё ж — не так жестоко!

Грёзовая ночь

Мне снился Северянин,

Был образ тот — туманен.

Свеча горела тускло

И было душно мне.

Я вышла на поляны,

И дягиля дурманы

О том, что было грустно

Напели в тишине,

О том, что было пусто

Мне без тебя, и устно

Такое при тебе бы

Не смела б рассказать.

Но рассмеялись зори

В безоблачной лазори,

И со звездой на небе

Пошла опочивать.

Весенний этюд

Мартовский холод под небосводом

Звонко смеётся с ясных небес.

Заиндевела снова природа.

Вмиг охрустален мартовский лес.

Льёт золотистый свет на поляны

Лучик холодный и золотой.

Солнце прохладно, бледно румяно,

Жмурясь в деревьях, ищет покой.

Странный сонет

Ты была величава, немного грустна.

В волосах твоих солнце купалось.

Ясных дней — их так мало осталось!

… Ах, как ярко желтеет под солнцем сосна!

Ах, как грустно смеётся над летом весна!

Мне — не грустно… какая то малость...

И усталость… усталость… усталость...

Не напиться прохладного счастья вина.

Солнце жёлтою брошью из леса слепит.

Воздух осени холодом терпким размыт;

И как раньше — большое смятенье...

Метаморфозы

Хлопья снега стояли стеною.

Воздух таял под ними и гас...

Серовато-белёсой волною

Осень поздняя смыла нас.

Не в домах мы и не в постелях:

Мы лесной стороною течем,

Истекаясь в морозных метелях,

Застываем как водоем.

Мы — берёзы, снегами примятые.

Мы — осины, блестящие синью.

Клочья снега мы розоватые,

Пораскинутые по России...

***

Мне больно думать о Тебе,

Многострадальная Россия!

Изнеможённая в борьбе

За процветание… Спроси я:

'Скажи, зачем тебе оно,

Ведь ты и ветхая прекрасна?..

Горчит старинное вино,

Но пьётся в радости и страстно!

Тебе идёт тоски печать.

Бог за Тебя. С Тобой и сам он! —

Холмов летящая печаль

И белых дней лучистый саван'.

Не отвечаешь Ты. Молчишь.

И лишь туманы шевелишь. —

Молчание мудрее слова...

Ты к новым подвигам готова.

Остылый романс

… Она касалась сентября

Озябшими устами,

Навек меня осеребря

Невинными словами...

На бликов солнечную гладь

Рассыпались снежинки.

Как я боялся потерять

Тебя, моя слезинка!..

Прошли года — и ты, и я —

Несбыточные тени,

Тропинкой скользкой бытия

Скользящие мгновенья.

Осина веткой бирюзу

Выводит на востоке.

Гуляет тень твоя в лесу,

А ты сама — далёко!..

Туманное утро

Росою смеялось утро.

Облизывались туманы.

Леса в молчании мудром

Скрывали спящие поляны.

Слезою бледное солнце

Катилось по небосводу.

Округа взирала сонно

На утреннюю свободу.

Двойник

(сонет на две рифмы)

Из сумрака канав восходит

Седой туман небытия

И, будто серая змея,

Струёй струится к небосводу.

И, позабывши о свободе,

Тоску кипучую тая,

Гляжу в ночное небо я,

На звёзд полночных хороводы.

И там, в небесной вышине,

С печальной думой обо мне

Двойник по Альтаиру бродит.

Смеётся — весел он тогда,

Когда со мною вдруг беда

Нечаянная происходит.

***

Могла бы быть моею ты!

Я звал тебя, принцесса Ольга...

Но к чёрту все мои мечты,

Ведь я люблю себя, и только!

Ты много даришь, не беря

Взамен с меня… Но сколько, сколько —

Под тёмной шалью октября

Могу любить себя, и только?!

… А ты… ты отдаёшь себя,

Ребёнок Настя, птица Сойка.

Зачем волнуешься, любя:

Себя люблю лишь я, и только!..

Года слагаются из дней

И славно кружится их полька.

Тебя хотел бы я сильней,

Но я люблю себя, и только.

Олеся, Настя, Лена… Ах!

Как много вас! постой… постой-ка! —

Любил я всех вас, но во снах...

А наяву — себя, и только...

***

Люби меня за то,

За что других — не любишь.

С тобою рядом — тот,

Которого погубишь.

Дай волю пустякам:

Пускай рулит фортуны

По Случая волнам

Прелёгонькая шхуна.

Люби меня вот так —

Как можешь ненавидеть!

… На небе — лишь пятак,

А солнца не увидеть.

С тобою я давно

Прозрел разъединенье,

И нам с тобой одно

Томление — сомненье.

И вторю, снизив тон:

Среди

Соблазна

Блюдищ

Люби меня за то,

За что других — не любишь!

Николаю Рубцову

Это были стихи. Это были стихи!

Просто были стихи… но какие! —

Отмывалась душа. Отпускались грехи.

Это — вечная боль по России.

Это были не рифмы, а рифы, на них

Разбивались бесчувствия шхуны.

Вот таков и бывает он, подлинный стих.

Вот такие звенящие струны!

Кто осмелится после ещё написать —

Это будет подобье подобий.

Устреми мысль и чувства под небеса —

Не получится; даже не пробуй!

Только чистый простор непробуженных строк, —

Он всё манит тебя, он всё манит.

Кто же, кто преподаст тебе новый урок

В этом горестном жизни тумане?

Бесплатное счастье

Был с тобой, о Счастье, Счастье!

Был с тобою я!

А теперь перед причастьем —

Ты, душе моя.

Отвечай за поцелуи,

Скорбные мечты.

Разве были по заслугам

Счастия цветы?

Разве ты их добывала

Долгою мольбой,

И в неравный бой вступала

С дикою судьбой?

Или много, очень много

Сделала добра?

Иль калекам иль убогим

Дала серебра?

Нет! То были лишь мечтанья:

Ты была скупа.

И к тому же в наказанье

Ты ещё глупа.

… И тебе отдали счастье:

На, мол, посмотри...

Не молчи ж перед причастьем!

Правду говори!

Под облаками...

Раскинув солнечные крылья,

Она порхнула в небеса.

… Рукою дверцу приоткрыл я, —

А там, в воде, стоят леса...

А там пылают акварели,

Истаивает тишина.

Там под дыханием апреля

Порхает в небесах Она.

Она крылами бойко машет —

Тени уходят на восток...

'Хочу быть спутницей я вашей!' —

Смеётся песней голосок.

Плетём из дней тугие сети,

Пытаемся поймать её:

Что может лучше быть на свете,

Чем с нею вместе забытьё?!

Она пропела, рассмеялась.

Она растаяла, как дым.

Она оставила нам малость —

Потоки солнечной воды.

Потоки брызнули ручьями,

И заиграв, и заблестев,

Шальными вешними лучами

Пропели нам её напев:

Была я песней! Буду песней!..

Под солнечным моим крылом —

Прошу: забудьте вы о мести

И о былом!

Другу (В. Г. памяти...)

(сонет)

Ещё один описан солнцем круг,

И снова тьма гуляет на просторе.

Тебя я ожидаю, дальный друг!

С тобою так бледнеет злое горе!

Но ты уснул… Прощальный солнца луч

Не приподнимет тягостные веки.

Прощай! День общей скорби неминуч,

Хоть и расстались мы с тобой навеки.

Так предо мною ропщет тишина,

Что развести свои не смею крылья.

Такою музыкой тоски она полна,

Что ощущаю горькое бессилье!

И снова мы с тобой — и ты, и я —

Под общей скорлупою бытия.

В лесу. В апреле

В лесу, в апреле, — будто бы в костре! —

День пламя поджигает в небе.

Ручьи пылают ярко на заре.

Снега хрустальные — как плавающий лебедь.

Деревья — словно языки огня —

Облизывают солнечные выси...

Апрель, апрель, не подожги меня,

Гони, гони, мои лихие мысли!

Господня длань из глубины земли

Вытягивает бледные травинки,

И воздух в солнечной крутой пыли

Гуляет по туманистым тропинкам.

Но ставит вечер темноты печать,

И потухает пламень до рассвета. —

Иное бытие пора начать —

Во тьме миров Неведомаго Света!

Незримое

(сонет)

… Две серебристые сферы.

Тонкая белая нить...

Бывают другие примеры

Того, чего может не быть.

Однако… блестящая точка! —

Прекраснейшее решенье.

Что ж? Библейская строчка,

Быть может, её отраженье.

Кажется вам неприятно? —

Что это?.. Как?.. Ерунда! —

Зримое сердцем понятно —

В этом-то вся и беда.

Иные бывают модели,

О коих и думать не смели!

Эпитафия

… А над тобой тяжёлый крест.

И два аршина тьмы и снега.

А над тобой метель и небо,

И ни живой души окрест!

***

Жестокое пространство,

Событий тесный рой...

О, скорбный мира строй! —

Вот — подлинное рабство.

Взаимодействие

(сонет)

Цветёт закат лучами солнца.

Весь день качается жара...

Был воздух жаром преисполнен.

Но кончена ветров игра.

Утонет пламенно светило,

Огонь уснёт дремучим сном.

Все, что юлило и бурлило

Тумана ляжет серебром.

Бурлили воздуха напевы,

Покуда в них огонь горел.

Но… скрылось солнце за пределы

Небес… и воздух онемел.

Сам воздух потому движим,

Что властвует огонь над ним.

Туман — 2 —

(триолет)

В тумане призраков — полно!

И солнце в мыле, и не греет.

В тумане боль не одолеет.

Туман — как терпкое вино —

Прохладное! но сердце греет;

Наврать про счастие сумеет.

Там — счастья призраков полно,

И солнце — в мыле, и не греет.

Когда...

(сонет)

Когда прозрения звезда

Сжигает силы над закатом

Моей души, — скажу я: Да,

Я расщепляюсь, будто атом!

Куда стремиться мне, куда

На хОлме бытия покатом,

Когда жестоких сил года

Полны, и юная Геката

Нашёптывает в душу боль,

Когда непонятый пароль

Скрывает тайны мирозданья? —

Мечтою зажигаю кровь,

В огне рождается любовь,

Спасая душу и сознанье.

Лесной апрель

Ах, бледно-розовый апрель!

Ах, эти солнечные льдинки!

Морозом, стужей дышит ель,

Но в воздухе — весны искринки.

Снег алым дымом побежал

По краю солнечных овражков.

И дня белёсую бумажку

Он бликом солнца зажигал.

Ах, день лесной! — ты фиолетов,

Где ели; палев, — где земля.

И скоро-скоро снова лето,

И дышат спящие поля.

Я вижу: солнечные стаи

Играют тенью на земле.

И тает, снег последний тает,

И по весенней синей мгле

Летает бабочкою мая...

Но холодно… Березняки

Озябшие. Их продувает

Весенний ветер от реки.

Воображению раздольно.

Ах, серо-синие леса!..

Как грустно, весело, как вольно!..

Какие ясные глаза

Глядят с небес на нас, и это —

Туман и дымка — всё апрель! —

Повсюду сказки и приметы.

Повсюду певчая капель.

Какое время! Расстоянья

Полны глубокой тишины,

Полны сурового преданья

Глухой и тёмной старины.

… Избушка леса покачнулась.

Скрипит веков забытых дверь.

От сна морозного очнулась

Весна, и говорит нам: 'Верь!'

Болото

Болото — могучее слово.

О, сумрак трясин вековой!

Ты манишь сладчайше, и снова

Твоей очарован тоской.

Из глуби веков подымаешь

Отравами полный туман,

И капли — печали роняешь,

Которыми я обуян.

Из серого сумрака злого

Зловеще Былое глядит

Печальным бельмом водяного,

Годами, веками сквозит.

… А сколько тоски и печали

Болотное солнце струит!

В тумане, больном изначально,

О празднике жизни скорбит.

Твои переменчивы тени,

Лиловые сумраки дня, —

Полны умертвляющей лени

И сонного страсти огня.

Они вызывают к безумью,

Они приучают к тому,

Что всё — преходяще… Разумно

Почаще бывать одному,

Ведь только тогда понимаешь

Великую бренность всего,

И слёзы печали роняешь,

Впадающие в торжество!

Трагедия веков

(хромой сонет)

Великая трагедия веков

Основана на поисках причины

Найти придуманных себе врагов. —

Так от начала мира до кончины.

Сколь трудно вырваться из тягостных оков

Рассудку нашему: скрывают мир личины!

Под ними принимаем мотыльков

За церберов… Слабы, полны кручины,

Бездушные развалины… И мы

Надеемся и ждём порой удачи, —

Что одолеем стены той тюрьмы...

От счастия, от счастия заплачем!

Но тщетно! — Мир устроен так,

Что всё решил за нас — пустяк!

Бессилие

(сонет)

Двоятся чувства и сознанье.

Двоится мир, двоимся мы.

Тускнеет купол мирозданья.

Полны сомненьями умы.

Таков удел! — Все в мире знанья

Нам явлены из тайной тьмы,

В которой многомерно зданье

Небытия… Как из тюрьмы,

Из мира трёх осей мы смотрим

Туда, где некий идеал

Остаться тайным пожелал.

Но, если было бы не по три

Оси, а более (хоть сто!..) —

Никто б не стал умней.

Никто!

Трансформация

(сонет)

О, сколько раз я был цветком...

Змеёй ползучею однажды!

В пустыне изнывал от жажды,

Верблюдом был, был мотыльком...

Но каждый раз я был влеком

Единым духом. Образ каждый,

Неважно — добрый, злой — неважно! —

Одним питался родником.

Стирая время и пространство,

То тут был явлен я, то там...

Итогом этих долгих странствий

Всепоклонение мечтам.

Они одни мой дух спасали,

Иные открывая дали.

Под тяжестью небытия

(сонет)

Под тяжестью небытия

Слагаю я свои законы.

И страсть моя, и боль моя —

Не вызывайте больше стоны!

Бреду, бреду я в те края,

Где молчаливее иконы,

Где подвергаем буду я

Распаду, будто злой плутоний.

На скал вершины оглянусь

И вороном меж скал очнусь.

Распался — искрами летаю.

И звёзды в бледной пелене

Смеются (нет покоя мне!). —

Туманами в долинах таю.

Дух и мысль

(сонет)

Я осветил чертог небесный

Своею мыслью золотой,

И был рассвет такой чудесный,

Обласканный моей мечтой.

В оковах мысли духу тесно, —

Стремится к тверди голубой

Мой дух, но вовсе неизвестно,

Какою пламенной зарёй

Он возгорится в Горней Выси,

И будет ли он ярче мысли

И ярче солнца там блистать?

А, может, пасмурный и мглистый

Он станет, если малой искрой

Во мне он не сумел пылать?

Странствие...

(сонет)

Огнисто воспылал закат,

Когда я тихою стопою

Прошёл событий тесный ряд

Судьбы неспешною тропою.

Испил я зело сладкий яд

Земного странствия с тобою,

Моя Мечта. Я был так рад,

Пока не стал самим собою!

Однако, став им, потерял

Многообразие оттенков

Страстей, эмоции накал...

И стал я, словно перед стенкой:

За ней сгорает мой закат,

И сам я тлением объят...

Не раскрывая...

(сонет)

Не раскрывая сущности вещей,

Их оборотной стороны, изнанки,

Мы счастливы бываем спозаранку,

Когда в душе — и легче и светлей.

То — детство, юность… С ними нам ясней,

Как мир устроен. Бабочки с полянки

Обучат лучше книг, учителей,

От коих в голове — одна солянка.

Все знания — в воде, лесах, цветах,

В улыбках ясных зорь, в порханье птах,

В пока ещё не сломанной игрушке...

Но Разума стремление — познать!

Коварное: игрушку разобрать! —

От сломанной игрушки — шаг до пушки!..

Сравнения

(сонет)

Любовь — не более чем форма,

А содержанье — ненависть...

И как оно ни назовись, —

Всё в мире — лживо и притворно!

Что — Правда? — голубое небо

Да леса мягкий малахит?

Страданья выпавший нам жребий

Секунды счастия таит.

А без него? — темно и сыро,

Любые холодны лучи.

Нет радости в большой квартире,

Когда потеряны ключи...

Так и свобода: вне тюрьмы

Её — не замечаем мы!

Старение

Обманчивы юные годы:

В них тления черви живут.

Питаются майской погодой,

И только опасности ждут.

Когда подбирается тихо

Гнетущая старость и боль,

Они оживляются лихо,

Воруют из сердца любовь.

И души пустеют… А небо,

Пролитое в нас синевой,

Теперь наполняется снегом

И страшною серою тьмой.

Срываются яблоки чувства,

Ещё не успели дозреть.

Покой заполняется грустью

И страхом и злобой — на треть.

Разбитое древо сознанья

Мутантов рождает. И плод

Его — раздвоенье, терзанье.

Он долго и смрадно гниёт.

И, будто ослабшие струны,

Эмоции фальшь издают.

И хиленький, маленький, лунный

В душе расцветает уют.

Но эти обманчивы краски,

Как будто неоновый свет, —

Они лишь подобия страсти, —

Полночный чахоточный бред.

Потом поражается Разум.

И далее — грешная плоть.

И вот начинает зараза

Укорами сердце колоть.

Но вмиг обессилена совесть,

Ведь хищная дикая пасть

Съедает живущее, то есть —

И совесть успела попасть...

… И яркие сочные краски

Размыты теперь. И песок

Бросает, бросает нам 'в глазки'

Зияющей бездны кусок!

***

Великое и малое — во мне.

Обычное и среднее — во вне.

Судьба моя блуждает берегами,

От омутов любви оберегая.

Порхает бабочка — моя душа.

Порхает так… проста и хороша,

Хоть тёмною и чёрною бывает,

Спасения не ведает, не знает.

Лучистая пресветлая звезда

Манит меня в прошедшие года.

Уже давно её на свете нет,

Но прошлое струит отрадный свет.

Туманами иду, и говорю:

Тебя, Творец, за всё благодарю.

И плачет, умиляясь, синева,

И повторяю я знакомые слова:

Великое и малое — во мне.

Обычное и среднее — во вне.

Судьба моя блуждает берегами,

От омутов любви оберегая.

Аромат дождя

Когда с тобою были вместе,

И ты и я, и ты и я, —

Дожди вызвенивали песни,

Знаком был аромат дождя.

Тогда июльский пар крутился —

В те беззаботные года;

Я в летний паркий дождь влюбился,

Влюбился в аромат дождя!

… И были боли и печали,

Потом — сгоревшие мечты.

Но ничего не означали,

Когда была со мною ты...

Ты уходила, возвращалась...

И, когда не было тебя,

Меня от холода спасал Он, —

Тягучий аромат дождя.

Ушла совсем. Меня качали

Ветра иных скорбей и бед.

И всё сначала, всё сначала

Я начинал тебе во след.

И ничего не получалось!

Всё — как меж пальцами песок.

От сердца юного осталось —

Перегоревший уголёк.

И память над тобой не властна,

И вот, — немного погодя, —

Я позабыл тягучий, страстный

И терпкий аромат дождя...

***

Брызжет золото небес

Сквозь густые ветки...

И промыт осенний лес

Ароматом крепким.

На осинах — серебро,

Жемчуга — на липах. —

Так осеннею порой

Красота разлита.

… Мир иллюзий, мир чудес,

Мир осенних бликов,

Быстро до весны исчез

В белизне великой

***

Научился я беречь

В тяжких памяти оковах

Промельки коротких встреч,

Бесполезных, бестолковых.

Пролетевшая звезда

Незагаданным желаньем

Потухает навсегда,

Омрачая мирозданье.

Но прекрасная печаль

Тонким писком комариным

Остаётся невзначай

На туманистых перинах.

И качается душа,

Убаюканная ею,

В переливных миражах,

В памяти густом елее.

Полнолуние

(ночь, 14-е января, 2006 г.)

Синим огнём полыхали снега.

Липы дрожали в ознобе.

Неба кристалл чародейно мигал.

Нежити выли во злобе.

Роща овеяна лунными косами.

Брезжит палящей мечтой неземной.

Небо сверкательный камушек бросило,

Будто играть захотело со мной.

Чаща овьюжена лунными дЫмами,

Криками душ поувядших полна.

Как по тарелке — душистою дынею —

Плавает в небе луна.

Песня

Плыву, плыву я по реке,

От берегов невдалеке.

А вдоль реки, а вдоль реки, —

Бегут, бегут березняки.

Истомный зной, и тишина

Тоской былой напоена, —

О том, — что было и прошло...

Но так в душе моей светло!

Осока, плески вёсел, хвощ.

Весенний гам. Дыханье рощ.

Стрекоз оравы надо мной. —

Вот — милый мне предел земной.

И — по реке плыву один.

И — от былого — грустный дым.

И лишь смеются вдоль реки

Березняки, березняки...

Где ты, счастье!..

Счастья хочет каждый:

Счастья не хватает.

Было лишь однажды. —

Лёгкой дымкой тает.

Танцевало в душах.

Плакали свирели...

Вот огонь потушен...

Где же акварели,

Радости, улыбки,

Золото закатов?

Лёгкие ошибки?

Лёгкие расплаты?

Поцелуи, ласки, —

Где же, где же, где же?! —

В сказке! в сказке! в сказке!

Милой! Старой! Прежней!..

Утром… Ноябрь

Ступает тихою стопою человек.

Дыханьем роз напОенный восток.

С небес слетает ароматный снег,

Который счастлив и не одинок!

Скрипят седые бархатные мхи.

Столетний бор волшбит над тишиной.

И льются и переливаются стихи

Сырой янтарной снежною волной.

Ступает тихою стопою человек.

И дни прошедшие ему глядят вослед.

Леса. Октябрь. И боль, и… первый снег.

Так было и так будет сотни лет.

Блистает пурпуром холодный небосвод.

Мерцают звёзды поздние сквозь сумрак туч.

Ночная птица завершает свой полёт.

Бросает солнце между ёлок первый луч.

Nocturne 4

Отзвенел хрустальный девичий смех.

Обмелели омуты прежних чувств.

Пал на душу многосмердящий грех.

И к какому надо идти врачу?!

Почему оставила ты меня,

Бескорыстна, милостива любовь?

Подожги свечу! Дай же, дай огня!

К новым радостям ты меня готовь!

На поляны трауром полдень пал.

Протрубили ангелы: 'Нет тебя!..'

И разбился вдребезги Мой Кристалл!

Отрубила годы радости мне Судьба.

Отзвенел хрустальный девичий смех.

Обмелели омуты прежних чувств.

Пал на душу бесчувствия тяжкий снег.

Потушил он радости мне свечу...

Мгновению — 3 —

(триолет)

Лети, неясное мгновенье,

Не оставляй собою след:

Морщин и немощей букет,

Лети, неясное мгновенье!

Тебе стремительный привет

Бросаю я в стихотворенье.

Лети, безликое мгновенье,

И унеси страданий след.

Квинтина

Летает пух лебяжий по планете.

Томится бомбами избитая Земля.

— О, Боже Милостивый, кто в ответе

За убиенные и души и тела,

Теплом крови истёкшие и светом?!

'Код равновесия потерян Светом:

Так духа мало! — Бренные тела

Грехом поражены. И на планете

Пороки царствуют. — Они в ответе,

Что пеплом покрывается Земля'.

Она не вынесет, несчастная Земля,

Поруганного духа на планете.

В боях убитые и падшие тела,

Отдайте души для причастья светом! —

Алтарь Небес пред Господом в ответе.

И каждый! Каждый! думал: Я — в ответе!

Мой дух! Покинь же плоть! Наполнись светом!

Благослови Господь тебя, Земля!

Летает пух лебяжий по планете: —

Летает дух, покинувший тела.

Так падайте же, падайте тела:

Пороки падают: они — в ответе.

И озаряются небесным светом,

И Горние Вершины, и Земля!

И дух опять накоплен на планете!

Лист Мёбиуса

(разностопный В Е Н О К С О Н Е Т О В)

I

Прекрасна твердь: поля, леса, луга,

Туманом, росами промытые долины,

Отвесы гор и льдистые вершины,

И шёпот листьев, летний птичий гам.

Я славлю всё: крутые берега

Великих рек, закатов апельсинных

Осенний водопад, клик журавлиный.

… Но многое нас может напугать!

Таится непонятное — повсюду.

Оно как боль, как зверская простуда, —

Пугает нас. Оно… оно во всём:

Крик филина, ночная тьма и тени,

Погибшие печальные растенья, —

Во всём, во всём, — как ночью, так и днём.

II

Во всём, во всём, — как ночью, так и днём, —

Сокрыта тайна. Почему? Ведь мир — так ясен!

Смотрите: ярок и певуч… прекрасен! —

Так что же! — в той же мере незнаком.

К нам обращён — раскрашенным он дном, —

Одною стороной, — и потому напрасен

Труд нашего ума… На праздник

К Открытью Таинств так и не придём.

За гранию предметною не видно

Иных миров, и так порой обидно,

Что будущего мы не познаём.

Грядущее! — ведь ты от нас сокрыто

Секундою… причиною… событьем...

Сгорает знание — незнания огнём.

III

Сгорает знание — незнания огнём.

Причины перетёрли нить наитий.

Слабеет дух… Дымит. Пламень событий

Рассеянно сквозь дым мы узнаём.

Отыщем мы Стремлений Водоём, —

Потушим пламя… Новое открытье

Окажется лишь тем, что уж забыто,

Погребено под пеплами. Вдвоём

С Тобой — мой Дух — опять идём к началу,

Пытаемся понять, что означало

Стремление стать облаком в снегах,

И солнца бликом, и ночным виденьем,

Осенней дымкой, тьмой, стихотвореньем...

Дух — Господин, а мир ему — слуга.

IV

Дух — Господин, а мир ему — слуга.

Мы — грубые и тесные одежды.

Он — наши чувства, мысль, любовь, надежда.

С ним — ты и я — как будто наугад

Под тихий ропот дней, под тихий гам

Бредём в пустыне дней, невежи и невежды!

… Мечта моя! — с тобою — неизбежно

Расстаться мне. Не стоит, право, лгать

Себе и своему второму я, —

Кто мой двойник — (с мечтой они друзья).

Мечта моя! В Тебе я не ругал

Несбыточность; пребудем же друзьями.

Кто виноват, что разные мы сами?..

Не будем же искать врага!

V

Не будем же искать Врага,

Который вмиг разъединил любовь и сердце;

Мечту — реальность; гениальность — серость;

И тупости ошмётки настрогал

Из гениальности. К нему и так строга

Реальность. Колебаний герцы

Гармонии сердец ему, безверцу,

Так непонятны, далеки! К тому ж рога

И так его уродуют безмерно.

Однако думать было бы неверно,

Что будто виноват не он. — О том

Давно уже написано, но вы ли

Столь невиновны, если позабыли:

Который — во грехе, да не в одном!..

VI

Который — во грехе, да не в одном,

Виновен, так подчас его любили!

А он — изнеженный — с букетом лилий,

С букетом роз являлся… Все мы льнём

К нему, ко лжи и к лести… А в ином —

Который — Добродетель — клубы пыли

Лишь замечаем. Мы его сгубили

В себе. О, горе!.. не забыться сном!

О, Дух! приди, приди, — отверзь нам очи,

В тумане мы блуждаем долго очень,

Прельщаясь ложью. Вспомни о больном.

К Тебе я обращаю мысли, чувства.

Но всё меняется. Меняется искусно.

Дух переменчив! Дело-то всё в нём.

VII

Дух переменчив! Дело-то всё в нём!

… О, контуры, мерцавшие в тумане!

Я вижу вас. Как дымы из кальяна

Неясные. Да кто ж вы? Мысли о былом?

Рассеянные грёзы под крылом

У памяти больной — открытой раны?

О, лживые мечты, как вы, тираны,

Посмели ранить Память, и притом

Остаться все в душе моей печальной

Полоской света, тонкою и дальной,

Манили через годы наугад.

Томится Память! Силы иссякают.

Печальные лучи Былое испускает.

Темно Грядущее! Судьба моя — шпагат!

VIII

Темно Грядущее! Судьба моя — шпагат!

Я, будто акробат, почти вслепую

С шестом удачи (… Боже, как рискую

По этому шпагату я шагать!..)

Так долго должен двигаться… Нога

Неправильно ступила… Вот я чую,

Что падаю (но вовсе не лечу я).

Не стоит далее… Кратка ль, долга

Судьба. Тебя, Судьба, не выбираем.

Здесь, на Земле, — меж адом и меж раем

Скитаемся. Тернист, тернист наш путь!

Но влево или вправо — злая бездна,

Темна она, бессолнечна, беззвездна.

Не поскользнуться бы, ах, как-нибудь...

IX

Не поскользнуться бы… Ах, как-нибудь

Дойти до тайны бытия. Эйнштейном

Хоть на мгновение побыть, ведь гений —

Не в том, что бы понять, — чтоб заглянуть

Туда, где тайн невидимая жуть

Откроется в Одном — одним прозреньем.

Осколки в вазу обратятся! Зренье

Обычное не может посягнуть

На сии таинства. Но заблистает ваза,

В невидимой, досель незримой, связи

Нам мирозданья открывая суть:

Прошедшее и Будущее — слиты.

Пробьём причин таинственные плиты! —

В Грядущее на миг хоть заглянуть!

X

В Грядущее на миг хоть заглянуть

Не можем мы! — мешает нам предметность:

Цвета и краски, контуры… — заметны

Очам и слуху… С силою на грудь

На сердце давит тягостная муть

Неощутимого. О, сколько бед нам

Подарит Бытие! — Сие несметно!

Томится Дух… О, Дух, добудь, добудь

Единое Великое Прозренье! —

Хотим мы запредельное Творенье

Всех измерений мира Твоего,

Великий Боже Праведный, осмыслить, —

Коснуться горнего слепительного смысла, —

Почувствовать, смотреть, смотреть его!

XI

Почувствовать, смотреть, смотреть его,

Остов Миров, Грядущее смогли бы,

Когда б причины упростили. Глыбы

Разбили б их. Но злое колдовство

Нагромоздило знанья. — Божество

Прозрений погубило; так что — либо,

Свергая зло, предотвращая гибель

Душ наших, верить — верить в торжество

Божественного Пламени — основы

Всего и Вся… Но — вынуждены снова

Терпеть, томиться, плакать и страдать.

Так!.. Либо — творчество трудами разовьётся,

Откроет нам Иное, и как солнце

Нам воссияет снова Благодать.

XII

Нам воссияет снова Благодать.

Наградою получим Третье Око,

Способное смотреть — смотреть далёко! —

Где раньше не могли и угадать,

Что происходит, — там теперь видать,

Каков энмерный мир. Он, будто кокон;

Он, будто тысячи сливающихся окон,

Открытых в Прошлое (так трудно передать!)

И в Будущее, — в каждое мгновенье

Оси времён! Там мир, как сновиденье,

Одновременно разный, и понять

Сие немыслимо. Но будет — знаю — будет

Разновременное понятно людям,

И будет многомерный мир сиять.

XIII

И будет многомерный мир сиять,

Как аметист, на сером злом пространстве.

Ни времени там нет, ни дольних странствий.

Там — всё и сразу, — и святой, и тать,

Вчера, Сегодня; кем могли бы стать,

Кем стали, с кем давно расстаться

Смогли и нет; и — с кем дано остаться

И не дано… Осколки рассыпать

Калейдоскопов. Сколько их? — их тыщи;

И всё крутится, и поёт, и свищет...

А может, нет… там нету ничего!

Великий Нуль на троне — праздном троне.

Быть может, скоро… скоро его тронет

Больного Разума больное волшебство.

XIV

Больного Разума больное волшебство

Явило нам пространство, судьбы, время,

Весь строй событий, горестное бремя

Страстей и бед… и твердь, и небосвод...

О, серое живое вещество!

Сколь алчно — алчно властвуешь над всеми:

Под игом Разума давно, и все мы —

Пленённое пространством существо.

Стремленье наше — вырваться из сетей,

Оно бессмысленно, доколь на этом свете

Сеть Разума-Пространств крепка, туга.

Так искромсать бы времени кинжалом

Трёхмерный плен!.. Но счастливы мы в малом:

Прекрасна твердь: поля, леса, луга.

МАГИСТРАЛ

XV

Прекрасна твердь: поля, леса, луга...

Во всём, во всём, — как ночью, так и днём, —

Сгорает знание — незнания огнём.

Дух — Господин, а мир ему — слуга.

Не будем же зане искать Врага,

Который — во грехе, да не в одном!..

Дух переменчив! Дело-то всё в нём!

Темно Грядущее! Судьба моя — шпагат!

Не поскользнуться бы… Ах, как-нибудь

В Грядущее на миг хоть заглянуть,

Почувствовать, смотреть, смотреть его!

Нам воссияет снова Благодать.

И будет многомерный мир сиять, —

Больного Разума больное волшебство.

© Борычев Алексей Леонтьевич