Волшебная кисточка

Объяснение с Наташей

В этот день он был спокоен,

Неприступен, как Эльбрус.

Скромен, сдержан, словно воин.

Суетится только трус.

Нет в глазах былого блеска.

Что случилось? Что не так?

На него взглянула дерзко,

Словно он почти ей враг.

Как-то даже и обидно.

Сразу стал совсем чужой.

И огня в глазах не видно,

То есть страсти никакой.

«Ну, и кисточка! Мгновенно

Провернуть смогла дела.

Ну, хотя бы постепенно,

Хоть привыкнуть бы дала.

Как же так? Сегодня любишь,

Страсть тебе застлала свет.

А с утра, как сук обрубишь,

И любви ни капли нет.

Всё-таки она прекрасна!

Что же я за человек?

Может, сделал я напрасно,

Что любовь ее отверг?»

После школы он бредет,

Словно сил лишился.

— Погоди! — его зовет.

Он остановился.

Подошла. Глядит в лицо,

Мило улыбается.

— Говорят, любовь — кольцо,

Вечно не кончается.

Так же думала и я.

Только ошибалась.

Где теперь любовь моя?

Только пыль осталась.

Как тебя любила я!

И тобой жила я!

В небесах парила я,

Лишь любви желая.

А потом приходит утро.

Я проснулась. Мир другой.

Было мне сначала трудно

Разобраться, что со мной.

В этом мире оказалось

Нет тебя. И что ж потом?

Не проснулась даже жалость,

Не жалела ни о чем.

Но осталось удивленье.

Быстро я нашла ответ.

Это было наважденье,

А любви совсем здесь нет.

Тимофей вздохнул.

— Наташа! Здесь похуже воровства.

И любовь, Наташа, наша —

Результат лишь волшебства.

Никому я эту тайну

Не осмелился открыть.

Вроде как на наковальню

Я попал. И как же быть?

Тимофей к ней повернулся.

— Хорошо! Признаюсь я.

Я корабль, что сбился с курса

И не слушает руля.

И несет меня теченье.

Покорился я ему.

Должен я принять решенье,

Но никак вот не приму.

— Ты о чем? Не понимаю.

Бред несешь ты, как во сне.

— Разъяснить могу. Но знаю,

Ты же не поверишь мне.

Мне волшебное такое

Средство дал один старик.

И желание любое

Я могу исполнить вмиг.

Стоит кисточкой волшебной

Что-нибудь нарисовать,

Всё исполнится мгновенно,

Кем хочу, могу я стать.

Захотел — и я отличник,

Захотел — снимусь в кино,

Птичкой сяду на наличник,

Клювиком стучать в окно.

Как Наташа рассмеялась:

— Ах, как мы умеем врать!

Да тебе б таланту малость,

Чтобы фэнтези писать.

— А я знал, что не поверишь.

Ты ж одна из большинства

И такой же меркой меришь,

Где не будет волшебства.

И пускай меня осудишь,

Расскажу всё до конца.

Ты меня, конечно, будешь

Презирать, как подлеца.

Ты мне нравилась. И может,

Я любил. Ты ангел мой.

Каждый день, что мною прожит,

Был наполненный тобой.

И стихи писал, конечно.

Ревновал порой со зла.

Только это безуспешно.

Равнодушна ты была.

А потом волшебной кисти

Обладателем я стал.

И теперь любые мысли

Я в реальность воплощал.

Я подумал: «Почему бы

Не внушить любовь? Я ж маг.

Пусть нечестный способ, грубый,

Но делов-то на пятак».

Всё прекрасно получилось!

В школу я пришел. И вот

Я увидел: ты влюбилась.

Кто ж такого не поймет.

Мне, конечно, очень лестно.

Но задумался о том

Вскоре: очень интересно.

Только я-то здесь причем?

А потом я на досуге

Прочитал стихи твои

И подумал, что заслуги

Нет моей в твоей любви.

Нет уж! Лучше я очищу

Совесть, а не то заест.

Вот и всё! И той же кистью

На любви поставил крест.

— Тимофей! Ну, хватит сказки

Мне рассказывать! Зачем?

Кисть волшебная и краски…

Заболтал меня совсем.

Я ж хотела откровенно

Обсудить с тобой вопрос.

Ты ж стараешься, наверно,

Рассмешить меня до слез.

А любовь не терпит шуток

Насмехательства оскал,

Побасенок, прибауток

Ей не надо. Чтоб ты знал!

Знаешь, тут такое дело,

Ты верни мою тетрадь.

Я бы очень не хотела,

Чтобы кто-то стал читать.

То, что вырвалось из сердца

(Пусть стихи не хороши,

Пусть бездарно всё и серо!),

Только это от души.

А другой начнет кривиться,

Комментарий добавлять.

Ты не будешь же сердиться

И отдашь мою тетрадь?

— Ну, конечно же, Наташа!

Я еще б тебе сказал,

Что любовь, она, как чаша,

Побежишь и расплескал.

— Нет! — воскликнула сердито

Девочка.

— Нельзя с тобой

Разговаривать открыто.

Ты какой-то не такой.

Или хочешь посмеяться,

Чтоб унизить, оскорбить?

Зря решила я связаться

И с тобой поговорить.

В общем так! Отдай тетрадку

И покончим все дела!

И со лба убрала прядку,

И сердито прочь пошла.

«Вот и всё! — вздохнул Тимоша.

— Посетил любви сады.

И забвения пороша

Скоро заметет следы.

Он пришел домой печальный,

Равнодушный и пустой,

Словно на сторонке дальней

Клад оставил дорогой.

Мама чувствует всех лучше.

Как увидела его.

— Ты чернее черной тучи!

Он качает головой.

— Что случилось-то, сыночек?

Он на целый мир сердит.

Рот закрыл он на замочек,

Ничего не говорит.

— Руки мой! Садись обедать.

Злится он. Но на кого?

Даже матери разведать

Трудно что-то у него.

Молча звякает он ложкой.

Мать с улыбкою глядит.

Нелегко порой с Тимошкой.

Как замкнется и молчит.

— Может, что-нибудь расскажешь?

— Если ем, я глух и нем.

— Значит, маму не уважишь?

— Погоди, сейчас доем.

Мама! Всё нормально в школе.

Двоек я не получал.

На физре гоняли в поле

Мячик. Я его пинал.

— Да! Уж нет, сынок, я вижу

Всё, что надо, по глазам.

От врачей не скроешь грыжу,

Настроение — от мам.

— Что за странные вопросы?

— Как же! Ведь не в бровь, а в глаз.

Только мы молокососы,

Эта тема не для нас.

— Ну, еще один кусочек

Пирога поешь, возьми.

Ну, а как еще, сыночек?

Без любви ведь нет семьи.

— Ну, а где же страсть, безумства,

Мир огромный на двоих?

Или это вольнодумство?

Годно лишь для молодых?

— Да! Сначала это пламя.

Лучше ты его не тронь!

Но потом, сынок, с годами

Затухает тот огонь.

Но пожар не длится вечно.

Вечны только небеса.

И спокойная, конечно,

Наступает полоса.

Это жизнь. Возьми любого,

Будь он хоть какой чудак,

Но различья никакого.

Было, есть и будет так.

А скажи, девчонка эта

Одноклассница твоя?

— Ну, теперь сживешь со света.

Зря спросил об этом я.

— Но ведь это же нормально.

Для любви, сынок, живи.

А напротив же печально,

Если нет в тебе любви.

Ну, не хочешь, и не надо!

И махнула мать рукой.

— Всё же я ужасно рада

За тебя, мой дорогой.

И ушел к себе. Уроки?

Нет уж! Мысль его грызет.

Или он такой жестокий?

Или же вообще урод?

«Вот и мама всё толкует,

Что любовь всего важней.

И куда не глянешь, будет

Разговор о ней, о ней.

Это сколько б дел огромных

Совершил бы человек,

Если бы от мук любовных

Он избавился навек!

Здравый смысл здесь не в почете.

Аргументы же просты:

Всё равно, что на работе

Личным делом занят ты.

То страдают, то мечтают.

И повсюду ох и ах.

И на небо улетают.

Правда, только лишь в мечтах.

Но ведь я могу, чтоб в мире

Не осталось чепухи.

Прочь бряцания на лире!

Вон любовные стихи!

Дай-ка! Дай-ка нарисую!

Сам себя Амур убил.

И судьбу себе такую

Он, негодник, заслужил.

Поцелуи отменяем!

Никаких объятий нет!

И про страсти забываем!

На свидания запрет!

Строим, пашем, управляем,

Учим, лечим ОРВ

И детей теперь рожаем

Лишь в пробирках без любви

Так-то вот!»

Тимоша стукнул

Кулаком.

«Я молодец.

Прежний мир навеки рухнул

И любви пришел конец».

— Ишь, куда ты замахнулся!

Ну, почти Наполеон.

Мальчик быстро обернулся.

И в углу увидел он

Старика. Узнал он сразу.

Это самый тот старик,

Только ростом где-то с вазу.

— Как же ты сюда проник?

— Мира мы не уничтожим.

Есть пределы волшебства.

Нарушать никак не можем

Мы законы естества.

Так что ты оставь затею

Эту. Что-нибудь затей

Ты попроще! В лотерею

Хапни миллион рублей!

Ведь сначала было слово.

Это слово было Бог.

А любовь — его основа,

Человечеству урок.

Нет! Могущественней Бога

Не дано быть никому.

Так что отметай с порога

План, подобный твоему.

— Ладно! Я свою ошибку, —

Молвил мальчик.

— Осознал.

Как-то золотую рыбку

Тоже дед один поймал.

Эта сказка мне известна.

Глупость сделал я, прости.

В прошлое — мне интересно —

Мог меня б перенести?

Просто я погорячился.

Это выдумал со зла.

Знаешь, я, старик, влюбился,

А потом любовь прошла.

— Как не знать? Всё под контролем.

Мимо мышь не проскользнет.

Нашим, так сказать, героям,

Строгий мы ведем учет.

Для конторы есть работа.

Там чиновники сидят.

В книгах строгого учета

Всё, что нужно, отразят.

Так же пишем мы отчеты,

Так же нам доводят план.

В общем, хлопоты, заботы.

Это ж вам не балаган.

— Что ж выходит, неслучайно,

Я по плану к вам попал?

Интересно чрезвычайно!

Вот не думал — не гадал.

— Так устроен мир, и этот,

Ну, и тот, где числюсь я.

Бюрократия — не метод,

А основа бытия.

Вызовет к себе начальник.

«Ну, бери, садись на стул!

Расскажи-ка мне, ударник,

Сколько дел ты провернул».

На столе его отчеты.

Тут попробуй-ка соврать!

За такое дело — что ты! —

Могут сильно наказать.

— Как-то этот мир волшебный

Представлял совсем иным.

Он же как процесс учебный,

Скучен и руководим.

— Эхе-эхе! — старик вздыхает.

—.Как всегда, низы и верх.

Это только кто не знает,

Думает, что фейерверк.

— Извини! Я растерялся.

Ты садись! Чего стоять?

Старичок на стул забрался,

Начал ножками болтать.

— Не пойму никак я, знаешь.

Не могу никак просечь,

Как людей ты выбираешь,

Чтобы в сеть свою вовлечь.

Если, дедушка, не тайна,

Дай, пожалуйста, ответ:

Кандидатов ты случайно

Выбираешь или нет?

— На ответственной работе

Нет случайностей, дружок.

Это словно на охоте,

Выследил и жмешь курок.

Мы без промаха стреляем,

Чтобы сразу, наповал.

Но сначала изучаем

Мы исходный материал.

Люди — всё-таки не пешки,

Нет тождественных персон.

А поэтому без спешки

Изучи со всех сторон.

— Почему меня ты выбрал,

До сих пор я не пойму?

Из среды обычной вырвал,

Как редиску. Почему?

Чем тебе я приглянулся?

Был обычный я пацан.

Бац! Волшебником проснулся.

Может, здесь какой обман?

— На других ты непохожий,

По своей идешь тропе.

Первым быть не хочешь. Все же

И не хочешь быть в толпе.

Умный мальчик. Мысли сразу

Ты хватаешь всех быстрей,

Но учебу, как заразу,

Отвергаешь, Тимофей.

И блестят по-молодому

Глазки чудо-старика.

Сразу видно, что такому

Неизвестна грусть-тоска.

— В шумных играх не участник.

И со всеми по тропе

Не идешь. Живешь, как частник,

Как улитка в скорлупе.

У одних мечта — машина,

Кто-то хочет денег воз,

А другой полмагазина

На квартиру б перенес.

У тебя ж мечта иная:

Властелином мира стать,

Все законы отвергая,

Свою волю диктовать.

Мысль, мой друг, материальна.

Если будешь способ знать,

То ее всегда реально

Уловить и прочитать.

Наподобие антенны

Организм устроен мой.

Хоть какие горы, стены,

Слышу я сигнал любой.

А когда волну поймаю,

Как сказали бы «контент»,

То тогда уж я решаю,

Нужен мне такой клиент.

Ты понравился мне сразу,

Хоть сейчас бери в друзья.

Доложил. Ведь без приказу

Тоже действовать нельзя.

Тимофей вздохнул:

— Однако

И открылся ваш секрет.

Я подопытной собакой

Оказался. Так же, дед?

— Вот за что ты мне по нраву…

Улыбается старик.

— И в воде найдешь отраву,

И колючий на язык.

Мне с тобою интересно.

Что же буду я скрывать?

И порою неизвестно,

Что ты выкинешь опять.

Ты хотел в другой эпохе

Побывать?

— А что? Увы?

— Всё вы тщитесь, словно блохи

Прыгнуть выше головы.