Путешествие вокруг дома. Про Люду

Про Люду

А соседка у Валеры,

Ну, почти ему под стать:

В питие не знает меры

И не хочет меру знать.

А до пенсии Людмила

В детском садике была

Воспитательницей. Было

На работу пьяной шла.

Сколько раз с ней говорили.

Ведь судачит же народ.

Увольнять ее грозили.

Плачет: «Больше капли в рот!»

Не попьет одну неделю

И вторую, может быть.

Вот собрались же артелью.

Ну, и как теперь не пить?

Нос картошкой, вечно красный,

Глазки кнопкой, громкий смех…

Хоть зовется пол прекрасный,

Только это не про всех.

Доработала Людмила

И на пенсии сидит.

Только в заднице, как шило,

Всё куда-нибудь бежит.

В магазин с утра несется

Хлеба, соли подкупить

И почти всегда наткнется

На того, кто любит пить.

Ну, с начала тары-бары,

Разговор о том, о сем.

Можно пить одной без пары,

Но приятней пить вдвоем.

— А пойдем, — подруга скажет,

— Примем стопочку на грудь!

Муж, наверно, не накажет,

Что задержишься чуть-чуть.

— А чего его бояться?

Ну, бывает иногда

Начинает Толька драться,

В глаз заедет. Не беда!

Если бьет, то, значит любит.

А совсем-то не прибьет.

А потом и приголубит,

Даже «лапой» назовет.

Там, где стопка, там другая,

Тут и третья прет за ней.

— Эх, подруга дорогая!

Для меня ты всех родней!

А когда напьется Люда,

Словно волны по Неве,

Чушь несется. Просто чудо,

Что у Люды в голове!

Как кузнечик, Люда скачет,

Так извилист мысли ход.

То смеется, то заплачет,

То частушки запоет.

Кумовьев у Люды много,

Все, кто выпить с ней готов.

Как-то раз ее дорога

Привела до кумовьев.

И уже кричит с порога:

— Кум! Иди куму встречать!

Выйди! Я ж не недотрога.

Помоги мне куртку снять!

Кум взлохмаченный выходит.

Почитай, три дня подряд

Хоровод с бутылкой водит,

Ей товарищ, друг и брат.

Раздевается Людмила

И снимает сапоги.

Достает пузырь. Как мило!

Поправлять пора мозги!

И стоит кума Галина,

Шифоньер плечом давя.

— Вот пришла. Хочу за сына

Выпить с вами, кумовья.

— Неужели день рожденья?

— Да, конечно же, оно.

Ну, чего ты? Ставь соленья!

Да что хочешь. Всё равно.

Наконец за стол садятся.

Вова-кум, конечно, рад.

Хорошо опохмеляться.

Трубы-то внутри горят.

— С Толькой выпили немного.

Толька пьет один коньяк.

Ничего другого строго.

Он не пьет теперь. Вот так!

Пожевал и на диванчик,

Снова новости глядит.

Целый день он, как болванчик,

Перед телеком лежит.

Я же водки хватанула.

А чего одной сидеть?

За столом уснешь, со стула

Можно на пол полететь.

Я еще беру бутылку

И решила: по гостям!

И Людмила тычет вилку

По тарелкам тут и там.

На троих бутылка водки —

Это просто смех один.

Две подружки, как молодки,

Шуганули в магазин.

Магазин у них не близко.

Полчаса туда-сюда.

Ну, Людмила, ну, артистка,

Ну, не баба, а беда!

И пошел Володя в спальню.

«Полежу-ка я часок!»

В голову, как в наковальню,

Долбит-долбит молоток.

«Это всё от перепоя.

Как головке не болеть?

Ведь количество такое

Выпить, надо же суметь».

Покрутился, сунул руки

Он под голову и спать.

А во сне, известно, муки

Прекращают нас терзать.

Видит он, как извиваясь,

Подползла к нему змея.

Ртом клыкастым улыбаясь,

Прошипела: «Это я».

Вся она заизвивалась,

По ноге его скользит.

Под трусы ему забралась

И за кончик теребит.

«Что ты делаешь, паскуда?»

И схватил ее рукой.

И глядит. А это Люда.

— Испугался, дорогой?

— Ты чего? Совсем рехнулась?

Ну, не баба, сатана.

А Галина не вернулась?

— Управляется она.

— Ну, совсем ты охренела! —

Одеяло подгребя,

Он сказал.

— Узнать хотела

Я, какой он у тебя.

— Что? Узнала? Вон отсюда!

Я оденусь.

— Ухожу! —

Говорит со смехом Люда.

— Только разик погляжу!

Тянет с Вовы одеяло.

Что за баба? Не уймешь!

— Вот сейчас как дам в хлебало!

Улетишь, ядрена вошь!

Мало Толя бьет по роже!

Да уйти ты наконец!

А она одно и то же:

— Покажи сперва конец!

Что бы дальше приключилось,

Даже трудно предсказать.

Хорошо жена явилась.

Люда бросилась бежать.

Наливает Вова водку,

Вспоминает страшный сон.

Нет! Такую вот красотку

Разве что за миллион!

С темнотой домой вернулась.

В холодильник. Водка есть.

Навернула. Покачнулась.

И под бок супругу лезть.

Тот ворчит:

— Идти отсюда!

Не хочу лежать с тобой.

А ему на ушко Люда

Шепчет:

— Милый! Дорогой!

И в трусы толкает руку.

«Где там прячется малыш?»

— Как тебя толкну я, суку,

Сразу в угол полетишь!

Толя, он немного нервный,

Лучше уж не продолжать.

— До свиданья, благоверный!

И пошла к себе в кровать.

Вот лежит. Уснуть не может.

«Где мой возраст золотой?»

Что-то всё ее тревожит.

Непонятно только что.

А из зала храп несется.

Спит супруг без задних ног.

Не придет, не домогнется.

Всё же возраст. Вышел срок.

«Что-то быстро пролетела

Жизнь и скоро уходить.

И кому какое дело,

Что ей хочется пожить.

Отгуляла, отшумела,

Не ведала ни…

Оглянуться не успела,

А уже старуха я.

Ведь не нацеловалась!

Если б знала наперед,

До зари б парнями шлялась,

Ведь любовь сладка как мед.

А на утро, как огурчик,

Поливает огород.

Толе наварила супчик.

Он тяжелое не жрет.

Всем, кто мимо их проходит,

Крикнет громкое «привет».

Влево — вправо шлангом водит,

Поливает первоцвет.

Толя выполз на крылечко

Свежим воздухом дышать.

Выбрал у стены местечко.

Солнце светит. Благодать!

Тормознула иномарка.

Выпускает шланг из рук.

Вышла дочка в кофте яркой,

Сватья, сват, а с ними внук.

— Ах, ты радость-то какая!

К ним торопится бежит.

Всех целует, обнимая,

Непрерывно тарахтит.

— Что же вы не позвонили?

Мы б немного прибрались.

— Папа, мама, мы решили,

Что вам сделаем сюрприз.

И за встречу пива, водки

Набирают. В доме крик.

Мужики, хватив по сотке,

Во дворе коптят шашлык.

Внук дивится жизни новой.

Необычно, как в кино.

— Баба! Где у вас корова?

— Нет ее у нас давно.

Толя в бытность был комсоргом.

Не прошел он в институт.

И считал важнейшим долгом

Молодежь поднять на труд.

А тогда не то, что ныне,

Молодежь была кругом.

Молодые на машине,

На комбайне, со скотом.

В город тоже уезжали,

Но не так, чтоб все подряд.

В институты поступали,

Кто не смог, в село назад.

Но про сельское хозяйство

Толя может говорить

И без всякого зазнайства

Личный вклад свой осветить.

Толя зятю про надои,

Урожайность говорил,

Как работали в былое

Время, не жалея сил.

— А сейчас так не умеют,

Словно в городе живут.

До шести часов посеют

И до дома когти рвут.

Сколько нынче по деревне

Безработных там и тут.

У кого-то, как в харчевне,

День сидят и водку пьют.

Раньше б их за хохолочек

И устроили б им стресс.

Отправляйся-ка, дружочек,

Для страны готовить лес.

— Батя! Что ты всё о прошлом?

Тянешь старый чемодан.

Хоть и выглядишь ты взрослым,

Рассуждаешь как пацан.

И чего опять о прошлом?

Позабудь его, не тронь.

Стал давным-давно ты взрослым,

И зачем вся эта вонь?.

Да советская эпоха —

Это каменный же век.

Плохо это иль не плохо,

Но другим стал человек.

Мы ж выбрасываем мусор

И не копим в доме хлам.

Каждый сам себе продюсер

И сценарий пишет сам.

Ленин, Сталин, карлы-марксы…

На хрен нам они нужны?

В настоящем наши шансы,

А не в сказках старины.

И разлил по стопкам водку.

Надо ж вывод подвести.

— Я порву любому глотку,

Если станет на пути.

Вот кулак он поднимает.

— В этом и мораль и суть!

Тех, кто слабость проявляет,

Будут все, как прутик, гнуть.

Толя, хоть и был поддатым,

Не решился возражать.

Либерастам-демократам

Ничего не доказать.

Им страна родная по фиг.

Кто у них сейчас герой?

Олигарх да уголовник,

Да певец полублатной.

И на запад, как икону,

Молятся, япона мать!

И чего он мудозвону

Будет душу открывать?

Он работал, рвал он жилы,

Брал он силы от земли,

Чтоб различные дебилы

На него плевать могли?

Допоздна они сидели.

Пили, ели шашлыки

И о разном тарахтели,

Но остались далеки.

Вот начнись война, однако,

И такой, как этот хрен,

Сразу побежит собака,

Чтоб врагу сдаваться в плен.

Душ родства не получилось.

Ну, и что? Закрыт вопрос.

Лишь бы им с Наташкой жилось,

Чтобы внук нормальным рос.

Мама с дочерью отдельный

Разговор ведут вдвоем,

Пьют немного, и похмельный

Им не светится синдром.

И проблемы мировые

И не думают задеть,

А конкретно-бытовые,

Что поесть и что надеть.

Внук играет с телефоном.

Мама гонит сына спать.

Отвечает он со стоном:

— Дайте только доиграть!

Месяц вышел из-за леса,

Зазвездился небосвод.

Никакого интереса

Звездам до людских забот.