Зверь-санитар

Кратер язвы греет руки,

руки-крюки.

Лапы-руки — плоти гладь

расковырять.

Вой истошный в боли, в муке

старой суки,

той, дворОвой, что опять

дурИт рожать.

Шалую, лишайную, больную

догнала почти "с косою". Глядь —

воем притомилась доставать

меня слышащего и себя глухую,

утомлять

присутствием вслепую,

наобум проклятья навлекать.

Слёзы — градом,

струпья — снегопадом,

блохи — лбами,

шерсть — клоками

по весне,

кровь-скотина

стынет...

Чуть жива тварь и не рада

снам интимным...

Монолита нет в десне.

Когти-плуги еле-еле

режут землю,

даты трут с надгробья плит

системой сплит.

Нюхом видит, нюхом слышит,

но не внемлет.

На такого зверя "не такой" ловец бежит.

И не надо злиться,

твой в пути убийца

и, как говорится,

на серьёзного пловца и дверь летит.

В глазах спички, лапы — шины,

клык из глины,

шерсть — палас (ковёр когда-то, теперь — нет),

хвост — пистолет.

Для озлобленной на дней рутину

зверь-машины

ям, сетей, заборов и капканов нет.

Разбудила взор неверный,

нервный,

серый (некогда зелёный):

вот он! Лишний. Гнойный лгун.

Тупой болтун.

Ныл, вонял, на вкус был скверный,

несолёный,

крест мальтийский бриллиантовый на лбу.

Когти внутрь вдруг убрала,

улыбаясь, искушала

и подушками душила,

но слюной удобрила

и резцами раскроила.

Насмешила?!

Хули-нна?!!

Разложила

плоть и кровь.

Ветер разбросал в округе.

Лгун свободен! Титры в бровь.

Буги-вуги!

Пойте, други:

"Будь рождён и съеден вновь!"

_ _ _