Одна чашка на двоих

Когда в воскресенье на меня с дивана, прыгнув на добрые два метра, бросился мой плюшевый медведь, я недоумевал над его поступком самое большое минуты две. После обеда на голову мне обрушились одна за одной энциклопедия о живой природе и «Толковый словарь» Ожегова. Не то чтобы я плохо учился, но такой способ вдалбливания знаний не одобрил. Добило же утро понедельника, когда из-под меня выдернули еще теплые простыни, ванная встретила перемазанными зубной пастой стенами и зеркалом, а в виде пинка в школу послужил еще не остывший после глажки белья утюг.

Ввиду такого странного обстоятельства мне очень не хотелось идти домой после уроков. Я напряженно в одиночестве полировал пятой точкой школьную лавочку, глядя, как другие преспокойно спешат к себе, и завидовал им — уж очень острое у меня появилось ощущение, что на пороге меня приложат минимум сапогом. Вот только никто из всех тех ребят и понятия не имел насколько сильно я не хотел присоединиться к ним.

Так я и продолжал отсиживаться. Поток ребят редел, а вместе с ним ухудшалось мое настроение. Когда мимо пробежали вычищенные девчачьи сапожки, вернулись, и выжидающе остались в поле моего зрения, я наконец более-менее пришел в себя.

— Ты чего? — будничный голос незнакомки умудрился убедить меня очнуться. Изучив его хозяйку, я пришел к выводу, что моей личностью заинтересовалась особа класса из девятого. Меня-то и одноклассницы не интересовали, а мелочь на два года моложе тем более. Поэтому я просто проигнорировал вопрос. Нет бы девчонке развернуться и утопать своей дорогой! Нет, она покачалась на каблуках и выдала мне совсем удивительную фразу. — Что, Шуршанчик дома ждет?

— Типа того, — кивнул я, вдруг заинтересовавшись незнакомкой — она искоса поглядывала на меня, пожевывая подкрашенные губы.

— Пошли, посмотрим на него, — девчонка кивнула в сторону школьной калитки, сунув руки в карманы. Я молча пожал плечами на такое странное приглашение к себе же домой, но решил, что если и получу по затылку, то не я один. Кивнув, я поднялся с места.

Девчонка представилась Аленой. Представился и я. По дороге она купила в булочной пачку печенья, напрочь игнорируя меня и просто тащась следом. Однако, мы почти синхронно поздоровались с бабульками у подъезда. Знакомые мне с малых лет старушки вдруг заулыбались, довольно поглядывая на мою спутницу до тех пор пока мы не вошли в полумрак дома.

— Теперь весь двор будет месяц судачить… — буркнул я, на ходу выискивая в кармане ключи. Перспектива быть очередным дворовым женишком мне совсем не улыбалась, но приходилось терпеть — домой все-таки хотелось. Если бы не этот Шуршанчик!

— Было бы о чем жалеть, Ром, — заговорила Алена, внимательно следя как я отпираю замок и нерешительно берусь за ручку. — Сейчас постарайся успокоиться. Во всем разберемся!

Тон и само содержание фразы меня мысленно рассмешили. "А если в тебя утюгом бросят, то ты в ответ улыбнешься?" — иронично хмыкнул я, заглядывая в расширяющуюся щель.

Упомянутый снаряд ждал в нескольких шагах от входа с мирно свернутым шнуром. Мама точно не оставила бы его на полу. Я затравленно зыркнул за дверь, протискиваясь в прихожую, но моя гостья пробралась внутрь раньше, решительно двинулась вглубь и живо подобрала утюг с коврика.

— Разбрасываться все умеют, а убирать — никого не заставишь, — назидательно сказала Алена, задумчиво поглядывая по сторонам. Не спрашивая меня, она отворила тумбу у шкафа и поставила прибор в самый низ, уложив провод кольцами. Я удивленно моргнул — мама убирала утюг туда же, и делала это совсем как это только что продемонстрировала Алена!

Скинув рюкзак в угол, девушка разулась, аккуратно поставив сапожки у полочек с обувью. Я, быстро избавившись от куртки, поскорее выдал ей тапки сестры.

— Чай будешь? — проявлять гостеприимство для меня было не впервые, но все-таки я чувствовал себя неуверенно.

— БудЕм, — кивнула девчонка, оглядывая коридор с видом инспектора — заглянула по очереди в каждый ботинок на полке, внимательно разглядела себя в зеркало, критически изучила оставленную на тумбочке мамину и сестринскую косметику. Я пожал плечами и пошел ставить чайник. Из коридора не доносилось ни звука, поэтому я немного удивился неожиданному появлению Алены на пороге кухни. Держа в руках пачку печенья, она по-хозяйски открыла один из настенных шкафов, не перепутав его с другим каким-то чудом с соседним, где мама хранила крупы. На столе вскоре оказалось три кружки и вазочка с печеньем. Я не успел даже спросить зачем ей три, если нас всего двое, не то что возмутиться тому насколько сильно я опустился с места хозяина до если не гостя, то во всяком случае до игнорируемого гостя. Девчонка поставила чашки с чаем на стол, устроилась на стуле и нетерпеливым взглядом посмотрела на меня. Я так и осел напротив нее.

— Слушай, да какого… — наконец, природная злость начала побеждать над удивлением, но Алену, похоже, это ни капельки не напугало. Она только сердито вскинула брови.

— А ну — цыц! — мне пригрозили пальчиком, а потом, оперевшись подбородком на кулачок, снисходительно вздохнули. — Безобразник! Ну, и что с ним теперь делать предлагаешь?..

Я подавился возмещениями. Меня так распирало, что я не сразу обратил внимание на то, как одно печенье вывалилось из вазочки и подкатилось к поставленной неизвестному третьему лицу чашке. Послышался хруст, и от сладости остались одни крошки.

Не знаю сколько ужаса отразилось на моем лице, но Алена словно совсем ничего и не заметила. Она только разглядывала меня, в то время как неизвестный уничтожал одну печенюшку за другой.

— Что это за… — меня буквально приморозило к стулу, ватные ноги не давали убежать куда подальше.

— Ты обидел его, — холодно заметила девчонка, пригубив свою чашку. Я пораженно таращился на пустое место рядом, а Алена продолжала. — Вот он и начал вредничать.

— Он? Обиделся? — я с трудом пытался не так сильно держаться за столешницу, потому что пальцы начинало сводить.

— Он, — девчонка кивнула, глядя в пустоту с какой-то странной нежностью. — Шуршанчики-девочки не кидаются тяжелыми предметами. Они просто выматывают нытьем. Ну, или иногда начинают запугивать. Нервные — что еще добавить? А, да — ты его вещь какую-то кокнул.

— Да не кокал я ничего! — я возмущенно надулся, а через секунду осекся — на меня так пристально посмотрели, что я заткнулся, спрятавшись за кружкой чая.

— Ну, разбил. Дела это не меняет, — взгляд Алены не потеплел ни на градус. — Он очень дорожил этой вещью. Как джинн своей лампой, хоть это не совсем правильный пример.

— То есть у нас он давно живет? — шепотом уточнил я, поглядывая на исчезающее в неизвестном направлении печенье. Параллельно перед моими глазами с размеренностью восточного мыслителя смаковала чай девчушка.

— Да. Пока существовала вещь. Он, в принципе, и сейчас с вами живет, но пока вещь была привязана к семье, он спокойно относился к вашему присутствию, а вы его не замечали.

— Родители и сестра не жаловались на летающие предметы, — фыркнул я, припоминая что такого я мог разбить ценного и при этом «семейного». Как только у меня в голове немного прояснилось, я вздрогнул. Это не ускользнуло от внимательных глаз Алены.

— О, вспомнил! — снисходительно озвучила она мое состояние. Я поспешно закивал, охваченный подробностями.

На позапрошлой неделе бабуля отдала нам кое-какие вещи со своей дачи. Участок продавали, а оставлять «все свое» бабушке не хотелось. По крайней мере не все — лишь то, что уместилось в коробке. Среди книг и стопок старых журналов, по соседству с самодельной тряпичной куклой мамы была одна чашка. Самая на вид обыкновенная, советская еще, керамическая. То ли в честь Первомая, то ли в честь очередного Восьмого марта. Как бы то ни было, но посудина такая имелась. В целом виде она была во всяком случае до тех пор, пока коробка не попала в мои руки и неудачно не приземлилась на пол. Наружу же вытащили уже бесполезные осколки. Мама, не кривя душой, отправила мусор в соответствуещее ведро, а я забыл о происшедшем. Интересно же мне все-таки об этом напомнили!

— И что теперь делать? — это был единственный вопрос, который занимал мой мозг, а вот Алена словно нарочно не торопилась с ответом.

— Да ничего. Пей себе чай, — равнодушно сказала она тоном хирурга, который уже третий раз за последний час ампутирует кому-то что-то. Однако, я начал скисать раньше времени, ибо девчонка вскоре добавила:

— Я его с собой заберу. Так, на всякий случай. Чтобы точно потом безобразничать не начал, — она с любопытством заглянула в чашку невидимки и довольно кивнула, указав на посуду. — Она тебе в ближайшее время не нужна?

— Неа, — я помотал головой. Алена снова кивнула, потянувшись к довольно быстро опустевшей чашке. Отставленный мизинец помедлил, а потом несколько раз ударил по керамике. У меня же создалось впечатление, будто не пальцем школьница орудовала, а минимум столовой ложкой — неизвестно откуда взявшийся звон раздавался у меня в голове еще с минуту, которой девушка воспользовалась чтобы выйти в коридор и надеть куртку. Вернувшись на кухню, Алена просто сунула кружку в карман, не заботясь, что там могло остаться еще немного остывшего чая.

— Ну, я пошла, — она только пожала плечами, а я же спохватился — не, ну не свинство ли? — девушка тебя из такой беды выручает, не думая, что ты просто человек с улицы, а я даже не провожу ее до дома? К тому же на улице темнеть стало. Нет, не дело.

Я молча собрался следом за девчонкой, и так же молча мы вышли. Старушки уже разбежались по квартирам, избавив меня от лишней нервотрепки, поэтому я воспринял прогулку со своей новой знакомой как самую настоящую прогулку перед домашним заданием и крепким сном ради светлого и доброго утра следующего дня.

Задумавшаяся о чем-то своем Алена вывела меня из рядов скучных многоэтажек в частный сектор какими-то козьими тропами. С тротуара мы сошли в какую-то помесь остатков асфальта и щебенки с добавкой грязи после дождя. Девчонка ловко уходила от самых щедрых на пакости луж, ступая по заботливо оставленным кирпичам и доскам пока не показался обыкновенный срубный домик. В вечернем полумраке я еще издали посчитал его обыкновенным, но когда остановился у редкого штакетника, то даже удивился — дом хоть и был деревянным, но в нем имелись целых два этажа и приличный чердак. За крепкими, хоть и не очень-то грозными воротами молчал выметенный и вычищенный двор, но это было последним, что я увидел, переведя взгляд на лавочку. На резной самодельной скамейке сидел дедуля, наверняка ровесник бабушек моего подъезда, если не старше. Простой старик в резиновых сапогах с заправленными в них штанами, с тростью производства рядом растущего дуба, в легком тулупе и шапочке. Поразил меня не он, а громадный серый в рыжих подпалинах волкодав, пристально смотревший на меня. Пушистая и в тот момент спокойная псина. Я было подумал, что, навались это создание на меня, то убило бы просто своим весом.

— А вот и Аленка! Что-то долго ты. Здравствуйте, молодой человек! — довольно дружелюбно поздоровался дедушка, сжимая свою трость. Я сдавленно поздоровался, кое-как выдавив улыбку — не очень меня грела мысль быть атакованный «вроде спокойной собакой».

— Да Шуршанчика ловили, деда. У Ромы такой активный завелся — кидался чем ни попадя! — неожиданно улыбчиво отозвалась Алена. Я-то было подумал, что нарвался на ту еще фифу, но, оказывается, ошибся. Девчонка обернулась ко мне. — Спасибо, что проводил!

Я постарался побыстрей откланяться и убраться восвояси. Алена, видимо, поняла мое желание удалиться и поэтому без лишних разговоров просто пообещала мне принести мою посуду в школу и помахала рукой. Я не стал даже особо оглядываться чтобы как влюбленный дурачок махать из-за каждого столба — просто ретировался на главную улицу под фонари. По пути купил себе немного колбасы и готового салата — ибо мама убежала в ночную смену, а сестра за неделю предупредила, что свалит на праздник с ночевкой к подружке. Немного почти здоровой пищи и бутерброды с колбасой под фильм из интернета перед сном — и день, кажется, стал бы все-таки не очень омраченный моим удивительным внезапно появившимся соседом. Ага, размечтался!

Я еще перешагивал порог квартиры, когда почувствовал, что что-то не так. Сначала я, конечно, списал все на поднявшийся от Шуршанчика адреналин. Вроде как одышка после быстрого бега.

Все равно дела все-таки шли своим чередом. — Я переоделся в домашнее, слопал часть салата и сел за уроки под тихую музыку из колонок компьютера. История, литература, алгебра… Я почти добрался до учебника физики, когда услышал отчетливый тяжелый вздох в углу комнаты. Совсем рядом, над моим столом, под потолком.

…У соседей скрипнула половица, кто-то этажом выше прошел из одной комнаты в другую…

Снова вздох, шмыганье носом и еще еле слышный всхлип.

Любимая группа поет приятную и грустную песню о художнике, заглядевшемся на красавицу-утопленницу в местном водоеме. Еще до проигрыша и последних строк свет мигнул, и электричество вырубилось во всей квартире. Я, еще не до конца осознав не очень-то приятные звуки над моим рабочим местом, замер в ожидании, что перебой всего-то минутный, и совсем скоро в комнате станет светло. Соседи затопали в своих бетонных клетушках, кто-то вышел на лестничную площадку…

… А над моим столом кто-то вздохнул и вдруг высморкался…

Сжав зубы, я через силу поднял голову. Сложно сказать — зря я это сделал или нет, но того, кого я увидел тогда, в темном углу, я бы предпочел больше никогда не лицезреть.

В воздухе видела жутко сухая и странно маленькая фигурка. Не лохматая, но длинные волосы спускались, наверное, до самого пояса очень похожего на девочку из детсада существа.

— … ушел… — услышал я. Словно из самого дальнего угла комнаты перекатили в самый конец квартиры смятую в ком «перекати-поле» газету. Мурашки размером с кулак застучали меня по спине, но существо не собиралось заканчивать. Оно шевельнулось — будто сквозняк колыхнул грязно-белый наряд до самых пят. Смятой бумагой зашуршал голос.

— …ушел, и оставил меня одну… — всхлип, за которым затрещала искрами розетка, а люстра в комнате сделала попытку включиться, хлопнув разом взорвавшимися всеми тремя лампочками.

Я встал. Если быть точнее, то это длилось с минуту или больше, потому, что неслышно оторваться от стула и отодвинуть его было крайне не легко, если не сводить взгляда с очередного Шуршанчика. Идти в коридор тихо не получилось. В вечерней тишине мне показалось, что я топаю как слон, в пляске робота снимающий куртку и обувающийся. Первое слово я произнес с момента выключения света только закрыв за собой дверь подъезда. За первым словом вышел целый монолог, состоящий в основном из непечатных слов, нескольких предлогов и пары-тройки прилагательных. После этого мой шаг перерос в бег — я мчался за новой порцией выручки, молясь про себя чтобы Алена не покрутила у виска и не выставила меня за дверь.

К деревянному домику в частном секторе я летел как ужаленный в пятую точку, перепрыгивая лужи, которые успел заметить. Те, что я не заметил, превратили мою обувь в раскисающий комок грязи, но это не сильно меня волновало. Больше всего мне не нравилась парящая за спиной фигурка, продолжающая все так же томно вздыхать и скулить, играя с фонарями в «противника Чубайса».

Девчонка, кажется, ждала меня на лавочке перед домом. Во всяком случае она сидела там когда я пришел и смотрела в одну точку. Игнорировала она меня недолго — голову повернула ко мне секунд через десять, от чего помпон на шапке сдвинулся на бок.

— Я не знала, что их может быть двое… — виновато буркнула она, смотря куда-то мне за спину. Вздохнув, Алена опустила глаза и стала болтать ногами.

— А ты что… — я было хотел поинтересоваться как она узнала, что я приду, но девушка прервала меня.

— Шуршанчик теперь у меня бушует. Пришлось из дома выходить — лишь бы успокоился немного, — огорченно выдала она мне. — Их надо снова как-то связать, пока Этот мне не начал коллекцию бомбить…

— Коллекцию? — я нашел в себе силы удивиться.

— Ага. И Шуршащие призраки — самые в них безобидные, — глядя себе под ноги пояснила Алена.

— Типа как бомбу дома держишь?.. — вопрос был чисто риторический, ибо пристальный взгляд между лопаток продирал меня морозом. — Как от них избавиться-то? Может, новую чашку купить?

— А что, хороший вариант! — Алена оживилась. Она шустро встала со скамейки и, схватив меня за руку, потянула за собой. — Тут рядом круглосуточный супермаркет есть. Там и возьмем!

Уже в самом магазине мы вывернули карманы. На двоих нагребли сотню с небольшим. Негусто, учитывая цены на сегодняшний день, но оптимизм мой внезапно вырос. По крайней мере желание избавиться от сразу парочки психованных нечто у меня не пропадало. Алена было схватила первую попавшуюся кружку по дешевке, но я почему-то остановил ее и с дальних полок вытащил какую-то завалявшуюся — довольно миленькую, в темной блестящей глазури. Правда, она больше походила на пиалу, но это-то мне и понравилось в ней больше. Ценник на донышке устроил нас обоих.

Сонная кассирша с подозрением пробила нашу покупку, не особо принимая во внимание мой внешний вид, но косясь то на меня, то на Алену. Видимо, она ожидала, что мы скорее купим по банке пива или заглянем в аптечный отдел, чем будем рады выложить последнее за какую-то чашку и так же радостно пойдем на выход.

Я так торопился обратно, что пришел в себя во дворе дома Алены на крыльце. К жути от присутствия Шуршащего я привык, а вот про собаку, которая сидела рядом с дедулей, вспомнил поздно. Алена удивилась тому как я притормозил и в ожидании подперла бока руками.

— Где твоя собачка?.. — одними губами спросил я. Видимо, у меня было страшное лицо, ибо девушка очень сильно удивилась.

— Ты же не видел Пирата… — в тон отозвалась она, на что я помотал головой.

— Видел. Он сидел рядом с твоим дедушкой, — я сглотнул, подумывая как бы так свалить за ворота без шума.

— Не говори глупостей! — Алена крепко вцепилась в мою руку и почти силой втянула в дом. Домочадцы, видимо, или были заняты какими-то важными делами, или просто не попались на глаза. Во всяком случае света нигде не было. Видимо, его выключили ради безопасности или мой первый Шуршанчик постарался с проводкой.

Мы поднялись на второй этаж, где я все-таки встретился с хмурым парнем лет за двадцать, который коротал время в сумрачном коридоре на небольшом пухлом диване.

— Аль, ты кого откопала? У меня голова от новеньких болит, — раздраженно пожаловался он, а потом с недовольством взглянул куда-то позади меня. Я видел как он поморщился, а потом изрек. — Шуршащие. Призрачная мигрень без знаний норм приличия. Все лучше некоторых. Так что повезло, — парень поднялся с места и двинулся к лестнице.

— Ты только пирог не слопай весь, Слав! Оставь хоть кусочек! — Алена почти не обратила внимания на парня, идя в направлении одной из дверей, выходящих в коридор.

— У вас десять минут. Потом начну есть, — в голосе уходящего послышались нотки веселья, хотя я бы посчитал их угрозой.

Не считая сестринской, я впервые оказался в девчачьей комнате. И — признаюсь сразу — она не походила на ранее виденную. В полумраке, рассеиваемом разве что редкими лучами фонаря из окна, я смог разглядеть ряды полок, занимающие все стены и заставленные всякой мелочью, которую разглядеть было еще сложнее. Потом же я ничего не разглядывал — на меня словно гора снега обрушилась — настолько стало холодно, да и к тому же невыносимо тоскливо.

— Ладно вам, это свои, — громким шепотом сказала девушка, и меня отпустило, — бросив в пот от жара на этот раз. Алена прошла вглубь комнаты, по пути подняв что-то с пола. Я на ватных ногах последовал за ней. Девчонка подошла к столу, опустила на него находку и стала зажигать стоящие тут же свечки, да так ловко, что только и занималась, что свечки от спичек зажигала. Едва занялся второй огонек, как я разглядел свою чашку, в которой совсем недавно плескался горячий чай. Рядом с ней появилась из кармана Алены новая. Девушка, не теряя времени, перевернула сначала обнову, немного подержав ее над одной из свечек, а потом перевернула другую, начав с силой что-то оттуда вытряхивать. Заглянула внутрь, встряхнула еще пару раз, и уже привычным мне движением постучала пальцем по глазированной пиале.

В комнате стало необычно тихо. Будто до этого кто-то шумел! Настолько тихо, что я мог слышать как бьется сердце у находящейся рядом школьницы. Свечи дрогнули… и все стало необычно обыденным и скучным. Я только вздохнул от облегчения. Словно в ответ мне из пиалы донеслось еле слышное эхо хихиканья.

— Получилось!.. — счастливым шепотом сообщила Алена, улыбнувшись мне. Мягко потянув за одежду, она повела меня из комнаты. — Пойдем, они наверняка соскучились. Нужно почистить твою обувь и еще не дать Славе съесть весь пирог!..

Я ничего не ответил. Я только подмигнул замолчавшей чашке.

— Ром, ты пообедал? — мамин голос из ванной комнаты все-таки прорвался сквозь шум воды и грохот работающей стиральной машины.

— Угу!.. — невнятно согласился я, на ходу доедая бутерброд. Приходилось торопиться — неожиданное дополнительное занятие по геометрии чуть не сорвало все мои планы хорошенько прогуляться. Продолжая жевать, я быстро натянул на себя свитер и, застряв в одной штанине джинсов, мелкими прыжками добрался-таки до полок с книгами. На одной из нижних полочек по центру вязаной крючком воздушной салфетки красовалась чашка, глазированная темным лаком. Я быстро опустил в нее принесенное с кухни печенье и пока натягивал вторую штанину и отыскивал под кроватью второй носок, слушал довольное чавканье. Однако, сколько я ни проверял, внутри потом не оставалось ни крошечки.

— Ром, ты хоть позвони… — снова стала беспокоиться мама. Я слышал как она прошла в кухню и хлопнула холодильником. — Нехорошо заставлять девчонок ждать!

— Мам, Але не надо звонить. Она еще не пришла, — настойчиво и четко произнес я, прикрывая шкаф и уходя в коридор. На пороге меня уже ждала огромная серая в рыжих подпалинах псина, высунув язык наружу. Я только прицыкнул еще слышно языком — пес взглянул на меня и завилял хвостом, но я все равно не стал к нему лишний раз прикасаться. Грома бесполезно было гладить. Впрочем, как и любого другого призрака. Мы с ним потом лучше в прятки поиграем.