Глава 2

Глава 2

Глава 2.

«Никакая игра не стоит свеч, если на кону белые тапки».

Илья Радионов.

«Ладно, план „Б“: давай убьём друг друга».

Фильм — «Без лица».

Одна керосиновая лампа погасла во время вскрытия люка. Стало темнее. Ваня, выбившись из сил сел на корточки напротив Гриши. На руках, в свете одной из ламп, стоящей на прибитой к стене полке, поблескивали капли пота играющие маленькими отражениями пламени. Пальцы судорожно крутили зажигалку. Нервы сдавали с каждой секундой. Вика, жалобно пошмыгивала носом и, роняя горькие слезы на сырую землю, разбавляла полную тишину жалобными всхлипами. Прилизанные волосы Григория глупо растрепались во время демонтажа арматуры. Лица у троих были озабоченны данной ситуацией. Еще утром все было так прекрасно, когда они проснулись в своих постелях от будильника — режиссера.

Ваня выпрямился и, размахнувшись, швырнул зажигалку в стену. В тесном помещении прозвучал взрыв, от которого девушку передернуло, тихий плач перерос в истерический рев.

— Да заткнись ты уже, — сорвался оператор на девушку, — без твоих соплей проблем хватает.

— Ванек, успокойся, она то — тут при чем? — поникшим голосом произнес Гриша, привстав с лестницы.

— Да тут ни кто ни при чем, — рявкнул в ответ он.

Наверху послышались тяжелые шаги. Парни схватили в руки оружие и встали возле первой ступени лестницы в ожидании неприятеля. Звук приближающейся опасности, словно стучал в голове в такт пульсу. Вика забилась в самый угол, обняв колени руками. Вся тушь размазалась по щекам как чернила по листу. Тот, кто был наверху, остановился возле люка, на какое-то время, после чего шпингалет щелкнул и все затихло. Готовые обороняться, стояли не сводя глаз от входа. У Гриши слегка дрожал кусок арматуры в руках, пот со лба попадал на опухшие глаза, разъедая их. Какое-то время они стояли как две ледяные фигуры на площади в новогодние праздники. Ни чего не происходило, ни каких звуков и намеков на то, что кто-то есть по ту сторону люка.

— Он ушел? — прошептала девушка.

— Кто его знает, может быть, — сказал Ваня, осторожно наступая на лестницу. Его плечо обхватила рука.

— Стой. Он играет с нами. Он хочет, что бы мы вышли туда, — остановил его Гриша.

— А что тогда предлагаешь? Остаться и сдохнуть?

— Нет, нам нужен план. Мы должны быть готовы к любой опасности.

— Какой может быть план? Нам надо вылезти из этой ямы с трупами и скрутить этого больного на голову придурка. Потом сесть в газель и уехать отсюда как можно дальше, что бы вызвать мусоров, которые разберутся со всей этой кашей.

— Как знаешь Ваня. Мне кажется, там мы попадем в такой замес, что фильмы ужасов по сравнению с ним это прогулка по парку «Горького». Надо выскочить и бежать сразу в сторону выхода и мотать отсюда.

— Будь по твоему, — нехотя успокоился Ваня, и подошел к девушке, — бежать сможешь? — она нервно покивала головой, — тогда вставай.

Они встали, втроем смотря друг на друга.

— Всем ясно что делать? — оглядел товарищей по несчастью Гриша. В ответ все покивали головой, — тогда ты Ваня выходишь первый, у тебя мачете, я выхожу последний, задержавшись на пару секунд, если вдруг он на вас нападет сзади. Пошли.

Ваня без труда открыл люк свободной рукой, следом высунув голову, что бы оглядеться. Полумрак. Комната была пуста, на деревянных покрытых пылью полах не было ни каких следов. Под старой антресолью прошмыгнула мышка, стуча маленькими коготками. Парень осторожно вылез, все так же бросая взоры по углам, не теряя из поля зрения приоткрытую дверь. Не смотря вниз, протянул руку Вике, стоявшей на лестнице. Девушка неуверенно поднялась наверх. Вот уже две пары глаз выхватывали взглядом куски комнаты, ища опасность.

— Гришка, давай тут чисто, — шепотом сказал Ваня, слегка наклонившись к подвалу.

Третий вылез не медля, мельком оглядев комнату. Только он начал закрывать люк, как приоткрытая дверь хлопнула с неистовой силой. Девушка коротко взвизгнула, сразу закрыв рот ладонью.

— Это просто сквозняк, — в некуда сказал Ваня.

Шесть ног практически бесшумно шагали к двери, лишь время от времени под стопами поскрипывали половицы. Ваня, обхватив ручку, приготовил мачете в боевое положение. Жало оружия было направлено в сторону двери на уровне торса. Гриша отодвинул рукой девушку за спину, держа самодельный лом как бейсбольную биту. Шарниры заскулили. Следующая комната была пуста, только кресло качалку в полуметре от окна тревожил дикий сквозняк. Шкаф, стоящий в правом углу был приоткрыт. Люстра со свечами под потолком мирно покачивалась, как при не большом землетрясении. Дождь стих, сменившись ветром, трепавшим кроны деревьев. Сумрак все так же имел место быть, даже еще сильнее сгустился, с тех пор как парни попали в подвал. Серость за окном, неумолимо превращалась в черноту, скоро будет темно. «Вы не выйдите из этого дома», — эхом прозвучал жуткий женский голос и Ваня кинулся к следующей двери.

Выход был заперт, — «Черт, твою мать», — сплюнул оператор.

— Что теперь? — сорвался он на других, находившихся в комнате.

— Не ори, он тебя услышит, — истерически зашептал Гриша.

— Да мне насрать, пусть спуститься и я покажу ему, что значит быть избитым до полусмерти, — он поднял голову наверх, — эй ты слышишь меня Миллер? Я тебя уже отделал разок, давай-ка, иди сюда и поговорим как мужик с мужиком, посмотрим, чего ты стоишь в честной драке, — парень на мгновение прекратил, — эй, я не намерен здесь торчать пока не сдохну от голода… Не хочешь?.. Тогда мы уйдем через окно.

Он ловко воткнул мачете в пол и забрал арматуру и Грише. Подойдя к окну, крикнул.

— Миллер. Я даю тебе последний шанс… Нет?.. Ну как хочешь.

Размахнувшись, оператор нанес удар железякой по стеклу. Достигнув на первый взгляд хрупкого материала ломик, отскочил, оставив не большой скол. Ваня, с удивленным лицом повернулся к остальным, они были не менее удивлены, повторил удар — тот же эффект. С психу он начал наносить удар за ударом, пока от вибрации не заболели руки, и арматура не упала на пол, он вслед за ней, выбившись из сил, присел на одно колено и поднял голову. Глаза расширились и чуть не вылетели с орбит, когда увидели как многочисленные сколы на обычном стекле, с легким потрескиванием, стали затягиваться как раны на «Рассомахе» из кинофильма «Люди икс».

— Господи, — сквозь тихий плачь, выдавила Вика.

И минуты не пршло, прозвучал грохот характерный открывшейся двери и не просто открывшейся, а выбитой зверским ударом. Вику передернуло, ее ошарашенный взгляд метнулся в сторону, откуда донесся звук. Мужчины переглянулись.

— Что это? — удивленно спросил Гриша, медленно переведя взгляд на стену.

— Может это Лера, — неуверенно произнес Ваня.

Оператор сорвался с места, влипнув всем телом в двери словно пытаясь просочиться сквозь нее.

— Эй, кто там? Откройте дверь… — кулаки забарабанили по высохшему дереву, — Миллер… Это ты? — тишина, — Эй кто бы там не был откройте эту сраную дверь. Миллер если это ты я тебе глаз на задницу натяну и моргать заставлю, — тон переходил в истерический.

— Тсссс, — зашипел Гриша, закрывая парню рот ладонью, — давай послушаем, — все замерли.

***

За распахнутой с грохотом дверью, появился все тот же знакомый г-образный коридор, стены которого были увешены подсвечниками с воткнутыми свечами. Только он был наполнен жизнью — словно недавно построен. Возле стен между дверьми справа, стояли горшки с комнатными растениями, слева стоял комод с зеркалом, кода Миллер миновал порог, повернувшись в его сторону, то увидел свое отражение в полный рост в профиль, и повернулся в анфас. Нет, это уже не тот Костя, который красовался на обложках журналов. Теперь это не фильм. Этот полный злости человек с пожарным топором и уверенным взглядом, готов к войне. Было не время разглядывать свою растрепанную физиономию, и он начал поиски Леры.

Костя завернул направо в первую дверь, — «Начну с кухни, те комнаты не связаны между собой», — подумал он. В центре кухни стоял большой обеденный стол, за ним, на стенах висел кухонный гарнитур темно-синего цвета, с обшарпанными краями. Серые цвета царили в этом помещении, как и за окном. Слева, почти в углу, дверь ведущая в другую комнату. Она слегка приоткрыта, словно манила посмотреть, что (или кто) прячется за ней, от сквозняка ее еле заметно покачивало, заставляя скрипеть шарниры. В глаза бросилось пятно, которое он заметил, проходя здесь в поисках Васи. Это было уже не просто пятно, а блестящая лужа бардовой жидкости растекающейся и заплывающей в щели меду досками пола. Парень нагнулся, держа в одной руке топор, а второй коснулся неизвестного вещества, и липкая субстанция обволокла кончики среднего и указательного пальцев, — «Кровь», — беззвучно шепнули губы, «Чья? Леры?», — тело передернуло, и он быстро вытер пальцы о полотенце, лежащее на столе.

За спиной — в коридоре, послышался шум, словно маленький ребенок, топая крохотными пяточками по деревянному настилу, пробежал на большой скорости. У Кости перехватило дух, внутри вспыхнул страх, обжигая грудь, пульс участился. Мокрые от пота ладони сжали рукоять топора, Миллер неуверенно начал передвигать потяжелевшие ноги в сторону двери. Он заглянул в коридор и увидел, как следующая дверь захлопнулась. Миновав кухню уже более уверенным шагом, актер почти подошел к входу, ведущему в следующее помещение, оставалось не более двух шагов, как в дверном проеме появилась фигура босого, светловолосого мальчика лет пяти, одетого в старую одежду: шаровары и белую рубаху, впившего в него свой, наполненный уверенностью, взгляд. От неожиданности Костя с испуганными глазами попятился назад, — «Кто ты?», — истерически прошептал он и поскользнулся на красной луже, копчик кольнула острая боль.

— Я пришел, что бы предупредить тебя, — медленно ступал вперед мальчик, — он хочет убить всех и вернуть свою мать. Ты должен помешать ему, спасти нас и своих друзей тоже, — словно загипнотизированный, голосом с какими-то помехами, продолжал он.

— Как?

— Ты должен убить его…

У ребенка раскрылся рот до не человеческих размеров. Истошный крик, на высоких частотах, вырвался наружу готовый разорвать барабанные перепонки, изо рта и глаз засветили яркие, белые лучи и фигура исчезла, оставив на мгновение после себя вспышку слепящего света.

Еще мгновение Костя в недоумении, сидел на полу в луже холодной крови, вытянув ладонь перед собой. Что это было? Мираж? Он вытер слезящиеся, от яркого свечения, глаза и медленно поднялся. Все происходящее доказывало лишь одно — надо покончить с этой тварью. Он покинул кухню.

В той комнате, откуда появился мальчик, было так же пусто. Кровать, стоящая в дальнем левом углу, заправлена как в армии. Письменный стол и стул, стоящие возле окна справа, были покрыты тонким слоем пыли. На столике подсвечник с неряшливо воткнутой в него свечей, рядом чернильница и перо. На стене возле кровати весел канделябр под пять свечек. Костя встал посреди комнаты и медленно огляделся. Так тихо. Словно кто-то отключил все звуки. Тишина и пугала и умиротворяла одновременно. Он снова бросил взгляд на стол, черт как он мог сразу не заметить, что под подсвечником лежит пополам сложенная бумажка. Миллер поставил топор, оперев на ножку стола, и взял листок в руки. Губы зашептали написанный корявым подчерком текст:

В мертвой-мертвой тишине,

Спят погубленные души,

Я в кромешной темноте,

Ваш покой спешу нарушить.

Голос повысился…

Открою двери в мир живых,

Верну вам ваше тело,

Уже и ветер за окном утих,

И кладбище за домом опустело.

Порыв ветра колыхнул листок, и волосы Кости, он не мог остановиться, не заметно для себя стал еще громче произносить слово за словом…

Раз (ветер шевельнул занавески),

дрогнут веки мертвых глаз.

Два (все ставни на окнах захлопнулись),

дернется рука, нога и голова

Три (перо улетело со стола, сделав мертвую петлю в воздухе),

голод, пустота внутри

Четыре (все снова стихло),

теперь вы снова в этом мире.

Двери с грохотом закрылись, фитили всех свечей зажглись разом, и в комнате стало светло. Костя, недоумевая, что произошло, держал в руках листок, вдруг на глазах он начал гнить и распадаться на маленькие кусочки, падая на пол. Этот пазл из коричневой бумаги впитался в доски как вода в землю. Легкие истерически вдыхали и выдыхали спертый воздух, сердце колотилось как отбойный молоток, — «Тебе не выбраться отсюда», — кто-то прошептал за спиной, Костя резко повернулся — ни кого, послышался смех, откуда-то из коридора.

— Ты меня уже ни чем не испугаешь, чертов психопат, — сказал парень, отбросив все страхи, он взял топор и направился к двери, ведущей в коридор. Толкнул ее плечом, но она не открылась (на дверях замков не было), словно намокла и разбухла, застряв в дверной коробке. Он толкнул сильнее, тот же результат. Он посмотрел с надеждой на топор, сделав шаг назад, взмахнул им и обрушил удар — безрезультатно, мало того острое лезвие даже на миллиметр не вошло в дерево и звук удара был неестественно глухой, как будто это не дерево толщиной десять миллиметров, а огромная ель.

— Твою мать, — выругался Миллер и продолжил наносить удары.

Очередной взмах топора, и он вот-вот должен коснуться поверхности, как дверь распахнулась.

***

Все стихло, будто кто-то открыл дверь, и не услышав как Ваня долбился зовя на помощь пошел пить чай. Теперь оператор сидел на корточках, приперев спиной двери, и сдирал заусенец с большого пальца, с таким видом, словно это было на данный момент главным занятием в его жизни. Вика сидела на полу, поджав колени руками к себе, маленький подбородок устроился между коленных чашечек, ее взгляд был направлен в некуда. Гриша изучал оконные рамы.

— Интересно из чего сделано это стекло? — задал он вопрос сам себе, постукивая ногтем по прозрачному материалу.

— Ты Гриша дурак или прикидываешься? — не отрываясь от своего дела, спросил Ваня, — тут и полный кретин поймет, что не в стекле дело.

— Да ладно, не верю я в эту мистику, всему должно быть логическое объяснение. Проработав с фильмами ужасов столько лет, понял, что можно напугать человека и без всякой магии.

— Ладно, если ты такой упертый, — Ваня наконец оторвался от своих пальцев и впил взгляд в товарища, — помнишь когда снимали сцену на кухне? Так? Миллер типа должен был психануть и кинуть кружку в шкафчик кухонного гарнитура, помнишь? Но этот криворукий шизик промахнулся и попал в окно, пробив его насквозь. Если для тебя это не логическое доказательство, того что все таки мы вляпались в историю связанную с каким-то полтергейстом, то можешь убить себя об стену. Кстати это будет не самый плохой вариант в нашем случае.

Безмолвие снова опустилось своим тяжелым грузом на головы. Только маленькая девушка, снова начала потихоньку всхлипывать, с трудом хватая воздух и медленно выдыхая его. День уходил и становилось заметно темнее.

— Сейчас бы водки, — откинув голову, бессильно произнес оператор, — и шашлычка. Или хотя бы гребаный кусок хлеба с кружкой холодной воды, а то в горле пересохло.

Через минуту после его слов, словно великан, дунул леденящим воздухом, да так что люстра начала раскачиваться как детские качели. Стало холодно. Еще через мгновение, было слышно грохот в раз захлопнувшихся заоконок, содрогнувших стены. Не успел вспыхнуть ужас внутри и разбросать искры по всему телу заставив трястись колени, как темнота, вступив в союз с беззвучием, окутала покои. Словно зажигалки, вспыхнули свечи на люстре, раскрасив все в оранжевый цвет, оставляя лишь тени от предметов препятствующих свету. От того что было уже не темно, легче конечно не стало, наверное поэтому Вика рыдала уже гораздо громче чем десять минут назад. Ваня с трудом поднялся, ощущая как колит затекшие ноги. Гриша как завороженный смотрел на горящие свечки.

— Да быть не может, — промямлил он.

— Вот я тебе про что и говорю, — положил ему руку на плечо Ваня, — чтоб я сдох, это мистика уже меня в серьез достала, — он посмотрел на лицо Гриши, — ты что друг испугался? Не ссы выбер…

Его оборвал скулеж открывающейся двери, из которой они недавно зашли сюда. Парень громко сглотнул слюну, словно пытаясь затолкать обратно в себя дикий крик, готовый вот-вот вырваться наружу. Какое-то время все было тихо, ни каких звуков не доносилось по ту сторону комнаты. Парни уже хотели было идти, но слух уловил еле слышную возню, она скорей была в подвале, а не в соседнем помещении.

— Надо посмотреть что там, — утвердил Гриша, в его округленных глазах отражалась люстра, горящая маленькими язычками пламени.

— Хер раз-два, я туда без фонарика не пойду, уволь, — замотал головой Ваня, — Вика сядь в тот угол, — он показал пальцем в самый дальний угол комнаты, — еще тебя потерять нам не хватало.

— А что предлагаешь делать? Сидеть ждать?

— Ох, какой ты проницательный Гриша, насквозь людей видишь, — с сарказмом сказал оператор.

В это время послышались, грузные шаги по лестнице. Тяжелые, глухие и медленные. Всех парализовало на минуту, девушка еще сильнее вжалась в угол. Ваня вопросительно посмотрел на Гришу, кивнул головой, и они схватили каждый свое оружие. Шаги превратились в нудное шарканье, стали доноситься хрип, и какое-то рычание, прерывистое, напоминающее голодного зверя. Щель между косяком и дверью медленно становилась больше, вскоре показался человеческий силуэт. В таком свете сложно было понять кто (или что?) это. Первой разглядела Вика и закричала так, что Гришу передернуло. Это был Степа, из его головы толчками вытекала кровь с кусочками мозга. Видно было только бледные щеки, толстая полоса бардовой жидкости закрыла глаза, нос и рот. Это он издавал этот голодный рык. Двое мужчин замерли в ожидании что же будет дальше. За Степой вышла Света, голова болталась на шее как пампон на шапке лыжника, груди почти доставали до плеч, из чудовищного разреза, свисали кусочки органов. Безжизненное лицо было белым, губы почернели, промеж них виднелся кончик синего языка.

Гриша, молча метнулся к Степе и нанес ему удар в голову арматурой, но то практически не пошатнулся, он схватил Гришу холодными, как лед, ладонями за руку и резко вцепился зубами в предплечье. Железяка упала, свежая кровь пролилась на нее, парень заорал что было сил, и начал отбиваться от трупа. Он почувствовал, как еще две холодные руки сзади схватили его за другую руку. Боль зажглась в плече, Гриша хватал воздух как рыба, лежавшая на берегу.

Мачете сверкнул огнями свечей в воздухе, издав свист, и разрезал шею Степы практически наполовину. Не охотно с противным чавканьем вылез и только зомби хотел повернуться, как повторный удар снял голову с плеч. Она откатилась ближе к девушки и уставилась на нее шевеля челюстью, дикий крик снова разразил помещение. Свету Ваня поймал за волосы, когда она решила перехватиться от старой раны на плече Гриши за его шею, оттянул назад и так же с двух ударов отделил главную часть тела. Обе головы были живы. Конечно не долго, Ваня мачетой орудовал как топором, раскалывая черепушки словно арбузы.

— Ты как? — спросил он Гришу, когда разобрался с головой Степы.

— Грех жаловаться. Спасибо, — парень морщился от боли, Вика к этому времени уже накладывала повязки, сделанные из полосок его рубахи.

— Извини, что дал тебя покусать, если бы ты не сработал как приманка, могло быть все хуже. Понимаешь? — Гриша полминуты молчал.

— Главное, чтобы я не заразился как в этих фильмах про зомби и всякие вирусы.

— Не парься, — Ваня присел рядом на корточки, — тут же нет вируса, это все какая-нибудь черная магия.

— Кто его знает брат, кто его знает…

Дверь в коридор открылась. За пределами комнаты было не так светло как внутри, поэтому не возможно было сказать, что ждет их там.

— Готовы? — спросил Ваня не отрывая взгляд от двери. Вика довязывая повязки кивнула, — тогда пошли, — не обращая внимания на жест подытожил оператор.

В коридоре царила атмосфера подземной пещеры. Маленькие язычки пламени на стенах, освещали лишь не большую часть помещения. Чуть правее напротив — вход в другую комнату. Ваня пошел первым и сразу свернул на право (там выход), за тем Вика подбежала к стене и сняла подставку с горящей свечкой, висевшей по левую сторону двери, и направилась ближе Грише, как вдруг дверь распахнулась, и что-то мелькнуло у нее перед носом, со стуком врезавшись в пол. Девушка взвизгнула и свеча погасла от рассекшего воздух топора.

Гриша среагировал очень быстро, за шиворот затащив за себя Вику, но к тому времени как она оказалась на безопасном расстоянии опасность миновала — лезвие мачете уже красовалось у горла Миллера, а он на полусогнутых коленях придерживал рукоять топора.

— Попался? — злорадный шепот Вани, прошелестел возле левого уха, — тебе сейчас глотку вскрыть или в психушку отвезти? А? Миллер?

— Ты так ни чего и не понял, — проглотив слюну, произнес Костя, — я ни кого не убивал, здесь есть нечто…

— Да пошел ты со своим нечто, — заорал оператор, — ты чуть не разрубил Вику только что, — в глазах блестела злоба, — где Лера?

— Я не знаю, ее забрало оно, — с дрожью в голосе говорил парень, — она где-то в доме… Не знаю может в подвале…

— Да нету ее там, — истерически закричал Иван, — там были мертвые Степа и Света, с ними живая Вика, которая по твоей воле только что чуть не умерла. Ты знаешь? Нам пришлось их снова убить. Да! Они ожили! Воскресли! Как долбанные зомби, — с нервным смехом продолжал он, — а ты как тут появился? Как развязал веревки?

— Руки мне освободила Лера, у нее выпал нож когда ЭТО вырубило ее, я дотянулся до него и освободился, убери ты наконец этот тесак от моего горла, — выкрикнул последнее слово Костя, — надо убить этого ублюдка.

— Знаешь? — оператор выдержал паузу, — я тебе не верю.

Он сделал взмах оружием и направил лезвие прямо в горло Миллеру. Костя нырнул под ним, и мачете воткнулась в дверной косяк, он выдернул топор из пола, взяв его широким хватом, молниеносно придавил Ваню рукоятью за шею к стене. Деревянная ручка уперлась прямо в кадык, оператор издал хриплый звук.

— Как ты не можешь понять, что это не я? — чуть ли не коснувшись носом к носу задал вопрос Костя.

— По… почему… я должен ве… ерить? — хрипя выдавил Ваня.

— Если бы я хотел тебя убить, я бы уже это сделал.

— Хорош, Костя ты его задушишь, — вмешался Гриша, — он уже посинел.

У Кости задрожали руки. Что-то овладевало им, он хотел отпустить, но получалось что давит еще сильнее.

— Гриша, выруби меня, — прошептал он.

— Что? А не проще просто отпустить?..

— Выруби, я не могу его отпустить, — мышцы на руках затряслись, — сделай это или я его придушу к чертовой матери.

После этой фразы сознание окутала тьма.

***

Голова трещала по швам, когда Костя пришел в себя. Не успев открыть глаза, он почувствовал, как болела его черепная коробка. Тошнота подступила сразу после того как веки его разомкнулись. Ощущение, словно его вышвырнуло с карусели совершающей двести оборотов в минуту. В помещении темно, лишь свечи разбрасывали свой тусклый свет. «Где я?», — прошептал актер. Коридор не похож на тот, в котором у него произошла стычка с Ваней. Голова с трудом повернулась влево и вправо. Это коридор второго этажа. Напротив него лежал разбитый вдребезги табурет. Он сидел на пятой точке, припирая спиной стенку. Между двумя дверьми, третья находилась за той, что справа. Слева в конце коридора выход на балкон. Прямо стена, за которой две комнаты, вход туда находился за углом, где стояла лестница ведущая вниз.

— Какого хера они меня сюда приперли, — заявил вслух Миллер.

Кожу на руках тянуло. Что бы это могло быть? Он посмотрел на руки, все они были в уже подсохшей, крови. Интересно чья? Миллеру стало не по себе. Какова доля вероятности что эта кровь того самого убийцы? «А может моя?», — задал он сам себе вопрос и потрогал голову. Волосы были твердыми, словно его опустили головой в глину и высушили ее. Гриша не пожалел череп своего коллеги и раскроил так что мама не горюй, Костя боялся даже представить что там твориться, но как говориться — у страха глаза велики, может не все так плохо если он еще жив и может думать. Кровь из раны видимо попала и на лицо, потому что вся, правя сторона, была как высохшая кора дерева. Парень набрался сил для подъема.

Похмелье — это легкое покачивание на волнах, по сравнению с этим десятибалльным штормом, который переживал Миллер, встав на ноги. Он уперся рукой в стену, чтобы не навернуться и не решительно сделал шаг, — «Сколько раз я уже терял сознание, — подумал он, блеснув мимолетной улыбкой, — нормальный человек бы давно кони двинул».

Каждое движение давалось с трудом. Помимо нарушенной координации, болело все тело, не мудрено после таких приключений. Куда направлялся Костя, толком еще не знал. Надо было найти остальных, живыми или мертвыми. Комнаты второго этажа, были пусты (в смысле практически без мебели) и он это знал. Когда они приехали работать в этот дом, здесь почти ни чего не было, на второй этаж если и завозили мебель, то только по мере надобности для съемок. Хотя он не все комнаты видел в глаза.

Костя зашел в первую дверь справа. В небольшом, освещенном свечами квадратном помещении, помимо входной было еще три двери. Парень облокотился правым плечом на дверной откос. Три двери в раз распахнулись. Из них одновременно вышли три одинаковых фигуры, они шли на встречу друг другу. Тот, что вышел из двери напротив, направлялся к Косте. Резкий толчок в спину сбил актера с ног (это захлопнулась дверь), он упал на четвереньки в центр комнаты. Клоны сели на корточки, остановившись рядом с ним. Миллер поднял глаза, он увидел практически свое лицо, только оно было бледное, белки глаз налиты чернотой, оскал обнажал пожелтевшие зубы, из уголка губ стекала слюна.

— Ну здравствуй Костик, — голос прозвучал с трех сторон, — как тебе моя игра?

— Кто ты? Что тебе нужно от меня?

— О, всему свое время, — теперь уже говорил тот, что по центру, — я знаю, что тебе наговорил этот паршивец, даже не пытайся Костя, тебе меня не уничтожить.

— Я найду способ, где остальные? — с яростью прошипел парень.

— Они мертвы, — он выждал паузу, — да-да, ты их убил мой друг.

— Что ты несешь?

— Показать?

Холодная ладонь прильнула к Костиному лбу. Разум начал переворачиваться с ног на голову, ломая потайные двери в сознании. Воспоминания начали всплывать как рыбы в водоеме оглушенные динамитом.

***

После удара по голове Миллер вырубился.

— Спасибо Гриша, — все еще хрипя поблагодарил Ваня потирая шею.

— Да не за что, он сам попросил, — ответил Гриша с широко распахнутыми глазами держа в руке кусок арматуры.

Вика стояла в полном ступоре, по ее лицу было видно, что она находилась на грани нервного срыва. Нижняя века левого глаза слегка подергивалась, взгляд направлен в пустоту, по своему виду она ни чем не отличалась от тех зомби, убитых Ваней, за исключением того, конечно, что была жива.

— Что дальше? — спросил Гриша, — убьем его?

— Думаю, нет. Его надо связать и закинуть в газель, отвезем в больницу.

Гриша в полумраке комнаты, из которой появился Костя, увидел кровать.

— Я пойду, наделаю веревок из простыней, — сказал он, — смотрите за ним, — он бросил жалостливый взгляд на девушку и пошел.

Ваня, отдышавшись не много, нагнулся пощупать пульс Миллера (ему показалось, что он не дышит). Два пальца слегка прижали шею. Пульсация чувствовалась равномерная, — «Живой», — подумал оператор и бросил слегка испуганный взгляд, на топор, лежащий рядом с правой рукой.

— Эй, Гриш, да ты его не убил, а жаль, — выпрямился Ваня, смотря в лицо Кости.

Ресницы парня задрожали. Нервно дергаясь, веки начали раскрываться, оголяя белок, покрытый красной паутинкой. Когда глаза были полностью открыты какое-то время, зрачки прятались под верхними веками, потом резко выкатились, как картинки на игровом автомате.

Оператор наступил ногой на грудь Миллера, что бы тот не встал.

— Даже не думай гаденыш, мы поменялись ролями.

В ответ, его ступню с бешеной силой сжали руки и заломили вовнутрь. Сустав хрустнул выскочив со своего законного места. Крик казалось, мог содрогнуть стены этого дома. Жестокая улыбка застыла на Костином лице, когда Ваня отпрянул назад на одной ноге. В одно мгновение Миллер н был уже на ногах.

— Ну что ребятки пошалим? — все стой же ухмылкой промурлыкал актер.

— Беги, дура, что застыла? — крикнул покалеченный Ваня, Вике стоявшей как столб, а сам бросился на свихнувшегося Костю уперевшись головой в живот, он придавил его к стенке, — Гриша, помоги.

Ошалелый Гриша, наблюдал за этим с того момента как Ваня издал страшный крик, он выскочил и замер в ожидании, наверное того, что Миллер сейчас крикнет: «Шутка, что попались?». Крик Вани о помощи вывел его из этого ступора, мачете сверкнуло лезвием, направленным в область шеи, но Миллер поймал ее рукой, даже не порезавшись и резким рывком, выдернул ее из рук.

— С тобой я позже позабавлюсь волосатик, — в его глазах блеснуло что-то ледяное, как айсберг и он швырнул большой нож, так что он довольно глубоко воткнулся в стену напротив, — а пока можешь бежать.

Он взял за шею Ваню держащего его изо всех сил и выпрямил его перед собой как надоедливого ребенка и со всей силы ударил в грудь кулаком. Оператор влип в стену напротив, задыхаясь медленно стек по ней. Гриша тем временем забежал в комнату, где оставил арматуру. Развернулся и лицом к лицу столкнулся с Миллером.

— Что это ты задумал, лохматый червяк?

Гриша, не медля ни секунды, попробовал нанести удар в голову. Железная палка, так же как и мачете, была остановлена рукой и оказалась у Кости. Гриша попятился назад, пока не уперся в стену, шизофреник шел на него с яростным взглядом. В воздухе просвистела арматура, рассекая спертый воздух, воткнулась довольно глубоко в стену на уровне шеи. Миллер подошел в плотную и с легкостью ее загнул, холодный метал, обогнул горло и слегка придавил кадык, второй конец воткнулся по другую сторону шеи.

— Я тебе давал шанс сбежать, — прошептали потресканные губы, — теперь жди здесь.

Ваня, склонив голову, кашлянул и грудь пронзила острая боль, изнутри что-то вырвалось и потекло по подбородку. Он дотронулся пальцами до губ и посмотрел — кровь, — «Этот сукин сын повредил мне легкое», — прошелестели красные губы. Дышать было практически не возможно, на каждый вдох и выдох грудную клетку словно разламывало напополам. Он прикоснулся рукой к груди, там прощупывалась не большая вмятина. Взгляд поймал кроссовки застывшие возле него.

— Давай сразу к делу, у меня мало времени, — прозвучал знакомый голос Миллера, — ты же не один такой кого мне надо сегодня убить.

После этих слов он выдернул мачете из стены и наклонился к жертве.

— Ты знал, что я хирург? — умиротворенным голосом произнес Костя, — я хочу тебе сделать трепанацию черепа. В Тибете, отобранному по особым принципам монаху, просверливают дырку во лбу и затыкают его деревянным клином на несколько дней. Так у них открывают дар ясновиденья. Посмотрим, что у меня получится, — он взял подмышки парня и поволок на кухню, боль разрывала Ванину грудь, — пошли со мной.

Миллер усадил на стул, почти бесчувственное тело Вани. Из комнаты он принес тряпки, что бы привязать руки и ноги к стулу. Туловище туго притянул к спинке, оператор уже был без сознания.

— Только сначала будет больно, потом боли вообще ни когда не почувствуешь, — шепнул ему на ухо Миллер.

Он открыл кухонный шкаф, нашел там молоток для приготовление отбивной и тонкий нож. Острие ножа коснулось темя головы, слегка поцарапав. Удар молотка погрузил лезвие, потекла кровь. «Ни чего, при травмах головы всегда много крови», — улыбнулся Миллер. Он выбил не большой треугольник, за тем ножом что-то начал выковыривать оттуда. Ресницы на левом и правом глазу Вани поочереди дергались, было заметно что под сомкнутыми веками с бешенной скоростью вращались зрачки. «Вот оно», — маньяк с улыбкой посмотрел на кусочек темно бардового вещества, зацепившегося на острие. Глаза несчастного распахнулись, но во взгляде не было ни какого смысла и жизни.

— Ой, совсем забыл, надо же заделать отверстие в твоем, теперь уже пустом арбузе, — посмотрел ему в глаза Костя.

Миллер отломал дверку шкафчика, прибитого к стене, разломал ее и из осколка выточил чопик, который был точно по размерам отверстия в голове Вани. Он воткнул его, слегка придавив пальцем, перемотал голову куском простыни. Ваня выглядел, словно только что пришел от лора и уставший уселся на стул, свесив голову. Костя полюбовался на него и ушел в соседнюю комнату.

— Что же мне делать с тобой, — озадаченно посмотрел Миллер на Гришу пытающегося освободиться, — нет, нет, нет ни говори, я знаю, — улыбнулся он, от этой улыбки у парня спина покрылась мурашками, — сейчас я вернусь.

Мысли метались со скоростью света. Куда он ушел? Зачем? Что будет делать? Гриша ждал своей участи, не в силах ни чего предпринять. Арматура намертво придавила его шею как скоба. Ему не хватало сил, что бы вырвать ее, как только он не пытался. Миллер появился в дверном проеме с топором и со страшной ухмылкой на лице. В его глазах отражались играющие языки пламени на свечах. И уверенно направился в сторону Гриши, перехватывая топор обеими руками почти за самый конец рукоятки. Он взмахнул и обухом ударил по арматуре, оба конца еще сильнее вошли в стену. Гриша издал звук подобный хрюку, и горло перехватило полностью, все тело начало биться в конвульсиях, пальцы сжимались и разжимались, ноги заскребли по полу. Еще удар точно в цель сдвинул железяку на пару сантиметров. Хрустнули шейные позвонки. Сознание Гриши поглотила тьма.

Костя глубоко вдохнул и сквозь зубы выпустил воздух, опустив голову.

— Все что ли игра закончилась? — огорченно задал сам себе вопрос, и тут же улыбка расцвела на его губах, — у нас же есть еще конфетка. Мой десерт, — бодрой походкой, чуть ли не вприпрыжку он направился в коридор.

«Конфетка», — разносился голос по коридору второго этажа, проникая через тонкие стены, — «Ты где маленькая негодница?», — голосом любящего отца, звал Костя, — «я тебя все равно найду… и съем», — улыбка сверкнула белизной зубов.

«БАХ!!!», — первая дверь от лестницы с грохотом распахнулась, ветром колыхая пламя свечей, — «Сука, я найду тебя», — переходя на рев, закричал Миллер. Вторая дверь распахнулась с аналогичным звуком, — «Где бы ты ни была, папочка тебя найдет и отшлепает».

Он прошел в угловую комнату. Там стоял шкаф, кое-какой хлам в коробках и пара табуреток. Ему послышался шорох за дверями шкафа. «Пригнись сучка», — заорал он во все горло и с неистовой силой направил острие топора, справа, налево разрубая предмет мебели. Помощник пожарника, разрубив напополам трухлявые доски, воткнулся в стену. Под руинами ни кого не оказалось. Пусто, значит нужно осмотреть оставшиеся две комнаты, сверкнув глазами, он направился обратно, даже не вытащив топор из стены.

Миллер вышел в коридор и огляделся, полное умиротворение. Пройдя примерно пару шагов в сторону лестницы, где находился вход в оставшиеся две комнаты, из двери справа вылетела табуретка, разобравшаяся об его физиономию. Парень вздрогнул от неожиданности и очнулся на том же месте, в той же позе, возле стены. Ощущения головной боли и тошноты ни куда не исчезли, значит все так и было как ему показало это существо. «А может это ты? Ну тот кто живет в тебе… а все что происходит — это коктейль твоих воспоминаний вперемешку с реальностью», — ломал амбиции встать, внутренний голос.

ТЫ ЭТО Я…

Теперь Костя не уверен в себе. Как можно понять, где реальность, а где нет? Он теряет нить, ту, которая разделяет реальность и иллюзию. Может это вообще очередной его сон затянувшийся, казалось бы, на целую вечность. Либо его сознание не хочет принять то, что происходит в стенах этого дома.

Он медленно поднялся.

«Но если это галлюцинации, то почему все так реально? — задал вопрос сам себе парень, дотрагиваясь до деревянных стен, — все малейшие детали совпадают с реальностью. Как найти эту полосу между настоящим миром и вымышленным? Должно быть что-то, что… То что я не знаю… Так, то чего я не знаю не может находиться здесь, это же моя иллюзия, — парень начал чувствовать, что его голова со свистом закипает, как чайник на раскаленной конфорке, — так, чего я не знаю… А откуда я могу знать чего я не знаю? Если это моя фантазия, значит я тут все должен знать, а то чего не знаю, того нет», — тяжело думать когда кружиться голова и тошнит от сотрясения мозга, но Миллер настойчиво пытался разобраться, стоя в полумраке коридора. Он даже потушил свечу и пытался ее мысленно зажечь, все тщетно, так ни какая здравая идея в голову не пришла. Его раздумья, громко звучали в голове, так что на окружающие шорохи он не обращал внимания. Уверенность, что он в нереальном мире обуздала разум, словно наездник забралась верхом и направляла по ложному пути.

«Если это все было реально и это нечто, мне показало то, что на самом деле произошло, значит на первом этаже должны быть трупы. И Вика… Где она? Почему не убила меня после того что я сделал?», — рассуждал актер, медленно переставляя ноги.

Он уже начал спускаться на первый этаж как дверь справа распахнулась.

— Лера? — резко повернулся парень.

Девушка замерла, пристально смотря на Костю. Парень развернулся, обратно держась за перила. Лера попятилась назад.

— Нет, стой, это я — Костя.

— Почему я тебе должна верить? — со злобой выплюнула она.

— Потому что это не я тебя потащил в этот дом, когда ты меня освободила, ноги были привязаны, помнишь?

Тридцати секундная пауза повисла между ними.

— Костя, — лицо девушки разгладилось, и она кинулась в объятья Миллеру, — было так страшно, — всхлипывая, говорила она, положив голову ему на плечо, — он меня связал в темной комнате, я слышала крики, женские и мужские…

Слезы текли по щекам, падая на кожаную куртку.

— Когда в комнате зажегся свет, я увидела на полу нож и разрезала веревки. Что тут произошло?

— Я не знаю, — отстранил от себя за плечи девушку, — я сам еще не разобрался во всем, вроде все мертвы, кроме Вики нам надо ее найти и как-то выбираться из этого дома. Ты готова? — девушка вверх-вниз замотала головой.

Женский визг раздался на первом этаже. Миллер с Лерой побежали вниз, крик и плачь, доносился из кухни. Костя издалека, заглянул вовнутрь. Вика стояла спиной к двери, было видно, что она закрыла лицо ладонями, только не понятно из-за чего столько шума. Парень бесшумно ступил на порог кухни и посмотрел за плечо девушки. Ваня сидел за столом, привязанный к стулу, склоненная на бок голова, была перемотана, на белой тряпке разрасталось большое бардовое пятно. Стеклянные глаза смотрели прямо перед собой, алые губы слегка приоткрыты с них тянулась красная слюна.

— Вика, — тихо шепнул Костя.

Девушка вздрогнула и резко повернулась. Схватила нож, лежащий на столе, и крепко сжала рукоять в маленьком кулачке.

— Не подходи ко мне, — зарычала словно маленькая собачка, — я убью тебя.

— Почему тогда ты не сделала этого раньше?

— Да какая разница, — брызгая слюной крикнула Вика, — Лера, это он всех убил, — обратилась она к девушке стоящей за спиной Миллера, — Ваня был прав, он шизонулся…

— Давай успокоимся, — сделав шаг, сказал Костя, — ты не видела, я это был или нет.

— Ты, — девушка сделала не большой выпад, — я видела, как ты пришел в себя и сломал Ваньке ногу.

— Ты не поняла, — актер выставил перед собой ладони, — это был не я…

— Да пошел ты, — девушка сделала еще выпад и слегка чиркнула лезвием по пальцу парню, — сейчас ты мне дашь выйти отсюда или…

Лера молча смотрела на происходящее.

— Что или Вика? Убьешь меня? По твоим словам я убил двух здоровенных мужиков. Ты думаешь я не справлюсь с тобой?

— Ты плохо меня знаешь Миллер, — она шагала назад, актер шел на нее, Лера беззвучно ступала за ним, — не смотри, что я маленькая и кашляю, у меня хватит духу проткнуть твое сердце.

— Вика, успокойся, если бы я хотел убить всех, думаешь, я оставил бы Леру в живых?

Ситуация накалялась с каждой секундой. В воздухе парили все негативные эмоции, какие только могли быть. Ситуация вот-вот должна выйти из под контроля. Вика с яростью смотрела на Миллера, Леру из-за него практически было не видно. Неожиданно до ее ушей донесся звук глухого удара и парень мгновение назад успокаивающий ее, грузно рухнул на пол. Осталась стоять Лера с молотком в руках. Вика выдохнула и опустила нож, «Спаси…», — не успела договорить, как девушка напротив, молниеносно метнула в нее молоток. Перед глазами потемнело.

Тридцатью минутами ранее.

Сколько времени прошло с того момента как в комнате загорелись свечи? Десять, двадцать, тридцать минут? Для Леры, связанной по рукам и ногам, лежащей взаперти, время шло абсолютно по-другому. Секундная стрелка в ее биологических часах, снизилась до скорости минутной. В темноте было еще хуже. Пленница слышала крики и могла только представить, что там твориться с ее коллегами. Безмолвие убивало, весом железобетонных блок давя на виски. Комнатка была не большая и совершенно пуста.

В голове девушки всплывали теплые воспоминания, хоть как-то греющие душу. Руки мамы, теплые слова отца… Интересно как они. Когда она покидала дом, мать с силой сдерживала слезы, отец был хмур как дождливый осенний вечер. «Не грустите, так надо, все когда-то уходят от родителей. Я буду вас навещать», — говорила Лера с вещами возле порога, — «Мы все понимаем доченька, только не забывай нас», — после этих слов плечо женщины обхватила надежная мужская рука ее мужа. Эти кадры, вспыхивающие в голове, наполнили уголки глаз маленькими капельками слез. Лера зажмурилась, и капли стекли по вискам, затерявшись в локонах ее волос.

Когда в комнате появился хоть какой-то свет, девушка думала, как себя освободить. Ни каких шансов не было, веревка толстая и кляп слишком глубоко находился во рту, что бы его выплюнуть. За долгое время тишины, наконец, появились шаги за дверью. Но чьи? Лучше бы они не появлялись. В комнату опять вошел он — Костя, точнее кто-то кто его подставлял. Разглядев лицо девушка засомневалась, может это и правда он? Черные глаза, блестевшие в свете свечей, будили ужас внутри. Ко всему этому волосы были растрепаны в разные стороны. В правой руке сияло лезвие кухонного ножа; в левой граненый стакан наполненный бесцветной жидкостью. Он ухмылялся краем рта.

— Ты поможешь мне ее вернуть, — сказал он, присев на корточки и поставив стакан на пол.

Он достал из кармана старую деревянную расческу, бережно снял с нее седой волос, зажег о свечу и кинул в стакан с водой. Прислонив стакан к губам что-то шепнул, из под веревки вытащил палец Леры, подставил под него стакан и кольнул кончик фаланги. Кровь нехотя капнула в стакан. Жидкость практически не поменяла цвет.

— Сама выпьешь или в тебя влить, — сказало нечто, устрашающим голосом, смотря в испуганные глаза девушки. Та замотала головой, — значит я тебя заставлю это сделать.

Он выдернул кляп изо рта, девушка пискнула, но в один миг грубые пальцы сжали щеки, губы Леры стали похожи на рыбий рот. Девушка пыталась мотать головой, однако нечто было очень сильным и при каждом сопротивлении пальцы сжимались еще сильнее. Прохладная жидкость сквозь зубы наполняло горло, Лера не хотела глотать ее, тем не менее, в таком положении это было не возможно.

Оно отпустило ее, сделав два шага назад, девушка кашляла, подавившись водой. Лежащие локоны на полу совсем промокли. В раз кашель прекратился и не мигающий взгляд Леры уставился перед собой. Какое-то время казалось, что она не дышит. Потом неожиданно тело выгнулось в нечеловеческую форму так, что образовало полукруг. Рот открылся и на расстоянии нескольких сантиметров от него появился крутящийся красный шар. Соблазнительная грудь девушки начала медленно подниматься, она втягивала ртом этот таинственный шар, как догоревшая звезда поглощает приблизившиеся к ней звезды. Когда шар полностью показался внутри, тело обмякло.

Слегка сгорбленная фигура, взирала на бесчувственное тело девушки. Глаза открылись как у робота, словно кто-то подал питание.

— Яков, — произнесли раскрасневшиеся губы, — развяжи меня.

— Мама, — он подскочил к ней и начал ножом кромсать веревки.

Лера встала.

— Не плохую потаскушку ты нашел мне, — поправляя волосы сказала она, — молодая. Как ее зовут?

— Все называли ее Лера.

— Хм… Лера — Валерия, рожденная здоровой и сильной. Не плохо, но Ванда мне больше нравиться, — она повела носом, — я чувствую, здесь где-то бродит беременная?

— Да, я специально оставил ее для тебя мама.

— Пора нам заняться делом, — сказала девушка, — будь моей тенью.

Яков, молча, развернулся и как паук пополз по стене на потолок и словно слился с ним. Лицо Леры сверкнуло страшной улыбкой.

19 сентября 8:00 Пригород Губахи.

— Жек, останови возле ларька, я минералки возьму, — сказал полноватый парень, с раскрасневшими щеками на пассажирском сиденье, одетый в зеленную ветровку и светло синие джинсы, его длинные волосы трепал ветер из приоткрытого окна.

— Что вчера было весело Мирон? — хохотнул смуглый худощавый водитель с осунувшимся лицом и слегка облысевшей шевелюрой, украдкой оголив пустую десну, из которой не так давно рос клык.

— Ха-ха-ха, как смешно. Когда себе зуб вставишь? Беззубый Джо, — Мирон хрюкнул, подумав, что это будет новым прозвищем друга.

— Да пошел ты, — насупился Евгений, — так можно без помощи рук курить. А вот и ларек, — черная «Хонда», припарковалась возле бордюры на остановке.

Мирон вяло вышел из машины и обогнув капот направился к павильону, он повернулся услышав голос друга.

— Мирон давай быстрее, а то Миха нас уволит, — в открытое окно с уже прикуриной сигаретой крикнул Женя.

Полная физиономия товарища скрылась за порогом помещения, предварительно махнув рукой. Погода стояла пасмурная, всю ночь лил дождь, — «Вот и кончилось бабье лето» — подумал Евгений, всматриваясь в серое небо. Из за остановки, покачиваясь, вышла женщина мягко говоря не свежей наружности: длинный, темно-зеленый засаленный плащ, дырявые аляски, грязная сиреневая шапка на голове. Опухшее лицо и разбухший нос. Из под головного убора завитушками торчали волосы, в руках болтался черный пакет. Бомжиха остановилась возле урны, посмотрев, достала пустую бутылку и засунула в пакет. В это время из магазина вышел Мирон с пакетом в руке и состряпал недовольную мину, словно понюхал протухшие яйца.

Сев в машину парень, достал бутылку пива и дернув за кольцо на крышке с хлопком открыл ее. Прильнув к горлышку, он с жадностью осушил почти половину, и отрыгнул подступившие газы.

— А где минералка? — поинтересовался Женя.

— В пакете, — Мирон бросил на него уставший взгляд, — поехали, что замер то?

Автомобиль отъехал от обочины. Асфальт был гладкий, однако Евгений не превышал скорость, так как дорого была мокрая и время от времени задняя ось «Хонды», на порядком изношенной резине, еле заметно виляла. Слегка пожелтевшие поля, местами сменяли лесополосы.

— Надо же было Сергеичу забраться в эту глухомань, — отпивая, сказал Мирон.

— Этот человек гений, нам таких не понять.

Вскоре появился заброшенный город-призрак «Старая Губаха». «Хонда» проехала мимо полуразрушенных домов в центре. Теперь они уже ехали между заборов, за которыми виднелись покосившиеся избушки.

— Куда там дальше, — с задумчивым видом произнес Женя на развилке.

— Налево к лесу, там одна дорога, — подсказал мирон и в открытое окно выкинул пустую бутылку.

Они свернули на сложно проходимую колею, которую по обе стороны окружали деревья. Казалось, эти растения подпирают хмурые тучи. В скорее в дали показался мост и автомобиль выехал на него. Настил моста недовольно поскрипывал под весом машины.

— Мне кажется, скоро этот раритет рассыпаться и кто-нибудь обязательно погибнет, — сказал Мирон.

— Сплюнь, — выпалил Женя.

Немного погодя «Хонда» въехала на территорию съемочной площадки.

— Как-то пусто, — задумался Евгений.

— Базару нет, — поддержал его друг, все спят еще наверное. Приперлись ни свет ни заря.

Они остановились. Женя вышел и с наслаждением потянулся, что бы размять затекшее тело. Мирон вышел с бутылкой минералки, откупорил ее и сделал пару хороших глотков, после чего смачно отрыгнул, — «Свинота», — подумал Женя, с легким чувством не скрываемого отвращения взглянув на парня. Поляна перед домом была совершенно пуста. Тишина, лишь изредка доносились голоса птиц из чащи. Парни переглянулись, каждый наверное удивился, что генератор не работал. У Мирона во внутрь закралась чувство беспокойства, тревоги, — «Что-то тут не чисто», — подумал он.

— Пойдем-ка друг по вагончикам прошвырнемся, — предложил Евгений, — вон там дверь приоткрыта.

Парни направились к тому самому дому на колесах, на который показал Женя. Он первый поднялся по лестнице и заглянул вовнутрь. Вроде пусто. Открыл и прошел дальше. В помещении царил беспорядок, вещи раскиданы и местами виднелись пятна крови, оставленные чьими-то руками.

— Что-то здесь ни так друг, — сказал он, пошли в следующий.

В следующий вагон первым поднялся Мирон, когда он открыл дверь бутылка с минералкой выпала из рук и, ударившись о лестницу упала в траву, газированная вода толчками соправаждающемися шипением начала вытекать.

— Что там? — спросил Женя и заглянув за плечо друга тяжко проглотил слюну, — вызываем ментов…

19 сентября 06:00 дом.

— Костя, — хриплый женский голос прозвучал в темноте, — Костя, помоги мне.

Миллер с трудом разлепил веки. Ресницы слиплись из-за гноя. В маленькой комнате стоял посередине стол, слева от стола, стоял верстак, сколоченный из толстых досок. На нем лежали ножи, пассатижи, садовые ножницы. Среди инвентаря стояло блюдце с горевшей свечой, рядом какая-то книга внушительных размеров. Вдоль стены, на самом краю верстака стоял ряд, маленьких деревянных чашечек. Окон не было и посему горевшее пламя было единственным источником света. На столе лежала Вика, ее руки были связаны и вытянуты вверх, под столом была пропущена веревка, ноги были связаны ею. Девушка лежала в нижнем белье. Даже при таком тусклом свете можно было разглядеть большое рассечение на лбу, из которого сочилась кровь. За головой Вики, буквально в полуметре находилась дверь.

В левом мало освещаемом углу, виднелся не четкий силуэт человека, слегка ссутулившегося и сложившего перед собой руки в паховой области. Хоть и лица не было видно, Миллер догадался кто это.

— Костя помоги мне, — прошептала девушка.

— Я не могу… — сказал парень, с ужасом поняв, что не может пошевелиться, хоть и несвязанный просто прижатый спиной к стене.

В комнату вошла Лера, вальяжной походкой и с улыбкой на лице.

— Проснулся голубок?

— Ты что творишь Лера? Что это знач… — девушка подошла к нему и положила изящный пальчик на губы.

— Я не Лера, — словно маленькому ребенку сказала девушка, — меня зовут Ванда. А Леры уже давно нету, я ее выгнала из тела, — махнула рукой она и отошла к верстаку, — смазливая девчонка, или как у вас сейчас говорят пафосная? Да?

Она с вопросительным ворожением лица повернулась на Костю, тот молчал.

— Да не важно, я покопалась у нее в голове, так что буду говорить на понятном вам языке.

— Кто ты? — с поникшим голосом спросил Миллер, во все очи смотря на нее.

— Ой милок, это долгая история, одним словом я ученая, но почему то в обществе принято называть таких женщин ведьмами, — она приподняла голову словно задумавшись на мгновение, — есть же разные сферы науки: физика, астрономия, биология, химия и так далее. Я же изучаю Черную магию. Ох, — она тяжело вздохнула, — уже давно не практиковалась, — качая головой, сказала она, — в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году, я училась забирать чистые души из человеческого плода, я практически научилась это делать, как мой сын, — она посмотрела на силуэт стоящий в углу, — убил меня. Я его простила, — девушка опустили голову, проведя рукой по книге, — меня бы все равно убили, мужья тех женщин, которых я крала.

Повисла минута молчанья, даже Вика слушала как загипнотизированная. Костя переваривал всю информацию очень медленно, разжевывая маленькими кусочками и проглатывая. Ванда, открыла книгу и задумчиво начала ее листать.

— А сейчас что тебе нужно?

— Ну, во-первых, я, как и все хочу жить. Во-вторых, нужно продолжить свое ремесло. А в-третьих, мне надоело жариться в аду. В следующий раз, пусть ад за мной приходит, — ее глаза блеснули пламенем и у актера пошел мороз по коже.

— Зачем тебе я? Зачем тебе Вика?

— Ты так и не догадался? — удивилась ведьма, — милок, твоя коллега беременна. Правда всего третий месяц, но почему бы и не посмотреть на маленький плод?

У Вики округлились глаза.

— Прошу вас не надо, — заплакала девушка, — я не могу быть беременна, врач сказал, что я бесплодна.

— Вот поэтому, доченька, я и хочу посмотреть на твой плод, — Ванда подошла к ней и начала гладить по голове, — не бойся, тебе не будет больно, — но Вика не могла поверить на слово и поэтому разрыдалась еще больше, — ну что ты плачешь?

— Прошу вас не надо, — умоляла девушка, все тело покрылось маленькими капельками пота, отражающимися на свету.

— Сейчас я тебе помогу забыться.

Колдунья покинула комнату. Она отсутствовала около десяти минут. Этот короткий промежуток времени показался жертвам длинною в вечность. Она зашла, держа железную кружку в одной руке и железный тазик в другой. Тазик она поставила под верстак, в кружку на него. Из одной чашечки с каким-то порошком насыпала не много в кружку, потом из другой чашечки столько же. За тем подержала кружку над пламенем свечи.

— Это поможет тебе почувствовать себя хорошо, — подойдя к Вике сказала ведьма, — пей девочка, — она прислонила кружку к губам девушки. Та, не ясно по какой причине, покорно сделала глоток.

— Может и ты выпьешь? — повернулась она на Костю.

— Нет уж, сама пей свою бодягу, — рявкнул Миллер.

— Ну как хочешь, тебе же хуже, — со злобной улыбкой произнесла Ванда.

Костя только прыснул в ответ. Ведьма выдвинула из под стола стул и присела на него сложив ногу на ногу. Тем временем лицо Вики приобрело глуповатый оттенок, у девушки метались зрачки из стороны в сторону. Она полностью расслабилась, и на губах засияла милая улыбка. Она посмотрела но Миллера.

— А ты что там стоишь? — задала глупый вопрос девушка и хихикнула, — лег бы отдохнул. Жаль на этом столе места не хватит, — нахмурилась она, — так бы вместе повалялись.

— Вика ты что? — недоумевал Костя, — чем ты ее накачала? Тебя тут резать собрались а ты шутки шутишь?

Девушка рассмеялась.

— Кто? Лера? Да она самый добрый человек кого я знаю, она никогда ни сделала ни кому ни чего плохого. Придумает тоже.

Ванда без эмоций смотрела на Вику, как та хихикала и томно вздыхала.

— Викусик, мне надо залезть к тебе в брюшко, — прервала она веселье Вики.

— Зачем? — удивилась она.

— Видишь ли, мне нужно посмотреть на твоего ребеночка.

— Ха-ха-ха… — Вика рассмеялась, — ну залезь, только ты там ни чего не найдешь. Потому что там ни кого нет, — еще сильнее захохотала она.

— Поспорим?

— Давай, — с азартом посмотрела в глаза ведьме, — на шоколадку.

— Хорошо, — Ванда улыбнулась, только постарайся не смеяться.

— Постараюсь, реж, — увлеченно сказала она.

— Вика, не надо, — поникшим голосом сказал Миллер, — подумай что ты делаешь.

— Да ладно тебе. Я ей доверяю. Паникер ей Богу. Помнишь, как она ловко вытащила занозу из твоего пальца? Значит и тут все будет нормально.

Ведьма взяла нож и подержала лезвие над огнем, что-то нашептывая себе под нос. Подойдя к столу с лежащей на нем Викой, свободную руку положила на живот, не прекращая при этом что-то бубнить. Девушка снова издала смешок, — «Щекотно», — как маленький ребенок, сказала она. У Кости застрял ком в горле, он как завороженный наблюдал за происходящим. Острое лезвие вошло в плоть как по маслу. Прочертила поперек внизу живота длинную полосу. «А у меня шрама не будет?» — озабоченно спросила задурманенная девушка и снова издала глупый смешок. Кровь потекла по обе стороны раны. Колдунья, пальцами раздвинула разрез и рукой залезла вовнутрь, вынув красный мешочек, она чиркнула по нему ножом. Костя за жмурил глаза, тошнота то сотрясений усилилась.

— Яков, я хочу что бы он смотрел, — не поворачиваясь, сказала Ванда.

Силуэт в углу вытянул руку перед собой, веки Миллера насильно разомкнулись. Он увидел как колдунья достает несформировавшийся плод. Плоть была еще прозрачна, но он уже чем то был похож на маленького человечка. Парню стало еще хуже и его желудок словно вывернуло наружу, желчь потекла по подбородку.

— Вот оно — творение человеческое, — сказала ведьма, держа девяти сантиметрового зародыша в руке, — как ты думаешь, у него есть душа?

— Ты психопатка, — разгневался актер.

— Может быть, за то чувствую себя хорошо, — она взялась за пуповину, Вика на все созерцала с удивлением, у нее уже синели губы и бледнело лицо, — вот эта ниточка соединяет его с матерю. Она в любом случае умрет, так что я заберу души у обоих.

Ванда взяла плод обеими ладонями и начала что-то шептать. Губы перестали шевелиться, она приоткрыла рот и наклонилась ближе к ладошкам, что-то шепнув, медленно начала втягивать в себя воздух. Молочный дымок, как будто отделялся от зародыша и проникал ей в ноздри и промеж губ. Плод на глазах высыхал, а лицо бедной Вики старело, покрываясь морщинами, но она все равно улыбалась. Когда все закончилось, Ванда подняла голову вверх и расплылась в блаженной улыбке. За тем небрежно кинув плод, обратно в утробу отправилась на выход.

У Кости по щекам текли слезы, он не знал что делать. Хотелось даже умереть, но разум говорил, что вряд ли смерть будет быстрой. Полная безысходность и безнадежность ситуации убивала. Уже не хотелось ни чего, только выпить бы кружку воды и сомкнуть веки навсегда.

— Яков, ты знаешь, что делать с трупом, — уходя, сказала ведьма.

— А с ним?

— А с ним, — приостановилась она в дверях и бросила взгляд на Миллера, — я еще не придумала. Позже…

19 сентября 11:23 съемочная площадка возле дома.

— Значит, говорите вы приехали сюда только сегодня? — не смотря на Мирона, записывая что-то на бумаге, прикрепленной к планшету, спросил капитан — среднего роста, коренастый с грубыми чертами лица.

— Да где-то, в полдевятого, — сказал Женя, сложив руки.

— И не в курсе, что здесь произошло? — исподлобья бросил взгляд капитан.

— Нет. Мы приехали, увидели, что ни кого нет, заглянули в вагончик, а там такое, — пролепетал Мирон, он смотрел, как из дома вывозят поочереди трупы.

— А когда вы последний раз здесь были, ни чего странного не замечали?

— Нет все было нормально, — сказал Женя, Мирон лишь отрицательно покачал головой, — Сергеич — наш режиссер, отпустил больше половины персона отдохнуть, а остальные остались, — он взглянул на полицейский УАЗик, на заднем сидении виднелось очертание фигуры, — кто-то жив остался?

— Извините, этого я не могу вам сказать, — опустил глаза полицейский, — знаете кто такой Константин Миллер? В его поведении ни чего странного не заметили?

— Костя? Вы думаете это он? Да этот парень мухи не обидит, — с возмущением сказал Мирон.

— Да, он прав товарищ капитан, Костян нормальный парень. Спокойный, уравновешенный, — поддержал его Женя.

— Ясно. Скажите свои номера, с вами свяжутся.

Капитан направился в сторону дома. Рядом с крыльцом стояла скорая помощь, вся полянка на которой расположилась съемочная группа, была усыпана различными служебными автомобилями. Мирон увидел, как выкатывают тело с открытым лицом. «Значит живой», — метнулась мысль. Парень сорвался с места и подбежал, к уже подъезжающей к ГАЗЕЛе, каталке. От простыни, накинутой на тело, пахло больницей. Он узнал под прозрачной маской, бледное лицо оператора.

— Ваня ты как? — запыхавшись, спросил он, но парень не открыл глаз.

Врачи, судмедэксперты, полицейские все вперемешку суетились — были заняты работой. Мирон заглянул в дом — кромешная тьма, лучи фонарей скользили по сумеркам. К выходу катилась еще одна каталка, по видимому тоже с живым человеком. Это была Лера. Самая милая девушка в их коллективе, он влюбился в нее с первого взгляда, в каждый сантиметр ее кожи, когда увидел впервые.

— Лера… — крикнул он, когда его отпихивал один из полицейских, — она жива? — тело погружали в скорую, Мирон оттолкнул стража порядка, — ОНА ЖИВА? — сорвался он.

— Извините, — наспех ответил работник скорой и захлопнул дверь.

Мирон провожал озабоченным взглядом, служебную машину пока она не скрылась за деревьями. Что-то щемило в душе, резало, кололо, разрывало напополам сердце, воздух стал спертым и с трудом проникал в легкие. Неужели он больше ее не увидит? И вот так вот оборвется жизнь ангела? Он даже не подозревал, что ее жизнь оборвалась еще ночью.

— Пошли друг, — хлопнул по плечу его Женя, — тут нам больше нечего делать.

Приятели, с унылыми лицами, направились к автомобилю, Женя, садясь в машину, еще раз взглянул на дом.

19 сентября 07:30 дом.

Костя закрыл глаза, когда Яков начал резать бедро Вики. Стало дурно, до того, что он не мог сдержать желчь в своем желудке и не приятный едкий запах подступил к носу. Этот чокнутый уже обглодал обе щеки и вокруг его рта, было размазано алое пятно (хахаха улыбка клоуна). Он как падальщик. Это противное создание. Веки Миллера были захлопнуты и плотно сжаты, но это картина все, же застыла перед глазами, как только проявленная фотография из поларойда. Кто-то дернул рубильник в черепной коробке. Картинка пропала, теперь только темнота… И еще что-то… Похоже на котел с водой поставленной на плитку, жидкость находиться на стадии закипания, только вместо воды ярость, злоба, ненависть ко всему и всем. Налитые кровью глаза с еле заметной дрожью разомкнулись. Эта мразь стояла к нему спиной, между столом и верстаком, видимо замышила кусочек плоти и грызет его как помойная крыса. Он почувствовал, что может шевелиться. Все конечности свободны, Костя размял шею. Хруст шейных позвонков прекратил чавкающие звуки, глаза существа блеснули в полумраке.

Миллер со скоростью мангуста схватил существо за волосы и ударил головой об край верстака. Руки повисли как парализованные, Яков грузным мешком упал на пол. На лице Кости мелькнула победная улыбка.

— И всего то, — усмехнулся он.

Дверь из комнаты вылетала ударом ноги.

— Ванда, — крик разнесся по дому, проникая сквозь маленькие щели дверных проемов, — я иду. Не знаю конечно, что ты за стерва такая, но я тебя прикончу, сучка крашенная.

Второй этаж был пуст. Только свечи мирно горели в подсвечниках. Обостренный слух, выхватил из тишины, разбавленной скрипами половиц, не значительный шум на первом этаже. Улыбка блеснула в огненном свете. Костя быстро побежал к лестнице и с видом ребенка, бегущего играть во двор с друзьями, перескакивал через ступеньки. «Та-дам», — задрав подбородок, артистически произнес он, перепрыгнув через последние три ступени. В середине коридора стояла Лера, на полусогнутых ногах, сгорбившись, плакала.

— А что за нюни Ванда? — удивился актер, девушка не прекратила, лишь взглянула на него.

— Костя, это ты?

Когда парень увидел налитые слезами, искренние глаза Леры, тумблер резко вернулся в обратное положение. Появилась усталость в нога, в руках, все тело ныло и болело. Это снова стало похоже на страшный сон, казалось случившейся не с ним.

— Лера? — прошептал он, — Лерочка.

Он подскочил к девушке, взял ее под руки.

— Костя… — всхлипывала она, — прости я не понимала, что творю… Г-господи я делала ужасные вещи. Вика… Что с ней?

Актер не нашелся что ответить, он просто обнял девушку.

— Надеюсь она сдохла, — злобным голосом произнесла Лера, в раз прекратив плакать.

Толчок в грудь, словно от взрывной волны впечатал в стену Миллера. Боль в грудной клетке вспыхнула так же мгновенно как пламя зажигалки. Рот начал истерически хватать воздух и проталкивать его к легким. Лера выпрямилась и грациозной походкой подошла к Косте.

— Ты шизанутый, наивный придурок, — хихикнула девушка, — неужели ты думаешь я бы вернула этой твоей Лере тело? Как ты справился с Яковом?

— Твой… — кашель вырвался изнутри, — твой сыночек лежит дохлый в той комнате, где ты ему оставила завтрак.

— Не думаю конечно, что ты с ним справился, но признаюсь я тебя недооценила. Ты на самом деле свихнулся пупсик, — она подошла еще ближе, — ты наверное заметил свои перепады настроения. Да, да, это у тебя в голове. Теперь в тебе две личности: Костик — нюня и слюнтяй и Костя — сильный, коварный, злодей ну и чуточку чокнутый. Как же вы уживетесь в этом мире я не знаю, — актер смотрел исподлобья на ведьму в обличии его подруги, — хотя нет, я же все равно тебя убью. Только как? — девушка приняла задумчивый вид, — разорвать твои органы на части?

Она подняла руку вверх, и Костя вместе с ней поднялся по стене.

— Или затрахать тебя до смерти? — она приблизилась, и вдохнула запах его тела, — страсть как хочется мужчину.

Костя засмеялся. Этот смех был словно искренен, что чрезвычайно удивило ведьму, она недоумевая, почему парень смеется в последние минуты своей жизни, смотрела на него. Этот слюнтяй почему то был абсолютно спокоен.

— Ты забыла кое что предусмотреть, — просмеивался парень, — такие обстоятельства слегка приглуши слюнтяя.

Костя вспомнил про нож в кармане его куртки, который он положил еще когда собирался в этот проклятый дом. Он мгновенно достал его и воткнул ведьме в живот в районе желудка. Она издала всхлип и попятилась назад, снимаясь с ножа. Ее удивлению не было предела, она взглянула на рану расширенными глазами.

Свет погас. Входные двери открылись, свет ударил по глазам, и актер вытянул руки перед собой (в одной из них был нож со свежей кровью Леры) что бы понять кто это.

— Полиция, брось нож, — донеслось до его слуха как во сне, и снова вырвался дикий смех.

Столовый нож упал на пол, издав не значительный металлический звук. Костя вслед за ним упал на колени, задрав высоко руки вверх, не прекращая смеяться. Его руки заломал за спину сержант и защелкнул наручники на его запястьях. Смех стих, лишь улыбка зияла на его измученном, испачканном кровью, лице. Миллера подняли под руки и повели на улицу. По ту сторону дома все было как в тумане. Яркий свет резал глаза и не давал разглядеть полностью обстановку. Машины, машины, кругом машины. Сержант посадил его на заднее сиденье полицейского автомобиля.

Время шло не понятно. Костя находился в сонном состоянии. Хотелось про все забыть и проспать двое суток. Вокруг все суетились, бегали, вытаскивали трупы, части тела. Возможно он и вздремнул пару раз, но не понятно для себя.

В автомобиль сели два полицейских. Двигатель запустился по кузову пошла характерная вибрация.

— Ты там посматривай за этим сзади, — сказал водитель, — а то он по ходу на голову больной.

— Да ладно тебе, — повернулся второй, — он по ходу вообще ни чего не соображает. Поехали.

УАЗик тронулся, сделав круг по поляне, выехал на дорогу, ведущую к мосту. Проехав с полсотни метров Миллеру, сидевшему возле правого окна, представилась взору картина, расставившая некоторые вещи на свои места. Из кювета, эвакуатор, доставал черный «Лэнд Крузер», из разбитого окна водителя свисала окровавленная рука. «Это был мой дублер», — прошептали разбитые губы.