Война и мир и зомби

Война и мир, и зомби

Книга 1

Часть 2

6.

Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунах) и Трауне (в Линце) и укреплял ограды вокруг, покуда ещё тихих, погостов. 23го октября русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия, особые отряды и колоны войск тянулись через мёртвый город Энс, по сю и по ту сторону моста.

День был тёплый, осенний и дождливый, какой особо любит нежить. Пространная перспектива, раскрывшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась и свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Некоторые учёные мужи утверждали, что подобная картина стоит перед ликом ожившего упыря, но по понятным причинам подтвердить сие ещё никто не смог.

Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лились массы русских войск. Виднелись чёрные точки некогда живых обитателей Энса, сейчас неуклюже ковылявших меж белых стен домов. Виднелись на повороте Дуная суда, груженые мёртвыми телами и остров, и замок с парком, окружённый водами впадения Энса в Дунай. Ходили слухи, де в замке поселилась самая крупная община нежити здешних мест, но смельчаков, дерзнувших бы проверить сказанное покуда не находилось. Виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зелёных вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из-за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса и далеко впереди, на горе, по ту сторону Энса виднелись разъезды неприятеля, подгонявшие дрессированных упырей.

Между орудиями, на высоте, стояли впереди начальник арьергарда, генерал с свитским офицером и командующий особого отряда. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к арьергарду. Казак-упыребоец, сопутствующий Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Последний, с добавлением полыни, так ненавидимой нежитью. Офицеры радостно окружали угощавшего, кто на коленях, кто сидя по-турецки на мокрой траве.

— Да не дурак ли был этот австрийский князь, что тут замок выстроил? Неужто не задумывался, к чему может привести близость пары погостов? Что же вы не едите господа? — говорил Несвицкий.

— Покорно благодарю, князь, — ответил один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. — А место…Поди, замок строили, когда о напасти ещё никто слыхом не слыхивал. Поди и у нас прежде от погостов не прятались. А так, когда мимо самого парка проходили, дом видели. Чудесный он просто. Ежели бы не упыри кругом…

— Посмотрите, князь, — сказал другой, которому очень хотелось взять ещё пирожок, но совестно было, а который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, — посмотрите-ка, что делают наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое только закололи пару упырей. Орлы, — сказал он с видимым удовольствием.

— И то, и то, — сказал Несвицкий. — Нет, а вот чего бы я желал, — прибавил он, прожёвывая пирожок в своём красивом влажном рте, — так это вон туда забраться.

Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбался, его глаза сузились и засветились.

— А ведь хорошо бы, господа!

Настало неловкое молчание. Офицеры переглядывались.

— Хоть бы попугать этих монашек. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!

— Мертвы они все, — сказал офицер, который был посмелее. — И добро, ежели просто упокоились.

Между тем, свитский офицер, стоявший впереди, указывал что-то генералу. Генерал смотрел в зрительную трубку.

— Ну, так и есть, так и есть, — сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, — так и есть, спустят нежить и станут бить по переправе. И что они там мешкают?

На той стороне простым глазом виден был неприятель, и его батарея, из которой показался молочно-белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел и послышался тихий, покуда, вой освобождённой нежити. Видно было, как наши войска заспешили на переправе.

Несвицкий, отдуваясь поднялся и подошёл к генералу. Он до сих пор ощущал неловкость от своего предложения навестить монашек.

— Не угодно ли закусить вашему превосходительству? — сказал он.

— Нехорошо дело, — сказал генерал, не отвечая ему, — замешкались наши. Пожрать их могут, в таком-то положении.

— Не съездить ли, ваше превосходительство? — сказал Несвицкий.

— Да, съездите, пожалуйста, — сказал генерал, повторяя то, что уже подробно было приказано, — скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как только на него нежить ступит. Да чтобы горючие материалы на мосту ещё осмотреть.

— Очень хорошо, — отвечал Несвицкий.

Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул своё тяжёлое тело на седло. Зазвенели обереги.

— Право, жаль, что так с монашками вышло, — сказал он офицерам, глядевшим на него и поехал по вьющейся тропинке под гору.

— Ну-тка, куда донесёт, капитан, хватите-ка! — сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. — Позабавьтесь от скуки.

— Прислуга, к орудиям! — скомандовал офицер, и через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.

— Первое! — послушалась команда.

Бойко отскочил 1-й нумер. Металлически, оглушая зазвенело орудие и через головы всех наших под горой, свистя, перелетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.

Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди — движениями приближающейся орды нежити. Солнце в ту же минуту совсем вышло из-за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и красивое впечатление.

Однако же, длилось оно недолго. Звук растаял, светило скрылось за тучами и стал слышен усиливающийся вой приближающейся нежити.