Глава1

ПУТЬ СМОЛЫ

                                                             Вместо предисловия

                                                                       Анекдот

                Собрались как-то ежи со всей страны, сбились в стаи и решили податься на юг. Ежей было очень много. Их стаи походили на бескрайний серый океан. И пошли ежи к своей заветной цели, через леса и поля, реки и горы, кручи и косогоры, сметая своими маленькими серыми иголочками всё вокруг. И оставалась после них лишь пустая голая пустынная земля. Словно адский ураган, посланный из ада, проносились стаи сквозь города и сёла, чиня голод и разруху. Через несколько недель сумасшедшего похода ежи вышли на опушку великого южного леса. И вдруг маленький хромой ёжик, выбившись из общего потока, протиснулся в начало стаи, выбежал вперёд и закричал, срывающимся голосом:

      — Братва, стоп!!! А не гоним ли мы?!!

                                                                                                  ***

           Солнце склонилось за великую гору Сарко, подул освежающий ветерок, чуть всколыхнул травы и листья деревьев, пробежался по ним легким шорохом в вековечной покойной тишине дубравы и удалился во-свояси, так и не разбудив своим легким прикосновением тайну древнего леса. Чаки прутиком пошевелил угли затухающего костра, вверх взвился на перегонки с искрами столбик дыма. Молодой человек не успел уклониться, хватил его ртом и изошелся в кашле.

     - Думай, прежде чем ворошить угли, будь готов к неприятностям и умей уворачиваться от неожиданностей, — сказал святой старец Арнав юноше, после того как он прокашлился. 

      Сидевший напротив второй молодой человек по имени Дизи улыбнулся, он знал, что его товарищ немного неуклюж и ленив по части размышлений, но промолчал, в среде воинов не было принято открыто указывать на недостатки соплеменников, если они считались равными тебе по силе, удаче и отваге в бою.

      Старец обвел пристальным взглядом молодых людей и сказал:

     - С этого вечера вы начинаете свой долгий путь к Пониманию, чтобы стать Другими. Судьба и звезды выбрали вас для постижения истины. Вы перестанете быть воинами, но не стоит об этом сожалеть, потому что достигший Понимания больше чем обычный человек, больше чем воин, он даже больше чем вождь, он всеобъемлющ, он велик в своем знании и понимании, но также и скромен в своем величии, поскольку он — Другой, он не лучше и не хуже, он просто другой.

     Молодые люди потупили взгляд, склонив головы, в глубине души они не хотели становиться Другими, они с рождения были воинами, мыслили как воины, жили как воины. Их кумирами были славные эпические герои, их дела были великие битвы, честно говоря они не понимали, зачем нужно становиться Другими. Они многое теряли вместе со статусом воинов — нескромные взгляды девушек, уважение и даже преклонение соплеменников, знатность и богатство. Но совет великих старцев так решил, что именно они и только они должны пополнить со временем их ряды. А слово совета было законом для всех, даже вождь ничего не мог поделать с этим. Почему совет выбрал именно их, знали только сами великие старцы. И слово ими было сказано, обратной дороги не было. Теперь они либо достигнут Понимания, либо погибнут на пути к нему. А путь был труден, долог и малопонятен для простого человека, даже опасен. Ступившие на путь Понимания часто гибли, не достигув конца. Этот путь был осложнен тем, что в человеческой жизни менялось абсолютно все, сама жизнь менялась в корне, не каждый выдерживал, не каждый был способен. А преимуществ каких-либо, насколько знали юноши, статус Другого не давал, по крайней мере с их точки зрения, наоборот, одни тяготы и лишения. Другие хоть и состовляли единое целое с племенем, но одновременно их как бы и не существовало для окружающих. Они были серыми тенями на фоне ярких героев воинов и даже простых охотников, никому не понятны и будто не видимы. То есть даже нельзя было сказать, пользовались они уважением соплеменников или нет, они просто были, о них знали, но не говорили. И вот теперь молодым людям предстояло стать представителями этого таинственного клана Других. Но впереди была еще трудная и опасная дорога к Пониманию. Юноши не боялись пути к нему, наоборот, лишь в этом они видели хоть какой-то смысл их преобразования — что как не трудности, опасности и преодоление их украшают личину воина, делают его жизнь осмысленной и героической. Молодые люди даже рвались поскорее вступить на этот путь, раз у них все рано не было другого выбора, и доказать, что они способны и достойны занять место в совете Других. Это был их первый день, наставником и проводником для юношей был выбран мудрый старец Арнав.

      — Арнав, скажи, почему Другие другие, что их отличает от всех, — спросил Дизи, — и в чем есть Понимание?

      — Ты торопишь события. А на словах этого не объяснишь. Понимание нужно понять, прочувствовать, пережить. Само Понимание лежит за гранью обывательской мысли человека. Ваша задача достигнуть понимания Понимания. Звучит странно и даже глупо с точки зрения воина, но так оно и есть. 

      — Действительно глупо, — улыбнулся Чаки, — это как воинственно воевать или убийственно убивать.

      — Ну а хоть что-то, хоть общие черты Понимания мы сейчас можем узнать, — не унимался любопытный Дизи.

      — Хм, — старец недовольно покрутил головой, — какой ты нетерпеливый. Ладно, оно конечно не отобразит и сотой доли, но я скажу на понятном для вас примере… Вон видишь камень справа от тебя, какой он по-твоему?

      Зако немного непонимающим, но внимательным взглядом осмотрел камень.

      — Ну, довольно большой, неровно-прямоугольной формы, на левой стороне камня мох, спереди как бы небольшая вмятина.

      — А вот и нет, — весело и хитро улыбнулся Арнав, — камень не совсем прямоугольный, а скорее угловатый, мха на нем нет, а вместо вмятины скорее выпуклость.

      — Как это нет, — возмутился в юношеском порыве Дизи, — я же вижу...

      — А я нет, — подавив улыбку, сказал Арнав.

      — Ну правильно, с вашей стороны другой обзор, вы видите другие стороны камня.

      — Вот. И Чаки видит другие, и у него свой камень, отличный от твоего и моего, что-то общее конечно есть, камень ведь один и тот же, но каждый его видит по-разному, в зависимости от своего места и взгляда. Можно, конечно, пересесть на другое место и увидеть доселе невидимые части, можно обойти вокруг камня и познать все стороны, но для этого надо по крайней мере подняться и покинуть свое место и иметь к этому желание. Но покидая свое место, ты теряешь и свой вид, свой обзор и взгляд. Ты садишься на мое место, видишь камень таким, каким его вижу я, возможно думаешь, что познал то, что познал я, но на самом деле ты не познал ничего, кроме еще одной его стороны. Решившись и проявив желание, поставив перед собой цель, познать все его стороны, ты можешь обойти камень со всех сторон. Теперь ты знаешь многое, применяешь знания на практике. Ты был воином, а стал вождем племени. Но суть камня по-прежнему скрыта от тебя, ты даже не задумываешься о ней, зачем вождю знать, допустим, о той его части, что скрыта под землей, какой в ней толк, кроме земляных червей и слепых кротов с ней никто не сталкивается. Я уже не говорю о более глубокой сути камня, зачем он здесь лежит, как он здесь оказался и что внутри него. Мало кому это интересно, поскольку в повседневной жизни не пригодно, да и не понимаемо, что еще больше делает тебя малозаинтересованным в его глубоком исследовании. В жизни тебе зачастую достаточно своего собственного обзора. Ты воин, ты смотришь только с позиции воина, охотник с позиции охотника, им другого и не надо. Если способен и есть желание, то можешь стать вождем, познав другие его части. Способен и есть желание стать шаманом, можешь заглянуть в его подземный, невидимый мир, сделав хитрый подкоп, а потом с позиции знающего сочинять людям басни про невидимую, подземную часть камня… Но это так к слову… В общем, все зависит от твоих способностей и желания. Если тебя устраивает место воина, оставайся на месте воина и будь им до конца, каждому свое, потому как каждое место по-своему важно, оно не плохое и не хорошее, оно просто свое, оно часть цепочки устройства мира человеческого племени. Вы наверно понимаете, что говоря о камне, я подразумеваю окружающий мир, природу и жизнь.

     Старец перевел дух, окинул взглядом в сгущающихся сумерках вековечный лес, подумал что-то свое и продолжил:

      — Но если ты задался пониманием сути камня, задался глупыми с точки зрения обывателя вопросами его происхождения и свойств, то значит ты ступил на путь Понимания. Оно не нужно всем и даже вредно, воин и даже вождь, задавшийся такими вопросами, теряют свое место, свое видение, потому как, чтобы познать суть, ты так или иначе уходишь от своего видения, ты начинаешь жить другими понятиями, другими образами, не прямолинейными доступными взглядами. Это опасно, воин перестает видеть смысл в войне, охотник в охоте, а вождь в управлении миром племени, что создает угрозу существования всему племени. И если ты не готов, не предназначен для этого судьбой, то и не нужно этого делать… И еще, человек, потерявший свое видение, но устремившийся к сути, часто становится смешон и презираем соплеменниками, он не понимаем ими в своем стремлении, как это можно добровольно отказаться от всех преимуществ и благ, которыми обеспечивает его конкретное видение. Для кого-то он становится даже опасен, поскольку начинает мыслить странными и таинственными вещами. Таких людей стремятся избегать, возводят их на уровень сумасшедших, а порой и уничтожают. Но то не касается нашего племени, у нас Другие просто другие, их слово закон, хотя они и не стремятся вмешиваться в дела племени. Другие у нас не презираемы как и не в почете, они просто есть. Это для обывателей, вы же по достижении Понимания узнаете, кто такие Другие и зачем они нужны, сейчас вы еще являетесь воинами и знать вам это рано, да и не поймете… И еще, как это ни странно, но к Пониманию ведет вполне обыкновенная дорога, пройдя по которой, вы износите не одну пару башмаков. Идя по этой дороге, вы постепенно начнете понимать Понимание, с моей помощью и заложенных в вас способностей, главное желать понять. Окончательное Понимание откроется для вас в священной таинственной пещере А-су-ри. Вот к ней-то мы, начиная с завтрашнего дня, и устремим свои стопы.

                                                                                   * * *

        — Проверка генетической способности к выживанию индивидуума в трудный переходный период и последующего становления характеризуется приспособляемостью его моральных устоев в соответствии с духом и задачами времени. В контексте чего стоит отметить, что прежний образ мышления крайне негативно влияет как на самого индивидуума, так и на его приспособляемость. Поэтому более поддатливым и мягким материалом для ломки устоев служит не до конца сформировавшиеся моральные ценности, либо ценности пребывающие в пограничном состоянии. Еще стоит отметить, что заметным подспорьем в вытеснении ненужного материала служит замена или точнее подмена моральных ценностей другими, более ощутимыми в физическом плане ценностями, в данном случае ими должны стать материальные ценности. То есть, говоря простым языком, загибай, Колян, всех раком и получай от этого удовольствие.

     - А если тупо тебя загнут? — Смола сощерил непонятно что выражающие глаза и глупо, но счастливо улыбнулся.

     - Дык, ты не загибайся, ствол тебе зачем. Да в конце концов ты чем слушал, если все же загнут, то подмахивай, получай кайф и будь при этом счастлив. Тут главное, не кто сзади, а кто раком, главное кайф получить, секешь.

     - Не, хрень какая-то, да и ты выражайся яснее, а то опять умняка включил, так и в дурку недолго с таким базаром. Ну короче, чет я не хочу, чтоб меня загибали.

     - Не, ну здесь уже конечно дело выбора, че тебе так сказать ближе. Это я на случай, если ствол не поможет. Ну то есть не надо теряться, плакаться, бить кулаком в свою гордость и предубеждение, а просто ловить кайф, коль загнули. Это в девяностые в падлу было. Сейчас порой кто раком лучше тех, кто сзади живут. Не, ну тут конечно есть свои нюансы, если силой загнули, то тут прибыли в скором времени ожидать трудно, а если сам вовремя подставился, да еще на твоей роже публичный кайф нарисован… Еще клоуном быть неплохо, кстати. Ну таким беспринципным. С пошлыми, но любимыми народом шуточками. 

     - Ну клоуном куда ни шло, — Смола заметно расслабился и откинулся на сиденье автомобиля, ему словно заметно полегчало от возможности выбора.

     - Не, ну клоун тоже гей. А как иначе-то, за скобрезные циничные шутки мигом раком поставят, а без них никак нельзя успешному клоуну. Ну тут как, днем народ смешишь, ночью раком стоишь перед теми, кто всегда прав. Только я вот что тебе скажу, давай этот базар между нами останется, кто-то неправильно понять может, а кто-то априоре неправильно понимает, последствия плохими быть могут. Впрочем, полагаю, ты и так ни хрена не понял из того, что я тебе сказал. А если все же до кого-нибудь донесешь этот разговор исключительно в своем понимании, то тебя либо пожалеют как блаженного, либо поржут, потому как все будет выглядеть типа — один гей, у которого ствол длиньше, загнул другого гея, который клоун, или мне тут сказали, что клоуны по ночам на панели подрабатывают...

     - Не, ну ты умным-то себя слишком не считай, я понимаю, что у тебя незаконченное высшее философское образование, но вот так нарвешься когда-нибудь на продуманного типа, тебя самого раком поставят. Короче, закрыли тему, давай лучше в города поиграем — Шанхай...

     - Родившийся в Шанхае да и издохнет в Шанхае… Я понимаю, что кроме как по физкультуре ты пятерок в школе не имел, но как бы по жизни знать-то надо, что кроме Москау, Шанхая и колхоза Старые Упыри есть еще населенные пункты, ты хотя б кроссворды как охранники в свободное время разгадывал, самообразовывался таким нетривиальным образом. Глядишь, удивил бы меня в следующий раз какой-нибудь Куала-Лумпурой или Браззавилем.

     - Дурака во мне нашел, что ли, — было заметно, что Смола начинал злиться, — знаю я Бразилию, там футбол и карнавал. И что коала это не город, а животное.

     - Ну да, ну да… ты как всегда прав. Меньше знаешь, лучше спишь. Колян, ты хорошо спишь?

     - Плохо, — уже в бешенстве процедил сквозь зубы Колян.

     - Ну да, ты ж Бразилию и коалу знаешь...

     - А ты знаешь, как пальцы ломают...

     Собеседник Смолы тоже откинулся на сиденье и закатил глаза к потолку машины с видом потерпевшего неудачу в просветительской деятельности миссионера, которого дикари туземцы несут связанным по рукам и ногам к костру для приготовления праздничного обеда. Смола удовлетворенно хмыкнул, высунул голову в окно машины и стал разглядывать ноги проходивших мимо студенток.

     Кто такой Смола? Первую машину он угнал в двенадцать лет. Не ради обогащения, а потому что лень было идти пешком в ларек за сигаретами. В дальнейшем он угонял их с периодичностью раз в неделю. В ларек он уже как правило не ездил, а либо гонял по городу, обдуваемый ветрами приключений, в целях поддержки нормы адреналина в крови, либо просто разбивал изощренными способами, ощущая себя как минимум гонщиком формулы 1 и каскадером с киностудии "Мосфильм" в одном лице. Лет в пятнадцать проявился меркантильный интерес, после того как однажды он был пойман и условно пожурен взрослыми дядьками в погонах, законно полагая, что бестолку угонять это по-детсадовски глупо. Он приспособился отделять без особого труда отделимые части автомобиля и продавать их. В шестнадцать его еще раз поймали, и один бывалый сиделец то ли по ошибке, то ли специально оказавшийся в камере для несовершеннолетних сказал, что он мелко плавает, коль ступил на путь криминальной кривой, то и здесь не помешало бы выбиться в люди. Будучи в очередной раз пожуренным, Смола вышел на свободу уже точно имея заветную цель выбиться в люди. Начал он с того, что сломал местному подростковому авторитету обе ноги обрезком железной трубы, каковую он в дальнейшем считал лучшим оружием агрессивной обороны, чем заморская бейсбольная бита. В целях повышения квалификации и образования он стал отбирать мобильники и деньги у сверстников и пьяных дядек. Но профессиональным гопником ему так и не суждено было стать. При попытке конфисковать телефон у пьяного прохожего он нещадно был избит этим прохожим, после чего посажен в багажник и доставлен к местному пруду для утопления в самом расцвете сил. Смола молча воспринял удар судьбы, не проронив ни слова уже будучи по горло в воде. Не, ну если быть до конца честным, он просто вследствии простуды был напрочь лишен голоса на тот катастрофичный момент, в душе же Смола орал, надрывался что есть мочи. Его стойкое молчание видимо понравилось мстительному прохожему и двум его сотоварищам, вызванным специально по этому случаю. Смола был помилован, с ним была произведена ознакомительная беседа, после чего его приняли в самую настоящую банду на должность рядового сотрудника, ну естественно с перспективами карьерного роста. Банда промышляла грабежами и киднеппингом, а обиженный Смолой прохожий оказался ее главарем.

     Банда представляла собой разносторонне развитый коллектив как в смысле подбора участников и их персональных данных, так и в смысле подхода к делу. Если Смола больше смахивал на представителя клана братков из девяностых, касательно ума, методов борьбы за свое светлое будущее и активности, то тот же собеседник Смолы, образованный бандит по кличке Шпала ( прозвище не было связано ни с образованием данного субъекта, ни с личностными данными, а имело неизвестную форму происхождения ) принадлежал к некой новой еще не описанной, видимо недавно выведенной формации бандитов, отличавшейся особо циничным подходом и жестокостью, блиставшей знаниями и аналитическим умом, при этом он был трусоват и по-интеллигентски милостив, жертвы, если таковые были, добивал кто-то другой, после длительных и особо мучительных пыток, им произведенных. Разносторонность развития других членов банды описывать не буду, потому как дело долгое, нудное и ненужное, поскольку кроме вышеупомянутых персон в нашем повествовании примет участие всего лишь еще один субъект, на данный момент мирно спящий в салоне автомобиля, склонив буйну голову на руль.

     Как Смола дошел до бандитской жизни, лучше спросить у него самого, правда я бы не рискнул, как известно, пальцев всего десять и кости больно долго срастаются. Но чисто гипотетически могу предположить, что тут сказался недостаток воспитания со стороны отца, горького пьяницы и семейного дебошира, и матери, ударницы капиталистического соревнования, вкалывавшей на фабрике с утра до ночи, а в свободное время злоупотреблявшей на пару с папашей паленым суррогатом в целях ухода от опостылевшей действительности, в связи с чем не имевшей времени и достаточного влияния по отношению к сыну. Думаю, не стоит далеко ходить, чтобы понять, что и путей жизни у Смолы было не так уж и много. Тут либо пойти по стопам отца, либо рано или поздно начать осваивать университеты тюрем. По стопам папаши он не пошел, видимо генетический материал оного был слабоват, а по части университетов его пока что бог миловал, ограничившись условными сроками по малолетству. Кроме воспитания, полагаю, свою долю влияния оказали улица, телевизор и наследственная неприязнь пролетариата к частным собственникам. Смоле было двадцать три года, отличался он отличным здоровьем и физическими данными, прослеживалась его явная не любовь к знаниям, не относящимся к профилю занятости, и с недавних пор у него появилась тяга к роскоши, проявлявшаяся в покупке дорогих сигарет и спиртного равно как презрение ко всему китайскому, а также в присмотренном в одном из автосалонов заграничном автомобиле. В общем, Смола был простым парнем, со своими устремлениями, мечтами и способами их реализации, которому как-то не подфартило родиться в нужной семье, в нужный момент да и в нужной стране.

     Как вы наверно уже успели заметить, звали Смолу Колян. Думаете, это прикол. Ни в коем разе, просто видимо в страну пришла эпоха Колянов еще с незабвенных девяностых, то ли это Бог награждал особый тип людей таким именем, как бы маркируя их и ставя свой знак качества данного типа данному типу, то ли это какое-то невероятное стечение обстоятельств, схожести мыслей и идей родителей, в свое время оказавшихся у дверей ЗАГСа, преисполненное фатализмом судеб их новорожденных чад. Правда были еще Толяны и Вованы, но преобладали, нужно отдать им должное, все же Коляны. Да и бог с ними, сути это не меняет, да хоть Евлампий и Ксенофонт, лишь бы как говорится, человек был хороший, по крайней мере в своем деле. А Колян им был, он даже не представлял другого развития своей судьбы. Нет, не из-за недостатка ума, а просто не представлял, без каких-либо причин, следствий и ударов судьбы.

     Колян с детским похотливым любопытством разглядывал ноги девушек в коротких юбках, глупо улыбался, посмеивался как дурачек чему-то своему, частенько оборачивался к товарищу и тыкал пальцем в сторону очередных ног, пытаясь привлечь его внимание, при этом что-то пытался для большей убедительности сказать, но лишь бесвязно мычал, расплываясь в еще большей глупой улыбке. Шпала брезгливо косился на него взглядом, полным чувства превосходства цивилизованного туриста над дикарем из дебрей Амазонки, безгранично-наивно радующегося блестящей погремушке, и думал о бессмысленности мира, в чем-то вполне резонно полагая, что творец был не совсем вменяем при его создании. Вышедший из дремы и приподнявший голову с руля третий участник событий Леха "Була", не думал ни о чем, поскольку пребывал в том мерзком состоянии между сном и явью, когда еще ничего не охота, но уже что-то требуется от абсолютно инфантильного и вялого организма. 

     Вся троица оказалась вместе в машине не просто так, что порой случается с молодыми людьми в этом прекрасном возрасте, не дабы погонять по улицам города в поисках приключений и девушек, которые непрочь чтоб их потанцевали, серьезное дело привело их к зданию университета. Как бы сказал по этому случаю известный в узких кругах бандит по кличке Клизма — качество нынешних серьезных дел заметно отличается от былых, родом из девяностых, дел, по разделу сфер влияния в частном секторе бизнеса, в комплекс которых в обязательном порядке входили: наезд, стрелка и торжественные похороны, а главным действующим лицом был пистолет — как там у поэта: "Ваше слово, товарищ маузер" — нынешние серьезные дела требовали более вдумчивого, разборчивого, душевного, что ли, подхода. Тут с пистолетом не сильно-то и развернешься, с учетом того, что ломом, против которого, как известно, нет приема, в нынешних реалиях выступали небезызвестные госструктуры. Когда тебя прессуют незаконные бандформирования это одно, а когда вполне себе узаконенные… В общем, это раньше абориген криминального мира мог с профессиональной гордостью и сарказмом заявить — дела у прокурора, а у нас делишки — то сейчас недостаточно серьезное отношение к серьезным делам вполне могло вылиться боком, да таким, что на всю жизнь боком и останешься. Как выражался тот же Клизма, "боковой" — это не тот, кого поставили раком, опустили, отпустили, а тот, для кого выпрямиться, стать прямоходящим уже невозможно, вследствии нестерпимых болей в позвоночнике души. Потому даже идя на простой грабеж, сто раз подумаешь в выборе клиента. Это гопникам по барабану, но там свое, из гопников в "люди" фактически невозможный перфоманс, если задержался в этом счастливом блаженном состоянии, где присутствует прежний принцип — поставили, опустили, отпустили, на веке вечные зависая в отпущенниках. У серьезных людей куда как все серьезней. Серьезный человек изначально настроен на новое мышление, напрямую связанное с капитализмом — деньги должны делать деньги, а не тупо пропивасиваться после очередного гоп-стопа. Серьезный человек пушку в руки берет разве что если лоха надо вернуть в реалии земли, после того как тот подрезал тебя на дороге и начал борзеть, а биты как назло под рукой не оказалось. Ну это ладно, не будем больше задерживаться на описании современных деловых людей, все живем сейчас, знаем и без моих потуг.

    Так как Колян и К° были рядовыми бойцами и до серьезных пока как-то не дотягивали, то пушки и соответственное к ним отношение все еще присутствовали в их рядах. Покрутить в руках, пострелять на природе по бутылкам они любили. В деле тоже частенько применяли, но конечно не в соизмеримых с девяностыми пропорциях. Серьезность любого дела, скинутого им свыше, подразумевалась сама собой, обсуждению не подлежала и требовала обязательного исполнения, порой даже пошагово и в деталях. Думали наверху, внизу исполняли и радовались упоминанию фамилии и должности бойца в списках поощренных на корпоративном празднике. Типа — киллер Николаев славно постарался в этом месяце на благо процветания компании, устранил недобросовестного конкурента. Или даже так, старший менеджер отдела по связям с конкурирующими компаниями в личной встрече с представителями оных качественно решил вопросы по взаимодействию в работе с банковским сектором. Ладно, опять отвлеклись. 

    Колян с коллегами работал в отделе киднеппинга. Это было новое направление в их бандитском бизнесе, малоосвоенное, но по мнению начальства весьма перспективное. Банда хоть и была средней руки, но бабло и интересы уже заметно превышали собственные способности пищеварительной системы, старая история про жадность и фраера. Но им пока везло, в серьезные переделки ни руководство, ни рядовые бойцы не попадали. В активе банды было три похищения, два с целью непосредственного приобретения прибыли и одно, связанное с отъемом бизнеса. В первых двух случаях похищенных убивали, в одном случае обоготившись, в другом нет, а в деле с отъемом похищенного пришлось отпустить, ну там своя специфика, жаловаться он вряд ли бы куда побежал. Впрочем, всех подробностей бойцам знать не полагалось, так что особой разницы не было, какая там специфика. Насчет предстоящего дела бандиты тоже не были введены в курс, "на руки" получены пошаговые инструкции и вперед к победе идей и желаний.

     - Что, Колян, рецидив любви, — по-прежнему меланхолично разглядывая потолок, сказал Шпала, — беги, Колян, от этих пошлых мыслей. Оно изобилует множеством негативных побочных эффектов. Таковых как дети, празднично-выходные поездки к теще на блины и вечно-недостроенная дача с непрополотыми грядками, домашние тапочки и наваристые борщи служат малым утешением и компенсацией за моральные и физические страдания, как следствие большой, неповторимой и пылкой. Ты наверно искренне считаешь, что халявных секс все сгладит и преобразит будни семейной жизни в ежедневный праздник, позволь с тобой не согласиться, через несколько лет он превратится сначала в работу, без видимых доходов, потом в неприятную обязанность, закончится все обузой, при одной только мысли о которой у тебя будет все опадать, а сам ты станешь во сне наблюдать толстозадую и желанную соседку Вальку, но в реале бояться с ней каких-либо сношений, поскольку законом прописан негласный брачный договор при разделе имущества в связи с разводом, а за ипотеку тебе еще платить и платить. Нет, Колян, эти ноги дурно пахнут...

    — Слышь, оставь свои педиковские мысли при себе, — Колян усек, в его понимании, главное в монологе словоохотливого товарища, — если ты баб не любишь, сшей себе килт и хреначь на гей-парад. 

    — Да, какой же ты все-таки трудный, — Шпала даже повеселел от возможности продолжения развития темы. — Я, Колян, к геям отношусь инфантильно, а не как ты фанатично-нетерпимо, что видимо говорит о том, что из нас двоих латентным гомосексуалистом являешься именно ты. А коль удосужился выучить загадочное слово килт, с гипотетически-отдаленным представлением о нем, то знай, гордые горцы, во главе с Дунканом Маклаутом, никогда тебе не простят грязных намеков на их сексуальную ориентацию.

    — Я те щас за педика пальцы сломаю, — Смола резво повернулся к напарнику и злобно уставился на довольное, ухмыляющееся лицо Шпалы, — не гипотетически, а реально.

    — Ну, ну, Колян, успокойся, про педика не я, а ты начал, — Шпала вновь струхнул, не выдержав жесткого пронизывающего взгляда, — ты не понял сути моих слов про любовь...

    — И понимать не хочу, — фыркнул Колян. — Да и кто тебе сказал, что я в какую-то любовь играть собрался. У меня разговор короткий, как говорит Клизма — увидел тело, действуй смело, трахни его всеми доступными способами.

    — Ну, считай, что я тоже о непорочном зачатии, — явно не для Колянова понимания, а может, наоборот, как раз для него, съязвил Шпала.

    — Умный да. Телки сами просятся, чтоб их станцевали, и больше чем уверен, никто о скором замужестве во время секса из них не думает. Бабам кайф нужен, а не дети и борщи.

    — Как говаривал небезызвестный классик одного из революционных движений — сексуальная революция, о необходимости которой так много говорили в последнее время, свершилась. В умах и поступках освобожденного пролетариата. Тут можно вернуться к предыдущему разговору о ломке моральных устоев. Ура, товарищи, пролетариат теперь свободен, абсолютно свободен от догм и навязанных норм поведения и мыслей. Не дрефь, Колян, я с тобой. Дети все равно в пробирках теперь рождаются. Не… по… ро… чно… А порок теперь не более чем спорт — баб-слей к примеру.

    Чиркнула зажигалка и в воздух взвился синевато-серый дымок сигареты. Окончательно пришедший в себя в ходе занимательной беседы сотоварищей Була глубоко затянулся и сказал:

    — Не, а я понял Шпалу. У меня двоюродный брательник в деревне вот так танцевал, танцевал и дотанцевался до двойни в одном месте и до тройни в другом. Сейчас в одном месте борщи и теща, в другом алименты.

    — О как, отец героин получается. А еще говорят низкая рождаемость у нас, и заметь Колян, без всяких пробирок, прокатился, так сказать, обдуваемый ветрами кайфа на бобе, — усмехнулся Шпала.

    — В деревне понятное дело, — возразил Колян, — они ж трахаются без разбору и меры что кролики. Без

предохранительных гандонов. Отвечаю, братана сразу новая родня на стволы и ножи поставила, тут хочешь не хочешь женишься.

    — А ты че, Колян, думаешь в городе все на халявку прокатит, бабы щас умные и меркантильные, — сказал Шпала. — Вот что с тебя взять? На секс-монстра ты явно не тянешь, тут еще двояко, получишь с тобой кайф или одни мучения. Посему, танцовщица сразу в уме имеет две вещи — единовременную мзду, за зря потраченное время, либо вечный оброк, который клиент будет отрабатывать всю оставшуюся жизнь. Небольшую мзду ей гордость не позволяет брать, она ж не проститутка, а бриллиантами осыпать ты не в состоянии, поэтому вывод, ноги, которые согласятся лечь с тобой в постель, скорее всего в отдаленной перспективе имеют ввиду замужество с непременным участием твоей персоны.

     - Ага, разбежался, пинок под зад и алфидерзейн, — глумливо показал зубы Колян. — Ног много, я один. В пинок я от всей души вложу и мзду, и перспективы...

     - Колян, я смотрю ты вообще скоро спать перестанешь, ты ж в школу даж из сексуальной тяги к одноклассницам не ходил. А тут целый алфидерзейн, давича килт...

     - Не глупей тебя, улица многому учит. Хошь скажу, как по-даговски пальцы сломаю будет.

     - Кто о чем, а Колян о ракетах… Не, реально, Смола, может ты втихушку под одеялом "Что? Где? Когда?" смотришь.

     - Блин, ну все достал...

     Смола всем телом уже было развернулся к навязчивому подельнику, собираясь не на словах, а на деле объяснить Шпале, как будет по-даговски сломанные пальцы, но в это время Була выпрямился как штык, насколько это было возможно при его габаритах в просторах малолитражки, поднял согнутую в локте руку, дабы привлечь внимание товарищей и тихо, словно боясь посторонних ушей, сказал:

     - Моменто море, господа, кажись она тяпает...

      Шпала, не сразу въехавший в суть, хотел было развить понимание не совсем в тему сказанного словосочетания "момент аморе", на сей раз глумясь над Булой, но вмиг успокойлся под прицелом пронзительно-уничтожающего взгляда Смолы. 

     О девушке из высшего общества можно только сказать, что она девушка из высшего общества. Все наше представление о ней исчерпывается сводками светских новостей, глянцевыми журналами и мыльной литературой, зачастую написанной ей же самой либо страдающими катаклизмами души домохозяйками. Известно, что она богата, окружена толпами альфа-самцов либо наоборот, печально одинока. Она является непременной посетительницей презентаций, показов мод, выставок современного искусства, элитных ночных клубов и прочих культурных мероприятий топ-уровня. Ее интересы в нашем представлении лежат в области бриллиантов, яхт и дорогих машин. А ее голубая мечта — получить приглашение на закрытую вечеринку по поводу рождения британского наследного принца — зачастую так и остающаяся голубой мечтой, поскольку наследные принцы рождаются не часто, а девушек из высшего общества много. Еще известно, что она пинками открывает любые двери, даже самые могучие и неприступные, по крайней мере она сама так о себе думает и говорит. А простой обыватель зачастую не видит разницы между девушкой из высшего общества, светской дамой и элитной проституткой. И это пожалуй все, что мы знаем о девушках из высшего общества (ну если, конечно, не считать собственных локальных домыслов), впрочем не более нам известно и о самом высшем обществе.

    Лиза была той самой девушкой из высшего общества. Исходя из всего вышесказанного, я не стану описывать, какой она была на самом деле, дабы не вносить сумятицу в умы читателей и не разрушать устойчивые радующие душу мифы, о жизни девушек из высшего общества. Скажу только то, что отец ее был местного уровня промышленным магнатом, а сама она в данный момент спешила на встречу с тем самым альфа-самцом, невзрачным парнишкой из паралельного курса университета, чья принадлежность к высшим социальным слоям была очень и очень условна. Да, да, вы не ослышались, Лиза училась в провинциальном университете, а альфа-самец не был даже перспективным ботаником, не говоря уже о богатстве и положении в обществе. Ну не станем на этом зацикливаться, развивать тему противоположностей, да и вообще отклоняться от заданного повествования, к тому же ни парнишка, ни университет больше нам не встретятся. Лизе было 18 лет, она была стройна, красива и блондинка (вот ржать только не надо, на моем жизненном пути встречалась блондинка, за пару секунд складывавшая в уме десятизначные цифры, другое дело, что они по обыкновению назывались суммами денежных единиц, но суть-то от этого не меняется, сами попробуйте, не уверен, что у вас даже с денежными единицами получится). 

     Лиза припарковала машину на стоянке, пересекла тротуар метрах в трех от автомобиля бандитов, завернула за угол и направилась в сторону университетского стадиона. 

     - Вишь, она не только умница и красавица, а видимо еще спортсменка и в душе комсомолка, — сказал Шпала, наконец-то понявший, в чем суть предупреждения Булы. — Давай за ней, там гаражи, она полюбому через них пойдет.

     - Щас нет комсомольцев, — усмехнулся Колян, — активисты есть, а комсомольцев нет. 

     - Ты разницу видишь? А ну да, у комсомольцев идеалы были и совесть. Так они щас лишние, это, Колян, тяжкий груз, это, Колян, гири на шее спортсмена, приготовившегося к заплыву на дальнюю дистанцию жизни, утопнешь, Колян, не станешь победителем, ты даже проигравшим не станешь, ты просто утопнешь. 

      — Хватит философствовать, ты командуй, — сказал Була, провожая внимательным взглядом девушку за угол. — И кто тебя только старшим поставил, в гробу я таких старших видал.

      — В гробу говоришь… Я же тебе сказал, медленно за ней… А все претензии к руководству...

      Була нажал на газ, машина дернулась, сидевший впереди Смола, склонившийся вперед, будто желая заглянуть за угол, ударился головой о лобовое стекло и тихо сматерился.

      — Була, ну ты как-нибудь поосторожней что ль, нам Коляновы мозги во как нужны еще будут, — съехидничал в очередной раз Шпала, и продолжил на прежнюю тему, пока машина неторопливо поворачивала за угол: — Вот, Николай, смотри, с чем рифмуется слово комсомолец, сразу навскидку, без раздумий...

     - Многоженец, — Колян был рад, что Шпала не стал развивать тему его мозгов, потому поддержал разговор.

     - Не, Колян, во-первых не в рифму, а во-вторых давай без фрейдовских умозаключений, а по-простому, типа — огурец молодец, — развеселился Шпала и тут же осекся, понимая, что огурец-молодец еще более по-фрейдовски, но вслух ничего не сказал.

     - Ну тогда, многоборец, — Колян не знал толком, что такое фрейдовские умозаключения, но благоразумно переспрашивать не стал.

     - Ну, конечно, рифма тугая, зато как в точку, — Шпала похлопал одобряюще по плечу Коляна. — Вот, многоборцами они по своей сути были, многого хотели, даже исренне, не их вина что мало получалось, максималисты в общем. Ну а вот навскидку, активист.

     - Тракторист, — заржал Була.

     - Тупо, конечно, но тоже в чем-то попал, прут как трактора, по бездорожью — ломая кусты, деревья, по асфальту — превращая трассу первой категории в бездорожье, а по целине — вспахивая борозды для посева семян новых веяний, под чутким руководством главного агронома. Но я бы сказал — карьерист, ясно и понятно, без Фрейда и метафор. Эгоист еще более в точку. 

     - Садомазо...

     Машина резко затормозила, свернув за угол первого же гаража, упершись прямо в девушку. Смола, не договорив, вновь ударился лбом о лобовое стекло, видимо на этот раз сильнее, поскольку взгляд его в первые секунды был немного странным и мутным.

     Отскочившая в сторону девушка чуть оторопело и зло посмотрела на сидевших в машине парней. Она не выглядела испуганной или растерянной, а даже наоборот, была довольно активной и решительной.

     - Куда прешь, баран?!.. Обкурился что ли… Права, блин, понакупают, быдлы...

     Смешнее всего в этот момент было смотреть на Коляна, его взгляд и без того был весьма загадочен после удара, а после слов девушки он стал выражать всю накопленную веками боль угнетенного народа вкупе с тоскливой злостью старого импотента на выпускном балу гимназисток. Желания и возможности — вечный плохо решаемый вопрос человечества. Колян, видимо, хотел в этот момент даже не сломать пальцы, а убить девушку, но в то же время было понимание, что товар, по крайней мере до определенного момента, не может быть испорчен. 

     - Ты че, падла, кобыла, ругаешься, — сказал Колян, не найдя ничего более подходящего соответствующему моменту.

     Девушка скривила рот, оценивая интеллект оппонента, и сказала:

     - Мудак первобытный.

     - Коротко, ясно и доходчиво. Колян, только пальцы ей не ломай, прошу тебя. Визгу будет, за гаражами стадион с физкультурниками, — открывая дверь, сказал Шпала.

     Он вышел из машины, девушка отступила на шаг назад. Но с другой стороны уже подходил Була. Только теперь девушка перепугалась по-настоящему.

      — Что вам надо, парни. Не трогайте меня.

      — Как я понял, наш друг был огорчен твоими неразумными словами. У него к тебе разговор содержательный, — Шпала схватил девушку за руку, — ну, не бойся, он только тебе за оскорбление заяснит.

      — Я кричать буду, у меня там друзья каратисты, — Лиза посмотрела в сторону стадиона, искренне надеясь, что футболист и каратист имеют хоть что-то общее.

      — Ну да, — кивнул в знак согласия со словами друга Колян, — за слова только ответишь...

      — Насилуют, — еле слышно пропищала девушка, ясно чувствуя, как от всевозрастающего чувства беспокоства и страха у нее пропадают силы и голос.

      — Кому ты на фиг нужна… Була, хватай ее и в машину, — Шпала уже крепко держал девушку и старался дотянуться свободной рукой до ее рта, дабы заткнуть его.

      Була без разговоров схватил Лизу сзади, полностью обездвижил, огляделся и потащил к машине. Шпала в этот момент только мешал ему, вследствии чего, улучив момент, девушка предприняла попытку освободиться. Откуда -то в этот момент у нее появились силы, и даже немаленькие. Девушка стала брыкаться, стараясь вырваться. Тут еще Колян застрял возле открытых дверей, не совсем понимая, что ему делать. Стала образовываться куча-мала, вследствии неорганизованных действий, сопротивления девушки и попыток каждого из киднепперов быть полезным. 

     - Колян, багажник открывай, — проорал Шпала.

      Смола, будучи ближе всего к машине, тем не менее имел наименьшие возможности открыть багажник, но попытку предпринял. Что произошло дальше, никто из бандитов толком не понял и впоследствии не смог объяснить. Колян, застряв между кучей-малой и машиной, тянется к багажнику. Шпала, изначально лишь мешающий транспортировке, споткнувшись, оказывается на земле под ногами всех. Девушка спотыкается об него и оказывается сверху. Була, дабы не завалиться со всеми, на мгновение выпускает девушку. Тут Колян меняет свои намерияния, видя, что происходит, сам старается ухватить жертву, но оказывается на ней. Була окончательно теряет контроль и ко всему получает сильный укус указательного пальца со стороны Лизы. Шпала, придавленный двумя телами, вопит что-то о раздавленных яйцах. Колян стойко молчит, и еще крепче вжимает в землю Лизу, а соответственно и Шпалу с его яйцами. На последнем издыхании Шпала орет, чтобы Була не стоял столбом, держась за палец, а предпринял какие-нибудь действия к обездвиживанию все еще отчаянно брыкающейся девушки. Була, видимо, потерявший контроль не только над ситуацией, но и над собой, хватает с земли камень и заносит его над головой девушки. В этот момент Шпала, исходя из принципа, что спасение утопающих дело самих утопающих, последним усилием воли каким-то чудом скидывает с себя девушку и стокилограммового Коляна, в результате чего голова Смолы оказывается на месте, где только что была голова девушки. И тут же получает мощнейший удар камнем...