Юлия

— Дубровский, я не знала, что ты имеешь большой вес в криминальном мире.

— Одной музыкой не будешь подо мной торговые точки торговые центры, рынки и казино милая это проза жизни и от нее ни куда не деться.

Вздохнув, я поубавила свой пыл, в конце концов, это шоу-бизнес здесь без криминала ни как, особенно без крыши, а нас крышует Дятел и пока крышует нас он нам не о чем беспокоиться.

В 14:00 часа ко мне приехала Корина нанесла, грим волосы локонами, уложила по плечам, помогла надеть серебряное платье.

— Ирэна поторопись пора ехать в Останкино на съемку в эфир для телепрограммы «Все о звездах», — тихо позвал меня Дубровский.

— Иду.

Съемка интервью длилась, три часа я успела утомиться, но держалась молодцом ведь это моя профессия, которую я выбрала сама.

— Все снято.

— Утомилась? — подав мне, бокал шампанского спросил Дубровский.

— Немного.

— Ну, до 20:00 думаю, что отдохнешь.

— Не смеши, меня я хочу еще распеться.

— Тут ты права все должно пройти без задоринки.

— И пройдет, даже не сомневайся.

— В твоем творческом накале я никогда не сомневался, — сказал Дубровский, помогая сесть мне в машину.

— Ирэна нашу дочь уже раскручивает, Яновский Владислав Сергеевич она сняла клип « Поздняя любовь» не удивлюсь, если он стал, для нее первым ты прости.

— Наша дочь отдает отчет своим поступкам. Лев, раз она захотела пройти через ту же мясорубку что и я флаг ей в руки преступлением будет, если она зароет свой талант в землю.

— Я предлагал ей помощь, но она отказалась.

— Слишком гордая и не зависимая вся в меня.

— И безрассудная ее не волнует, что скажут в школе.

— А ничего не скажут за те деньги, что получает, директриса все будут молча улыбаться.

— И тебя это не коробит?

— Когда была, зеленая коробила, а когда на меня посыпались, первые шишки приняла нашу действительность такой, какая она есть без прикрас.

— Что-то мы разболтались, пошли в студию, а то нам осталось слишком мало времени.

— Пошли.

В студии, обыграв, альбом мы выдохнувшие валились в столовую.

— Зеленый чай будите? — улыбнувшись, спросила Раиса Павловна.

— Пожалуй.

— Ир, с завтрашнего дня наш сын пойдет в ясли «Муравушка» так будет, лучше для него я ни хочу, чтобы он рос тепличным растением.

— Я с тобой согласна, — кивнула я.

В 19:00 часов приехала Корина и началась суматоха. Надев, красное платье я спустилась вниз.

— Ты великолепна. Поехали, а то наш музыкальный директор голову нам оторвет.

— Ты имеешь в виду Турина Виталия Васильевича?

— Ну да.

С трудом, отбившись от журналистов, мы прошли во Дворец филармонии, через черный ход, ведущий прямиком в гримерную.

— Народу тьма поторопись детка до выхода на сцену остались считанные минуты, — поторопил меня Дубровский.

— Я уже готова.

— Тогда ни пуха.

— К черту.

Для того чтобы раскалить, публику я спела «Одинокая волчица в ночи»; «Парусник одинокий»; «Одиночество души»; «Пламя в ночи» затем я перешла к нашему новому альбому: «Роза на снегу» спела автобиографическую песню «Прости за измену»; «Твоя на веки»; «Рождество без тебя»; «Крик птицы в ночи» и многие другие. После каждой песни мне несли цветы и просили автографы. Я не забыта публикой это главное.

— Это было нечто, — закрывшись со мной в гримерной после концерта сказал Дубровский.

— Скоро нас ждут гастрольный тур тебя, ждет, новый пик славы ты к этому готова?

— К упорной работе я всегда готова, ведь сцена это моя жизнь ты же знаешь.

— Так же и для Арины не боишься конкуренции?

— Не боюсь у нас с ней разные репертуары и потом над голосом ей еще работать и работать.

— Ты слишком критична к ней.

— Я говорю правду да голос ее мой, но над ним я тоже работала, ночи, не спала.

— Я наслышан.

— Может, поедем домой? — зевнув, спросила я.

— Пожалуй, тем более что филармония давно пуста, досаждать ни кто не будет.

Подходя к дому, я услышала, мелодичный голос и вспомнила, себя в возрасте Арины тогда моим первым продюсером стал Чурин Константин Владимирович группа «Восход» я была, солисткой естественно мне, пришлось, с ним спать пока я на светской вечеринке случайно не столкнулась с Соколовским.

— Яновский вплотную занялся девочкой.

— Я буду за нее только рада.

Закурив, я прошла в студию.

— Ой, вы так незаметно приехали.

— Дочь, как дела в школе?

— Все хорошо ты же знаешь.

— Как с одноклассниками?

— Все нормально, потому что я из звездной семьи, а значит из богемы.

— Ты спишь с Яновским?

— У нас с ним пока я не окончу, школу гостевые отношения в будущем я стану его гражданской женой.

— Тебя не смущает его жена?

— Не смущает, ради достижения цели я готова на все.

— Ты вся в меня девочка.

— А в кого Роберт он до того серьезен, что меня порой тошнит.

— Скорее всего, он в твою бабушку Марину.

— Может ты и права, — пожала дочь плечами.

— Мама, — позвал меня Ринат.

— Иду солнышко.

— Я ни хочу в ясли.

— Так надо милый там тебе понравиться, вот увидишь.

Уложив, сына спать я пошла, укладывать и пятилетнего певучего мальчика которого рассмотрел преуспевающий композитор Зичев Роман Юрьевич.

— Мам я буду звездой.

— Никто в этом и не сомневается ты весь в отца.

— Как и Ринат?

— Да.

Закрыв, дверь комнаты сына я тяжело, вздохнула, все троих деток окунуться в клоаку шоу-бизнеса кроме Роберта чему я рада.

— Уснули?

— Как ангелочки.

— Завтра у нас гастроли сначала в Сочи затем во Владимир, в Смоленск, Ижевск, Саратов и многие другие города.

— Одним днем?

— Да.

— Интервью журналу «Звездная элита» мы дали о моем « триумфальном возращении на сцену после затишья»?

— Дали.

— Ирэна твои песни крутят по несколько раз на день.

— Я знаю, и я рада, потому что без музыки я умру.

— Я это знаю.

Проснувшись, в половине второго я с трудом подняла, голову вчера я снова перебрала. Качая, головой Дубровской взяв меня на руки, отнес в ванную.

— Я попросил Раису сделать тебе ванну из лепестков мяты она освежает.

— Спасибо.

— Самолет у нас на 14:45, так что стилист реанимирует тебя.

— Дубровский только не зуди я все и так понимаю.

— Я рада если это так детка, потому что спиртное плохо скажется на твоем облике, а внешность это: твоя визитная карточка ты не должна об этом забывать.

— Я и не забываю.

Мы снова повздорили, но потом снова помирились.

— Лев, ну не дуйся.

— Ир, ну ты бываешь серьезной?

— Иногда.

— То-то и оно что иногда, — вздохнул, Лев качая головой.

В половине седьмого мы выехали, в аэропорт в Сочи, были в 20:00 прилетели к концерту. Оставив вещи в машине, мы прошли через черный ход в гримерную.

— Твой выход.

Я пела, четыре часа зал ревел от умиления.

— Ты достойная конкурентка по цеху Максим, — подарив мне, шикарный букет лилий сказал Лев.

— Знаю, да и вообще, если б не Соколовский и не ее умение подложить себя под «денежного мешка» ее не было на эстраде ведь без фанеры она ноль, без палочки.

— Лихо ты ее.

— А у меня к ней антипатия у нее амбиции на пустом месте.

— Ну, что домой?

— Пожалуй. Элеонора Сергеевна в курсе нашего гастрольного тура?

— В курсе.

— Отлично.

— Ир, завтра во Владимир летим с утра.

— Ты уже снял номер со студией?

— Да и пришлось между прочем раскошелиться.

— Ничего не поделаешь, кому сейчас легко, — развела руками я

— Я ничего не говорю, игра стоит свеч.

Коснувшись, подушки я тут же заснула, проснулась от аромата кофе тянувшегося с лоджии.

— Проснулась?

— Еше не поняла, — зевая, сказала я.

— В 8:45 у нас самолет концерт в 16:00 часов, но мы должны отдохнуть и прорепетировать, пора, прогнать новый альбом «Океан любви».

— Ты прав.

— Я знаю. Я практически всегда прав.

— Самоуверенности в себе тебе не отнять.

— Знаю.

Я больше не напрягаюсь когда приезжаю в город Солнца Сочи, потому что похоронила свое прошлое раз и навсегда я живу настоящим здесь и сейчас. В самолете я вырубилась, до сих пор плохо, переношу перелеты.

— Ирэна, детка самолет идет на посадку, — тихо позвал меня Дубровский.

— Уже?

— Да.

Увидев на перроне своего бывшего любовника Осипова Руслана Юрьевича основателя группы «Грезы» я мысленно выругалась, потому что спала параллельно и с ним и с Грановским.

— Привет. Вот так встреча, — расплылся в улыбке Осипов.

— Здравствуй, — холодно пресекла его я.

В гостиной я, разбирая вещи, мысленно дрожала, как осиновый лист не хотелось бы, чтобы Дубровский узнал о нем.

— У тебя с ним что-то было? Ирэна лучше не лги мне, — развернув, меня к себе лицом попросил Дубровский.

— Лев, я ни хочу копаться в прошлом это.

— Твоя ошибка? Тебя милая понесло в разнос.

— Лев, я изменилась и.

— Ты права пусть твои похождения останутся в прошлом, тем более что он через месяц сгорит, как свеча у него ВИЧ надеюсь, ты с ним предохранялась?

Он был резок, но его можно понять жена шлюха.

— Да. Лев я.

— Ира, ты выжгла, у меня все внутри знаешь, а ведь я знал о твоей связи и с ним я хотел проверить твою реакцию.

— И что теперь?

— Ничего прошлое останется в прошлом я ни хочу во всем этом копаться тебе повезло, что достался такой дурак, который молча проглатывает похождения звезды.

— За свои ошибки я заплатила с полна. Дубровский я попала под влияние гипноза.

— Знаю потому и ни хочу во всем этом копаться.

— Спасибо хоть на этом.

Мне было, стыдно перед мужем оглянувшись, назад, я, посмотрев, на себя со стороны увидела развратную бестию, которая, приревновав мужа к солистке группы «Дюймовочка» Людмиле Грецкой.

— Жалеешь о своих проступках? — облокотившись о дверь, глухо спросил Дубровский.

— Жалею, мне следовало поговорить, а не верить газетам.

— Хватит, копаться в прошлом мы оба, получили урок от этого. Ирэн еще, когда всю правду о тебе раскрылась, я понял, кто рядом со мной я был разочарован, но так же я понял, что уже жить без тебя, не могу, ты напоминаешь, во многом мне мою покойную жену нет, у меня в мыслях не было вас сравнивать просто сходство на лицо.

— Я знаю, — сипло пробормотала я.

— Все хватит, копаться в прошлом давай лучше, прорепетируем альбом.

— Давай.

— Этот альбом будет бомбой, — отрегулировав, свет и музыку, сказал Герман.

— Я знаю.

— Мальчики я в душ.

— Только не долго к 14:00 часам приедет Корина.

— Я знаю.

Приняв, душ я прошла в комнату.

— Хороша, хороша даже не сомневайся в этом, — подойдя ко мне, сзади сказал Дубровский.

— В августе мне сорок.

— Это не приговор ты вон посмотри, на Валерию фору даст любой саплющке.

— Ей просто повезло с Пригожиным.

— Это да.

Увидев, в окно подъехавшую иномарку Корины я тяжело, вздохнула, что— то утомилась я. Сегодня мне сделали пушистый хвост, надели длинные алмазные серьги голубое расклешенное платье.

— Как раз подходит образ для песни: «Роза снежная».

— Машина готова?

— Лимузин ждет только вас, — вздохнув, сказал Стас.

Сегодня я не торопясь, успела поправить прическу в гримерной на столах стояло море цветов разных расцветок.

— Дубровская на сцену, — просунув, голову в дверь, сказал Турин.

— Иду.

Увидев меня зал, завизжал от восторга. Я пела, три часа пела три раза на бис «Прости за измену» и многие другие затем спела, песни из нового альбома зал ревел. В 19:00 часов спев последнюю песню: «Я ни с тобой, а жаль» я простилась, с поклонниками скрылась за кулисами.

В гримерной выпив бокал шампанского я почувствовала себя лучше, а то пересохло в горле.

— Береги голос детка.

— Берегу, но ты ведь знаешь я выкладываюсь по полной.

— Иногда смотря на тебя, я боюсь, как бы ты не сорвала голос.

— Не сорву, не беспокойся у меня все под контролем.

— Завтра с утра летим в Смоленск концерт в 19:00 часов номер в гостинице «Шерри» заказан.

— Предусмотрительно.

— Пока все идет хорошо.

— Ирэна пока тебя не было, твои поклонники ужасно по тебе соскучились, пассия Соколовского не смогла им тебя заменить.

Коснувшись, подушки я заснула, проснулась от телефонного разговора Дубровского с Людмилой Грецкой.

— Людмила, не добивай мой брак. С ней не просто, но черт бы ее побрал, она, околдовала меня и у нас с ней творческий тендем.

— Но нам же было, хорошо вместе пока ты не встретил ее.

— Значит, судьбе было так угодно.

— Людмила хватит, канючить с тобой, была, смертная скука, прости, но как певица ты ни какая.

— Хам.

— Что за крики? — раздражено, спросила я.

— Да вот позвонила виновница нашего тупика.

— Что ее певческая карьера накрылась медным тазом?

— Да ее же бросил Костинский.

— Ничего удивительно в ней нет шарма и хоризмы лишь смазливая мордашка.

— Тут ты права. Ир поторопись, собери вещи через час вылит.

Когда мы прилетели в Смоленск, я не пожалела, что захватила теплые вещи. Поежившись, я зашла в гостиницу вслед за мужем.

— Я бронировал в вашей гостинице двухместный номер люкс.

— Распишитесь и возьмите ключи мы рады постоянным клиентам, — распелась девушка администратор.

— Пришлите горничную надо распаковать чемоданы, а мы очень устали.

— Горничная будет.

— Спасибо.

Дубровский снял, просторный номер с видом на город с двумя комнатами во второй, есть мини студия не большая, но места хватило, для того чтобы Герман с Дубровским установили аппаратуру, — подумала я, оглядываясь по сторонам.

— Я в душ, — спустившись на землю, сказала я.

— Я следом за тобой.

— Скажи горничной, чтобы была аккуратнее с вещами особенно с концертными платьями.

— Хорошо я даже за всем прослежу.

— Буду тебе признательна за это.

Выходить из ванны не хотелось, до того она хороша. Зазвонил телефон на дисплее, высветился Грановский которого, выпустили из тюрьмы подсуетилась супруга Грановская Ева Владимировна, начинающая певица.

— Алло. Влад что тебе?

— Я уничтожу вас.

Слушать дальше угрозы я не стала.

— Детка ты там не утонула случаем?

— Нет, уже выхожу.

— Поторопись.

— Что так долго?

— Звонил, Грановский его выпустили из тюрьмы, подсуетилась его жена, которую теперь он раскручивает, вынужден скрывать свою не традиционную ориентацию.

— Он что? — округлив глаза, переспросил муж.

— Ну да.

— Я не помешала? — просунув, голову в комнату спросила Корина.

— Нет, а что уже 16:00 часов?

— Да.

— Тогда нет.

— Тебе повезло с мужем? — накручивая мои волосы, заметила она.

— Знаю потому и держусь за него ногами зубами и когтями.

— Ты ведь его приворожила?

— Заметно?

— Обычным людям нет, а вот таким как мы с тобой.

— Ты что тоже слышишь мысли людей?

— Да.

Надев, бардовое платье я, спросила: «У тебя давняя страсть к Дубровскому»?

— Он мой сводный брат.

— Ничего себе.

— Согласна, мир тесен, и ты многого о нем не знаешь.

— Я это уже поняла.

— Во Дворец КТЗ поедешь, вместе с нами я, буду менять по нескольку платьев.

— Я знаю, Дубровский проинформировал меня.

— Девочки пора.

— Идем.

Подъезжая, к КТЗ мы наткнулись, на толпу журналистов, пришлось дать не большое интервью. В гримерке успела лишь поправить прическу. Зал как всегда встретил, меня аплодисментами, пела четыре часа, если не больше после концерта раздавала пол часа автографы. Завтра летим в Ижевск.

— Тебя любят во всех городах.

— А по-другому и не будет.

— Твои песни распевает вся страна.

— Что меня радует.

Я благодарна творцу за то, что больше не всплыло ни одного моего «трофея, « через которые мне пришлось пройти, карабкаясь на вершину славы. Я немного подустала, тем не менее, откатаю, программу я ни хочу и не имею права подставлять своего продюсера. Ижевск встретил нас ветрами и дождем остановились в задрипанной гостинице «Голубка» благо только на один день и на одну ночь. Через час пришла Корина.

— Провинциальный городишко, — фыркнув, заметила она.

Я не стала говорить ей, что из Калуги не поверит.

— И как Дронину хватило средств заказать нас, — недоумевала я.

— Я сам диву даюсь до того здесь все в опустенье.

— Ладно, наше дело получить гонорар за концерт остальное нас не должно волновать.

— И то, правда.

Отпев, три часа в узком в непроветренном помещении я, вздохнула с облегчением, когда мы приехали в гостиницу.

— Мерзопакасное впечатление понимаю, зато бабки переведены уже на наш личный счет.

— Вот это и радует.

— Завтра в Саратов там Самара и домой.

Ночь была, еще та я проснулась от ощущения того, что по мне кто-то ползает.

— Лев, здесь муравьи! — закричала в ужасе я.

— Милая, мы улетаем, первым самолетом в Саратове я, забронировал номер в «Теремке».

— Еще лучше.

— Напрасно ты так я там останавливался и не раз.

— В лихие 90? Или в наши дни.

— В наши дни, когда надо было перетереть с Кабаном.

— Ловлю на слове.

— Какие мы привередливые.

— Какая есть.

— У тебя замашки принцессы.

— А я и есть принцесса.

— От скромности ты точно не помрешь я в душ.

— Я составлю тебе компанию?

— Составь, буду только рад.

Ванна оказалась ни чем, ни лучше номера.

— Брр мерзость, какая.

— Согласен.

В самолете я провалилась, в сон как всегда проснулась к посадке самолета.

— Вот так встреча услышала я бархатистый баритон за спиной мужа.

— Русинов вот так встреча так и поешь в жанре рока? — развернувшись, спросил муж коренастого мужчину в белой бестболке.

— Пою, сейчас полечу домой.

— Друг детства? — считав, информацию сквозь мужа уточнила я.

— Да. Ир ты, как и я видишь, меня насквозь порой от нашего дара, хочется лезть на стену выход один ставить заслон.

— Да уж, — вздохнув, кивнула я.

— Ребята нам пора, — вздохнув, прервал мужчин Турин.

— Идем.

Дубровский не обманул мы зашли в семи этажное бронзовое здание с красочной вывеской гостиница «Теремок». На выходе мы увидели милую девушку администратора Алину, которая сказала: «Добро пожаловать в гостиницу Теремок».

— Алина, я бронировал двухместный номер.

— Есть такое паспорта с собой?

— Разумеется.

— Ты и ее знаешь?

— Детка мы же договорились не докапываться друг до друга разве не так?

— Так.

В номере довольно уютно в одной комнате бирюзовые тона в другой: цвета слоновой кости благо комната шестьдесят метров нам удалось установить аппаратуру. Ванна просто царская в ней могут, плескаться трое, представляю, сколько нам стоило сие удовольствие, — размышляла я, плещась в ванной.

— Тебе здесь нравится? — поигрывая моими сосками, спросил Дубровский.

— Еще бы.

В Саратове я пела, четыре часа публика, не хотела меня отпускать. Спасибо моему продюсеру он помог донести цветы до гримерки.

— Детка нам с тобой еще во Владимир ехать гостиница «Констанца» ждет нас.

— Точно я совершено забыла про этот город. Та же программа?

— Ну да.

Заснув под утро, я проснулась, утомленная благо кофе сделал свое дело.

— Вижу, что устала от бесконечных перелетов, зато ты на пике популярности.

— На одном индуизме и живу.

— И правильно делаешь.

— Самолет в 9:45.

— Да во Владимире будем в 12:45 концерт в 18:00 часов.

— Прогуляемся по городу репетировать, нечего я, программу наизусть она уже столько была прокатана.

— Лев юбилей у Агнии 14 августа?

— Да.

— Ты купила ей шар предсказаний?

— Да. Лев в ней погиб экстрасенс.

— Она знает, но она, так же как и ты не может без сцены.

В аэропорту были ровно в 9:00.

— Не нервничай все пройдет как по маслу, — подмигнув мне, сказала стилист и костюмер в одном лице.

Во Владимире прохладно, но не дождливо. Гостиница ни чем не хуже чем в Саратове, даже лучше просторнее что ли. Взяв, бокал шампанского я, вышла в лоджию.

— Ты что делаешь? Ира у нас концерт это запрещено ты нарушаешь пункт в нашем контракте, — взяв, у меня из рук бокал, напомнил Дубровский.

— Прости.

— Детка контролируй себя.

— Может, тогда прогуляемся? — к пяти будем, в гостинице и Корина сделает мне грим.

— Пожалуй, ты права, а то я вымотался.

— Это и не удивительно ты работаешь как роб машина так нельзя.

— Я жаден до творчества, как и ты разве не так?

— Так.

— Ну, вот мы своего рода трудаголики.

Мы прошлись, по городу посидели в не большом, но уютном кафе «Ноте» зашли, во Владимировский Собор я поставила, свечки за упокой умершим родственникам и на душе стало как-то легче.

— Сколько лет, сколько зим Дубровский, — медовым голоском обратилась к мужу зеленоглазая блондинка примерно возраста моего мужа.

— Сильвия ты ли это?

— Как видишь, после смерти сестры я долго, не могла, прийти в себя в трудную минуту мне, помог Виктор.

— Бажанов?

— Да у него банковская сеть по всему миру помог мне раскрутиться как в Москве, так и здесь у меня сеть салонов красоты. Наслышана о твоем браке с Ирэн у тебя просто талант находить ветреных особ.

— Ничего не поделаешь.

— Дорогой может, наконец, представишь нас друг другу? — устав стоять в сторонке спросила я.

— Ирэна, это Сильвия сестра моей покойной жены.

— Ирэна.

— О вас пестреют все журналы, и телеканалы так было и с Викторией.

Мне было не приятно сравнение с покойницей, но я промолчала, следует уважать прошлое близкого человека.

— Лев, нам пора в 18:00 концерт.

— Спасибо, что напомнила.

— У вас сегодня концерт?

— Возьми билет, — протянув женщине, билет сказал Дубровский.

— Спасибо, а то муж укатил в Самару там у него сходка.

— Я понял.

Как всегда зал рвал меня на части, на сцену несли, охапки цветов зал, ревел от восторга. Я пела, три часа меняя концертные костюмы три раза, если не больше.

— Она самородок, — услышала я комментарий золовки мужа.

— Сильвия мне пора.

— Иди за своей Жизель.

УФ как же я устала, упав на кровать, — пробормотала я.

— Последний рывок милая и мы в Москве.

Заснув, на плече у Дубровского я, проснулась от аромата кофе тянувшегося из лоджии.

— Проснулась?

— Еще не поняла.

— Самолет через час.

— В 9:30?

— Да.

— Концерт в 19:30?

— Совершено, верно, Самара встретит, нас на ура в тот раз зал, ревел от восторга и нас не хотели отпускать.

Зевая, я стала собирать вещи.

Порой меня посещает, желание затаиться на Тибете только вот свято место пусто, не бывает тем более в шоу-бизнесе. Весь полет я, как всегда проспала, проснулась, тогда когда самолет делал посадку.

Да что же это такое меня мутит с Саратова, — скрываясь в туалете, недоумевала я.

— Ир, похоже, что ты беременна. Ты понимаешь, что этот ребенок может, тебя убить ты и Рината с трудом доносила.

— Понимаю.

— Хорошо что еще наш директор не подписал с Миланом контракт на наш концерт.

— Это точно.

— Детка я счастлив у нас будет дочь.

— Знаю.

— Тебе будет трудно втянуться в сцену после родов ты к этому готова?

— Готова.

Отпев, три часа на сцене я потеряла сознание.

— В ее положении нельзя переутомляться, — качая головой, сказала врач.

— Ира, ни каких перегрузок я хочу, чтобы до рождения малыша ты ушла в подполье.

— Я не смогу.

— Сможешь, я ни хочу, чтобы ты дергалась, больше гуляй, пиши, музыку, можем начать писать новый альбом «Колыбель любви» естественно придется объявить о твоем интересном положении журналу «Виг».

Взяв, телефон я связалась с матерью.

— Алло, мама я беременна.

— Девочка моя я знала, что у вас родится еще Анечка.

— Мне придется всю беременность просидеть дома потому что.

— Потому что ты износила свой организм результат на лицо.

— Ну не ворчи.

— А с тобой по-другому нельзя.

— Мама.

— Что мама? Детка с тобой святой сбесится ей богу, — отрезала мать и отключилась.

— Лев, как все некстати.

— Милая, видно судьба иметь пятерых детей другие берут приемных, а у нас свои.

— Меня забудут.

— Не забудут, мы объявим в прессе о работе над новым альбомом.

В Москве были, рано утром на перроне нас, встретила свекровь.

— А где мама?

— Я ей звонила у нее семинар, но на мой юбилей обещала приехать.

— Твоя мать живет с психологом Роговым Владиславом Борисовичем?

— Да с отцом они развелись, а к чему ты это спрашиваешь?

— Просто Рогова я хорошо знаю у него еще элитная клиника «Терапия без лекарств».

— Откуда знаешь?

— В лихие 90-е были в одной группировке.

— Понятно.

— Юбилей мать будет отмечать в ресторане «Пария» в 14:00 часа.

— Я матери сейчас перезвоню.

Зайдя в ванную, я связалась с матерью.

— Алло, — отрезала мать.

— Мам сегодня юбилей у матери Льва ты не забыла?

— Не забыла.

Приняв, душ я прошла в комнату сегодня надену, лиловое платье волосы, заколю крабом. Надев, платье я, сделав прическу, спустилась, вниз Дубровский молча, смотрел, на камин когда я к нему, подошла.

— Я готова поехали.

— Завтра встанешь на учет, и ни, каких стрессов Ир я хочу, чтобы ты нормально выносила дочь.

— Выношу, но без сцены я зачахну.

— Не зачахнешь, просто, не успеешь ведь работа над новым альбомом трудоемкое дело.

Когда мы приехали, мать с отчимом были уже там.

— Ир, ты вся светишься изнутри беременность тебе к лицу, — заметила мать, когда мы вышли в лоджию подышать свежим воздухом.

— Знаю просто.

— Просто ребенок спутал тебе карты? Ир, на сцену ты еще вернешься.

— Мне бы твою уверенность.

— Сейчас ты противоречишь сама себе, потому что знаешь, что я права.

— Может так оно и есть, — пожала плечами я.

— Ирэна, Марина Викторовна.

— Мы идем.

— Лев, мне что-то нехорошо.

— Поехали домой, — кивнул Дубровский.

Дома, коснувшись, подушки я уснула, проснулась от резких болей в низу живота.

— Лев! Я теряю его, — закричала я.

— Без паники.

В реанимации мне с трудом остановили, кровотечение теперь мне предстоит лежать в больнице до самого рождения малышки.

— Вы беременны три месяца вы в курсе? — вздохнув, спросил меня врач.

— Нет.

— Удивительно.

— Знаете, я известная певица мне, было не до этого я, думала, что у меня сбой.

— Ух уж эти знаменитости.

— Где мой муж?

— В коридоре.

— Я могу его увидеть?

— Когда вас переведут в палату, люкс которую оплатил ваш муж.

Дубровский зашел ко мне через двадцать минут, после того как меня перевели в палату.

— Ну, вот, а ты морила себя голодом. Ира ты безответственна.

— Я думал, что у меня обычный сбой я и подумать не могла, что беременна.

— С головой ушла в музыку?

— Да.

— Лев, займемся альбомом после рождения Алины.

— Хорошо.

Утром ко мне приехала сестра с фруктами и морсом.

— Привет как ты сестренка?

— Лучше, честно говоря, я испугалась.

— Все позади но.

— Что? Не пугай меня.

— К сожалению, роды будут, очень тяжелыми твоя жизнь будет висеть на волоске, понадобится переливание крови и.

— Что?

— У вас с мужем та же группа крови.

— А так бывает?

— Бывает.

Алину я выносила, девять месяцев мне, стоило это большого труда. Ночь с 22 на 23 декабря я родила девочку и потеряла сознание. В себя пришла через неделю.

— Где моя дочь?

— Слава богу, вы пришли в себя ваша девочка сейчас с вашим мужем.

— То есть?

— Ее выписали ваша малышка с вашим мужем и свекровью мы думали, что вы не выживете, вы потеряли много крови.

Достав, телефон я набрала мужа.

— Дубровский как это понимать?

— Ты была очень плоха. Ир я сейчас буду малышка с Риммой Петровной.

Я хотела встать, но не смогла ноги ватные штормит.

— Вы еще очень слабы.

— Дубровская к вам муж с малышкой.

Взяв, малышку на руки я прослезилась.

— Она твоя копия.

— Лев, я не могу тут больше.

— В субботу тебя уже выписывают в понедельник крестины.

Оказавшись в родных пенатах, я с облегчением вздохнула, набросив, халат я закрылась в ванной, я давно не была в душе. Восстанавливаться после родов мне, конечно, придется, грубо говоря, год ничего не поделаешь.

Услышав крик малышки я взяв бутылочку прошла в детскую нянька все пыталась ее укачать хотя она была насквозь мокрая.

— Рима Петровна мы вам очень признательны, но если вы и дальше будите, так халатно относится, к нашей дочери нам придется с вами попрощаться.

— Извините Ирина Александровна.

Сменив дочери панперс я, покормив ее из бутылочки уложив в кроватку, дала инструкции няньке.

— Ир, завтра из Омска прилетает моя двоюродная сестра.

— Снежана?

— Да.

— А для чего? — поморщившись, спросила я.

— Помочь тебе с малышкой. Ир, Рима не тянет, и ты это видишь, а у Снежаны педагогическое образование.

— Хорошо.

Няню мы уволили, в этот же день работает, без индуизма дети это чувствуют, а Снежана хоть и высокомерная штучка подход к племянникам нашла.

— Лев, я смогу выдержать ее лишь до года не больше.

— А больше она и сама не будет здесь находиться просто сейчас у нее отпуск.

— Как ее галерея «Солонея»?

— Процветает. Ты следи за своим язычком она моя сестра.

— Прости. Лев просто.

— Вы обе с ней не подарки идите друг другу на уступки вы, в конце концов, женщины не мне тебе это говорить.

Чтобы вновь обрести гармонию я зашла, в студию у меня, появилось желание распеться, тем более что одну песню к альбому «Колыбель любви» я уже написала это: «Ночной крик птицы в ночи»

Я слышу ночной крик птицы в ночи

Я одна в ночи без тебя

Я сильнее огня

Я слышу крик птицы в ночи

Я без тебя не могу, не молчи.

— Это будет шедевр? — зайдя в студию, заметил Лев.

— Знаю только надо написать музыку.

— Этим сейчас и займемся до 14:00 время еще есть.

— А что в 14:00 кто-то приедет?

— Гости отмечать пополнение в семействе не обойдется, и без прессы сама понимаешь ты известная певица за славу надо платить.

— Я просто забыла, до сих пор прийти в себя не могу.

— Я вообще думал, что ты не выживешь.

Герман приехал через сорок минут. За два часа мы практически записали альбом. Но, зная, Дубровского я точно, могу сказать что, несмотря на то, что альбом практически готов он еще сыроват, над аранжировками стоит поработать каждую песню проигрывать, а уж потом когда я буду в форме прокатить его по городам и селам.

— Снято.

— Ир, уже 13:00 тебе пора переодеться Корина уже приехала.

Приняв, душ я, достав кремовое платье, спустилась, вниз стилист ждала меня в моей комнате.

— Макияж сделаю, не броский волосы завью и распущу по плечам.

— Думаю, что, да так будет в самый раз, — улыбнувшись, кивнула я.

— Красавица.

— Спасибо.

— Ирэна тебе завидуют миллионы особенно Людмила, которая была, влюблена, в Дубровского еще тогда когда он стал раскручивать ее сестру Ходакову Викторию Владимировну.

— Спасибо за информацию, — тихо осадила я стилиста.

— Между ними ничего нет, Дубровский и своей покойной жене никогда не изменял, несмотря на ее пристрастие к алкоголю наркотической зависимости и похождениям видимо он самозахист.

— Корина твоя ошибка в том, что ты слишком идеализируешь, мужиков не надо делать из них идолов и уж тем более ни в коем случае нельзя им поклоняться.

— Ирэна.

— Иду. Вы можете быть свободны.

— Вы стали прожженной жизнью.

— Жизнь просто меня хорошенько побила, и я поняла одну простую вещь мужикам слепо верить нельзя, да и расслабляться тоже в миг скрутят, в бараний рог пикнуть, не успеешь.

Нацепив, на лицо улыбку для прессы я спустилась вниз.

— Ирочка, ты вся светишься от счастья, — обняв меня, сказала мать.

— Потому что счастлива.

— Журнал «Тайны звезд» Виноградова Лика.

— Мы счастливы вчера я родила малышку назвали Анной через год я снова выйду на сцену с новыми хитами.

— Говорят, вы, преступили к написанию нового альбома?

— Совершено, верно.

— Будем ждать вашего выхода с нетерпением.

— Все снято.

Это цена публичных людей и тут ничего не попишешь, моя мать тоже без конца дает интервью участвуют в фото сессии. Со вторника займусь, собой вплотную благо Торчинов Яков Борисович ни куда не уехал.

— Тебе так не терпится выйти на сцену?

— Да и дети меня понимают, дома я медленно усыхаю.

— Год побудь просто мамой.

— Ты прав, а то дети практически меня не видят особенно Ринат с Енисеем.

— Я рад, что до тебя это, наконец, дошло.

— Ребята куда вы пропали? — донеслись до нас не довольные голоса гостей.

— Идем.

Свекровь подарила малышке комбинезон.

— Будет такой же красавицей как мама, — сказала она перед уходом.

— Ир к скольким подъезжать к церкви?

— К часу.

— Хорошо.

— Мам, почему сестра не приехала?

— Она зашивается, на работе ты же, знаешь Татьяну с Даниилом.

— Да знаю, уж просто, боюсь, как бы она не загнала себя она женщина, а не лошадь.

— Ты это ей скажи мы с Виктором устали.

— Упрямее меня?

— Да.

— Никогда бы не подумала.

— Ира, нам пора.

Вздохнув, я, сев на диван плеснула себе еще вина.

— Это лишнее. Ира, нельзя головой окунаться в творчество дети, потом не оценят.

— Пожалуй ты прав.

— Завтра крестины послезавтра я начинаю упорно приводить себя в порядок.

— Ты не исправима, делаешь вид, что слышишь, но делаешь все по— своему.

— Потому что музыка для меня как воздух.

Пройдя в комнату Рината, я увидела, что он рисует мед кабинет.

— Хорошо получается, — потрепав, сына по волосам сказала я.

— Ир, я хочу тебя.

— Серьезно? — не поверила я.

— А почему бы мне не хотеть свою жену, тем более что после родов твоя фигура не так уж и расползлась какие-то лишние, десять килограмм не более того.

Его излишняя откровенность немного меня покоробила, но я промолчала.

Он говорил так, будто я породистая лошадь, а он хозяин, который дает оценку лошади.

Он взял меня на фортепиано.

— Ты стала женственнее и раскрепощение.

«Началось», — закатив глаза, подумала я.

Я встала, когда он еще спал от плача Анечки. В девять часов утра позвонила, Снежана сказала, что уже подъехала, остановилась у тетки.

— Приходи только тихо.

Через десять минут в дверь позвонили. Увидев, рыжую бестию тридцати трех лет я тяжело вздохнула ее бы толковому мужику в ежовые руки.

— Где старшие?

— Спят, еще Енисей записывает первый альбом «Звездное небо» Арина идет по моим стопам.

— Тебе повезло у тебя хоть дети, а вот я после того аборта родить сама не могу.

— А взять из приюта не хочешь?

— Я думала об этом, но в ближайшем будущем это снова отпадает ведь помимо галереи у меня модельное агентство «Пассаж».

— Ты прилетела помочь по просьбе брата?

— Да. Ир я не понаслышке знаю, что такое плохая няня у меня такая была.

— Тогда спасибо за помощь.

Как же все-таки Арина похожа на меня, — посмотрев, на дочь стоявшую в проеме двери подумала я.

— Здравствуйте, а вы тетя Снежана?

— Да, солнце это я.

— Снежана ты ли это?

— Я братец я.

— Как ты смогла бросить работу?

— Все перевела в Москву там филиалы, а здесь основной бизнес пока остановилась у твоей мамы, но уже начну подыскивать квартиру.

— Мама это наша тетя? — хором спросили мальчики.

— Да.

— Ирэн ты прям мать героиня.

За разговором мы не заметили, как пролетело время.

— Я в душ, а то скоро приедет Карина.

— Твой личный стилист?

— Да. Мало ли папарацци будет в церкви надо быть готовой ко всему.

— Полностью с тобой согласна.

После того как Карина завила мои волосы и сделала легкий макияж я надела черные брюки с черной сорочкой.

— Классический стиль соскучилась по классике?

— Да.

Народу в церкви, было много от духоты я чуть, не потеряла сознание.

— Давай выйдем на воздух, — взяв, меня под руку сказал Дубровский.

— Спасибо, — потерев виски, сказала я.

— Снова было видение?

— Похоже на то.

— Ставить заслон пробовала?

— Несколько раз, куда там пробивают защиту как нехрена делать.

— Тогда вводи себя в транс либо же занимайся йогой.

— Думаю что ты прав, — кивнула я, потирая виски.

Пока была дома всю ласку и заботу отдала детям, и дельфинарии мы были, и на горках мальчики у меня катались с малышкой, несколько раз гуляла в парке. За неделю я сбросила десять килограмм, когда малышке, было три месяца я, взмолилась.

— Нас ждут в Минске, Вологде гастрольный тур начнется, с завтрашнего дня я знал, что на долго тебя не хватит.

— Потому что без музыки я умираю.

— Звони, Корине надо, будет переделать концертные костюмы.

— Ты прав я как-то об этом не подумала.

— Ты как всегда.

Достав, телефон я связалась с Кориной.

— Алло.

— Корина это я Дубровская ну все моя затворническая жизнь закончилась, со вторника у нас начнется гастрольный тур с новым альбомом «Колыбель любви» мне нужна твоя помощь, отредактировать, мои костюмы или сшить новые ты ведь училась на модельера.

— Что не сделаешь, ради Дубровского хорошо я скоро буду.

— Лев, а что наш альбом уже прокрутили на радио станциях?

— Да так что теперь твои песни знают все.

— Оперативно.

Открыв, гардероб я достала, черную шубу сегодня нам ехать в Останкино на запись концерта к 8 марта позвонила сама прима эстрады Пугачева.

— В тусовке все диву даются твоей плодовитости, — сказал Дубровский, когда мы вышли из дома.

Увидев, в машине своего одноклассника Кузьмина Максима Борисовича я присвистнула вот кого не ожидала увидеть.

— Знакома?

— Учились вместе из неблагополучной семьи, но парень не плохой.

— У него жена и трое детей кормить как-то надо.

Макс сделал вид, что видит меня в первый раз, за что я ему благодарна.

— Он теперь твой новый охранник.

— Я уже поняла.

Герман был уже в Останкино, когда мы приехали. Съемки для концерта длились три часа.

— Ты спешишь жить дорогая моя.

— Не могу иначе музыка для меня как воздух.

— А дети?

— Дети для меня счастье я не отрицаю их, но и не зацыкливаюсь на них.

— Даешь самостоятельность?

— Да.

— Нам пора завтра начнется гастрольный тур.

— С новым альбомом?

— Да.

— «Колыбель любви»?

— Да.

— Это поистине шедевр Дубровский твоей подопечной повезло с таким супругом.

Я промолчала с примадонной лучше отношения не портить себе дороже выйдет.

— В Кошенев мы летим?

— На один день все одним днем у нас обширная программа.

— Понятно.

Макс шел вслед след за мной порой у меня возникает желание избавиться от охраны но, вспомнив случай с машиной, я признаю правоту мужа.

— Макс, отгонишь машину в гараж и можешь, быть свободен.

— Сороке я уже позвонил, он будет.

— Хорошо.

Коснувшись, подушки я заснула, проснулась от телефонного звонка.

— Алло.

— Так ты жива? Гадина он должен был быть моим вместо тебя на эстраде должна была быть я.

— Людмила тебе повезло, что вас со Стасом не посадили.

— Кишка тонка, мой муженек верит только мне.

— Лопух твой муженек, — рявкнула я и отключилась.

— Кто звонил?

— Людмила теперь уже Моника Дуглас.

— Кинула самого Кабана?

— Ну, да так что в Стасе я изначально не ошиблась.

— Ребята ею займутся, я уже связался с Джоном Куре.

— А без криминала ни как?

— Да простит меня покойная Вика, но ее сестра перешла все границы дозволенного.

— Значит, так тому и быть в Америку поедет киллер?

— Да.

— Детка такова наша суровая действительность лучше принимать ее такой, какая она есть.

— Порой она бывает через, чур, суровой.

Се — ля — ви ничего не поделаешь, милая поторопись в 9:45 самолет летим, в Кошенев я давно там, ни был концерт в 19:45 просто хочется показать тебе город.

— Номер забронировал?

— А то еще вчера в гостинице «Анабелла».

— Ирина Александровна чемоданы я собрала.

— Спасибо Раиса Павловна.

По обыкновению весь перелет я проспала, проснулась, когда самолет шел на посадку. Кошенев встретил нас солнечной теплой погодой. Моя мечта сбылась, я побывала, во многих странах и городах света. Увидев мраморное десяти этажное здание с золотой вывеской «Анабелла» я пришла к вводу, что у Тюрина Владислава Степановича цепкий ум.

Внутри гостиницы зеркальные потолки, мраморный пол по бокам позолоченные подсвечники навесные цветы по среди в не большом закутке скучающая девушка администратор в белой блузке и черной юбке.

— Катенька, солнце мое ключики от 309 номера, пожалуйста, — наклонившись к грудастой блондинке, обратился к зевающей девице Дубровский.

— Паспорта, пожалуйста, а то были случаи.

— Что выдавали себя не за тех, кем являются что ли?

— Да.

Номер оказался просторнее, чем я думала метров 200, если не больше все в бирюзовых тонах.

— Вижу, тебе здесь нравится, — закурив трубку, заметил Дубровский.

— Спрашиваешь? Еще бы.

— Тогда я предлагаю, тебе экскурсию по городу ты, сможешь увидеть красочные магазинчики, ювелирную лавку Домина играющий фонтан.

— Твое предложение звучит заманчиво.

— Тогда я жду тебя внизу.

— Я буду минут через двадцать.

Надев, черное кожаное пальто я, надев, шляпку с вуалью спустилась вниз. Здесь тепло, но не настолько чтобы ходить раздетой, — подумала я подойдя к Дубровскому.

— Ты прекрасна дорогая.

— Машина внизу.

— Да лимузин ждет тебя.

Порой мне кажется, что это сон все, о чем я с детства мечтала, сбылось слава, поклонники любимый мужчина дети все, о чем я мечтала.

— Посидим в ресторане «Орши»?

— Обожаю французскую кухню ди и рестораны в целом.

— Ничего удивительного ведь ты была семь лет замужем за чудовищем.

— Лучше не напоминай мне, — поморщившись, попросила я, пригубив к бокалу с шампанским.

— Прости, не буду больше ворошить твое прошлое надо жить в настоящем. Детка не налегай на спиртное нам еще выступать.

— Я знаю.

В гостинице я, приняв холодный душ, быстро протрезвела в 18:00 часов ко мне в номер пришла Корина.

— Выпей кофе с лимоном поможет.

— Пожалуй ты права.

Набрав, номер администратора я попросила прислать горничную с кофе с лимоном.

— Ну, вот совсем другое дело. Ирэна ты неисправима.

— Знаю.

— У Дубровского железные нервы.

— Сама поражаюсь, его выдержки то ли он не хочет терять реальные деньги, а ведь я приношу сумасшедшие гонорары и.

— Прекрати он любит тебя хоть ты его и приворожила, но, если сделаешь отворот он умрет, так что ты теперь несешь ответственность за его жизнь.

— Карина да ты влюблена в него.

— И не скрываю, этого только он в упор меня не видит, ослеплен любовью к тебе, хотя ты того не заслуживаешь.

— Ты мне помогаешь лишь бы с ним быть рядом?

— Да. Ирэн маску я нанесла теперь оденем твое концертное платье.

Ее выдержке я просто поражаюсь быть стилистом костюмершей у жены любимого мужчины это сильно.

— Вот теперь ты можешь показаться Дубровскому, — залив мои волосы лаком сказала Карина.

— Спасибо.

— Я делаю это для него, потому что не по наслышке знаю как туго в столице с настоящими профессионалами.

— Тогда спасибо за искренность.

Дубровский молча курил в гостиной, когда я к нему подошла.

— Вот это другое дело. Детка контролируй себя.

— Хорошо.

— Ирэна я ни шучу.

— Я поняла, — отрезала я устав от нравоучений, хотя они обоснованы.

— Лев, давай остановимся, пока не поздно пока, не наговорили друг, другу лишнего, — обвив, его шею руками, сказала я.

— Ирэна как же с тобой тяжело, — вздохнул Дубровский, тая в моих цепких ручках.

— Знаю, но ведь ты меня любишь?

— Люблю и ненавижу одновременно ты мое счастье и моя погибель.

— Лев, а ты мой свет в конце туннеля с тобой я почувствовала, себя желанной ты, раскрепостил меня.

— Знаю. Нам пора, — вздохнув, прервал меня супруг.

Народу в концертном зале имени Тулеева Брига Владимировича была тысяча, если не больше. Сначала я спела «Прости за измену» затем «Крик ночной птицы в ночи» зал стол на ушах я пела, четыре часа зал не хотел меня отпускать. Гастрольный тур подошел, к концу завтра мы возвращаемся домой я ужасно, соскучилась по детям особенно по Анечке.

— Ирэна мне звонила, Примадонна завтра после трех будут съемки для «Золотого граммофона, « на котором тебя признают, народной артисткой ты завоевала, миллионы сердец твои песни распевают, когда одиноко.

— Лев, я благодарна тебе за то, что ты для меня сделал.

— Ирэн, в забитом в угол в зверьке я рассмотрел лучистую лань с ранимой душей. Я тогда понял что у прекрасной незнакомки голос от бога, и грех было бы его зарыть в землю.

Заснув, у него на плече я проснулась от телефонного разговора мужа с Кориной.

— Корина может тебе покажется это не реальным, но я вращающийся в богемных тусовках, несмотря на фокусы жены ну разу ей не изменил да она сука не спорю, но меня тянет к ней. Возможно, она приворожила меня, но я ничего менять уже ни хочу, нас многое, связывает, и у нас дует только с ней я, могу выступать.

— Я понимаю, но это не правильно.

— Карина, я буду тебе признателен, если ты и дальше будешь у нас работать.

— Это свинство с твоей стороны Дубровский, но ради сына я сделаю все.

— Марк мой сын?

— Да, но это ничего не меняет жить с нелюбящим меня мужчиной не в моих правилах.

Сердце ухнуло вниз выходит, у него случилась, интрижка тогда когда он узнал о моей связи с Грановским.

— Ты все слышала? — вздохнув, спросил Дубровский, отойдя к окну.

— Слышала. Лев мы оба наломали дров, но я ни хочу,… я запнулась.

— Ничего не изменится, у мальчика фамилия матери в строке прочерк она принципиально, не хочет, чтобы я им помогал.

— Она любит тебя.

— Наша связь была ошибкой, но тогда я мог тебя убить и загреметь в тюрьму ты не представляешь, как мне было больно.

— Прости меня, — смахивая бегущие по щекам слезы, — пробормотала я.

— Простил, но забыть не смогу.

— Спасибо за честность, — вздохнула я.

— Ир, сохранить наш брак будет, не просто над нашими отношениями, придется постоянно работать, а в костер постоянно подбрасывать дровишки, дабы он не погас я, кажется, говорил тебе, что будет не легко.

— Говорил, но я не думала что настолько.

— Детка за ошибки надо платить. Ирэна мне пока нелегко все забыть, но я больше ни хочу, во всем этом копаться за нас копается пресса впрочем, как и домысливает.

Проснувшись, среди ночи от шершавого языка мужа я поняла, что как женщину — любовницу он меня хочет, а вот как жену пока в упор не видит и его можно понять.

— Ир, я решил больше не мучить ни тебя, ни себя легче, ни кому не станет, раз уж мы решили, начать все с чистого листа, оставив прошлое в прошлом, так давай это сделаем.

— Ты, правда, так думаешь? — вздохнув, спросила я.

— Да. Ир я хочу сохранить ни только наш дуэт, но и нашу семью надеюсь, что мы оба усвоили урок.

— Да уж усвоили.

— Считай, что у нас был кризис, кстати, все может быть как никак двенадцать лет брака своего рода рубеж.

— После возвращения домой я хочу предложить тебе отдохнуть две недели в Париже.

— Я буду только рада.

— Ого, уже светает, а завтра самолет в 10:30.

— Ничего успеем.

Проснувшись, в половине восьмого я по шуму воды, поняла, что Дубровский там.

— Можно? — робко постучав в дверь, спросила я.

— Заходи.

В итоге из ванной мы вышли через час.

— Ничего себе, — посмотрев на часы, пробормотала я.

— Скажи, спасибо горничной она, собрала наши чемоданы, и я уже позвонил Корине, потому что в Демадедова могут быть репортеры с телеканала РНТВ или

канала муз ТВ ты должна быть на высоте.

— И буду. Лев я тут бессонной ночью набросала стихи к песне «Парусник одинокий».

— Напеть сможешь?

— Смогу.

— Пройдем в студию у нас с тобой двадцать минут в запасе.

«Я вижу парус одинокий вдали

Я помню все что было с нами

Я помню шум прибоя, под которым мы ходили

Нам, было хорошо с тобой мы беззаботными, были, — напела я.

— Ирка эта песня будет бомбой? — закружив, меня по номеру прокричал Дубровский.

— Тихо не урони меня.

— Не уроню или ты?

— Нет, я не беременна и у меня больше не может быть, детей после родов у меня открылось, ковотечение и мне удалили матку, — вздохнув, сказала я.

— Ир, у нас так их пятеро нам грех жаловаться.

— Это да.

— Дубровский прости за вторжение, но если вы не поторопитесь вы опоздаете в аэропорт.

Надев лиловое платье я, надев белую шубку села к зеркалу за десять минут Корина завила волосы и уложила в крабе, обрамленном изумрудами.

— Вы всегда будите выглядеть младше своих лет это у вас природное.

— Ну, без ботекса я не обхожусь и не скрываю этого.

— Все равно в сорок лет не каждая женщина позволит себе так шикарно выглядеть.

— Вот смотрю я на тебя Корина и не понимаю это ж надо иметь силу воли работать на жену человека, которого любишь.

— Марк учится в юридическом ради него горы сверну, а жить с человеком, который переспал со мной из-за месте жене выше моих сил.

— Я прекрасно тебя понимаю и.

— Что?

— Герман влюблен в тебя.

— И что с того? Ир, он ничего не сможет дать ни мне, ни сыну.

— Девочки поторопитесь.

— Идем.

В самолете я как всегда вырубилась, проснулась, лишь тогда когда самолет пошел на посадку. Увидев, в аэропорту золовку маму свекровь и детей я прослезилась.

— Вы занимаете первое место в чат параде, — улыбнувшись, сказала Арина.

— Ты тоже не отстаешь от меня дочь Коземиров Кирилл Анатольевич твоя тропа на верх.

— Я знаю, и когда мне исполнится, семнадцать я стану его женой.

— А как же одиннадцатый класс? Арина.

— Школу естественно я окончу и стану женой Коземирова.

— Постой ты, что уже с ним спишь? — тихо спросила я дочь в машине.

— Да. Мама ради сцены я готова на все.

— Не боишься пожалеть?

— Не боюсь, потому что у меня талант, и я не собираюсь зарывать его в песок.

Не успев приехать, домой дочь пошла, заниматься завтра у нее три контрольные работы после двух еще репетиция на студии Коземирова.

— Такая же настырная и дерзкая, как и ты, когда-то, — закурив, заметил Лев.

— Это да не отвертишься, — сказала я, направляясь в сторону Анечки.

Аня перебирала кольца на манеже когда я к ней подошла.

— Она чудо особо не плачет только я смогу посидеть с ней год не больше.

— А больше Снежана и не надо она будет ходить в детсад « Муравушка».

— Завтра концерт в Олимпийском Гусь купил для меня билет.

— Гусев Ринат Владимирович банкир сеть филиалов банка в Москве и за рубежом?

— Да. За год он обещал разрулить с разводом с благоверной.

«Боюсь, что ждать тебе его придется, до пенсии подумала я».

Покормив дочь из бутылочки, я вернулась, в комнату Лев лежал, раскинув руки.

— Как малышка?

— Уснула.

— Будет психологом, как и Роберт, — вздохнув, вдруг сказал Лев.

Заснув под утро, мы с трудом встали в половине первого.

— Ничего себе мы дали, — зевнув, сказал Дубровский, взглянув на часы.

— Детей в школу отвез Ворон, — заглянув в комнату, бесцеремонно сказала Снежана.

— Снежана ты как всегда, — вздохнув, проворчал Лев.

— Что я голого мужика с бабой, что ли не видела?

— Где Анечка?

— В манеже я нее покормила через час пойдем гулять.

— Концерт в 20:00 часов?

— К счастью, да так что отрепетировать программу мы еще успеем.

— Анечку возьмем с собой?

— Ты имеешь в виду Париж?

— Да.

— Можем, наймем ей няню. Ир ты правильно делаешь, что стараешься повсюду брать дочь с собой.

— Я знаю.

Полдня мы провели, на студии репетируя новый альбом Парусник одинокий».

— У Енисея сегодня в Останкино с Олениковым Богданом Степановичем запись первого альбома « Зеленоглазка».

— Ее что написал Ринат ему же только пять лет.

— В саду говорят, что он не по годам развит, — развел руками муж.

— А ты говорил с воспитательницей?

— С ней говорили, наши мамы пока мы, были с тобой на гастролях.

— Низкий за это им поклон.

За репетицией мы не заметили, как пролетело время.

— Ребята пора.

— Я ухожу.

— Дубровский я тоже могу тебя загримировать как-никак ты публичное лицо.

Надев, платье цвета морской волны я, распустив, волосы по плечам сказала: «Корина принеси изумрудное колье».

— Хорошо.

Концерт прошел, на ура было, море цветов после концерта Дубровский взял меня в гримерке, посмотрев в глаза любимого человека, я поняла, что все обиды он оставил, в прошлом сейчас у нас действительно новый этап в отношениях можно сказать мы заново узнаем друг друга.

— Она самозахистка, — одеваясь, сказала я.

— Ты что почувствовала присутствие Корины за дверью?

— Да. Лев после пережитого мною стресса под названием брак с Шуйским во мне раскрылся дар, который передается из поколения в поколения по женской линии.

— А у нас все наоборот моя бабушка передала дар мне.

— Дубровский лимузин ждет вас возле черного хода, — просунув, голову в дверь сказал Ворон.

— Мы уже выходим.

— Я за дверью.

— Ну, что поедем домой?

— Поехали.

— Иногда мне ее жаль.

— Она сама сделала для себя выбор она однолюбка.

— Я так не смогла бы.

— Ради сцены смогла.

— Может быть ты и прав, — вздохнув, пожала я плечами.

Ввалившись, домой в три часа ночи, мы не раздеваясь, рухнув, на кровать заснули. Проснувшись от звонкого смеха детей, я спустилась вниз Арина, Роберт и Ринат с Енисеем весело что-то обсуждали.

— Почему не в школе?

— Мне к дести Роберту к девяти, а Енисей учиться со второй смены.

— Спасибо что напомнила. Арина, а ты язва.

— Знаю, мама у меня была хорошая учительница.

— Мы сегодня вместе с Анечкой улетаем, во Францию на две недели с вами остается тетя Снежана.

— Клева, — присвистнули дети.

— Что за манеры?

— Мам не начинай, одну и ту же песню поздно, спохватилась, мы выросли, скажи спасибо нашим бабушкам мы не пошли по плохим дорожкам.

— Дети может я где и не доглядела, но ведь вы тоже с головой углубленные в творчество знаете что, погрузившись в написание музыки, напрочь забудешь об остальном.

— Сейчас мы это понимаем, но тогда нам тебя не доставало. Мам как бы там ни было, мы тебя любим и гордимся.

— Спасибо хоть на этом.

— Когда улетаете?

— Вечером.

Подойдя к окну, я вскрикнула, потому что сквозь облако увидела облик покойной бабушки, которая сказала: « Береги, Анечку ей придется не просто в этом гнилом мирке».

— Снова было видение? — спросил вышедший из ванной муж.

— Да, — потирая виски, пробормотала я.

— Трушин голову нам не оторвет.

— Максим Георгиевич сам на две недели летит на Канны со своей любовницей.

— Трушин лучше нашего предыдущего он более ответственен, что ли.

— С ним я съел ни один пуд соли в группировке.

— Теперь понятно.

— Лучше иметь рядом своих людей, чем чужих у которых свои тараканы в голове.

Просматривая, фотографии я вдруг поняла, что давно не была дома, а это не правильно как сбежала, из дома в шестнадцать лет так меня так и не было.

— Решила навестить отчий дом?

— Да.

— Я могу поехать с тобой?

— Можешь, мама с Виктором Владимировичем будет только рада.

— Она вышла замуж за Ежа?

— Да за адвоката.

— В прошлом я знал, его как Ежа держал торговые точки, имел ресторанный бизнес.

— Мать с ним расцвела, я ни хочу раскрывать ей глаза.

— Может ты, и права я судить не берусь.

— Лучше не надо оставь все как есть.

Достав теплый лиловый брючный костюм я надев его нанесла легкий макияж волосы связала в хвост.

— Ты что поедешь в шляпке?

— Я даже зимой не ношу шапку.

— С тобой все ясно.

В машине я связалась с матерью.

— Тебе повезло, что сегодня я дома у меня выходной скажу Эльвире Николаевне, чтобы поставила утку в вином соусе только мы будем одни у отца совещание.

— Мы можем купить торт.

— Принесите лучше бутылку французского белого вина «Джордано».

— Хорошо мама.

— У Марины Викторовны тонкий вкус.

— Знаю.

— Вы с Татьяной совсем разные.

— Она более спокойная ни от мира сего, что ли это я сорви, голова, была.

— Оно и понятно.

— Она где живет?

— В Скворцах в элитном городке благодаря связям отчима они переехали из семи комнатной квартиры в элитный городок купили семи этажный особняк.

— На адвокатскую зарплату так не разгуляешься.

— Может, ты и прав только я во всем этом копаться, ни хочу это ее жизнь я не в праве в нее влезать для нас с сестрой главное то, что наша мать счастлива.

Припарковав машину на парковке недалеко от дома, выйдя из машины подойдя к массивной мраморной двери нажав на кнопку, услышали гнусавый бас: «Кто»?

— Дрозд это я Дубровская мы приехали к Ежовой Марине Владимировне.

— Проходите она в бассейне.

Мать изменилась, еще бы при таких деньгах она наверняка себя перекроила.

— О, вы так неожиданно, — надевая халат сказала мать.

— Так получилось.

— Лев подожди нас в гостиной скажи Эльвире Николаевне, что мы скоро подойдем, пусть накрывает на стол.

— Хорошо, — пожав плечами, сказал Дубровский.

— Ты с ним счастлива?

— С ним я наконец почувствовала себя жениной а с твоим отцом я чувствовала себя психологом мамой которая то и дело повышала само оценку мужа в итоге он спился и умер в гараже.

— Прости, мам я ни хотела, чтобы ты ворошила прошлое.

— Ничего. Ир ты изменилась, повзрослела что ли.

— Я повзрослела, когда чуть не потеряла мужа.

— Встряска вам обоим пошла, на пользу вы научились ценить то, что имеете.

— Может, ты права я не знаю.

— Снова противоречишь, сама себе сегодня летите на две недели в Париж?

— Да.

— Попутного вам ветра.

— Пойдем в дом, а то Лев уже нас заждался.

— Это точно.

Мать изменилась, стала, более волевой из блондинки перекрасилась в брюнетку этот цвет как не странно ей идет. Ей шестьдесят лет а выглядит на тридцать все благодаря пластической операции.

— Как Даниил?

— Живет в Риге женат, на адвокате Роговой Алисе Сергеевне у них близнецы у Игоря жизнь не складывается с головой ушел в работу.

— Он детский педиатр?

— Да.

— А как Татьяна?

— Вся в работах у них семинар на семинаре.

— Я рада за них.

— Марина Владимировна я на стол накрыла.

— Вы можете идти.

— Ир, вы тут такие очаровательные, — перелистывая альбом, сказал Лев.

— В детстве мы были неразлучны, — кивнула я, садясь рядом с мужем.

— Это видно.

— Лев в моем пакете бутылка вина принеси ее сюда.

— Сейчас.

— Вы с ним гармоничная пара и у вас творческий тендем.

— Несколько песен мы поем дуэтом остальные я.

— Твоя мечта сбылась, только через что тебе пришлось пройти.

— Мама игра стоила свеч, зато я знаменита у меня поклонники.

— И моя внучка пошла по твоим стопам, — вздохнула мать.

— Видно судьба у нее такая против выбора дочери я не пойду, потому что вижу, что ее ждет блестящая карьера.

— Ну, что наполним бокалы? — прервав нас, спросил Лев.

— Давно пора, — услышала я бархатистый баритон отчима.

— Привет, — пожав, руку Дубровскому сказал тот.

— Мама, а почему ты не пьешь?

— Потому что беременна.

— Ты же говорила мне, что не можешь иметь детей.

— Я тоже так думала до недавнего времени, да и вообще в моем возрасте это нонсенс.

— Ты на третьем месяце?

— Да и из центра я пока ушла, потому что лежала на сохранении и.

— И ничего мне не сказала.

— Я Татьяне сказала, так она теперь со мной не разговаривает, говорит, что я врежу своему организму, а не понимает, что Виктору нужен наследник.

— Мама твое давление.

— Все под контролем меня ведут ведущие врачи Москвы.

— Ирэна с твоей мамой будет, все хорошо положись на меня, — тихо сказал отчим.

— Я знаю, благодаря вам она расцвела.

— Ир нам пора, а то в аэропорт опоздаем, а нам еще вещи собирать, — посмотрев на часы, сказал Лев.

— Мам нам действительно пора.

— Звоните.

— Хорошо.

— Твоя мать отчаянная женщина, — заметил Дубровский в машине.

— Просто она борется, за свое счастье ведь до встречи Ежа ей попадались подобие на мужика.

— Моей матери тоже на мужиков не везло, потому она и, отыгралась на моем отце за все прегрешения мужского пола.

Когда мы приехали, Снежана собирала вещи малышки.

— Спасибо.

— Как съездили?

— Нормально моя теща беременна.

— Что? — поперхнувшись кофе переспросила Снежана.

— Она беременна.

— Ничего себе.

— Я сама в шоке с ее-то давлением так рисковать.

— Что не сделаешь ради любимого, — вздохнув, развела руками Снежана.

— Страх остаться одной у разбитого корыта и толкает, женщин на отчаянные шаги не удивлюсь, если у нее муженька был роман на стороне.

— Ир так оно и было, ради спасения брака от краха она, решилась на этот шаг и.

— Что?

— Еж сто раз пожалел о своей интрижке на стороне с практиканткой.

Я хотела сказать: «Все мужики слабы на передок» но прикусила язычок мне ли такое говорить.

— Ну, все чемоданы собраны.

— Мы позвоним, как доберемся, Снежана, проследи за тем, чтобы дети выполнили уроки.

— У меня не забалуют.

— Спасибо.

Как всегда весь полет я спала, проснулась, когда самолет пошел на посадку. В Париже тепло десять градусов тепла я пожалела, что так тепло оделась. Увидев, в сад Марио я помахала ему рукой.

— Эмира ждет вас.

— Ворон отнеси наши чемоданы наверх, — обратился муж к нашему охраннику.

— Я в душ, — пройдя в дом сказала я.

— Я пока поплаваю в бассейне.

— Хорошо.

Нежась в ванной, я поймала себя на мысли что безмерно счастлива Дубровский, наконец, перестал, копаться в прошлом в наших ошибках понял, что у нас с ним настал новый этап отношений все с нуля.

— Ваше полотенце, — просунув, голову в дверь сказала домработница.

— Повесьте его на крючок.

Выйдя из ванной надев розовый пеньюар, вышла, в лоджию растянувшись в гамаке, я столкнулась с пристальным взглядом зеленоглазого брюнета лет сорока пяти.

— Я не картина чтобы меня так разглядывали или вы сомневаетесь, что перед вами Дубровская? — в лоб спросила я мужчину нагло так меня рассматривающего.

— Ты что не узнала меня?

Присмотревшись к незнакомцу, я покачала головой.

— Соколовский?

— Он самый я просто вынужден был бежать из России, но и это в прошлом теперь я Казановский Артур Станиславович продюсер группы « Лампада»

— Поздравляю.

— Все-таки Бог тебя любит, в свое время ты отхватила лакомовый кусочек.

— Отхватила и не скрываю этого. Артур хватит так на меня глазеть, — бросив, окурок в пепельницу сказала я.

— Прости просто.

— У тебя есть Королева Казановская Аврора Владиславовна, если ее хорошо преподнести даст фору любой начинающей певичке. Развернувшись, я вернулась в дом.

— С кем ты говорила? — вздохнув спросил Лев садясь в кресло.

— С Соколовским он год назад бежал из России были, проблемы с законом здесь сделал пластическую операцию, сменил, имя на Казановского Артура Станиславовича, раскручивает начинающую певицу Аврору.

— Ты играешь, с огнем ты это, понимаешь?

— Я ни с чем не играю. Лев будет лучше, если ты научишься верить мне.

— Я стараюсь, просто ты не перестала флиртовать, с мужиками видимо это у тебя в крови и тут уже ничего, не поделаешь.

— Лев, ну не дуйся, — притянув, мужа к себе промурлыкала я.

— Что ты со мной делаешь? — увлекая, меня на кровать прохрипел Дубровский.

Лежа у него на плече я в Авроре увидела себя и поняла что передо мной реальная соперница.

— Она не так хороша, у нее мало голоса она будет петь на сцене, но знаменитой не станет, — словно прочитав мои мысли, сказал Дубровский.

— Я знаю тем не менее.

— Детка ты сама еще дашь фору любой начинающей певичке.

— Ты льстишь мне.

— Совсем нет.

После позднего обеда мы решили прогуляться по городу зашли, в музей восковых фигур побывали в художественном музее посидели в кафе «Дерне».

— Здесь довольно уютно, — потягивая зеленый чай, сказала я.

— Я всегда сюда захожу, когда по делам.

— По делам с местными кланами?

— Много будешь знать. Ирэна тебе многого лучше не знать.

— Я поняла.

— Я рад если это так просто это может быть для тебя не безопасно.

— Спасибо что предупредил.

Больше этой темы мы не касались я больше не сую нос в дела мужа для меня главное, что он мой продюсер ну и я точно знаю, что с наркотиками он не связан, а там кто его знает, стараюсь не вникать как говориться меньше знаю спокойнее сплю.

— Ирэн я купил, билеты в дельфинарий Анечка будет рада.

— Ты прав малышку надо куда-то водить, а то, как Арина скажет, что ей не доставало материнского тепла, — вздохнув, сказала я.

— Ты меняешься на глазах детка, — потрепав, меня по щеке заметил Дубровский.

— Билеты на сколько?

— На 16:35.

— Тогда нам стоит поторопиться.

Открыв, гардероб я достала, кремовое платье волосы завив муссом, уложила наверху заколов заколкой усыпанной алмазами.

— Ты изменила, гардероб твои вещи стали более сдержанными встряска в наших отношениях пошла тебе на пользу, — задумчиво заметил Дубровский, надевая белую рубашку с черными брюками.

— Как быстро летит, время нашей малышке уже год это год нас не было в Москве?

— Да так что наша малышка год отметила без родителей, так что теперь мы ей должны и.

— Что?

— Моя мама оформила ее в сад «Муравушка».

— Я благодарна ей за все, в том числе и за терпение.

— Мам я готова, — просунув, голову в дверь сказала малышка.

Как же она похожа на Дубровского те же курчавые волосы как у него, — с задумчивостью посмотрев на дочь, подумала я.

— Моя кровиночка.

— Наша общая, — поправила я мужа.

— Не цепляйся к словам.

— Нам пора уже выходить. Ир ты бываешь невыносима.

Досчитав, до десяти я, вышла из дома Дубровский прав в последнее время я стала раздражительной.

— Вы куда-то едете? — закурив, спросил Ворон

— В дельфинарий.

— Хорошо.

В дельфинарии народу было полно все с детьми.

— Вот так встреча Дубровский, — услышала я мелодичный голосок рыжеволосой девицы в красном облегающим фигуру платье.

— Я тоже рад видеть тебя София.

— Дорогой может, представишь нас?

— Хамитская София Анатольевна точнее Белоснежная София Анатольевна солистка группы « Вираж».

— Ее муж случайно не Десницкий Александр Вадимович? — тихо спросила я.

— Да, а ты что с ним знакома?

— Пересекались.

— Дубровский что вы там шушукаетесь?

— Да так, — переглянувшись, отрезали мы.

— Наслышана, о похождениях твоей благоверной как ты ее только терпишь?

— Дорогой нам лучше уйти я ни хочу, чтобы наша дочь все это слышала.

— Соня ты как была торговкой с рынка семечками так ею и осталась. Ир мы ни куда не уйдем, лучше после все дочери объясним.

К счастью дочь была увлечена игрой дельфинов и не слушала, что говорят взрослые.

«Твоя бывшая пассия еще задолго до Вики»? — вздохнув по губам, спросила я.

«От тебя ничего не скроешь детка», — вздохнув по губам, ответил он.

— Мам я домой хочу, — сказала нам малышка.

— Хорошо зайка.

В машине я перевела дух дело в том, что я захотела Александра, как и он меня только он и я понимаем, что быть вместе не сможем слишком уж мы разные.

— Ира! — простонал Лев.

— Прости я.

— Тебя уже ничто не исправит, ты понимаешь, что на карту поставлен наш брак?

— Понимаю и держу себя в руках.

— Я на это надеюсь, потому что вечно тебя прощать я при большой страсти к тебе уже не смогу.

— Лев, я дорожу нашими отношениями, и я не совершу ошибки.

Уложив, дочь спать я спустилась вниз.

— Лев, ну не дуйся, ну пофлиртовала не более того.

— Ир, не подвергай наш брак новым испытаниям, — вздохнув, попросил меня Лев.

К этому разговору мы больше не возвращались, муж Сони пытался связаться со мной, но я ясно дала понять, что замужем и что ничего менять в своей жизни не собираюсь.

— Дубровская, а ты изменилась, — услышала я хрипловатый баритон Артура.

— Просто когда вот— вот потеряешь, близкого человека начинаешь ценить отношения.

— Я это понял, вижу, на Дубровском ты остановилась?

— Остановилась.

— Детка ты где?

— Я в лоджии можешь, ко мне присоединится.

— Ты что снова с Артуром разговаривала?

— Да.

— Ира.

— Лев твоя ревность на пустом месте как мужчину я его давно ни хочу.

— Спасибо успокоила. Ира ты точно, когда нибуть доведешь меня до белого колена.

— Лев, я изменилась.

— Что-то не заметно.

— Я люблю тебя, — прижавшись сзади к Дубровскому, пробормотала я.

— Я тоже тебя люблю, но ты своими фокусами доводишь меня до тихого бешенства.

— Со мной не просто но.

— Но я тебя люблю. Иди ко мне.

Страсть настигла, нас в лоджии нам было уже не до кого.

— Ты как вулкан, — закурив, сказала я.

— А ты как тигрица.

— За нами наблюдал, Соколовский ты бы видела его лицо.

— Возможно, он еще хочет меня как женщину, — пожала плечами я.

— Тебе его не жаль?

— Нет, мне его ни капельки не жаль, он получил по заслугам.

Как же быстро пролетели эти две недели рая, — потягивая, кофе в лоджии размышляла я.

— О чем так глубоко задумалась? — подойдя ко мне, сзади спросил Лев.

— О том, что сказка подходит к концу впереди запись нового альбома «Пламя любви».

— В апреле гастроли по городам.

— Понятно.

— Отдохнули, и хватит шоу-бизнес такая штука, что свято место пусто не бывает, о себе постоянно надо напоминать иначе тебя, задвинут на задний план.

— Я знаю.

Вечером позвонила, мама сказала, что в больнице на сохранении угроза выкидыша миновала.

— Почему мне не позвонила?

— Со мной была Танечка.

— Передавай ей привет. Мама ну ты.

— Дочь, ради любви я пошла на такие жертвы и вроде все хорошо.

— Кто хоть у вас родится?

— Мальчик. А вы когда возвращаетесь?

— Завтра вечером.

— Звоните.

— Хорошо.

— Как она там?

— На сохранение чувствую, что пробудит в больнице до самых родов, — вздохнув, сказала я.

— Помолись о том, чтобы она осталась жива, — вздохнув, сказал Лев.

— Ты что думаешь что?

— Не исключаю.

«Ирочка он прав твоя мама может умереть при родах», — едва не ослепнув от разноцветной вспышки осветившую комнату, услышала я голос покойной бабушки.

— Ир, давай надеется на лучшее.

— Давай, — выдохнула я, увидев, похороны мамы и заревела.

Ночью мне, всхлипывая, позвонила, сестра сказала, что ночью мама разродилась, родила, сыночка назвала Валентином и умерла, узнав, о смерти мамы от сердечного приступа скончался отчим, так что мальчика они будут оформлять на усыновление.

— Тань, мы сможем вылететь только завтра вечером и.

— Ир, я все понимаю, похороны будут в субботу в десять.

— Ты что заранее все прогадала?

— Я еще за день увидела смерть матери.

— Я тоже, но я надеялась.

— Я тоже, но такова жизнь и потом у нее, было повышенное давление с таким давлением в таком возрасте опасно рожать только мама ни кого слушать не, хотела.

— Сестренка крепись, — сказала Татьяна.

— Ир, держись.

— Держусь я ведь сильная.

— Вылетаем, завтра утром я билеты обменял.

— Когда успел?

— Пока ты говорила по телефону.

— Спасибо.

— Ир, можешь на меня рассчитывать.

— Хорошо, что до апреля нет концертов.

— Это да сейчас тебе не до концертов, тем не менее, ты должна продолжать жить и творить.

— Я знаю просто мне больно.

— Твоя мама не оценит, если ты замкнешься в себе.

— Знаю только от этого не легче.

— Крепись, что я еще могу сказать.

Ночью я не сомкнула глаз к утру ко мне пришла мать и попросила посвятить ей альбом «Мама».

— Лев, ночью ко мне пришла мать и попросила, чтобы я посвятила ей альбом.

— Исполним волю покойной, — обняв, меня за плечи сказал Лев.

— Спасибо.

— Ир только не альбом, а песню.

— Это понятно хоть так.

— Лев может, уже поедем?

— Поехали.

В Москве мы были, около двух увидев, зареванную сестру я, подошла к ней.

— Ир, ты изменилась.

— В какую сторону?

— В лучшую сестренка.

— Таня, поехали к нам.

— Поехали.

— А где Даня?

— Он занимается похоронами.

— С кем ребенок?

— Со старшими детьми на них можно положиться.

— Лев, купи нам бутылочку французского вина.