Непобедимые. Мистический роман

— Чирик…

Шустрый серый воробышек, энергично переступив с лапки на лапку, скакнул к аппетитной поджаристой крошке, оброненной проходившей мимо девушкой с пирожком. Склевав лакомство и щипнув травы, пичуга осматривалась в поисках новых сюрпризов, когда солнце внезапно померкло, и на траву, где паслось маленькое существо, упала чья-то тень.

Воробей посмотрел вверх. Если бы взгляд птицы мог выражать эмоции, наполнивший его страх превратился бы в слёзы, стекавшие на взрытую множеством клювиков землю. Это чувство не было осознанным, кроха инстинктивно уловила угрозу, исходящую от высившегося над ней незнакомца, одетого в нелепые в такую жару чёрные косуху и джинсы.

Птаха пискнула в ужасе, когда широкая квадратная подошва ботинка зависла над ней, но не улетела, как следовало ожидать, а покорно опустила головку и антрацитовые капельки глаз затянула молочно-белая плёнка.

Хрустнули хрупкие кости, и от недавно деятельного, влюблённого в жизнь создания остался лишь комок перьев, да быстро впитываемая почвой красная лужица.

— Давно ждёшь?

Сдёрнув солнцезащитные очки, убийца резко повернулся и встретился взглядом со спокойными глазами нового действующего лица, казавшегося полной его противоположностью. Мужчина приветливо улыбался, что контрастировало с мрачной миной на лице визави, а ниспадающие, свободного покроя белые одежды делали его похожим на лучезарного ангела, спустившегося с небес.

— Зачем ты так вырядился? — зло прошипел чёрный, рассматривая наряд новоприбывшего — Хочешь загреметь в психушку, как неадекват?

Тот беспечно махнул рукой.

— Ерунда. Сейчас каждый одевается, как хочет, и я…

— Не здесь, — перебил собеседник. — Это не Москва и не Петербург, на периферии к такому не привыкли. Или ты не готов к турниру? Так откажись, и я автоматически стану победителем.

Светлый нахмурился.

— Наверное, ты прав, — пробормотал он. — Минуту…

Длинные ресницы на несколько секунд затенили голубые глаза, а когда вновь взлетели вверх, несовременный покров исчез, и мужчина оказался одетым в кипенно-белые футболку и брюки, выгодно подчёркивающие достоинства фигуры.

— Другое дело, — проворчал его товарищ и, сделав шаг вперёд, неуклюже наступил тяжёлым гриндерсом на мысок бежевой летней туфли.

Гриндерс (Grinders) — английская фирма по производству обуви уличной моды, ставшей популярной не только у неформальной молодёжи, но и у более взрослых людей.

Фыркнув, пострадавший достал из кармана платок и аккуратно вытер испачканную обувь. Он намеревался убрать клочок ткани, но, увидев оставшееся на нём бурое пятно, испуганно спросил:

— Это кровь? Откуда?

Небрежно кивнув на трупик птицы, злодей проронил:

— Оттуда. Я уже начал…

— Но это нечестно! — взвился собеседник. — Ты хочешь опередить меня в мелочах.

— Мне чуждо понятие чести, — пожал плечами зловещий тип. — На том и стою.

Наклонившись, светлый осторожно взял останки воробья в ладони, веки его опять опустились, и он, словно в забытьи, что-то зашептал. А когда тонкие, сильные пальцы разжались, живая и здоровая птичка стремительно унеслась прочь от страшного места.

— Один-один, — прозвучал скрипучий голос.

Перед опешившими людьми предстала женщина, выглядевшая, как сама Смерть. Серая грубая одежда висела на ней мешком, костлявые тело и лицо плотно обтягивала жёлтая угреватая кожа, а на губах играла плотоядная ухмылка. В руке незнакомка держала замотанный в промасленную бумагу серп.

— Антака, что ты здесь делаешь? — удивился мужчина в белом.

— На дачу собралась? — взглянув на сельскохозяйственное орудие, неприятно ухмыльнулся тёмный.

— Я ваш арбитр, — показав длинные зубы, ответствовала неизвестная, — и по-прежнему жнец.

Скомкав полупрозрачную обёртку, женщина кинула её в урну.

— Мы не просили назначать нам судей, — подавшись вперёд, выплюнул чёрный. — Какого…

Но умолк, когда лезвие прижалось к его горлу. Лицо женщины посуровело.

— Тебе не доверяют, — прошипела она, — и в этом есть резон. Если бы не случайность, у тебя сейчас было бы одно очко. Поэтому я буду следить за тобой, Ахита…

Прервав речь, Антака повернулась ко второму:

— Надеюсь, Хита, тебе не нужна пара вроде меня?

— Ты прекрасно знаешь, что нет, — тихо произнёс тот.

Губы женщины вновь растянулись в оскале-улыбке.

— Тогда идём.

Пятачок, где стояли люди, опустел. Сидевший неподалёку парень, лениво и с некоторым удивлением наблюдавший за их эмоциональным разговором, подпрыгнул от неожиданности и быстрым шагом, ежесекундно оглядываясь, покинул место странного действа. На небо, секунду назад ясное, набежали тучи, прогремел гром и хлынул короткий летний ливень, смывая следы зловещей троицы с асфальта провинциального города.

Девушка шла по свеженакатанному асфальтовому тротуару, и каблучки её туфелек звонко цокали по затвердевшему дорожному покрытию.

Быстро темнело, и юная красавица ускорила шаги, не замечая, что за ней неслышно движется мужчина с невыразительными чертами лица, размазанными сумерками. Расстояние между людьми не сокращалось, преследователь лишь провожал незнакомку, и в его намерения не входило причинить ей вред.

Неожиданно девушка начала хромать и вскоре остановилась.

— Вот чёрт, — пробормотала она, снимая обувь и заглядывая внутрь, — я натёрла ногу. Больно…

Она ощупала пострадавшую пятку и, сев на ступеньку ведущей к заваренной двери лестницы, расстегнула сумочку. Пока она рылась в ридикюле, отыскивая пластырь, сопровождающий, привалившись к стене, с вожделением её рассматривал.

Из-за угла дома вывернулась тёмная фигура. Похожий на рокера незнакомец, остановившись около, попросил закурить.

— Не курю, — последовал ответ.

— Молодец! — похвалил прохожий и, задумчиво накручивая прядь забранных в хвост волос на палец, взглянул на девушку.

— Хороша, правда? — спросил он.

Сглотнув, собеседник кивнул. А неизвестный продолжил:

— Я вижу, ты не прочь провести с ней время. А она?

Хмуро посмотрев на предмет обсуждения, парень мотнул головой.

— Я ей не интересен, — посетовал он.

И, поколебавшись, присовокупил:

— Как и многим другим.

Его плечо сжала крепкая рука.

— Если желаемое нельзя получить добром, надо брать его любым другим способом. Ты молод, крепок, и без труда справишься с любой приглянувшейся тебе красоткой.

Человек испуганно уставился на советчика.

— Но как же…— замямлил он, — … это же насилие. За это наказывают…

«Его беспокоит только наказание, — мысленно усмехнулся рокер. — Мой клиент».

А вслух сказал:

— Сделай так, чтобы никто тебя не видел, даже жертва. Включи мозги, и всё получится. Бывай…

Искуситель исчез в полутьме, и задумавшийся мужчина не заметил, как. Когда же он пришёл в себя, девушка уже поднялась со ступенек и, осторожно ступая, направилась к дому. Провожатый за ней не пошёл…

В соседнем дворе зазвучал злорадный женский смех.

— Ха-ха, — упершись кулаками в бока, заливалась Антака, — неудачник. Только что ты добавил очко своему сопернику, ведь девчонка осталась невредимой. Вот Хита порадуется.

Одетый в знакомую косуху Ахита фыркнул:

— Одно очко? Да что оно значит по сравнению с тем, что я получу. Мысль, вложенная мной в голову этого человечишки, давно крутилась на периферии его сознания. Мальчишка скоро дозреет, и наградные рекой польются мне в карман.

Женщина поскребла висок.

— Посмотрим, — размышляя, пробормотала она, — посмотрим.

Чёрный человек взял её под руку.

— Конечно, посмотрим, — согласился он. — А теперь пойдём, я не собираюсь останавливаться на достигнутом.

Тёмное пространство на мгновение озарила яркая вспышка, словно с серпа, заткнутого за пояс Антаки, спрыгнул большой солнечный зайчик, а когда мрак вновь опустился на кроны деревьев и невысокую траву, во дворе никого не было.

Щенок страдал. Повизгивая, он зализывал лапку, перекушенную натравленной хозяином злобной собакой, но боль не утихала, становясь ещё сильнее от касания крохотного язычка.

Джип, под которым прятался бедняга, показался тому надёжным убежищем. Действительно, некоторое время сюда не попадали струи ночного ливня, но, в конце концов, влаги стало так много, что она добралась до озябшего брюшка. И повреждённая конечность невыносимо заныла.

Мимо, прячась под зонтами, бежали люди. Никто не слышал или не хотел слышать жалоб несчастного. Щенок не знал, что такое смерть, но, голодный и замёрзший, инстинктивно почувствовал её приближение. И смирился. Улегшись на бок в большую лужу, пёсик с тоской смотрел на размытые изморосью жёлтые пятна фонарей, тёплые огни в окнах и мечтал погреться в их свете, осознавая при этом, что чуда не случится.

Но он ошибся. Рядом остановился человек. Казалось, ливень не причиняет тому никаких неудобств, хотя одежда его промокла насквозь, а со светлых волос стекали струйки воды.

— Бедный, — наклонившись и покачав головой, произнёс незнакомец, — да ты совсем больной. Погоди немного, я постараюсь тебе помочь.

Щенок приободрился. Обычно после похожих слов следовало угощение, которое пришлось бы очень кстати. Но нет, мужчина шагнул в сторону и исчез, а собачка, разочарованно вздохнув, опустила мордочку на здоровую лапу и закрыла глаза.

Вдалеке замаячил расплывчатый силуэт. Обувь шагающей по лужам девушки хлюпала водой, но она, грустная и потерянная, этого не замечала. Задумчиво постукивая по ладони сложенным зонтом, незнакомка шла вперёд, ещё немного и джип, ставший крышей для покалеченного малыша, остался бы позади, но в этот момент последний, неосторожно коснувшийся перелома носом, взвыл и жалобно заплакал.

Вздрогнув, опечаленная прохожая пришла в себя и заглянула под машину.

— Ох!

Давно сдерживаемые слёзы, смешиваясь с дождевыми каплями, потекли по щекам расстроенной барышни, и она запричитала:

— Бедненький, как ты тут оказался? Да ты же в луже лежишь? Иди, иди скорее ко мне.

Собрав оставшиеся силы, пёсик пополз навстречу ласковому голосу. Он взвизгнул, когда спасительница взяла его на руки и прижала к себе, но не укусил пальцы, причинившие ему немалую боль. А тихие успокаивающие слова лились потоком:

— Ой, да у тебя лапка сломана. Сейчас мы поедем к врачу, он тебя подлечит, а потом домой. Какой ты худенький. Я тебя хорошо накормлю, и спать ты будешь в тепле. Ну, а что после решим.

Бережно держа маленькое тельце, девушка кинулась к дороге, и через пару минут их с питомцем уже увозило такси.

А благодетель в белом, стоя под дождём, смотрел вслед удаляющейся машине и широко улыбался.

В Больших Чертогах царил страх; в селе объявился маньяк. Трое девушек подверглись нападению безумца, насилующего жертвы самыми ужасными способами, предварительно ударив их молотком. Одна из несчастных скончалась на месте, а остальные, изуродованные и окровавленные, сумели добраться до домов и на «скорых» отправились в районную больницу.

Новости об этих кошмарных происшествиях передавались из уст в уста, обрастая новыми подробностями, и вскоре жители поселения уверовали, что бесчинства на их земле творит сам дьявол.

Внимательно следившие за происходящим Ахита и Антака смеялись над этими выводами, а Хита, на губах которого всё реже появлялась улыбка, в задумчивости бродил по окрестным лесам, обдумывая ответный ход.

Пока он искал возможности и прикидывал варианты, нападения продолжались, и удача преступника, его неуловимость казались воистину сверхъестественными. По вечерам улицы вымирали, да и днём молодые женщины едва решались покидать свои жилища. Отправляясь на работу, многие собирались в группы, иных провожали и встречали мужья, но, несмотря на принятые меры, то одна, то другая оказывались в кровавых объятиях насильника.

Напитавшаяся энергией страданий Антака расцвела и похорошела настолько, что Ахита начал похотливо посматривать на неё; человеческая оболочка требовала своего. Но женщина только смеялась и поддразнивала партнёра, всё чаще останавливая томный взгляд на Хите.

А тому было не до неё. Балл за балом уплывали к счастливому сопернику, но не это тревожило воплощение добра. Он мучился людской болью, иссушающей его и превращающей в ходячую тень. И, наконец, в его изболевшемся мозгу забрезжила разумная мысль.

В один из солнечных дней на главной улице Больших Чертогов появился незнакомец. Одет он был по-городскому, поэтому сразу обратил на себя внимание засидевшихся невест. Тепло улыбаясь, он заговаривал с каждой, и те, покорённые его сердечностью, кокетничали, стараясь заглянуть в глаза атлетичному красавцу.

Если это им удавалось, они, увидев в синей глубине бездну, полную созвездий, не угрожающую, но пугающую своей бесконечностью, ненадолго задумывались, однако новый кумир не позволял отвлекаться: расспрашивал, давал советы, и беседа снова сворачивала в нужное русло. И настал момент, когда…

Даша лежала на кровати, рассматривая потолок, изрисованный ржавыми мазками — произведениями природных катаклизмов. Сегодня она познакомилась с потрясающим мужчиной, сразу же завоевавшем её сердце. Девушка мечтала, как может грезить только юность, но, случайно вспомнив о маньяке, нахмурилась. Неприятные мысли копошились у неё в мозгу, прогоняя любовную истому, когда в окне звякнуло стекло, и на пол опустилась нога в перепачканном глиной сапоге.

Даша вскочила. Она вспомнила речи горожанина и, дрожа, стала отступать, ища глазами возможное оружие. Тем временем незваный гость в кепке, натянутой на глаза, проник в комнату. Он рванулся вперёд, и тогда Даша, отчаянно завизжав, обеими руками подняла тяжёлый табурет и обрушила его на голову мерзавца.

Струйка крови побежала из-под его головного убора, преступник вскрикнул и, высадив расшатанную раму, вылетел из дома. Но ушёл он не полностью; на полу остался жёлтый запломбированный зуб. Родители, прибежавшие на голос дочери, передали улику полиции, а сами, наскоро собравшись, увезли Дашу к родственникам в Зауралье.

И, что странно, впоследствии ни она, ни её подруги по несчастью не могли вспомнить, кто же дал им добрый совет держать поблизости орудия самообороны; в памяти возникало лишь размытое белое пятно неопределённого пола, к которому, тем не менее, несостоявшиеся жертвы чувствовали огромную благодарность.

Да, маньяк начал получать отпор. Однажды в лицо ему полетела горсть жгучего перца, позже кто-то вонзил в преступную длань длинный охотничий нож, а апофеозом стал выстрел солью из двустволки, заставивший мужчину взвыть и исчезнуть в кустах. И вскоре негодяй, попавший в руки закона, получил максимальный срок заключения.

Чем веселее и ярче с каждым днём становился Хита, тем более хирел его антипод, и Антака развлекалась, гадая, что же тот предпримет, чтобы опередить противника.

Дела в Больших Чертогах были закончены, и мистическая троица, без долгих раздумий снявшись с места, переместилась на нагретые солнцем городские мостовые.

Миновало полгода, а одобренное свыше противостояние добра и зла продолжалось.

Возможности были равны, и если Ахита легко находил и использовал людей с червоточинами, то Хита не менее успешно влиял на антиподов, не заражённых спорами жестокости и бесчестия. Весы судьбы склонялись то в одну, то в другую сторону, но, рано или поздно, неизменно выравнивались, что озадачивало Антаку, верившую в непобедимость беспринципного мрака и начинавшую подозревать светлого спутника в мошенничестве.

Но, сколько Смерть не старалась, ей не удалось найти свидетельств обмана, и она откровенно заскучала. А однажды, когда сверхъестественные сущности отдыхали от дневных дел, поставила вопрос ребром.

— Не пора ли вам, — буравя взглядом обоих поочерёдно, сказала она, — прибегнуть к иным способам борьбы? По закону равновесия люди делятся на хороших и плохих поровну, поэтому, искушая одних и спасая других, вы ничего не добьётесь.

— Что же ты предлагаешь? — вопросил сосуд зла.

— Я советую вовлечь в игру мистические силы.

— Хм…

Ахита оживился.

— Да-а, — задумчиво сказал он, — неплохая мысль.

Но Хита не согласился.

— Разве ты не понимаешь, — напустился он на Антаку, — что это окажется на руку лишь моему партнёру. Демонов вокруг предостаточно, а что прикажешь делать мне? Позвать ангелов? Но тебе же известно, что они такое: равнодушные к земной жизни, малоподвижные существа, не имеющие и малой толики способностей, которыми обладают…

— Ша, — прервала его Смерть. — В ваших баталиях отсутствует азарт; всё кругом должно взрываться, воздух гореть, реки кипеть, а они походят на тихую шахматную партию с долгим обдумыванием ходов. Сложнее? Да. Но интереснее. Не так ли Ахита?

Глаза того загорелись и он энергично кивнул. Хита попробовал привести контраргументы, но они разбились о стену упрямства, возведённую тёмными сообщниками. И Добро сдалось.

— Ладно, — согласилось оно, — будь по-вашему. Но мне нужен помощник со стороны света.

— А чем тебя не устраиваю я? — вопросила женщина.

— Ты пристрастна и принимаешь решения, выгодные не мне, а Злу.

— Ну, что ты, дорогой, — обвившись вокруг мужчины, проворковала Антака, — я справедливый судья, а если бы ты взглянул на меня иначе…

— Что?

Хиту заметно замутило, и, оторвав от себя руки Смерти, он отбросил ту к стене.

— Никогда больше так не делай, — выплюнул он. — Обнимай своего любимца.

Последовал кивок в сторону названного объекта. А светлый продолжил:

— Я выдвинул требование, и продолжу турнир только при условии его выполнения.

— Хорошо, — сверкая глазами, заорала разобиженная Антака, — ты получишь свою пару. Только, смотри, не пожалей.

— Ты мне угрожаешь?!

Хита двинулся вперёд, но между ним и жертвой неожиданно вклинился Ахита.

— Тише, тише, — уговаривал он соперника, — успокойся. Ты прав. А ты…

Он посмотрел на Антаку, и та попятилась.

— А ты, — зарычало зло, — не вздумай приставить к Хите кого-нибудь из своих. Его условие справедливо: поскольку на операции со мной ходишь ты, его тоже должен кто-нибудь сопровождать.

— Фу ты, ну ты…

Смерть побагровела и неприятно рассмеялась.

— Я не узнаю вас, ребята, — натужно хохотала она. — Добро выпускает в меня струю агрессии, а Зло встаёт за него грудью. По-моему, это состязание меняет вашу сущность.

— Не пори ерунды, — бесстрастно отозвался Ахита. — Мы всё те же, но впереди у нас вечность, которую придётся провести бок о бок. И, чтобы потом не перегрызть друг другу глотки, ссориться нам нельзя.

— Верно говоришь, — прозвучал тоненький голосок.

На плечо Хиты опустилась хрупкая девушка с золотыми волосами.

— Вы так шумели, — сердито сказала она, — что меня отправили разобраться и поддержать правого. Так кому нужна помощь?

— Мне, — откликнулся светловолосый мужчина. — Но я даже не мог подумать, что моим партнёром станет гений.

— Ну, не ангелов же к тебе посылать, — хихикнула красавица. — Они так разжирели и обленились, что их крылья не держат. Ладно, вводите меня в курс дела, и давайте уже играть. В высших сферах так ску-учно, что даже Земля мне кажется раем.

Все сели в кресла, и Антака, почесав в затылке, начала рассказывать о содеянном.

Предновогодняя зима в средней полосе России была хороша. В отличие от минувшего года, когда земля напиталась талой водой, в этом снег, пушась, покрывал ветви деревьев, сверкал под лучами морозного солнца, а люди радовались хорошей погоде и наступающим праздникам.

На окраине одного из городов подмосковной провинции природную красоту не портило ничто. Если в центре почерневшие сугробы, ежеутренне сгребаемые чистящей техникой, толпились по сторонам дорог, обезображивая городской пейзаж, то в забытом не богом, но людьми районе белый покров лежал повсюду, радуя ребятишек и заставляя ворчать взрослых, едва передвигающих вязнущие ноги.

Однако снежные завалы совершенно не беспокоили женщину лет сорока, идущую по тропинке между деревьев. С восторгом рассматривала она произведения искусства зимы, звонко смеясь, когда снежная пыль с задетой ветки летела ей в лицо.

Незнакомка шла, тихонько разговаривая то сама с собой, то с украшенными белой мишурой тополями, когда сзади что-то зашумело. Оглянувшись, она увидела, что большая берёза сбросила с себя сияющие одежды, и те бесформенной грудой улеглись у её подножия.

— Странно, — поворачивая обратно, пробормотала женщина, — нет ни ветра, ни крупных птиц. Так что же происходит?

Остановившись над большим сугробом, она всмотрелась в его очертания.

— Как уснувшее живое существо, — прозвучало тихое, — но какое, не понять. Впрочем…

Махнув рукой, она весело добавила:

— Каких только чудес не встретишь в природе. Одни снежинки чего стоят.

И лёгкой походкой направилась к дому, не замечая, что сугроб за её спиной зашевелился, словно кто-то пытался выбраться наружу. Весело мурлыкая, беззаботная скрылась за поворотом, провожаемая взглядом чьих-то злобных глаз.

Стемнело. Невысокий толстячок, оставив за закрывшейся дверью суету востребованного у жителей магазина, зашагал по знакомой дороге, освещённой ярким светом фонарей. Прихлёбывая из банки «Чёрный русский», он довольно улыбался. Чему? Мужчина и сам не знал.

Миновав затихший к вечеру детский сад, он направился к неширокому мостику, перекинутому через канаву, когда в тёмном углу за решётчатым забором что-то зашевелилось.

«Собака что ли?» — подумал человек и, движимый любопытством, шагнул к чёрному прогалу. Послышалось тихое поскуливание.

— У-у, ты, моя хорошая, — ласково сказал толстячок, роясь в сумке. — Сейчас, погоди, у меня где-то завалялся бутерброд. Хочешь колбаски?

Скрывающееся во мраке создание негромко взвыло, точно соглашаясь, и человечек, ступив на едва заметную тропинку, двинулся навстречу животному.

Звуки стихли и благодетель остановился.

— Вот странная, — пробормотал он, — боится. — У нас тут вроде нет таких трусливых…

И позвал:

— Ну, иди сюда, дурашка.

Сзади послышался шорох и мужчина, обернувшись, застыл с открытым ртом. Над ним возвышалось нечто, напоминающее огромный сугроб, вот только у него были руки и ноги, а в глазах полыхал жёлтый огонь.

— Что за…

Он не договорил. Нависшее над ним чудовище, заревев, протянуло вперёд узловатые верхние конечности, раздался дикий вопль, и куски тела несчастного полетели в стороны, окропив красным и заставив таять принявший их снег.

А на следующий день тихий спальный район взбудоражило известие о безжалостном маньяке. За одну ночь погибли десять полуночников, каждого из которых пришлось собирать по частям.

Слух о происшествии докатился до столичных СМИ и телевидения, немедленно слетевшихся на сенсацию, и скоро эфир полнился информацией о страшном событии. В воздухе витал ужас, власти призывали к осторожности, а светловолосый человек, замерший перед стареньким телевизором, впитывал информацию.

— Десять?! — ошеломлённо произнёс он. — И ведь это не конец. Кого же, спрашивается, призвал Ахита?

Скучающий в тесном съёмном жилище гений по имени Канти, покосился на беседующего с собой мужчину.

— Кто его знает, — произнесла малютка. — Спроси у него.

В дверном проёме появилась Антака.

— Михику, — сообщила она. — О, это ещё тот шельмец, и я жду богатого урожая. А если…

Продолжить Смерти не дали.

— Снежного монстра? — изумилась Канти. — Это же самая глупая тварь во всей Вселенной.

— Тем лучше — осклабилась жница.

— Дура ты, — буркнул Хита и поднялся.

Подойдя к окну, он некоторое время задумчиво наблюдал за парящими снежинками, а после повернулся к женщинам.

— Мне нужно там побывать, — сказал он. — Посмотрю, что происходит, и постараюсь принять контрмеры.

— Я с тобой, — пискнул гений.

Опустившись на плечо соратника, девушка исчезла, и лишь тяжесть её небольшого тельца напоминала, что она ещё здесь. Одетый в дублёнку Хита, кинув взгляд на Антаку, открыл рот, намереваясь заговорить, но передумал и вышел в зимнюю стынь.

На небольшом пятачке подмосковной земли, ставшей свидетельницей ужасного преступления, снова смерклось. Перепуганные жители попрятались по домам, благо всероссийские зимние каникулы позволяли большинству не выходить наружу. Повсюду слабо светились окна, на них мигали лампочки гирлянд, а в глубине комнат угадывались силуэты новогодних ёлок.

В большой квартире, опоясывающей четверть двухэтажного дома, готовились к празднику. Двое женщин, по-видимому, мать и дочь, развешивая под потолком блестящие украшения, разговаривали, обсуждая происходящее.

— Не стоит тебе возвращаться затемно, — говорила мать, — у нас полно закоулков, где совсем нет света. Да что далеко ходить? Даже наш двор может скрыть любое преступление. Подожди с вояжами, пока всё не успокоится.

Собеседница хотела ответить, но в этот момент снаружи донёсся ужасный крик, будто кого-то резали, в соседней комнате завыла-залаяла собака, и всполошённые люди, щёлкнув выключателем, кинулись к окну.

Представшее их глазам, заставило обеих замереть в страхе, а чудовище, покончив со своей жертвой, повернуло голову к наблюдательницам.

— Оно нас видит, — прошептала молодая и, выйдя из ступора, стащила с подоконника пятилетнюю девочку, запихнув ту под стол.

— Сиди там, — прошипела она.

Испуганный ребёнок заревел, а неведомый монстр направил шаги к зданию.

Когда снежный человек оказался напротив, женщины завизжали. Голова пришельца склонилась набок, словно он прислушивался, а пальцы сжали ветхую деревянную раму.

Казалось, ещё миг и та, звеня разбитыми стёклами, вылетит из стены, но нет. Внезапно страшное видение взвизгнуло и попятилось, махая кистями «рук», будто обжегшись, а мать с дочерью вздохнули с облегчением.

— Он не может сюда войти, — прошептала старшая. — Думаю, мы в безопасности.

И ошиблась.

Воздух завибрировал от яростного воя, и чудище, вцепившись в трухлявую деревяшку, затрясло её так, что, казалось, зашатался весь дом. Рычание сменялось криками боли, но, несмотря на страдания, чужак вскоре проник бы в незащищённое жилище, если бы неожиданно появившийся во дворе незнакомец в светлой одежде не нанёс монстру сильнейший удар. Потеряв равновесие, тот упал на бок, но тотчас вскочил и ринулся на врага. Между двумя сверхъестественными существами завязался бой, люди были спасены.

— И как с этим бороться? — задал вопрос Хита.

Выглядел он ужасно. Правая глазница зияла багровой пустотой, а лицо походило на изрезанный ножом спелый помидор. Левая рука мужчины висела на перевязи, обнажённую же спину, над которой колдовала его маленькая партнёрша, исполосовали оставленные острыми когтями рубцы.

Его противник расхохотался.

— Так я тебе и сказал. Не-ет, дружище, ищи ответы сам. А я не намерен открывать карты раньше времени.

— Уж не потому ли, — оторвавшись от дела, язвительно поинтересовался хрупкий гений, — что не знаешь способов противодействия? Мой компаньон, столкнувшийся с этим созданием, мог погибнуть, не будь он бессмертным. Но оно сильно повредило его сосуд, и Хите придётся долго восстанавливаться. Ты выпустил джина из бутылки, но сможешь ли загнать его обратно?

— Верно она говорит, — подхватила Антака. — Демоны попадаются разные, но ты призвал особо неуправляемого. И мы сами оказались в опасности.

— Спокойно, без паники, — произнёс виновник переполоха. — Он исчезнет, как только сойдёт снег.

Застонав, Хита ухватил себя за волосы здоровой рукой.

— До весны не меньше трёх месяцев, по существу, зима только началась. Ты в своём уме?

— Да, — внезапно разозлился соперник. — И за это время я получу весомое преимущество. В конце концов, что для нас значат человеческие жизни? Эти букашки лишь пешки в нашей игре. А тебе, Добро, там, вообще, нечего делать. Сиди здесь и останешься цел.

— Как бы не так, — зарычала Смерть, — стены нам не помогут. Силы Михики растут, и теперь он легко проникает в дома. А вдруг доберётся и до нас, ведь мы неподалёку.

— Вполне возможно, — пропела Канти, осторожно накидывая рубашку на плечи пациента. — Поэтому предлагаю убраться отсюда, предоставив людей их судьбе. Вернёмся к ледоходу…

И запнулась, заглянув в единственное око Хиты.

— Я не уйду, — решительно и едко сказал он. — И не успокоюсь, пока не отыщу средство загнать монстра в ад. А ты, трусиха, можешь бежать вместе с удирающим злом.

Гений покраснел, потом побледнел и, бросив осуждающий взгляд на замерших тёмных, склонился перед взбешённым напарником. В тишине прозвучали произнесённые тоном покорности слова:

— Я остаюсь, хозяин. Помогать тебе — мой долг.

Хита удовлетворённо кивнул и, проигнорировав тяжёлый вздох, вырвавшийся из груди Канти, повернулся к опешившим врагам.

Нападения в окраинном районе стали такими частыми, что власти уже не могли игнорировать рассказы выживших очевидцев, дававших точное описание монстра. Полиция не справлялась, стражи порядка гибли в лапах чудовища, как и рядовые граждане, поэтому вскоре после празднования Нового года было решено привлечь к операции против сверхъестественного маньяка артиллерию.

Но и это не помогло. Разрушенный снарядами агрессивный сугроб на пару дней затихал, но, залечив раны свежевыпавшим снегом, снова начинал бесчинствовать. Требовалось вмешательство иных сил, а их представителями на Земле по-прежнему оставались лишь соревнующиеся Добро и Зло, лихорадочно пытавшиеся отыскать выход из сложившейся ситуации.

Впрочем, Ахита переживал ровно настолько, насколько это позволяло ему сохранять хорошие отношения с коллегами. Он понимал, что скажи выведенная из себя Антака хоть слово, и турниру придёт конец, поэтому внешне скорбел, но украдкой потирал руки и усмехался, наблюдая, как наградные очки за совершённые Михикой убийства складываются в причудливую мозаику на его карме.

Однако душа человека, в оболочке которого находился сгусток тёмной энергии, оказывала влияние на своего кукловода, и с течением времени тот начал испытывать странные чувства, зовущиеся угрызениями совести. И однажды, не выдержав прессинга незнакомых ощущений, Ахита заговорил.

— Я знаю, как покончить с Михикой, — сказал он товарищам.

Полностью восстановивший сосуд Хита кинул на него вопросительный взгляд, Канти встрепенулась, глаза её загорелись надеждой, а Антака шагнула вперёд.

— Ну, и… — вопросила она.

Чёрный человек задумчиво посмотрел на неё и, повернувшись к главному противнику, промолвил:

— Я готов сыграть в твою пользу, Хита, что мне совершенно не с руки. Но с Михикой, действительно, пора кончать. А без светлых мне не справиться.

— Да говори уже! — вскричала Смерть. — Расправа с демоном невыгодна и мне, но я думаю обо всех нас. Мы тоже рискуем…

— Именно поэтому, — прервал её Ахита, — я и хочу помочь Добру в его непростом деле. Садитесь ближе, я не желаю, чтобы меня слышало всё мироздание.

Собеседники послушно придвинули стулья к креслу тёмного, и тот начал делиться с соратниками своими соображениями.

Весна в Россию пришла неожиданно. Ещё вчера под ногами тонко пел схваченный морозцем снег, с деревьев рушились тяжёлые сверкающие шапки, вершил свои чёрные дела ужасный монстр, а сегодня, через сутки после Рождества, по улицам потекли широкие мутные ручьи, смывающие остатки зимнего покрывала и ворочающие накопившиеся за осенние месяцы нечистоты.

А что же чудовище? Исчезло. Растаял материал, из которого оно строило тело, и злобная сила вернулась в свою адскую обитель.

Так думали обрадованные вовремя начавшейся оттепелью люди, но не мистические сообщники. Те прекрасно понимали, что едва солнце, под воздействием сил гения и привлечённых им ангелов поднявшееся над горизонтом, скатится вниз, и зима вновь вступит в права, монстр вернётся. Ведь притяжение призывных заклятий пока оставалось достаточно сильно.

— Канти, — кричал в космические дали Хита, видящий своего гения сквозь стратосферу, — тебе ещё долго придётся держать светило.

Стратосфера — слой атмосферы, располагающийся на высоте от 11 до 50 км.

Девушка захныкала.

— Но я уже устала, — проныла она, — а настоящая весна придёт нескоро. И, вообще, я к вам хочу.

— Да скинь ты его на ангелов, — хохотнула Антака, — им всё равно, где валяться.

— Точно…

Гений замолчал, по-видимому, проводя инструктаж для небожителей. А через несколько земных часов в тёплой голубизне неба сверкнул яркий метеор — это Канти во весь опор неслась к оставленному ею другу. Шлёпнувшись на плечо Хиты, она обхватила того за шею и крепко расцеловала в обе щёки.

Тот, рассмеявшись, вытер помокревшее лицо и предложил:

— Ну, друзья, раз тут дела закончены, отправимся куда-нибудь ещё?

Но внезапно посуровел и, сердито посмотрев на антиподов, добавил:

— И чтобы с сегодняшнего дня ни одна сверхъестественная сила не вмешивалась в нашу игру.

Смерть потупилась, а Ахита, отвернувшись, едва слышно проворчал:

— Посмотрим-посмотрим.

Хита не услышал этих слов. Он приглашающе махнул рукой, и вокруг людей возникла стена смерча, унесшая тех на другой конец огромной неблагополучной страны.

— Цирк приехал!

Новость со скоростью света разлетелась по улицам крошечного городка. Детвора визжала от восторга, ведь за последние двадцать лет ни один шапито не вздымал своего купола над двухэтажными домишками провинциального поселения. Слишком уж бедны там были люди, чтобы принести серьёзный доход коммерческой организации.

Но факт оставался фактом: в глубинку прибыла радость, и первый её выплеск назначили на следующий день. Родители напряглись, наскребая по сусекам заветную сотню и в панике спрашивая себя, чем они станут кормить своих чад на грядущей неделе.

Цирк поражал воображение размерами и ухоженностью. В наскоро огороженном внутреннем «дворике» стояли клетки с лоснящимися хищниками, там выгуливали прекрасных тонконогих лошадей, а снаружи размалёванные клоуны зазывали публику, что казалось ненужным, поскольку вечером и без рекламы намечался аншлаг.

Перед входом в святая святых расположилась площадка с немудрёными бесплатными аттракционами. Красочные батуты, маленькая, весёлая цепочная карусель, качели-лодочки радовали глаз сочными цветами, и потрясённые дети робко взирали на это великолепие, не осмеливаясь занять свободные места.

А ещё там были скульптуры. Выглядели они очень реалистично, словно ребятишки и животные, окаменели лишь на миг, как в игре с волнующимся морем, и сейчас, «отмерев», продолжат свою возню. Небольшого росточка мальчик застыл с мячом в руке, девочка справа от него, нагнувшись, гладила лохматую собачку, а слева по бревну тянулось тулово раззявившей пасть большой змеи — зрелище, рождающее чувство опасности.

Марина Салтыкова, пришедшая к шапито с младшим братом Костиком, кинув взгляд на застывшие фигуры, вздрогнула; девушке показалось, что глаза скалившегося тигра, вытянувшего в её сторону когтистую лапу, блеснули красным. Но она тотчас мысленно отругала себя за глупость, осознав, что этот эффект породили багровые закатные лучи неожиданно наступившей весны, отразившихся в стеклянных глазах животного. Подтолкнув ребёнка к каруселям, Марина отправилась за билетами.

Когда девушка отошла от кассы и зашарила взглядом по толпе веселящихся детей, отыскивая братишку, ей снова почудилось, что изваяния внимательно наблюдают за её перемещениями. Посмеявшись над своей впечатлительностью, Марина взяла подбежавшего мальчика за руку, и оба, не без душевного трепета, шагнули в чудесный, незнакомый мир.

Представление было ярким: на самом верху крутились воздушные гимнасты, лошади, умиляя зрителей, танцевали и раскланивались, небольшой добродушный медведь одаривал сладостями сидящих в первом ряду малышей, клоун в пёстром костюме потешал народ, а когда настал черёд хищников, зал замер в напряжённом ожидании.

Послышалось рычание, и в быстро смонтированной прочной клетке появились львы. Увлекшись происходящим на арене, Марина ненадолго отвлеклась, а когда вернулась в реальность, Кости рядом не было.

Встревоженная девушка, поднявшись, закрутила головой. На неё зашикали, и тогда, выбравшись в проход, она быстрым шагом направилась к выходу.

Снаружи брата не оказалось, и поиски не дали результатов. Мальчик исчез бесследно.

— С каких это пор Ахита увлекается цирком? — полюбопытствовал Хита, появившийся в комнате, где на старом пуфике вольготно раскинулась Канти.

Гений выглядел встревоженным.

— Не знаю, что Зло там делает, — нахмурившись, ответствовал он, — только это явно не к добру. Я покружила над шатром, и оттуда явственно веяло магией.

— Он же обещал… — рассердился собеседник.

Но его прервали.

— Не мистикой, а магией, — уточнила Канти. — О ней речь не шла.

Опустившись на стул, Добро задумалось.

— Антака с ним? — поразмыслив, поинтересовался мужчина.

И, не дождавшись ответа, сказал:

— Пойду туда и сориентируюсь на месте.

— Я тоже…

Канти, по обыкновению, вспорхнула на плечо партнёра, и тот направил шаги к цели.

Директор шапито остался доволен. Сегодня он получил много материала для своей негласной работы, а это означало, что скоро величайший маг современности Эрмер, скрывающийся под именем Ильи Николаевича Ронина, пожнёт богатый урожай денежных знаков, без которых, увы, дальнейшая его деятельность, да и сытая жизнь, стали бы невозможными.

Преследований он не опасался. Его силы с избытком хватило бы для воздействия на разум и память любого законника, проникшего в помещение, где в тесных клетках плакали и скулили дети и животные.

Он заглянул туда. Да, всё по-прежнему: личинки ноют, псы завывают. Но ничего, скоро и те, и другие успокоятся навеки, а Эрмер получит многотысячный гонорар.

Маг вспомнил, как всё начиналось, и вновь почувствовал бесконечную благодарность к простецки одетому незнакомцу в чёрном за дельный совет, позволивший Ронину стать скульптором, главой цирка и хозяином своей жизни.

А кем он был до того? Не слишком удачливым экстрасенсом, целителем и ясновидящим, которого постоянно опережали мошенники от магии, умеющие пустить пыль в глаза доверчивому клиенту. Но теперь всё изменилось: он оставил соперников далеко позади, стал сильнее, богаче, не намереваясь при этом останавливаться на достигнутом. И бояться ему нечего, ведь теперь он может с потрохами купить любого.

Внезапно в дверь большой деревянной бытовки со всеми удобствами постучали, и Эрмер, вынырнувший из пелены мечтаний, вздохнул, прощаясь с голубыми грёзами, и отправился открывать.

Очутившись у цирка, Хита осмотрелся. Его, как и Марину, поразили скульптуры. Они казались живыми, а взгляды их — говорящими.

— Странные изваяния, — пробормотала Канти. — Такое впечатление, что внутри каждого живёт душа.

— Ты тоже это почувствовала? — обеспокоился мужчина. — Двоим не может померещиться одно и то же, значит, что-то в этом предположении есть.

Повернувшись, чтобы посмотреть на замерших людей и зверей, Хита увидел сидящую на бревне со змеёй девушку, из глаз которой катились слёзы. Движимый участием человек подошёл ближе.

— Что случилось? — опускаясь рядом, спросил он.

— Я потеряла братишку, — отозвалась горемыка.

И, почувствовав внезапное доверие к собеседнику, рассказала тому всё.

— Дома его нет, я уже проверила, — всхлипывая, добавила она.

Хита задумался.

— Здесь что-то нечисто, — произнёс он наконец. — Скажи, Марина, ты не встречала поблизости незнакомца в чёрной кожаной косухе и… В общем, полностью чёрного.

Девушка покачала головой.

— Да у нас полгорода так одевается, — подавленно ответила она. — Хотя…

Хита подался вперёд.

— Что?

— Костя видел похожего мрачного человека, и ему показалось, что от того веет холодом.

Стукнув кулаком по дереву, Добро воскликнуло:

— Это он, Канти! Я так и знал, что без Ахиты тут не обошлось.

— Как вы меня назвали? — изумлённо спросила Марина.

Хита поднялся.

— Не обращай внимания, — посоветовал он. — Ступай домой…

— Но…

— Иди, — повторил мужчина, — и жди. Я найду твоего брата. А ещё… не советую обращаться в полицию, они не сумеют помочь.

Вскочив, человек направился к сияющему всеми цветами радуги строению, за дверью которого, как подсказывала сверхъестественная интуиция, вершилось зло. А Марина долго ещё стояла, растерянно глядя ему вслед.

Эрмер распахнул дверь. На пороге стоял высокий светловолосый мужчина, одетый в белое, и голубые глаза его строго смотрели на хозяина. А тот внезапно почувствовал страх. Казалось, от незнакомца невозможно скрыть ничего, даже главную тайну мага.

«Да что это со мной? — смятённо подумал Ронин. — Надо же, как нервы расшатались».

Неизвестный вежливо поздоровался.

— Я хотел бы с вами поговорить, уважаемый… э-э… — начал он.

— Илья Николаевич, — представился тот. — Простите, но, боюсь, ничего не выйдет. У меня много дел в цирке.

Повернув ключ в замке, маг направился к шапито. Светловолосый двинулся вслед и, хотя Ронин ускорил шаг, легко за ним успевал.

— Вы в курсе, что во время представления пропали несколько детей? — задал вопрос преследователь.

— Что?

Илья Николаевич остановился.

— Понятия не имел, — внешне искренне посетовал он. — Но если бы это произошло, сейчас тут все стояли бы на ушах. А вы из полиции?

Собеседник хмыкнул.

— Можно сказать и так, — ответил он, — но из более высокой структуры.

И, заглянув спутнику в глаза, продолжил:

— То есть вы ничего не знаете?

— Не-ет, — чувствуя, как к глотке подкатывают слова признания и пытаясь удержать их внутри, промямлил маг.

Ноги его подкашивались.

— А я навёл справки и выяснил, что подобные случаи имели место и раньше, везде, где останавливался ваш цирк.

Хита блефовал, однако удар попал в цель, противник дрогнул. Но когда дознаватель на секунду отвёл взгляд, чтобы посмотреть на скульптурного тигра, допрашиваемый опомнился:

— Чего вы от меня хотите?! — завизжал Эрмер. — Я ни о чём не слышал, и, вообще, оставьте меня в покое, я очень занятой человек.

Топнув ногой, он рысью понёсся к шатру, а Хита, задумчиво всматривавшийся в хищника, пробормотал:

— Всё ясно, исполнитель найден. Остаётся узнать, что же они с Ахитой делают с детьми. А если…

Неоформленная мысль ворочалась в голове воплощения добра, но он никак не мог ухватить её суть. Сев на скамейку, мужчина долго размышлял, а потом, ударив себя кулаком по колену, воскликнул:

— Да что за ерунда?! Неужели я потерял способность быстро соображать? Или влияние человеческого начала на космический разум оказалось слишком сильно? Несмотря на все свои способности, я становлюсь по-людски глуп, и…

Запнувшись, он хлопнул себя по лбу.

— Какой дурак, — возмущённо сказал он. — Почему я сразу не догадался? А ведь ты, Канти говорила…

— Во-от, слушай меня, — откликнулся с плеча гений, до этого молча наблюдавший за разворачивающимися событиями.

Поднявшись, Хита подошёл к тигру и, положив руку тому на голову, напрягся, считывая информационные колебания. Ресницы затенили лучистые глаза, а губы прошептали несколько слов, не понятых даже гением. Послышался негромкий рык, и оживший хищник припал к ногам спасителя.

Пока животное приходило в себя, Хита продолжил свою работу. Но едва ладонь Добра легла на волосы мальчугана с мячом, как прозвучало резкое:

— Что ты творишь? Зачем вмешиваешься в мои дела?

Перед ним стоял Ахита. Пожав плечами, антипод невозмутимо ответил:

— Я здесь именно для этого. Ты губишь, я воскрешаю. В этом суть нашего состязания.

— Убирайся!

Зло попыталось оттолкнуть конкурента от окаменевшего ребёнка, но в этот момент раздался рёв, и на Ахиту обрушилось тело тигра. Два свирепых хищника мерились силами, а Хита переходил от скульптуры к скульптуре, пробуждая в заколдованных телах ещё не покинувшую их жизнь.

— Я убью тебя, — послышалось шипение, — ты меня разоряешь…

Эрмер, появившийся во всём своём магическом великолепии, кипя от бешенства, сделал несколько пассов, и в светловолосого врага полетел клубок энергии, который уложил бы обычного человека на месте. Но нечувствительный к колдовскому воздействию представитель высших сил, усмехнувшись, легким щелчком переправил чары обратно, и поражённый ими Ронин упал на колени. Лицо недавно молодого мужчины мгновенно состарилось, сморщиваясь и ссыхаясь, пока на землю не упала скрюченная мумия злодея с открытым в беззвучном крике ртом.

— А мог бы прожить ещё не один век, — глядя на дело своих рук, произнёс Хита.

И не обращая внимания на хрипящего в когтях большой полосатой кошки противника, направился к цветастой бытовке.

— Ты представляешь, бабуль, — возмущённо говорила Марина внимательно слушавшей её немолодой женщине, — директор цирка оказался злым волшебником. Он превращал украденных детей в статуи и продавал, как произведения искусства.

Слушательница засмеялась.

— Девочка моя, ты перечитала сказок. Ребят сейчас похищают не для этого, а…

— Она правду говорит, — вступился Костя. — Этот человек при мне заколдовал маленькую Машу Бугрову, вместе с её котёнком, и куда-то унёс.

Улыбка сбежала с лица бабушки, в глазах засветился страх.

— Но кто же их спас? — чуть дрожащим голосом спросила она.

— Мужчина, — неуверенно сказала внучка, — такой — в белом.

— Да, — подхватил Костя. — А ещё там был парень в чёрном, только его съел тигр.

Женщина рассердилась.

— Хватит морочить мне голову, — заявила она. — Сами не знаете, что говорите.

И, ворча, ушла на кухню готовить обед. Дети переглянулись.

— Ты помнишь, — нерешительно поинтересовалась Марина, — как они выглядели?

— Кто? — недоумевающе вопросил брат.

— Ну, те… люди? Около цирка?

Костя уставился на сестру.

— Какого цирка, Маринка? Ты о чём?

Девушка задумалась, пытаясь удержать ускользающую мысль, и неожиданно призналась:

— Мне приснилось, что в город приехал шапито, и там творилось такое… Но всё происходило, как наяву.

Мальчик расхохотался.

— К нам? Шапито? — заливался он. — Да сюда даже карусели никогда не привозят, балда.

Марина недоумевающе покачала головой, но воспоминания о произошедшем вскоре исчезли из её памяти, как и у всех жителей далёкого российского городка.

— Додумался, — бурчала Антака, обрабатывая раны искалеченного Ахиты. — И мне ничего не сказал, зная, что я стану тебя отговаривать.

— Ай, — вскрикнул тот, когда Смерть ткнула пальцем в гноящуюся царапину, — осторожнее! А почему я должен тебе обо всём докладывать? И, да, конечно, ты была бы против, ведь люди не умирали, а лишь замирали. Тебе это невыгодно.

— Ага, — подтвердила Антака.

И лукаво поинтересовалась:

— Тигр тебя не съел, значит, ты сожрал тигра, да?

Ахита фыркнул:

— Как бы не так. Там же верховодило Добро, оно не позволило бы мне этого сделать. А я настолько ослаб, что не осмелился с ним спорить. Кстати, где Хита? Я хочу извиниться.

На сей раз фыркнула Антака. Но промолчала. Ответила Канти:

— Ищет скульптуры, проданные Эрмером. По моему мнению, он слишком любит людей, я бы не стала их возвращать.

Осторожно поднявшись, Ахита подошёл к окну. Несколько минут он стоял, барабаня пальцами по раме, а потом повернулся к соратникам.

— Мы очеловечиваемся, — произнёс он сокрушённо, — и я начинаю сожалеть, что согласился состязаться в людском обличие. Хита хуже не станет, а у меня появляются несвойственные мне чувства. Ещё пара лет на этой планете, и я расстанусь с вечной жизнью, уничтожив зло в себе.

— Возьми отпуск, — посоветовала Антака, — побывай в аду.

И вышла из комнаты.

— Знать бы ещё, где он — настоящий ад, — задумчиво пробормотал Ахита. — Скорее всего, в нас самих.

Пока он переводил дух, остальные участники турнира колесили по миру. Хита не вмешивался в дела человечества, он обещал сохранять нейтралитет до возвращения противника, а пока с большим удовольствием наблюдал за суетой на Земле.

— Смотрите, не так всё и скверно, — говорил он коллегам, — нам только кажется, что хорошего тут меньше, чем дурного. Посмотрите, каких удивительных особей мы встречаем, и их гораздо больше, чем тёмных.

Антака и Канти не соглашались.

— Чудак ты, — возражал гений, — вспомни о законе равновесия. Да, возможно, доброе в людях доминирует, и таковых предостаточно, но беда, что у власти на планете стоят плохиши. Один их приказ стоит тысяч возражений твоих подзащитных. Посмотри, с каким трудом последние отвоёвывают крохи добродетели.

Оглядев земной шар космическим оком, Ахита огорчённо вздыхал:

— Ты права, Канти.

И решительно говорил:

— Потому-то я и должен быть тут. Иначе мою паству окончательно раздавят.

— И тебя вместе с ней, — хихикала Антака, — ведь здесь ты слабеешь. Вот увидишь, вернётся Ахита, отсыплет людям горячих, и ты с ним не справишься.

Хита не реагировал на провокации Смерти, но Канти злилась, и исподволь настраивала компаньона на расставание с тёмной сущностью. Она считала, что Антака лишает Добро уверенности в себе, и то, став почти человеком, действительно, может проиграть битву со Злом. А победу гений считал делом чести.

Но проблема заключалась не только в этом. Канти осознавала, что испытывает к соратнику вполне земное чувство, называемое любовью, и прекрасно понимала, что после турнира ей не стать его избранницей. Каким бы простым не казалось это высшее существо, оно принадлежало сферам, куда путь девушке был заказан.

Поэтому она хотела получить своё на Земле, чему очень мешала Антака. И, желая ту удалить, Канти лишь потакала своему потаённому желанию овладеть Хитой, пока есть возможность.

Гению удалось избавиться от помехи; мужчина согласился с его доводами, Смерть на время покинула пару, присоединившись к другим жнецам, и Канти начала наступление.

Ахита отдыхал в своём личном аду, сильно отличавшемся от созданного воспалённым воображением христианских церковников. Котлы и сковородки пекла не предназначались для истязания грешных душ, а были лишь утварью для приготовления горькой духовной пищи обречённым на вечные муки: совести, нереализованности, неразделённой любви.

Многие годы в вечной ночи галактик подчинённые Зла готовили сожаления, угрызения, смешивали слёзы и пот, выливая это варево на головы жертвам: как мёртвым, так и живым. При этом последние, ещё недавно неунывающие и весёлые, хирели, не понимая, почему мысли их вдруг стали горше, а страдания сильнее.

А сейчас и сам владыка преисподней пошёл по их стопам, предавшись печали. Что за узы связали его с Землёй, он не знал, тоски своей не понимал, но полностью избавиться от человеческих чувств не мог. Не выдержав напряжения, желая развеяться, он принялся собственноручно готовить ядовитый коктейль душевных мук, щедро одаривая ядрёной отравой без того угнетённых подопечных.

Когда же это перестало приносить удовлетворение, Ахита, решив, что достаточно натешился чужими бедами и вновь готов к битве за первенство, ринулся через Вселенную к манившей его жёлтой звезде, дарящей тепло и свет незабвенному зелёно-голубому шарику.

Ну, а что же Добро? Оно наслаждалось обычной жизнью. Канти добилась своего, ей удалось соблазнить Хиту, поселившись в теле земной женщины. Мужчина изведал страсть, и без ложного стыда признал, что это ему понравилось.

Девушка тоже находилась на вершине блаженства. Возлюбленный осыпал её цветами и ласками, нежил уши словами признаний и искренне заботился о её благополучии. Они всё больше сближались, и миг, когда перед затуманенными глазами обоих предстало Зло, стал самым неприятным моментом в их долгой жизни.

Увидев томно раскинувшихся в постели людей, Ахита расхохотался.

— Вот как надо расслабляться, — веселился он, — а не по старинке, как я, издевавшийся над безответными греховодниками.

— Злу иного не дано, — вскакивая и заворачиваясь в простыню, огрызнулась Канти.

Приподнявшись на кровати, Хита потянул девушку к себе, и она, не устояв на ногах, упала в объятия любовника. А тот сердито сказал:

— Не трогай святого, Ахита. Мы с Канти любим друг друга, и наши отношения не имеют ничего общего с низменными потребностями, о которых ты говоришь.

Собеседник перестал смеяться. Расширенными глазами он посмотрел на пару, внезапно осознав, что, полюбив, враг обрёл неодолимую силу. Первым порывом Ахиты стал отказ от борьбы, но он сдержался и, укоризненно взглянув на противников, хрипло поинтересовался:

— Антака где?

Те дружно пожали плечами, а мужчина, хмыкнув, развернулся и вышел, отправившись искать напарницу. Оставшиеся переглянулись, и Хита, прошептав: «В последний раз», приник к губам Канти.