ЛЕКАРСТВО от СТАРОСТИ

Олег и Лариса Зарицкие

ЛЕКАРСТВО от СТАРОСТИ

  Если эвтаназия в стране запрещена, это не значит, что её нет.

Обязательно есть те, кто за деньги прекращает страдания безнадёжно больных

людей, как это делал «Академик» и его люди.

Но найдутся и те, кто будет бескорыстно бороться за легализацию эвтаназии.

как «Десвешеры». Они заставят услышать себя.

Теперь любой человек может покинуть этот мир

безболезненно и достойно, а не как изгой или прокажённый в полном

одиночестве. Общество научилось уважать выбор этих людей.

В специальных центрах, профессионалы помогают людям вернутся к жизни.

А если это не возможно, то всё равно помогают...

ПРОЛОГ

  Харон в вязаной шапочке

 Украина г. Львов март 2008 года

  Девушка, лет двадцати, в белой блузке и тёмных обтягивающих джинсах, сидела на диване. Из работающего телевизора доносилась мелодия какой-то песни, но она её не слышала. Она задумалась и в своих мыслях была очень далеко отсюда.

Раздался звонок в дверь. Он вернул её в эту реальность.

Девушка вздрогнула, приходя в себя.

Встала и, подойдя к входной двери, посмотрела в глазок. Там стоял мужчина лет тридцати в тёмной куртке и чёрной вязаной шапочке, с барсеткой в руке.

— Кто там? — спросила она.

— Вы заказывали лекарство от старости? — ответил мужчина, вопросом на вопрос.

Девушка открыла замок и молча, впустила незнакомца в квартиру. Рукой указала, куда ему пройти. Он, не разуваясь, прошёл в гостиную.

Девушка вернулась в комнату и опять села на диван.

— Для Харона ты слишком молод, — грустно сказала она.

— Чего? — не понял мужчина. — Услугу готова оплатить?

Девушка достала деньги из кармана блузки и небрежно бросила на стол, свёрнутые трубочкой одиннадцать стодолларовых купюр. Руки у неё дрожали. Она заметно нервничала.

— Вижу, не передумала. А жаль. Такая симпатичная и молодая.

— Бери бабки и делай что должен!

— Не торопись, красавица, — улыбнулся он, пересчитывая деньги. — Туда всегда успеешь. Ты, кстати, записочку уже написала?

— Какая, на хрен, записочка?! — выругалась она. — Мне некому её писать!

— Как это некому, а менты? Ты хочешь, чтоб они сильно возбудились? — мужчина сыпал вопросами и сам на них ответил. — Нет нам этого не надо. Пиши, я такая-то и такая-то, добровольно ухожу из жизни. Никто в этом не виноват, — и добавил. — Если хочешь чтобы они твоего обидчика побеспокоили, можешь его инициалы указать. В моей смерти виноват Козлов Иван Иваныч.

— Никого не хочу беспокоить, — тихо сказала девушка и вышла в соседнюю комнату.

— Как говорит мой шеф, — продолжал иронизировать мужчина. — «Моя милиция меня бережёт, а лохов пусть стережёт», — и сам себе усмехнулся.

Через пару минут девушка вернулась уже с запиской и отдала ему. Она обратила внимание, что его руки в резиновых перчатках.

Он прочитал записку и положил её на журнальный столик рядом с диваном.

— Окей, сойдет. Ты правша или левша?

— А это зачем? — удивилась она.

— А затем, что если ты левша, а я тебе укол в левую руку засандалю, менты тут же стойку сделают. А нам это надо? Нет, нам это не надо, — подробно объяснял он, выкладывая из барсетки на столик резиновый жгут и шприц, уже наполненный мутно-бежевой жидкостью. — Так левша или правша?

— Правша, — нервно ответила девушка. — А больно не будет?

— Ну, что ты красавица, как комарик укусит. А потом мультики, переходящие в сладкий и вечный сон, — он опять засмеялся.

— Сними колпачок с иглы и положи шприц на столик, — попросил он.

Девушка выполнила его просьбу. Как ни странно, но эти разговоры и тон мужчины немного успокоили девушку. Она расслабилась и сидела на диване, облокотившись на спинку. Мужчина подошёл к ней и, закатав рукав блузки на левой руке, подал ей жгут.

— Перетяни выше локтя и поработай кулачком, а то у тебя вен совсем не видно, — попросил он девушку.

Девушка перетянула жгутом предплечье. Потом начала сжимать и разжимать кулак. Он взял со столика шприц.

— А место укола не протираешь? — спросила она.

— А надо? — он улыбнулся. — Заражения боишься. Последний раз спрашиваю, не передумала, красавица?

— Уже нет, — твёрдо ответила она, работая кулачком.

Мужчина сел на диван, слева от неё. Аккуратно взял её левую руку и приставил шприц к вене. Девушка почувствовала приятный запах мужского одеколона.

— Готова? — он посмотрел на неё.

— Да, — резко ответила она, отвернувшись и глядя в сторону.

— Ну, тогда прощай, милая. Сладких тебе снов, — сказал он и ловко сделал укол, введя весь раствор в её вену.

Девушка даже не поморщилась. Она откинула голову на спинку дивана и смотрела перед собой. Мужчина опустил её руку и аккуратно положил шприц на столик. Посмотрел на неё. Девушка медленно засыпала. Глаза почти закрылись, но ресницы ещё подёргивались. Мужчина засёк время. Встал прошёлся по комнате. Вышел в коридор. Когда он вернулся в комнату, девушка уже не дышала. Её голова наклонилась вправо. Длинные, светлые волосы очень красиво рассыпались по плечам. Казалось, что она просто спит. Он наклонился и потрогал её пульс на шее. Убедился, что сердце уже не бьется.

— А жаль. Такая молодая и довольно симпатичная, — вслух пожалел он девушку. — Могла бы кому-нибудь и детей нарожать! Но, как говорит шеф — «это её выбор, а выбор человека нужно уважать!», — он вздохнул.

Взял со стола свою барсетку, осмотрелся и, убедившись, что всё в порядке вышел из комнаты. Входную дверь просто притворил, чтобы она не захлопнулась. Накинул капюшон и вызвал лифт. В подъезде он никого не встретил. Выйдя из подъезда, сразу нырнул в арку между домами. Его машина стояла в соседнем дворе. Проходя мимо мусорного бака, выбросил перчатки…

«Добровольная смерть — достойный выход из недостойной ситуации».

Гёте.

 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  МЫ ХОТИМ УЙТИ

Глава 1

Украина апрель 2014 года

  Академик, несмотря на свои тридцать шесть лет, занимался с ней любовью уже третий час. В его жизни было много женщин, но такую он встретил впервые. Она была не просто красива, как многие восточные женщины, а очень красива. Длинные чёрные волосы, раскосые глаза, удивительной формы губы. При этом, от её тела исходил неповторимый аромат, настолько притягательный, что он непрерывно её хотел. Они уже перепробовали все возможные позы и способы, о которых он даже и не подозревал. А как она умело ласкала мужчину, восстанавливая его силы и снова доводя его до состояния «кипения», но при этом долго не давая кончить, чтобы он изнемогал от удовольствия. В этой девушке удивительным образом сочеталась внешняя непорочность строгой учительницы и удивительная сексуальность опытной куртизанки. Она просто «выжала» из Академика все любовные соки и он устало лежал, откинувшись на подушку, и тяжело дышал после очередного «заезда».

— Как тебя зовут, крошка, — спросил он, немного придя в себя.

— Гаяне, — невинным, почти детским голосом ответила девушка.

— И сколько тебе лет, Гаяне?

— Двадцать шесть.

— Где же ты так научилась мужчин любить?

— Меня мама научила.

— Мама? — искренне удивился Академик. — И кем же работает твоя мама?

— Учительницей младших классов. Только её больше нет. Она умерла шесть лет назад.

Гаяне отвернулась в сторону.

— Прости, я не знал. Молодец твоя мама. Обычно дочерей борщ варить учат.

— Мама говорила, что удовлетворённый мужчина — верный мужчина.

— Откуда ты? Давно в этом клубе работаешь?

— Я из Армении. В клубе второй месяц.

— Клиенты, наверное, все постоянные, при таком искусстве?

— Да нет. Я не со всеми такая. Ты мне просто очень понравился. Ты красивый. Вот я и расслабилась.

— Это хорошо, — Академик обнял её за плечи и повернул к себе. — Теперь я твой господин и ты будешь только со мной. Квартиру тебе сниму. Но чтобы без фокусов, поняла? — он пристально посмотрел в её глаза.

— Не переживай, я умею быть верной и преданной, мой господин.

— Антон меня зовут.

— Хорошо Антоша, — она нежно поцеловала его в губы и он опять хотел её.

Зазвонил мобильный.

— Слушаю, — сказал Академик, продолжая наслаждаться ласками Гаяне.

— Базар есть. Срочно выходи в «ОГО», — это звонил Нельсон.

— Жди. Я сейчас, — он рукой отстранил Гаяне и ушёл в ванную. Плотно закрыл дверь. Включил воду и набрал на телефоне сервис «ooVoo». Нельсон ответил сразу.

— Тебя Калуга хочет видеть. Завтра в шесть.

— Понял. Скажи, завтра буду, — Академик отключился.

Они никогда не говорили о делах и не называли никаких имён и кличек по телефону. Все вопросы обсуждались на встречах, либо с помощью видео приложений, которые не прослушивались спецслужбами.

«Странно», — подумал Академик. — «В прошлом месяце я был у Калуги. Всё было ровно. Ладно, завтра узнаю».

— Собирайся, мы уезжаем, — сказал он Гаяне, выходя из ванной. Та, не спрашивая, куда и зачем, побежала в душ. Через полчаса, они вместе вышли из Одесского клуба «Распутинъ», что на Екатерининской. Охранник любезно открыл им дверь Мерседеса. Они сели на заднее сидение, и машина медленно отъехала от клуба.

В этом году лето пришло рано. Уже в конце мая стояла настоящая летняя жара за тридцать. Второго июня, в понедельник, полковник Крутов шёл по коридору Главного Следственного Управления Украины, когда зазвонил его мобильный. Он достал телефон из кармана рубашки.

— Слушаю, Крутов.

— Николай, это Грач. Помнишь такого? — услышал он в трубке голос начальника Оболонского РОВД. Они вместе учились в Национальной академии МВД.

— Да, Юра. Конечно, узнал тебя. Давно не виделись, — заулыбался Крутов

— Согласен, — ответил Грач. — Есть повод. Можешь подъехать ко мне на Автозаводскую?

— Срочно?

— Если можно. Нужно обсудить один вопрос.

— Понял, значит не на блины зовёшь. Буду через час.

— Принято. Жду. А блины и варенье покрепче обязательно будет, — отреагировал на упрёк Грач.

Крутов посмотрел на часы. Было 10.43. «Отлично», — подумал он. — «На пару часов можно отъехать. Заодно и пообедаю со старым знакомым. Он зашёл в кабинет, взял фуражку и вызвал машину.

Полковник Грач был в кабинете не один.

Они тепло обнялись при встрече.

— А ты постарел, Юрий Иваныч, постарел, — удивился Крутов, увидев старого друга, который был практически лысый. — И подобрел, — взглядом указал на живот полковника.

— Да уж. Работа кабинетная. И возраст своё берёт, — согласился Грач. — Волос уже почти не осталось, — он провёл рукой по своей лысине. — А тебя и годы не берут. Сорок девять уже, а всё такой же усатый красавец, только поседел немного. Ты стал очень похож на Тихонова, ну артиста, который Штирлица играл.

— Да? Мне супруга это тоже говорила, — удивился Крутов.

— Ладно, давай к делу, — Грач указал рукой на сидящего за его столом, коротко стриженного, широкоплечего майора.

— Знакомься, Николай. Это мой начальник следственного отделения Борейко Василий Степанович, — представил он его.

Крутов пожал майору руку и сел за стол напротив него.

— Слушаю ваш вопрос, — он посмотрел на Грача. Тот посмотрел на майора и сказал:

— Давай, майор рассказывай.

Майор открыл свою папку.

— Тут у нас, 24 мая, один жмур нарисовался. Вроде обычный самоубийца. Парень 22-ти лет, только из России. Приехал к нам в Киев, заселился в посуточную квартиру и на следующий день помер от передоза.

— А почему решили, что самоубийца? — спросил Крутов. — может обычный наркоман.

— Так он записку оставил. Вот почитайте, — майор протянул ему записку.

Крутов прочел обычный банальный текст: «Надоело жить. Мама прости».

— Вскрытие показало, — продолжил майор. — Что наркоманом он не был. Это был его первый и последний приём наркотика.

— Ты хочешь сказать, майор, — удивился Крутов. — Что этот парень приехал к нам, чтобы покончить с собой? Он, что не мог это сделать у себя?

— Видимо не мог. Я сделал запрос на его родину, в Подольск. Судя по протоколу, который мне прислали российские коллеги — он обычный студент, третьекурсник За неделю до этого поссорился со своей девушкой. Сильно переживал. Ходил сам не свой. Потом попрощался с матерью. Сказал что уезжает надолго.

— Может он с этой девушкой к нам и приехал, а здесь она опять его бортанула. Вот он и укололся?

— Проверяли. На таможне и в поезде один ехал.

— Но, в таких случаях ведь не едут в другую страну, — перебил его Крутов. — А ищут укромное место и, — Крутов сделал жест рукой, как будто набрасывал петлю на шею.

— Согласен, — кивнул майор. — Значит, что-то или кто-то заставил его прилететь в Киев.

— А дальше начинается полная хрень, — сказал Грач. — Мы с Борейко просмотрели сводки происшествий по самоубийствам иностранцев и обалдели, — он возбуждённо посмотрел на Крутова. — За этот год только по Киеву 27 подобных случаев. А по стране больше полусотни. Приезжают, а на следующий день — передоз и записка.

— И все из России? — удивился Крутов.

— Нет. Есть из Беларуси, Казахстана, Армении, — перечислял майор. — Практически всё СНГ и есть несколько иностранцев из Европы.

— Такое впечатление, что у нас в Украине им мёдом помазано, — усмехнулся Грач.

— И у всех один наркотик? — спросил Крутов.

— Нет. Героин везде разный, но местного разлива, — объяснил майор. — Несколько раз использовали морфий или метадон. Способ один и тот же и главное манера. Как будто все они перед этим на одних курсах учились. Жгут, шприц. Если морфий, то ампула. Всё аккуратно лежит перед телом на столике. И все жмуры с записками.

— Да, интересная картина получается, — согласился Крутов.

— Вот, вот, Коля. Я тебя поэтому и пригласил, — оживился Грач. — Ты ж понимаешь, это не наш уровень, по всей Украине запросы катать. Нам бы со своим гемором разобраться.

— И ты решил мне этот подарок сделать. Спасибо, друг! — Крутов встал и с явной иронией, крепко пожал Грачу руку.

— Не обижайся, Коля. А, по-твоему, я должен был заставить Борейко сдать это дело в архив?

В принципе, об этом никто ещё не знает, — начал заводиться Грач. — Я наверх не докладывал. Так что мы и сейчас можем эту волну не поднимать. На нас только один передоз. Его мы и закроем как обычно. Не проблема!

— Не кипятись, Юра, — успокоил его Крутов. — Теперь уже и я об этом знаю. И спать спокойно уже не смогу. Ты меня знаешь. Если я правильно понял, они приезжают к нам, чтобы им сделали этот «золотой» укол. Потому, что за героином к нам ехать смысла нет.

У них там своего куры не клюют.

— Абсолютно верно, товарищ полковник, — удивлённо воскликнул майор. — Мы к этому выводу только на третий день пришли, а вы сразу уловили.

— А по нашим, отечественным самоубийцам ситуацию не анализировали. Есть похожие?

— Есть, — опять удивился майор. — Вы прям в корень зрите. Я, правда, только за этот год и только по Киеву выборку сделал. Так вот, киевлян 44 человека и способ такой же. Только наши это у себя дома делали, когда никого нет. Естественно, все эти дела закрыты по отсутствию состава.

— А возраст и пол всех этих суицидников? — спросил Крутов.

— От 17 и до 56 лет, — ответил майор. — Парней и мужиков конечно больше, но девушки и женщины тоже есть.

— Да, — задумался Крутов. — Значит кто-то организовал у нас платные услуги по эвтаназии. Ладно, давай мне все материалы с собой. Сегодня же доложу начальнику. Если даст добро, займусь этим делом.

Грач встал из за своего стола и довольный подошёл к Крутову.

— Спасибо, друг. Выручил. Снял с души камень. А то и молчать не могу и доложить боюсь, чтобы крайним не сделали, — он благодарно тряс руку Крутова. — Поехали в любой ресторан. Угощаю!

— Ну, хоть здесь приятно, — засмеялся Крутов. — Не бойся, не разорю. Знаю один ресторанчик. Кормят вкусно, но не дорого. Поехали.

Он попрощался с майором, взял у него папку с материалами и они с Грачом поехали обедать.

Приехав в Киев, Академик остановился в частных апартаментах на Прорезной. Он не любил гостиницы. Там суетно, слишком много чужих глаз и естественно регистрация. А здесь никакой бюрократии. Заплатил и наслаждайся жизнью.

Академик принял душ с дороги и немного отдохнул. Потом намазал свои тёмные с проседью волосы воском. Тщательно расчесал их и, надев новый костюм, повязал шейный платок, потому, что галстуки он не любил. Бороду и усы тоже не любил. Убедившись, что выглядит великолепно, поехал на встречу.

В 18.00 его ждал Калуга, который взял его под «своё крыло» ещё в 2004. Академик, тогда ещё просто Антон Куприянов, бывший аспирант Национальной медицинской академии имени Шупика, получил три года по 139 за неоказание помощи больному. Он тогда подрабатывал в БСМП на скорой. Ещё в Лукьяновском СИЗО Антон попал в одну камеру с Калугой. Тот тоже получил три года по 263, за хранение оружия и уже тогда был авторитетным вором. Калуга был азербайджанцем и тогда ему уже было 38 лет. Своё погонялово он получил ещё в молодости, потому, что родился в Калуге. Он и окрестил его Академиком, когда Антон рассказал ему, что иногда помогал бабулькам и дедулькам покинуть этот грешный мир, так как они сильно мучилась от рака. А один бабулькин сын сделал вскрытие и подал на него в суд. Умысел доказать не смогли, поэтому ограничились статьёй за неоказание помощи. Калуга тогда сильно удивился такому необычному преступлению. Особенно его удивил рассказ Антона о том, сколько безнадёжно больных людей готовы уйти их жизни, чтобы не мучится. Но не могут этого сделать, потому что эвтаназия в нашей стране запрещена. Уже через день Калуга предложил Антону вполне логичную схему бизнеса по предоставлению платной эвтаназии. Но так как это дело было вне закона, нужно было максимально зашифровать и поиск клиентов и исполнение. Детали додумывали вместе в Бучанской ИК №85, что под Киевом. Поэтому, откинувшись в 2007 году, они уже имели практически готовый бизнес-план, а благодаря Калуге, ещё и парней, готовых работать под началом Академика. Поначалу работали только в Киеве, но отладив схему, Академик предложил развиваться в регионы. Параллельно он предложил Калуге освоить и эвтаназию для остальных, не больных, а здоровых, но желающих умереть. Так, за семь лет, они создали довольно большую структуру, очень эффективно работающую на всей территории Украины. А в последние три года, благодаря интернету, к ним потянулись и самоубийцы из всех стран СНГ, которые сами не могли или не хотели привести свой приговор в исполнение. В 2007, начиная всё это, Академик даже сам не предполагал, насколько эта услуга будет востребована.

Охранник привёз Академика в село Гора.

В отдельном коттедже VIP — комплекса уже ждал Калуга.

— Привет Нельсон, — поздоровался Академик с огромным детиной у входа в коттедж. Детина был ростом под два метра и очень широк в кости. Свои длинные волосы, стягивал сзади резинкой. На лице у него был длинный шрам от левого глаза до подбородка.

— Здорово, Академик, — пробасил тот. — Проходи в беседку.

Нельсон был правой рукой Калуги и его телохранителем. Это погоняло он получил за левый стеклянный глаз. Но и с одним глазом Нельсон мог легко заметить, а может и почувствовать, любую опасность, угрожающую законнику и легко с ней справиться. Академик прошёл по дорожке. В беседке его ждал Калуга. Тот вышел ему навстречу и они обнялись, как старые друзья.

— Здравствуй, дорогой, — улыбнулся Калуга. — Присаживайся, покушай с дороги. Шашлык очень вкусный, плов.

— Спасибо, дорогой, — поблагодарил Академик.

Сел за стол, и выбрав несколько кусочков мяса, положил себе на тарелку вместе со свежими овощами. Калуга налил в бокалы вино.

— За нашу удачу, — поднял он свой бокал и они вместе выпили.

Академик откусил кусочек мяса.

— Шашлык действительно очень вкусный, — отметил он.

— Молодой ягнёнок. Сам выбирал. Кушай, дорогой кушай. О делах потом поговорим, — приговаривал Калуга, наливая вино в бокалы. Они опять выпили.

Когда оба уже хорошо поели, Калуга достал трубку, набил её и закурил. Запахло хорошим, дорогим табаком. Академик закурил сигарету.

— Я тебя вот чего позвал, дорогой, — начал Калуга. — Скажи, сколько к нам в месяц приезжает людей из России?

— Не знаю, не считал, — ответил Академик. — Думаю не мало.

— И я так думаю, дорогой. Я даже попросил Нельсона связаться с парнями и посчитать. Знаешь сколько получилось?

Академик вопросительно посмотрел на Калугу.

— За эти четыре месяца 82. Из них 61 из России.

— И что? — понимая куда он клонит спросил Академик.

— Расширятся нам надо, Антоша. Расти надо, понимаешь, — улыбнулся Калуга. — Если людям это надо, значит мы должны им это дать. Ты только представь сколько больных в этой России. Там 150 миллионов, значит и больных в три раза больше чем здесь.

— Нельзя объять необъятное, Самир, — попытался остудить его пыл Академик. — Тебя разве не устраивают наши доходы?

— Устраивают. Очень устраивают, Антоша, но ты же знаешь, что много денег не бывает.

— Но разве не у вас говорят — много пастухов, барана волк съест, — возразил Академик. — Риск очень большой. Чем больше людей в теме, тем выше шансы её запалить.

— Огорчаешь меня, дорогой. Ну, примут одного двух наших исполнителей. Не велика потеря. На их место других возьмём, — настаивал Калуга. — Людей много. На нас у исполнителей выхода всё равно нет.

— Ты не понял, Самир, — пытался объяснить Академик. — Спалят исполнителей — спалят тему и не дадут нам вообще работать. То что исполнители прокладка и нас не знают, это наша с тобой безопасность, на крайний случай. Но если менты их примут, сразу тему прочухают и кислород по всем городам перекроют. Мы клиентов по этой схеме уже не сможем получать.

— Вот и я о том же, Антоша, — не унимался Калуга. — Сама это тема не вечная. Или эвтаназию разрешат, или нашу лавочку менты накроют. Поэтому, чем шире сеть забросим, тем больше бабла срубим, а потом и нырнуть на покой можно.

— Здесь ты прав, Самир, — согласился Академик. — Тема не вечная. А судя по твоему настроению у тебя уже есть конкретное предложение.

— Ты как всегда умный, Антоша. Не зря я тебя академиком окрестил, — сразу обрадовался Калуга. — Ко мне тут серьёзный человек из Москвы приезжал. Очень большой человек. Обещал людьми там помочь. Нам нужно только схему откатать и запустить.

— И какой расклад по долям? — улыбнулся Академик.

— Правильный расклад, Антоша, справедливый, — засмеялся Калуга. — Им пятьдесят и нам пятьдесят. А в общак каждый сам за себя платит.

Академик задумался. Снова закурил

— Ладно, Самир, уболтал. Вписываюсь. Только надо всё прикинуть, чтобы всё срослось и без косяков было.

— Конечно. Правильно говоришь, Антоша, — обрадовался Калуга. — Только давай выпьем сначала, а потом всё конкретно прикинем. Ты фартовый, поэтому всё у нас получится, дорогой

Он наполнил бокалы

— Иной раз и малый над большим верх берет, — философски произнёс Калуга.

— Ты имеешь в виду, что мы с Украины и собираемся покорить Россию? — уточнил Академик.

— Именно, — улыбнулся Калуга.

Они выпили.

После обеда с Грачом, Крутов приехал в Управление и ознакомил своего начальника, генерала Шептуна с полученными материалами. Генерал внимательно выслушал, удивился, что при таком количестве трупов, ещё никто не обратил внимания на это и дал «добро» на доследственную проверку. Крутов пришёл в свой кабинет и сразу вызвал своего зама Максимова.

— Разрешите, товарищ полковник, — Максимов постучал в дверь его кабинета.

— Заходи, майор, — разрешил он. — Присаживайся.

Максимов, высокий, широкоплечий блондин, присел на стул. У него всегда было добродушное выражение лица и чтобы казаться строже, он стриг волосы до короткого ёжика. Крутов встал из-за своего стола и пересел за стол напротив Максимова. Положил перед собой папку.

— Значит так Максимов, — он внимательно посмотрел на него. — Генерал дал добро на доследственную проверку вот этих фактов, — он постучал пальцем по папке. — Но твоя задача не только отработать эту информацию, но и собрать дополнительную. Поэтому записывай.

Максимов достал из кармана ручку и блокнот.

— Срочно сделай запрос во все областные Управления и запроси информацию по всем самоубийствам иностранцев на территории Украины за последние пять лет. Записал?

— Записал, — ответил Максимов.

— Второй запрос отправь по нашим гражданам. Тоже за пять лет. Но по нашим, пусть отберут только эпизоды с передозом, без передоза не собирай… Записал?

— Да.

— Поручи своим парням, чтобы прошерстили все форумы по самоубийствам на предмет объявлений о платной эвтаназии.

— Платная эвтаназия? — переспросил Максимов. — Это как?

— Это когда ты заказываешь на дом специалиста, который делает тебе укол. Ты засыпаешь и больше не просыпаешься.

— А такое разве можно? — удивился Максимов.

— Получается, что возможно. И наша с тобой задача собрать информацию, проанализировать и закрыть эту лавочку к едреней фене, — выругался Крутов.

— Да, на чём только люди бабки не зарабатывают, — посетовал Максимов

— И ещё. Когда будешь собирать информацию, запрашивай копии протокола и обязательно акты вскрытия. Понял? По каждому эпизоду. Отбирай только те случаи, где покойник не был наркоманом. Наркоманы нас не интересуют.

— Как это? Передоз и не наркоман? — не понял Максимов.

— Именно. Наркоманы, те жить хотят. А здесь, — Крутов опять постучал по папке. — Все эти эпизоды — не наркоманы. Первый укол и сразу передоз. Понятно?

— Понятно, — растерялся Максимов. — Но сколько времени я на это потрачу?

— На всё про всё у тебя три дня, — оборвал его причитания Крутов. — Нам сейчас важно отработать те эпизоды, которые найдём, чтобы понять принцип их работы. А всю остальную информацию будем анализировать по ходу. По Киеву сам в архив едь и поднимай все такие дела. Не поручай никому. Ясно?

— Ясно. Разрешите идти? — грустно спросил Максимов.

— Ступай и сразу за работу, — приказал Крутов. — На папку. Отксерь, и мне обратно принеси.

После того как Максимов вышел, Крутов взял свою записную книжку и начал её листать. Нашёл нужный номер и набрал его на телефоне.

— Добрый день, — сказал он в трубку. — А можно Кирилевского? Станислав, привет. Это Николай Крутов. Да я тоже рад. Извини, что редко видимся, мне срочно нужна твоя консультация. Через час? Спасибо! Уже еду. До встречи.

Положив трубку, надел фуражку и вышел из кабинета.

Через час он уже был на Ломоносова 33 в Национальном институте рака, в кабинете профессора Королевского Станислава Игоревича. Профессор уже ждал его. Он тепло обнял Крутова и усадил за стол. Попросил секретаря принести чай.

— Что-то с родными, с Верой? — обеспокоенно спросил он.

— Нет, Станислав. С моими всё в порядке. Спасибо. Мне нужна твоя профессиональная консультация по работе.

— Понял, — успокоился профессор. — Спрашивай.

— Скажи, пожалуйста, Станислав. Есть цифры по смертности от рака в Украине?

Профессор на мгновение задумался.

— В год больше 90 тысяч. Но это очень условная цифра.

— Не слабо! — удивился Крутов. — А сколько из них умирает в больницах, а сколько дома.

— Ну, по смертности в больницах цифры можно собрать, а дома — не знаю. А тебе зачем? — удивился профессор.

— Сейчас объясню. А скажи, эти люди сильно страдают перед смертью?

— Вопрос сложный, — профессор задумался и потёр лоб ладонью. — Думаю, что сегодня люди страдают от онкологических заболеваний намного больше и страшнее, чем в прошлом. Как ни парадоксально, но связано это с тем, что за последние десятилетия в борьбе с раком достигнут несомненный прогресс.

— Как это? — не понял Крутов. — Вы лечите лучше, а люди страдают больше?

— Именно! — согласился профессор. — Прогресс этот привел к тому, что теперь человек не погибает, как это было раньше, на ранних стадиях заболевания, а дотягивает до того момента в развитии болезни, который в прошлом был принципиально недостижим. Когда метастазы поражают весь его организм, человек сталкивается с запредельным истощением и чудовищными болями. Раньше до этой стадии развития болезни доживали только единицы, теперь это стало уделом большинства больных раком.

— Значит многие из них просят врачей помочь им умереть, чтобы не терпеть эти муки?

— Коля, ты что? — возмутился профессор. — Как ты мог подумать такое! — он даже вскочил с кресла. — Это же категорически запрещено! Категорически! У нас не делают эвтаназию!

— Ты меня не понял, — попытался его успокоить Крутов. — Я спросил тебя — люди, ну эти больные, просят врачей помочь им умереть или нет?

— Бывает, и довольно часто, но мы естественно отказываем. Или ты сомневаешься?

— Нет, нет, Станислав. Нисколько не сомневаюсь, — успокоил его Крутов. — Тут у нас появилась информация, что некая группа лиц, помогает быстро и безболезненно умереть совершенно здоровым людям. Вот я и подумал, что раз они помогают здоровым, то возможно и больным тоже.

— Это врачи? Где? В Киеве? — ужаснулся профессор.

— И в Киеве и по всей Украине. Но кто они, мы пока не знаем.

— Какой ужас, — возмутился профессор и нервно заходил по кабинету.

— Скажи, а что происходит с безнадёжно больными пациентами, когда вы понимаете, что лечить их бесполезно или уже поздно?

— Некоторые попадают в хосписы, где немного облегчают их страдания, а многих домашние досматривают, как могут. Сиделок нанимают.

— А я могу получить информацию, по тем, которые уже умерли.

— По нашему институту конечно. Какой период тебя интересует?

— За последний год. Только с полными данными больных и адресами.

Профессор нажал кнопку на стационарном телефоне.

— Машенька, — сказал он. — Принесите мне данные за последний год по количеству смертельных случаев в нашем институте с полными данными этих больных и адресами.

— Да, ещё одна просьба, — сказал Крутов. — У тебя наверняка есть знакомые коллеги в других онкоцентрах Киева. Дай мне их телефоны, пожалуйста.

— Что всё так серьёзно? — профессор поправил очки и посмотрел на Крутова. Крутов приложил руку к горлу, показывая, что очень. — Ладно, сейчас посмотрю. Я со многими на семинарах общаюсь. — Он сел в своё кресло и достал из ящика стола папку с визитками.

— Я смогу сослаться на тебя при разговоре с ними?

— Конечно, конечно. Они меня хорошо знают, — заверил профессор.

— Спасибо, Станислав, — поблагодарил его Крутов. — Ты мне очень помог.

— Да ладно, — заулыбался профессор. — Рассказывай, как вы там живёте. Так давно уже не встречались. Как сын? Когда внука родит?

Франция апрель 2005 года

  Во Франции её жители могут умирать по собственному желанию. Сенат Франции и Верхняя палата парламента одобрили законопроект о праве на смерть для тяжелобольных. Закон предусматривает, что в тех случаях, когда лечение становится «бесполезным, непропорциональным, либо не имеющим другого эффекта, кроме искусственного продления жизни», оно может быть сокращено, либо прекращено.

Тем не менее право на смерть ещё не означает узаконивание эвтаназии. Министр здравоохранения Филипп Дуст-Блази подчеркнул, что «предоставление врачам права дать человеку возможность умереть не равносильно праву на умерщвление больного».

В тех случаях, когда речь идёт о пациенте, находящемся без сознания, прекращение лечения производится на основе коллегиального решения врачей и после обязательной консультации с доверенным лицом, родственниками, либо близкими больного. Если тяжело или неизлечимо больной человек, чьё заболевание находится в финальной стадии, сам отказывается от продолжения лечения, врач обязан «выполнить его волю, предварительно проинформировав о последствиях такого выбора».

При этом медики могут продолжить оказание паллиативной помощи, например используя болеутоляющие средства. Отдельная статья законопроекта устанавливает, что «в тех случаях, когда врач может облегчить страдания пациента, лишь прописав ему лекарство, побочным эффектом которого может стать сокращение срока жизни, он обязан проинформировать об этом самого больного, его доверенное лицо, родственников, либо близких». По итогам голосования сенаторы практически не внесли каких-либо изменений в текст, раннее одобренный нижней палатой парламента. Законопроект в таком виде подписал Президент Франции Жак Ширак.

Произошедший в 2011 году случай, где врач практиковал эвтаназию на семи пациентах, убивая их во имя «сокращения страданий», вновь вызвал полемику о применении «закона о завершении жизни» во Франции. Эта полемика, как отмечает ватиканская газета «Оссерваторе Романо», выявила несколько фактов: во-первых, скудные знания принципов паллиативной медицины и, во-вторых, попытку считать жизнь достойной или недостойной проживания в зависимости от характеристик и способностей больного или инвалида.

В частности, газета «Ле Монд» заявила, что введение морфина осуществляется «для облегчения страданий пациента», и «хотя это сокращает жизнь, по крайней мере больной умрёт достойно». Однако — отмечает комментатор — это утверждение наводит на мысль, что пациент умирает именно от морфина, в то время как смерть наступает из-за необеспечения средствами поддержания жизни. В той же газете приводятся слова врачей, которые с поразительным цинизмом рассуждают о том, «достойна ли та или иная жизнь прожита».

Глава 2

Услышав звонок, Тамара Петровна подошла к двери и посмотрела в глазок.

В подъезде стоял мужчина в белом халате и с медицинской сумкой в руке.

— Тамара Петровна, — сказал он, читая по бумажке. — Я по вызову, для Николай Степаныча.

Тамара Петровна, пожилая женщина, в платке и застиранном халате, открыла замок, и пропустила доктора в квартиру. Тот вошёл и остановился в коридоре. В квартире стоял очень тяжёлый запах лекарств и человеческих испражнений, как в давно не проветриваемых помещениях, где долго лежат постельно-больные люди.

— Проходите в спальню. Прямо и направо. Разуваться не нужно, — тихо сказала она, вытирая слёзы. Тамара Петровна плакала, но совершенно беззвучно.

— Извините, пожалуйста, но я бы хотел сразу получить оплату, — сказал доктор.

— Да, конечно, — Она достала из кармана халата деньги и протянула ему.

Доктор пересчитал семь сотенных долларовых бумажек. Его руки были в хирургических перчатках. Положил деньги во внутренний карман.

— Надеюсь вы понимаете, что о моём приходе никто не должен знать? — он посмотрел на Тамару Петровну.

— Да, я понимаю. Не беспокойтесь, — тихо сказала женщина.

Доктор прошёл в спальню. Здесь резкий запах был ещё сильнее. На кровати лежал пожилой мужчина. Очень худой и измождённый, с сильно жёлтым цветом лица. Это был практически скелет, обтянутый кожей.

— Наконец-то, — еле слышно сказал он. — Я так давно вас жду.

Сил у него было мало, поэтому, говорил он медленно и очень тихо, почти шёпотом. Тамара Петровна вошла в спальню и принесла табурет для доктора. Молча, поставила его рядом.

— Спасибо, — сказал он и присел. Оглянулся на Тамару Петровну. Та смотрела на мужа красными от слёз глазами и беззвучно плакала, прикрывая рот платком.

— Николай Степанович, вы готовы? — спросил доктор.

— Да. Я давно готов, — тихо, но спокойно и уверенно прошептал мужчина.

— Тогда я сделаю лекарство, а вы пока попрощайтесь, — сказал доктор и вышел из спальни со своей сумкой. Он прошёл на кухню, поставил сумку на стол и открыл её. Расстелил на столе салфетку. Взял над раковиной стакан и поставил на салфетку. Достал из сумки одну ампулу, надрезал над салфеткой кончик и надломил. Вылил в стакан. Достал вторую ампулу и её содержимое тоже вылил в стакан. Поднёс стакан к крану и добавил немного воды. Свернул салфетку с ампулами и осколками и убрал в свою сумку. Закрыл её и, взяв сумку, вернулся в спальню, в другой руке держа стакан с лекарством.

Тамара Петровна сидела на постели рядом с мужем. Держала его руку в своих ладонях и молча, смотрела на него. По её щекам текли слёзы, но она их не вытирала. Николай Степанович пытался её утешать:

— Не плачь, Томочка, — его голос стал громче. — Так будет лучше и для меня и для тебя. Это уже не жизнь для меня. Негоже мне в собственном дерьме плавать! И для тебя одно мучение. Прости меня, родная. Я очень устал.

Увидев доктора, Тамара Петровна встала.

— Всё готово, — сказал он, обращаясь к больному. — Это нужно выпить и вы просто уснёте.

— А почему не укол? — удивилась Тамара Петровна.

— Чтобы не было свежих следов от инъекций, — спокойно объяснил доктор. — Вы ведь не хотите, чтобы вас обвинили в смерти мужа. А так, мгновенная смерть от сердечного приступа, а лекарство через тридцать минут в организме уже не обнаружить. Всё будет выглядеть абсолютно естественно.

— Томочка, помоги мне сесть, — попросил Николай Степанович.

Тамара Петровна приподняла его за плечи и подложила под спину ещё одну подушку. Николай Степанович попытался поднять руку, но был слишком слаб. Он чуть не заплакал.

— Тамара Петровна, вы сможете помочь? — спросил доктор, протягивая ей стакан с лекарством.

Она закрыла рот рукой и отрицательно замотала головой. Её руки сильно дрожали.

Николай Степанович посмотрел на супругу и сказал: — Томочка, спасибо за всё любимая. Не плачь и не торопись за мной. Я тебя там всё равно дождусь. Ты живи, сколько сможешь, хорошо? Прощай, родная.

Он открыл рот

Доктор присел на табурет, протянул стакан к самому лицу больного и помог ему выпить. Николай Степанович сделал несколько глотков и тут же потерял сознание. Его голова запрокинулась назад на подушку. Глаза закрылись. Доктор пощупал пульс на его шее. Убедился, что всё кончено. Встал, держа стакан в руке. Посмотрел на женщину. Тамара Петровна в ужасе смотрела на мёртвого мужа. Она не могла поверить, что его уже нет.

— Где у вас телефон? — спросил доктор.

— Что? — не поняла Тамара Петровна.

— Телефон где?

— А, там, в коридоре, — не понимая, зачем ему телефон, махнула рукой.

— Срочно звоните 103 и вызывайте скорую. Скажите, что мужу плохо с сердцем. Срочно!

— Да, да. Я поняла. Звоню, — испуганно засуетилась женщина и вышла из спальни.

Доктор взял сумку и вышел за ней, прошёл на кухню и сполоснул стакан. Поставил его на стол.

— Скорая? Срочно приезжайте, — услышал он голос Тамары Петровны. — Мужу плохо, сердце, — она не выдержала и опять заплакала. — Уже потерял сознание. Да. Лесная 12 квартира 8, — рыдая, говорила она в трубку.

Доктор тихо вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. Прошёл на лестницу. Снял халат и положил в сумку. Накинул капюшон футболки на голову и спустился вниз по лестнице.

На следующий день после встречи с Калугой, Академик вернулся в Одессу. Они всё обсудили и окончательно решили открыть филиал в России. Вначале мая в Москве откатать схему, а уже потом развиваться дальше. При этом продумали, как сохранить основной контроль над процессом, чтобы «кацапы» не продублировали и не создали свою сеть. Хотя Калуга и ручался за этих людей, но бережёного бог бережёт. Получалось, что их люди могут только принимать заказы, а ему нужно обучить новых исполнителей, которые будут их людьми, с Украины. А свести количество принятых заказов и исполненных это уже не проблема. И ни у кого из обеих сторон не будет вопросов. Потому, что и исполнители и диспетчеры еженедельно отчитывались Академику о проделанной работе.

Новых исполнителей поставлял Калуга. Для этого отбирали молодых «первоходов», но не из тупых «быков», а тех кто закончил или хотя бы учился в институте. В этом деле важна была не грубая сила, а мозги и воспитание. Поэтому, пока Калуга рассылал малявы и искал новых кандидатов, у Академика было пару дней, чтобы расслабиться.

И он знал, как проведёт эти дни.

Охранник привёз его на Греческую, где уже сняли шикарную квартиру для Гаяне, второй ключ от которой был у консьержа. Охранник достал из багажника пакеты с деликатесами и выпивкой и они вместе поднялись в квартиру. Цветы своим женщинам Академик никогда не дарил. Считал это уделом лохов. Женщинам он дарил только украшения. В такие моменты он чувствовал себя настоящим аристократом.

— Поставь продукты на кухне. До завтра свободен, — сказал он охраннику.

— Понял шеф, — сказал тот и прошёл на кухню.

Услышав голоса, из гостиной вышла Гаяне в розовом прозрачном пеньюаре. Увидев Академика, радостно бросилась ему на шею.

— Здравствуй, мой господин, — шептала она, целуя его в губы, шею. — Я так соскучилась.

— Да, крошка. Да, — Академик ответил на её поцелуи. — Но только после того, как я приму душ с дороги. — Он опять уловил её сладкий, удивительно возбуждающий запах.

— Конечно, мой господин. Я сейчас всё приготовлю, — Гаяне мгновенно убежала в ванную.

Хлопнула входная дверь. Это ушёл охранник. Академик разулся и прошёл в гостиную. Осмотрелся. «А ничего квартирку пацаны подобрали», — подумал он. — «Всё как я люблю. достойно». Прошёл в спальню и тоже остался доволен увиденным.

Из ванной вышла Гаяне.

— Мой господин, ванна готова, — улыбалась она.

— Не называй меня господин, — Академик подошёл к ней, взял за плечи и посмотрел в её глаза. — Я Антон.

— Как скажешь, Антоша, — засмеялась Гаяне. Сверкнув глазами.

— Это тебе, — он протянул ей красный велюровый футлярчик.

— Мне, — удивилась Гаяне и открыла его. Там было колечко с бриллиантом. — Очень красивое! Спасибо Антоша, — она поцеловала его и сразу одела колечко на палец.

— А теперь в ванну! — сказал Академик и начал раздеваться. Он быстро разделся догола, побросал вещи на диван… Джакузи уже была полна и бурлила пеной. Академик с явным удовольствием погрузился в горячую воду. Гаяне тут же сбросила пеньюар, под которым ничего не было и грациозно вошла в воду. Она подхватила рукой пену и подула в его сторону. Потом села ему на колени и они слились в страстном поцелуе…

Прошло три дня, после того, как Крутов получил информацию от полковника Грача. Сейчас он стоял у окна своего кабинета и, открыв форточку, курил.

В дверь кабинета постучали.

— Да, войдите, — сказал Крутов.

В кабинет вошёл Максимов. Крутов указал ему на стул, а сам погасил сигарету в пепельнице и сел в воё кресло.

— Пока не из всех областей пришла информация, — начал Максимов, — Но кое что вырисовывается. За эти три дня в Киеве ещё два россиянина сделали себе передоз. Но начну по порядку. Эпизоды с иностранцами, похожие на наши стали происходить с 2010 года. До этого, подобных случаев не было. Всего, за эти три года, по иностранцам — 384 эпизода. Это только по Киеву. По нашим соотечественникам подобные эпизоды стали происходить с 2007 года. За семь лет я насчитал 938.

— Ни хрена себе? Это только по Киеву? — Крутов даже присвистнул. — Да это же целый конвейер. Они на поток всё поставили! Прав был Грач — это очень серьёзно.

— И неплохой поток. Я сам прозрел, — согласился Максимов.

— И никто, за столько лет, не обратил на это внимания? — возмутился Крутов. — Как же так?

— Ничего удивительного. Во первых, все эти эпизоды были в разных районах города и области, соответственно отделения разные, а между собой следаки не общаются, — размышлял Максимов. — Думаю, мы с вами первые, кто посчитал эти цифры.

— А миграционные службы? Ведь наверняка заметили, что люди въезжают, а обратно их родственники увозят, — продолжал возмущаться Крутов.

— Николай Янович, — прервал его Максимов. — Думаю, нам сейчас искать этих чёрных врачей надо, а с теми, кто это проморгал, пусть их начальство разбор делает.

— Согласен, ты прав. Это всё потом, — немного успокоился Крутов. — Давай дальше.

— А по областям пока есть данные только из Винницкой, Львовской, Днепропетровской и Николаевской, — Максимов перебирал бумажки в своей папке. — Сегодня Одесса должна прислать. Поэтому общей картины пока нет. Но в этих четырёх областях наши эпизоды начинаются с 2006 года, а по иностранцам тоже с 2010. Получается, что они начали в 2007 с Киева, а потом пошли дальше.

— Понял. Теперь давай по сути. Что по протоколам? — спросил Крутов.

— Прав был ваш знакомый, — ответил Максимов. — Детали везде похожи. Шприц, резиновый жгут, записка. Иногда ампула от медицинского наркотика. На шприце и жгуте отпечатки только жертвы. Чужих отпечатков нигде нет. Свидетелей нет. Классика. Если бы не иностранцы, то всё красиво. Передоз и передоз. Кто их сейчас считает?

— А состав героина?

— По протоколам, героин в Киеве такой же, как и у реальных наркоманов при передозе, только чистый, не бодяженый. В регионах та же картина. Значит они используют местный наркотик, чтобы не привлекать к себе внимание.

— Похоже на то. Но берут видимо из первых рук, раз не бодяженый. И что, зацепиться совсем не за что?

— Если судить по протоколам, то нет никаких улик. Очень профессионально работают, сволочи, — с сожалением сказал Максимов. — Но есть и хорошие новости.

— Какие? — оживился Крутов.

— Мои парни, на форумах, ну на тех, которые на тему суицида, нашли несколько странных объявлений, — он передал Крутову лист бумаги.

Крутов прочитал вслух:

— «Тем, кто хочет, но не может, предлагаем лекарство от старости и помощь специалиста. Телефон +38044 355…», — он посмотрел на Максимова. — Действительно странное объявление. А почему ты решил, что это именно они. Может лекарства какие продают? Вот же прямой киевский номер, московский. Что они идиоты так открыто предлагать. Адрес ведь по телефону не проблема установить.

— Ага, лекарства, — кивнул Максимов. — Только те, которые не лечат, а сердце останавливают.

В этом случае адрес фирмы нельзя по телефону установить. Это интернет — телефоны. Электронные номера.

— Что? — не понял Крутов.

— Это такие интернет телефоны, — объяснял Максимов. — Они принадлежат фирме, а номер может арендовать любой человек. Ну, как машину, в аренду. Только чтобы машину взять — паспорт нужен, а эти номера не идентифицируется. Анонимно платишь и арендуешь на любой период. Вызов можно переадресовать на телефон или на компьютер. У этих на компьютер. Мы пробовали звонить, чтобы пробить IP— адрес их оператора, но программа выдала, что этот компьютер находится в Австралии, потом в Японии, потом в Коста-Рике.

В общем, у них супер зашифрованный IP— шник. Его прокси-сервер определить не воз-мо-жно, — по слогам повторил последнее слово Максимов.

— И что делать? — Крутов закурил.

— Нужно кому-то из наших звонить и приглашать этого специалиста к себе, — Максимов жестами показал, как это нужно делать.

— На живца? — догадался Крутов. — И кто кандидат на эту роль?

— Я думал, но пока не решил. Может мою Светку из экспертного? — заулыбался Максимов.

— Ты совсем охренел, майор! — возмутился Крутов. — Она девчонка совсем.

— Зато актриса отменная, — настаивал Максимов. — Кого хочешь разыграет. Помните, как она вас с днём рождения поздравила? — он засмеялся.

— Такое забудешь, — поёжился Крутов, вспоминая этот розыгрыш. — Как мальчишку меня сделала. Я уж начал вспоминать, с кем до Веры дружил. Поверил, представляешь? Думал точно дочка моя, — начал он оправдываться.

— Вот и их она сделает. Уверен! — подхватил тон Максимов. — Ну не актёра же приглашать.

А Светка сможет прикинутся брошенной. У неё получится, — настаивал он.

— Не знаю, — сомневался Крутов. — И думаешь она согласится? Это же риск какой.

— Я попрошу — согласится, — заверил его Максимов. — А риск я на себя возьму. Мы же рядом в квартире будем.

— Ладно, давай обмозгуем, — согласился Крутов. — Тут нужно крепко думать. Да пока не забыл, — он положил перед Максимовым папку. — Вот списки людей, умерших от рака за последний месяц. Нужно пройти по всем адресам и поговорить с родственниками. Не предлагали ли им облегчить страдания больного. Понял?

— Понял. Думаете, они и там наследили?

— Чувствую, что да, — Крутов нервно встал. — Не могли они мимо этих людей пройти. Вот сколько суицидов в Киеве обычно?

— Не знаю, не узнавал, — ответил Максимов.

— А я узнавал. За последние пять лет — 1810 самоубийц. Это в среднем, чуть более тридцати человек в месяц. А от рака по Украине умирает девяносто тысяч в год. Из них в Киеве более восьми тысяч, то есть более шестисот человек в месяц, которые страдают от ужасной боли и наверняка готовы на всё, чтобы скорее прекратить свои мучения. Не могли они мимо них пройти! — уверенно сказал Крутов.

— Ого! — удивился Максимов. — Убедительно. Завтра же начнём обход. Только кто же в таком признается, если сами согласились родственника умертвить? — засомневался Максимов

— Признается тот, кто отказался. А мы поймём, как они их находят и сможем их на этом прихватить, — уверенно сказал Крутов.

— Голова у вас, Николай Янович! — восхитился Максимов. — Если бы вы были на той стороне, ну в смысле, занимались криминалом, вас бы в жизни никто не поймал, — сказал он.

Взял папку, которую дал Крутов, открыл, посмотрел и положил рядом с собой.

— На той стороне мне воспитание бы не позволило быть. У меня дед в войну в СМЕРШе был, — сказал Крутов. — Ладно, проехали. Сейчас, давай обсудим детали бенефиса твоей Камыниной.

— Давайте обсудим, — согласился Максимов.

— Только вместе с ней, — улыбнулся Крутов. — А то мы всё порешаем, а она откажется. Дуй за ней. Если согласится, сразу приходите ко мне.

— Понял уже бегу, — Максимов встал и быстро вышел из кабинета.

Только к позднему вечеру они, вместе со старшим лейтенантом Светланой Камыниной, которая работала у них в Управлении экспертом — криминалистом, закончили обсуждать детали операции. Яркая блондинка Камынина даже чем-то была похожа на Максимова. Они явно подходили друг другу. Как два солнышка. Крутов заметил, что майор ей тоже очень нравится. Ему было приятно наблюдать за этими молодыми и влюблёнными людьми.

«Старею», — подумал Максимов. — «Я бы с такой девушкой уже не заигрывал».

Когда они закончили обсуждение и согласовали все детали операции, Максимов поехал её провожать. Светлана жила одна, в двухкомнатной квартире, которая осталась ей от бабушки. Квартира была в старой пятиэтажке возле Лукьяновского рынка. Доехали они быстро, так как машин на улицах уже было мало. Ещё в машине, подъёхав к дому, они начали целоваться и естественно Максимов поднялся к ней домой.

— Сейчас я приготовлю что нибудь, — сказала Светлана и пошла на кухню.

Максимов прошёл в комнату. Включил телевизор. Полистал каналы, нашёл Камеди-клаб и стал смотреть. Светлана, на подносе принесла две тарелки с горячими сосисками, макаронами, и чай. Поставила на стол.

— Кушать подано, сэр, — весело сказала она.

Максимов сел за стол и с аппетитом начал поглощать сосиски.

— А где твой компьютер? — запив чаем, спросил он.

— В спальне. Ты что, думаешь, они там круглосуточно работают? — засмеялась девушка.

— Думаю да, — серьёзно ответил Максимов. — Тем более, что для суицидников, вечер и ночь самое их время. Обострение чувства одиночества, понимаешь?

— Понимаешь, — передразнила его Светлана. — Хорошо. Поедим и позвоню. А зачем компьютер? — не поняла она. — Звонить же по телефону.

— А если он спросит, где ты номер взяла? А так сразу скажешь, с какого сайта.

— Точно, — удивилась Светлана его сообразительности. — Какой ты у меня умный опер, Влад.

— У меня школа хорошая. Крутов это легенда! — восторженно согласился он. — У него всегда есть чему поучиться. Он видит и знает то, о чём многие даже не догадываются.

Они поели. Светлана принесла компьютер и Максимов быстро нашёл форум с объявлением о продаже «лекарства от старости».

— Звони, — сказал он, показав ей название форума и телефон.

Светлана достала из сумочки свой мобильный и набрала номер, указанный в объявлении. Включила запись разговора и громкую связь. Пошёл сигнал вызова. Не сразу, но на том конце всё же взяли трубку. Максимов замер.

— Алло, добрый вечер, — начала она разговор очень тихим плаксивым голосом.

В трубке было молчание.

— Я вот тут на сайте нашла ваш телефон, — она сделала паузу. — Это ваш телефон?

— Какой телефон, девушка, — ответил приятный мужской голос. — Вы куда звоните?

— По поводу лекарства от старости, — сказала Светлана.

— А вам угрожает старость? — удивился мужчина. — Судя по голосу, вы ещё очень молоды.

— Не морочьте мне голову, а-а-а — заплакала Светлана. — Меня парень бросил, беременную!

Я жить не хочу, а вы мне тут шутки шутите, а-а-а-а, — она просто разрыдалась.

— Вообще-то это вы мне звоните, девушка, — удивился мужчина.

— Ой, простите, — сквозь слёзы начала извиняться Светлана. — Просто я не хочу больше жить! Но не знаю как мне это сделать. Не могу я сама. Боли и крови боюсь. Хочу быстро и безболезненно, чтоб не мучатся, — с надрывом, на нерве тараторила Светлана. — Вы меня понимаете?

— Вам сколько лет? — перебил её мужчина.

— Двадцать шесть, — не задумываясь ответила она, продолжая плакать.

— И вы готовы за это заплатить? — мужчина явно поверил в трагедию Светланы.

— Я, заплатить? — не поняла девушка. — Наверное. А сколько это стоит?

— Тысячу сто долларов и наш специалист привезёт лекарство завтра, куда скажете.

— Завтра? — задумалась Светлана, продолжая всхлипывать и шмыгать носом. — Так быстро?

— Но вы же сами хотели быстрее, — удивился мужчина. — Или вы уже передумали?

— Нет! Нет, я не передумала, — твёрдо сказала Светлана. — Просто у меня завтра мама дома.

А после завтра, в субботу она на смене и до воскресенья её не будет.

— Хорошо, а деньги у вас есть? — спросил мужчина.

— Есть, — опять зарыдала Светлана. — Мне эта сволочь на аборт оста— ви-л, — она просто завыла как белуга.

— Хорошо, девушка, только успокойтесь. Можно я запишу ваши данные.

— Да, какие данные? — она немного успокоилась и только всхлипывала.

— Вы из какого города? — спросил мужчина.

— Из Киева.

— А где вы работаете?

— Менеджером страховой кампании.

— Ваша фамилия, имя отчество. Год рождения, адрес и время доставки.

— Камынина Светлана Леонидовна 1988 года улица Белорусская дом 22 квартира 16.

— В какое время вам удобно встретить нашего курьера7

— А можно с утра. Часов в десять, — спросила она.

— Как скажете. В десять часов в субботу наш курьер привезёт вам лекарство. Да, и ваш телефон, мобильный, если можно, — попросил мужчина.

— 093….., — назвала свой телефон Светлана. — Подождите. Но я не могу сама, — закричала она в трубку.

— Не переживайте. Курьер всё сделает. Это входит в стоимость, — успокоил её мужчина.

— Хорошо, я буду ждать, — радостно согласилась она.

— Тогда до свидания, — сказал мужчина и отключился.

Максимов был просто восхищён Светланой.

— Слушай, я обалдел, — он упал перед ней на колени и вознёс руки вверх, как перед божеством. — Если бы тебя сейчас слышал Станиславский, он бы воскрес! Ты богиня. Я сам в какой-то момент поверил тебе, представляешь?

— Да прям. Ничего особенного, — скромно пожала плечами Светлана. — Я просто представила, что ты меня бросил, беременную и мне так себя стало жалко, — на глазах у Светланы опять появились слёзы. Она посмотрела на Максимова. — Ты ведь меня не бросишь беременную?

— Нет, нет, глупенькая. Ну, что ты, — он обнял её и начал целовать, губами собирая слезинки с её лица. — Я никогда тебя не брошу. Я ведь люблю тебя.

— И я тебя люблю милый, — зашептала она, отвечая на его поцелуи и начиная расстёгивать его рубашку…

Германия 2012 год

  Министерство юстиции Германии подготовило проект закона, дающий право медперсоналу участвовать в "некоммерческой" эвтаназии. Это означает, что медики больше не будут подпадать под уголовную статью, помогая пациентам, решившим покончить жизнь самоубийством, приобрести необходимые препараты. Однако в соответствии с проектом закона эвтаназия в стенах коммерческих организаций по-прежнему останется запрещенной. Известно, что министр юстиции ФРГ Забине Лойтхойссер-Шнарренбергер всегда придерживалась либеральных взглядов. Это и понятно — Свободная демократическая партия Германии, которую она представляет, вольно трактует многие общественно-социальные нормы. Но, решившись на новый закон, нацеленный на облегчение участи тяжелобольных пациентов, министр юстиции затронула святая святых немецкой этики и юриспруденции и вызвала бурю протеста, прежде всего у медицинских функционеров и партнеров по коалиции в кабинете министров.

Соратники канцлера Ангелы Меркель считают, что документ откроет путь для злоупотреблений в такой сложной сфере, как помощь в осуществлении суицида. Как сообщил "РГ" председатель Немецкого союза защиты пациентов Ойген Брюш, теперь суициды станут в Германии повсеместным явлением. По его мнению, идеи министра юстиции приведут к тому, что общество будет спокойно относиться к этому страшному событию.

Критически относится к проекту закона и Федеральная врачебная палата. В своем сообщении для "РГ" ее председатель Ульрих Монтгомери называет закон "бредом". Монтгомери не видит логики в аргументации министра юстиции. Он недоумевает: как может быть, с одной стороны, запрещена коммерческая эвтаназия, а с другой, разрешена помощь в осуществлении суицида со стороны медперсонала, родственников и врачей?

В Германии с июня 2010 года существует право пациента самостоятельно распорядиться отключением аппаратов для поддержания жизни в случае смерти мозга. Однако больной загодя в письменном виде должен дать свое согласие на это и таким образом освободить врачей от уголовной ответственности.

Как рассказала фициальная представительница Немецкого общества по гуманному уходу из жизни Вега Ветцель, в настоящее время активная эвтаназия в Германии запрещена. Она остается запрещенной и по новому закону. Врачи не имеют права делать уколы или ставить капельницы с жидкостями, содержащими смертельный яд. Более того, они просто обязаны предотвратить смерть, находясь у постели больного. До сих пор уголовным преступлением считалась помощь в приобретении таблеток, приводящих к смерти. Никто не имел права выдать больному человеку, решившему умереть, необходимую дозу медикаментов. Не могли этого сделать ни врачи, ни аптекари. Ранее больные раком или парализованные пациенты были вынуждены обращаться к швейцарским и голландским врачам. В Германии даже распространился своего рода "туризм для эвтаназии". Немецкое общество по гуманному уходу из жизни приветствовало решение министра юстиции, освободившее врачей от ответственности за помощь в суициде. Ведь глотать смертельные таблетки больной может как самостоятельно, так и с помощью родных или сиделок. В конце концов, самоубийство в Германии законом не запрещено и является личным делом каждого.

Глава 3

За пару дней Калуга нашёл семнадцать кандидатов на исполнителей. Вчера они все уже прибыли в Одессу, а сегодня в десять утра уже приехали по указанному адресу.

Над входом в подвал была вывеска «Приём стеклотары». Когда-то здесь её действительно принимали, но теперь этот подвал арендовала у ЖЭКа одна из фирм Академика. Здесь он оборудовал учебный класс, в котором проводил обучение и тестирование кандидатов. Отбор он проводил лично и очень жёстко. В лучшем случае, его обучение проходил один из трёх претендентов. Куда потом девались не прошедшие тестирование, он не интересовался.

Человек Академика впустил прибывших в подвал. Закрыл за ними железную дверь на засов и провёл их в помещение для занятий. Это большой помещение было чисто побелено. Пол был выложен новой плиткой. У стены было несколько рядов офисных стульев. Перед которыми стоял диванчик и журнальный столик. На столе лежала медицинская сумка. Справа стоял письменный стол с кожаным креслом. Слева от входа, в углу, был длинный стол, на котором стояли два электрических чайника, чашки, а в вазах лежали пакетики с чаем и кофе. Рядом были подносы с печеньем и булочками.

Видимо совсем недавно здесь сделали уборку, потому, что пол был ещё влажным.

— Можете перекусить пока, — сказал тот, который впустил их. — Курить только в соседней комнате, — он указал рукой на дверь. — Выходить наверх нельзя. Шеф будет через полчаса.

Он ушёл, а парни стали наливать чай и завтракать. Некоторые пошли курить.

Через полчаса в учебный класс зашёл мужчина, лет сорока. Он был в тёмных очках и одет в светлый костюм тройку, с тёмной жилеткой, но без галстука. Вместо галстука на шее был повязан шейный платок, в тон платку в кармане пиджака. На голове у него была пышная шевелюра, почти как у Энштейна, большой портрет которого висел на стене. Профессорская бородка — эспаньолка означала принадлежность этого человека к преподавательскому составу какого-нибудь одесского университета.

— Привет, чесной братве. Я Академик, — обозначил он себя. — Прошу всех занять свои места. Будем работать.

Все расселись на стульях. Он прошёл за стол и сел в кожаное кресло.

— Итак, начнём, — сказал Академик. — Я ознакомился с биографией каждого из вас. Все вы были порядочными арестантами и отсидели без косяков. Но! — он сделал паузу. — На этом ваша блатная феня заканчивается. С этого момента вы даже между собой не общаетесь на фене. Вы будете говорить только на нормальном языке при общении с нашими клиентами. Это понятно? — он посмотрел на притихших парней.

— Понятно, Академик. Ясно. Говори, что делать надо, — отвечали парни.

— Я научу вас помогать людям, которые хотят покинуть этот мир, — сказал Академик.

— Это самоубийцам что-ли? — спросил один из парней.

— Да, — кивнул Академик. — По жизни таких людей очень много. Также много смертельно больных людей, которые устали и хотят умереть. Ваша задача — помочь им. За деньги сделать укол или дать лекарство. Это не убийство, а помощь, потому, что они сами об этом просят.

— И какой наш интерес? — громко спросил самый старший из кандидатов.

— Сотня с каждого клиента. А клиенты будут каждый день и не по одному, — ответил Академик.

— Каждый день? Откуда столько? — не поверил один из парней.

— Это не ваша забота, — Академик поднял руку, ладонью вверх. — Ваша задача обслужить всех тех, чьи адреса вам даст диспетчер. Повторяю. Клиенты будут каждый день. Работа шесть дней в неделю. Один выходной.

— Это же около трёх штук в месяц! И в баксах! — восхищённо посчитал один из парней.

— Ну, если лохи сами просят, да ешё и бабки за это дают, чё ж не помочь? — сказал второй.

— Ещё одно такое слово — «лохи», «бабки», и вы оба поедете обратно! — спокойно сказал Академик, глядя на парней. — Это всех касается. Больше повторять не буду!

Все сразу притихли. Убедившись, что аудитория созрела, он спросил.

— Работать будете в Москве уже с мая месяца. Если кто-то из вас не хочет или не может — мы никого здесь не держим. Лучше сразу разбежимся, — Академик грозно смотрел на парней.

Никто не встал и не вышел. Тогда он продолжил:

— Если все за, идём дальше. Сейчас вы должны запомнить на всю жизнь, как свой день рождения, три строчки текста, которые помогут вам избежать нового срока. Повторяем за мной и сразу учим. Записывать нельзя!

перчатки, беру деньги, интересуюсь не передумал — ла,

записка, правша или левша, даю жгут, даю шприц, делаю укол в нужную руку,

засекаю время, проверяю пульс, чужого не беру, дверь не закрываю.

Все дружно повторяли за ним, — дверь не закрываю.

Так он произнёс раз десять, убедившись, что они запомнили.

— Теперь объясняю смысл первой строчки, — сказал Академик. — Если, не наденете перчатки — оставите отпечатки. Если, не возьмёте сразу деньги — у мёртвого потом не спросишь. Если, не поинтересуетесь передумал, или передумала — будет убийство. Клиент должен сам подтвердить, что это его решение. Понятно?

— Ясно. Понятно, — дружно ответили парни.

— Вторая строчка, — продолжил Академик. — Если нет предсмертной записки — это не самоубийство, а передоз. Если не выяснить правша или левша, то укол сделанный левше в левую руку — это не самоубийство. Если клиент сам не затянет жгут — на нём не будет его отпечатков — это не самоубийство. Если на шприце не будет пальцев клиента — это не самоубийство. Ясно?

— Ясно.

— Третья строчка. Засекаете время. С момента укола до остановки сердца проходит не более трёх минут. Проверяете пульс. Если сердце не остановилось — вливаете другой препарат в рот. Если возьмёте из квартиры хоть копейку — это будет не самоубийство. Дверь не закрываете, чтобы клиента быстрее нашли, — он закончил говорить и внимательно посмотрел на всех. — Ещё раз все вместе повторите три строчки.

— Перчатки, беру…, — парни начали хором повторять текст.

Убедившись, что они всё запомнили и довольно неплохо, он снял пиджак и повесил его на спинку кресла и сказал:

— Десять минут перекур. Потом продолжим, — он встал и вышел.

Парни пошли пить чай и курить. Многие восхищались, что будут работать в Москве.

Ровно через десять минут пришёл Академик. Все сели на свои места. Он подошёл к столику у дивана и попросил ближайшего из сидящих парней пересесть на диван.

— Продолжаем. Сейчас я покажу как всё нужно делать. Внимательно запоминаем последовательность согласно текста.

Он взял сумку и вышел за дверь, не закрывая её.

— Надеваю перчатки, — был слышен его голос. — Звоню в дверь. Дзинь, — он сымитировал звук звонка и вошёл. Сказал парню на диване — Здравствуйте, — и подошёл к нему.

— Здравствуйте, — парень поздоровался.

— Я могу получить оплату? — парень сымитировал передачу денег.

— Вы не передумали? — парень покачал головой.

— Где ваша записка для родных. Парень якобы показал записку.

— Вы правша или левша? — спросил Академик. Парень поднял свою правую руку.

Академик поставил сумку на столик и закатал левый рукав его рубашки. Достал жгут из сумки передал ему.

— Затяните выше локтя, — сказал он. Парень затянул.

Академик передал парню шприц.

— Снимите колпачок и положите на стол.

Парень сделал то, что он просил. Наклонившись к парню, Академик сымитировал укол в левую руку. Парень натурально откинулся на диван. Академик положил шприц на стол и засёк время. Ровно через три минуты проверил пульс. Осмотрелся, взял сумку и вышел из помещения, прикрыв дверь. Потом сразу зашёл обратно.

Все немного обалдели от увиденного. Было видно, что Академик знает эту тему отлично.

— Если всё сделано правильно и по порядку то о вашем присутствии в этой квартире никто и никогда не узнает. Понятно, или есть вопросы? — спросил он, поставив сумку обратно на столик и посмотрел на парней. Те молчали.

— Понятно или нет? — тихо, но настойчиво переспросил он.

— Понятно. Да, ясно всё, — ответили те хором.

— Тогда начинаем практические занятия, — сказал Академик. — По очереди, каждый делает то, что я показал. При этом вслух повторяете всё, что делаете. Это задание на сегодня. Завтра я научу вас делать уколы, готовить лекарство и давать его больным людям. Завтра же приму зачёт по первому занятию. Тот кто три раза подряд не сделает без единой ошибки, едет домой. Вопросы есть?

— Нет вопросов, — дружно ответили парни.

— Если что нужно — скажете Фомичу, — сказал Академик и вышел.

Утром Максимов и Камынина естественно проспали. Их разбудил звонок Крутова на мобильный Максимова. Тот сонный дотянулся до телефона.

— Да, — сказал он.

— Голубки, вы не забыли что сегодня пятница и нам нужно готовится к звонку? — спросил Крутов.

— Так мы это, — замялся Максимов.

— Что это? — не понял Крутов.

— Мы вчера уже позвонили и договорились на завтра. Запись разговора сделали.

— Немедленно ко мне! — заорал Крутов. — Как дети малые!

— Есть, товарищ полковник. Мы уже выезжаем, — доложил Максимов, окончательно проснувшись. Посмотрел вокруг. Светлана уже была в душе. Он встал и, почёсывая живот, побрёл в туалет.

Через сорок минут они уже были в кабинете Крутова. Тот, естественно, выругал их за самодеятельность, а потом внимательно слушал запись вчерашнего разговора.

«Тысячу сто долларов и наш специалист привезёт лекарство завтра, куда скажете», — шёл вчерашний диалог Светланы с диспетчером.

— Стоп, останови! — скомандовал Крутов. — Тысяча сто долларов. Не слабо! Если у них в каждом городе хотя бы по одному клиенту в день, то это больше тридцати тысяч в день получается! И это без больных.

— Я тоже вчера охренел, — поддержал его Максимов, — А в месяц под миллион.

— Ладно, давай дальше, — сказал Крутов и Максимов включил запись.

«Из Киева», — послышался голос Светланы на записи.

— Стоп! — опять скомандовал Крутов. — Обрати внимание. Он ещё не знал в каком она городе, но перед этим пообещал привезти лекарство на следующий день. Что это значит?

— А что это значит? — переспросил Максимов.

— Это говорит о том, — размышлял Крутов. — Что они не ездят из Киева по Украине, а у них в каждом городе уже сидит курьер и ждёт звонка от диспетчера с данными клиента. Поэтому и героин не отличается от местного.

— Согласен, — кивнул Максимов, восхищённо глядя на полковника. — Но это сколько же у них людей задействовано?

— Да, серьёзная организация, — согласился Крутов. — Запускай запись.

Дослушав до конца, Крутов сказал:

— Такое впечатление, что вы вчера не убийцу на дом пригласили, а кастрюлю в интернет магазине заказали. Обрати внимание, как спокойно он сказал, что курьер всё сделает сам. Для них это просто рутинная ежедневная работа.

— Да, — задумался Максимов. — И многолетняя.

— Но Светлана молодец! — похвалил Крутов девушку. — Не ожидал. Даже круче чем меня разыграла. Просто артистка!.. Может всё таки в театральный? — спросил он, глядя на неё.

— Спасибо, — засмущалась девушка. — Нет я лучше с вами.

— Ладно, Светлана, ты иди в экспертный, — сказал он — А мы с Владом тут всё обдумаем, как завтра принимать этого курьера будем. Он тебе потом всё расскажет.

Камынина улыбнулась Максимову и вышла из кабинета.

— Мне вот ещё что не понятно, майор, — сказал Крутов, когда она вышла. — Зачем им подробные данные клиента и телефон? Может, они как-то их пробивают?

— Ну, вряд ли у них доступ к нашей базе есть, — спокойно ответил Максимов. — А телефон может, чтобы перезвонить, если клиента не будет дома или ещё что.

— Возможно, возможно, — задумался Крутов.

С шести утра субботы, омоновцы по одному в гражданской одежде, входили в подъезд Светланы, и Максимов впускал их в её квартиру. Четверо находились в квартире Камыниной. Пятеро засели в квартире напротив, с хозяевами, которой, вчера договорился Максимов и отправил их на дачу. Сам он был в квартире Светланы, потому, что опять ночевал у неё. Светлана немного нервничала.

В десять часов курьер не приехал.

В 10.30 тоже. Около одиннадцати зазвонил телефон Светланы. Она взяла трубку. Вчерашний мужской голос извинился перед ней, сказав, что курьер заболел и её заказ могут доставить в любой другой день. Светлана натурально расстроилась, выматерила их и договорилась на завтра — воскресенье, сославшись на то, что мама после смены, уедет на дачу, рассаду сажать.

Максимов сразу позвонил спецам, но те сказали, что звонили с IP— телефона. Место, откуда был звонок, определить не возможно. Омоновцы с сожалением ушли. Максимов отзвонился Крутову и они со Светланой, тоже поехали в Управление, не понимая, почему сорвалась операция.

В обед Крутов всех отпустил, чтобы поспать и утром опять собраться у Камыниной для встречи курьера. Максимов поехал к себе домой, а Камынина к себе, потому, что после двух, практически бессонных ночей им необходимо было выспаться. А ночью Владу пришла СМС-ка от Светланы, но он даже не проснулся.

Утром, в воскресение, он проснулся по будильнику в четыре утра. Умылся, быстро позавтракал и поехал к Светлане. По дорогое он достал телефон и увидел непрочитанное СМС. Открыл его. В 01.16 ночи она написала ему: «прости я так больше не могу прощай».

— Что за хрень. — выругался он и набрал её номер. Трубку никто не брал. У него похолодело в груди. Максимов нажал на газ и помчался к ней. Нарушая все правила, он быстро доехал до её дома. Бегом поднялся на третий этаж. Дверь в её квартиру была приоткрыта. Он рывком распахнул её. В комнате, на диване сидела Светлана в одной ночнушке. Она как будто спала, откинувшись на спинку дивана, но левая рука была перетянута жгутом. Рядом на столике лежал шприц и её телефон, с которого отправили ту СМС…

Максимов в ярости начал бить кулаком и ногами в стену и громко стонать.

Через несколько секунд придя в себя, он набрал номер своих экспертов.

— Сергей, — тихо сказал он. — Приезжайте, Белорусская 22, 16. Светлана мертва. Передай ОМОНу, что отбой.

Посмотрел на часы. Было 05.20 утра. Потом сел перед ней на пол. Взял её ладонь и, приложив к своим губам, заплакал.

— Прости меня, Светочка, прости...

Вторник, 10 июня, Светлану Камынину похоронили.

Людей было очень много. Её одноклассники по школе, знакомые из института, много людей из Управления. Многие её знали и очень любили. Поэтому не могли поверить, что она могла сама уйти из жизни. Гроб с телом Светланы опустили в могилу.

Максимов стоял в стороне и плакал. Крутов не пытался его успокаивать. Он понимал, что потом ему будет лучше. Слёзы помогают успокоиться. Крутов тоже чувствовал свою огромную вину, за то, что так легко согласился на эту авантюру и по его вине погибла эта молодая и красивая девчонка. Ей бы жить и жить!

Уже после того, как могилу закопали, и надгробный холмик обложили венками, Максимов увидел мать Светланы. Он подошёл к ней и встал на колени.

— Простите меня, если сможете, — сказал он ей, виновато склонив голову — Это я не уберёг вашу дочь.

— Бог тебе судья, — сказала женщина и, отвернувшись к могиле, заплакала. — Говорила тебе доченька, не иди на эту службу! Не послушала меня, доченька, — зарыдала она.

Какая-то женщина отвела её в сторону и они вместе медленно пошли по аллее, к выходу с кладбища, а Влад ещё долго стоял и смотрел на могилу Светланы…

 Нидерланды Levenseindekliniek(Клиника конца жизни)

май 2002 года

Рассказ очевидца:

«Больной Ханс. 84 года, неоперабельный рак в последней фазе. Он сократил свою жизнь эвтаназией на одну-две недели — это было время, которое ему еще оставалось, согласно последнему прогнозу его врача. Если бы он это не сделал, его бы ожидали одна-две недели борьбы с невыносимой болью, против которой стали все хуже помогать уже самые сильные средства. Есть Ханс мог с трудом, с постели уже не вставал. Продления такой жизни таблетками и инъекциями он не захотел. Критики эвтаназии любят говорить, что страдание не бывает полным, что в нем присутствует высокое, что когда боль сильная, то может произойти что-то замечательное, даже чудо и т.п. Все это верно. Ханс даже испытал такое состояние, но все же пришел момент, когда его жизнь потеряла для него смысл настолько, что он решил из нее уйти, и это решение ничто не могло остановить.

Он сообщил о своем желании близким, а затем официально заявил об этом своему домашнему врачу. Последовала установленная законом процедура, которая должна предшествовать осуществлению эвтаназии, после чего был назначен ее день и час. Все происходило в доме Ханса. По его приглашению там собрались самые близкие для него люди. Я была одна из них. Сначала каждый из нас по очереди зашел к Хансу в спальню, чтобы проститься с ним один на один — так он захотел. Потом мы пришли к нему в спальню все вместе и сели на стулья, расставленные вокруг его постели.

У изголовья Ханса были его жена и страший сын. Он взял каждого из них за руку. Все присутствующие тоже дали руки друг другу, и так Ханс оказался в кольце близких. Слов уже никто больше не произносил. Прозвучала любимая музыка Ханса, которую мы прослушали все вместе, большинство — со слезами на глазах. Ханс смотрел на нас с полуулыбкой, в глазах — грусть, но не страх. Музыка отзвучала, и в спальню Ханса вошел его домашний врач, который дожидался этого момента в гостиной. Как полагается, он объяснил, что сделает два укола: один — с сильнодействующим снотворным, другой — останавливающий деятельность мышц, а значит и сердца. После первого укола была пара минут, когда Ханс взглядом последний раз простился с нами — все та же полуулыбка, которой не забыть. Его глаза закрылись, и, удостоверившись, что Ханс находится в глубоком сне, врач сделал ему второй укол. Когда Ханса не стало, внимание собравшихся в доме Ханса переключилось на его жену. Оно было ей очень нужно, и оно ей помогло. Я не помню ничего, что хоть как-то показалось мне антигуманным. Я видела очень гуманное расставание человека с жизнью: добровольное и светлое расставание измученного болью старого человека с его необратимо угасающей жизнью».

Чтобы получить разрешение на эвтаназию, каждый случай проходит строгий отбор.

Больной должен быть психически здоров, суицидальные случаи отметаются сразу же. Так же больной должен получить подтверждение как минимум двух докторов, что его случай неизлечим. Далее его историю отправляют в одну из пяти комиссий. Каждая комиссия состоит из доктора, юриста и эксперта по врачебной этике.

  Нидерланды март 2012 года

  В Нидерландах создана группа, состоящая из шести специализированных мобильных бригад. Эти бригады будут проводить процедуру эвтаназии на дому. Эту процедуру будут делать тем, от кого все доктора уже отказались. Бригады медиков прошли обучение при специальном госпитале в Амстердаме.

«С начала года у нас работают мобильные команды, у которых могут зарегистрироваться люди, которые считают, что они подходят под критерий пациентов, имеющих право на эвтаназию», — заявила представитель общества «Право умирать» Вальбург де Йонг. — «В этом году в мобильную службу позвонило уже 70 больных, так как о создании таких бригад сообщили уже в начале февраля. Нашей службой ожидается выполнять до 1000 процедур эвтаназии в год. По статистике не менее 3100 убийств из милосердия выполняют каждый год в Нидерландах.

Глава 4

Прочитать роман полностью Вы можете на сайте: http://www.plati.ru/asp/list.asp?id_r=184

заплатив всего 0.5$