Грани безумия

Что это было? — первое, что пришло мне в голову, как только я очнулся. Я медленно приподнял голову. Вокруг все плыло, растворяясь в мутной серой дымке. Сыро… и темно, все, что я мог уловить вокруг. «Что со мной? — думаю я.» А голова раскалывается, болезненная раздражающая слабость сковывает тело. Любое движение требует усилий. Я медленно, ватными руками осторожно притрагиваюсь к слипшемуся комку влажных волос на затылке. Острая пульсирующая боль незамедлительно напоминает мне о недавнем ударе. Невольно прошипев, я сразу отдергиваю руку. На пальцах остались следы свежей, не спекшейся крови. «Не хорошо…»

Перво-наперво я решил понять, где нахожусь. Беглый осмотр ничего не дал, все так же расплывается перед глазами, убивая любые зацепки, которые могли бы оказаться вокруг. Но как только я начал двигаться слишком активно, мне стало по-настоящему дурно. Не заставило себя ждать все нарастающее головокружение. Я раздосадовано выдохнул и едва не ударил затылком о землю, но вовремя остановился. Невозможно понять, где я нахожусь. Я закрыл глаза. Ничего не могу вспомнить. Не могу ничего придумать. Я со злостью ударил рукой о землю.

И почувствовал, как она уходит в склизкую, мягкую грязь.

Я медленно скользил все глубже в темноту коридора, оставляя за собой длинный неровный шлейф.

Мое сознание постепенно прояснялось.

Понятно от чего я очнулся: даже не видя, я чувствовал, как с потолка непрерывно льется вода. Время от времени она попадает мне на лицо, и, не смотря на то, что она явно не кристально чиста, разбивающиеся о кожу капли приносят облегчение.

Я жадно вдохнул.

Воздух. Такой сырой, неприятно влажный воздух, пропитанный отвратительным запахом, проник в легкие. Я невольно было зашелся кашлем, но издавал лишь жалкий хрип пересохшим от жажды горлом.

«Что это?» — с омерзение думал я, закрывая нос онемевшей рукой. «Резина? Бензин?» — не вполне придя в себя, я пытался вспомнить, что это…

«Лежу спиной в темной вонючей грязи, башка раскалывается, в воздухе воняет хрен пойми чем — сегодня мой день» — невесело собрал я имеющиеся в моем распоряжении факты.

И вдруг меня передернуло о неожиданно пришедшем на ум воспоминании. Оно касалось запаха.

Воняло чем-то органическим.… Вроде сырого мяса.

Хлюп…

Что-то наступило на грязь около меня.

Я оцепенел. Это был мокрый неприятный звук, будто кто-то только что-то походил по болоту и еще не сменил обувь. Он был совсем рядом, прямо передо мной. Звук повторился еще раз.

И я медленно, чтобы задержать головокружение приподнял голову в его сторону.

Мой хитрый ход не обманул организм, и пространство перед глазами поплыло так, что я смог разглядеть лишь что-то темное и бесформенно размытое в проеме коридора передо мной.

— Кто здесь? — едва слышно прошептал я в темноту, еще не вполне осознавая, что со мной происходит.

Вдруг шум смолк, мое скольжение вдоль коридора тоже прекратилось. То, что было впереди меня, будто затаилось, выжидая. Секунду я напрасно всматривался во мрак перед моими глазами. А затем до меня донесся едва уловимый шепот. Это был не человеческий голос — его невозможно было назвать человеческим — он походил на извращенное подобие человеческой речи. Я не мог разобрать ни слова. Но если внимательно вслушаться, то, возможно можно было бы уловить суть.

Я внимательно вгляделся в расплывчатое марево предо мной, пытаясь сфокусировать взгляд. Я сразу пожалел об этом. Взор мой прояснился — обнажая беспощадную правду. Я истошно заорал, издавая жалкие хриплые звуки. Необъяснимость происходящего окончательно пошатнула мой рассудок. Какой-то непонятный первородный страх оставил во мне лишь одно желание, затмившее все вокруг. Я попытался вскарабкаться на ноги. Но от чего-то все мои попытки были бесполезны. Что-то сковывает мои движения.

Я уже чувствовал как скользкое, и липкое оно ползет выше, оплетая мое тело.

Я забился в истерике, поддаваясь панике перед тварью, чье существование было полной противоположностью всему человеческому. Что-то темное и тягучее стягивало меня с ног до головы. Что-то, что я раньше считал грязью. А я все извивался, как раненый зверь в капкане, тратя драгоценные силы. Наконец на пике моих возможностей я освободил левую ногу. Не раздумывая, я ударил. Мне не надо было целиться. Мой ужасающий воображение враг был прямо передо мной. Слишком близко чтобы промахнутся.

Это — мой шанс выжить! — бешено звенело в моем рассудке, разрывая его на части.

Нога, разрывая плоть, провалилась во что-то мягкое, мерзко пульсирующее. Раздался отвратительный чмокающий звук. И затем уродливый, не членораздельный визг, из которого мне удалось разобрать лишь одно слово:

— …БОльНо…

Я снова и снова, будто одержимый, бил, бил и бил. Что-то темное, видимо кровь с мякотью разлеталось вокруг при каждом ударе, покрывая мою одежду и лицо. Теперь не смотря ни на что нужно было убить эту тварь и спастись. Спастись, спастись, спастись! Все о чем я сейчас мог думать. Злость и ненависть, к этому уродливому монстру заливая кровавыми бликами все перед моими глазами, спасли меня от страха перед ним.

Но вдруг масса холодной, гниющей плоти, захлестнула мир вокруг меня. Я пытаюсь закрыться от этой мерзости, но чтобы я не делал, оно оплетает меня, скользя по одежде и коже. Задыхаясь от отвратительной вони гниющего мяса, я вцепился в один из длинных бардовых отростков перед моими глазами и увидел выглядывающий сквозь бесформенные лоскуты плоти налитый кровью глаз.

У меня не осталось сил даже закричать, и я лишь немо, как рыба, открываю и закрываю рот. Пытаясь закрыться от происходящего со мною ужаса руками, я, едва двигая одной из них, рыскал по полу, в поисках выхода которого не было… Моя рука, лишь возилась по полу в мерзкой слякоти заполонившей все вокруг.

Все сил больше нет…. Я обессиленно опустил руку, прерывая свои попытки. Я сдаюсь.

Воспаленными, уже совсем безумными глазами я смотрел на чудовище.

Отвратительная липкая дыра на его туше медленно раскрылась, чавкая мерзкими помоями, выливающимися из нее, изрыгая не членораздельные звуки, которые человек не смог бы произнести. Должно быть это голова. Сильный запах экскрементов, исходивший от дрожащей плоти существа, ударил мне в лицо. Задыхаясь, я старался его не замечать.

Я закрыл глаза, не найдя в себе сил больше смотреть на это, молясь, чтобы все оказалось просто дурным сном, зная, что это не так. Неожиданно, что липкое разбрызгивается по моему лицу, как желток из протухшего яйца на сковородке. Я на грани. Почему сознание отказывается меня покидать? Не всплывают из памяти теплые воспоминания о былых днях? Почему это продолжается? Что со мной?

Это все реально! Я не сумасшедший!

— Мило, да? — Смадов захлопнул книгу, которую читал вслух.

— Шедеврально. — ответил Дягилев, сидевший напротив него. — Нам валить пора, а ты тут культурно просвещаешься, — укоризненно произнес он, озабоченно оглядываясь в сторону холла.

Смадов понимал его беспокойство. Отсюда было видно, как снаружи стремительно темнеет. А бешеный ветер с улицы тем временем уничтожает остатки магазина, слава богу, что до сюда он не добирается. Наблюдая за жестокостью природы, он невольно вздрогнул. И переведя взгляд обратно на своего напарника произнес:

— Ладно… Я тут еще покопаюсь, а ты поищи в других отделах.

— Туда, я не пойду, — сразу указал на холл Дягиль.

— Ну и бог с тобой, не иди, тут есть еще несколько комнат.

Дягиль озадаченно кивнул и скрылся за стеллажами. Смадов остался. Он еще раз взглянул на книгу в его руках. Обложка была испорчена и названия не разобрать. Но оно и к лучшему. Он без сожалений бросил ее в гору такого же мусора. И неспокойно поглядывая на темные углы комнаты, принялся разворачивать очередную прогнившую полку с ветхими книгами. Они здесь все были гнилые и дырявые как решето, ничего полезного. Смадов удалился глубже в отдел. Он брал книги одну за другой и тщательно проверял сначала их корки, а затем и сами страницы.

Стараясь делать все как можно тише, он время от времени все же оступался. И тогда по безжизненному магазину раздавался слабый шум, благо его вряд ли можно расслышать сквозь вой ветра с улицы. Но вдруг случайно уронив книгу на пол, Смадов оцепенел, услышав из-за стеллажа прямо напротив него звук, напоминающий тот, что издает собака, когда что-то грызет.

Воображение сразу же обрисовало несколько вариантов происходящего на основе недавно прочитанного текста.

Смадов, вытащив пистолет, аккуратно достал еще одну книгу и заглянул в образовавшуюся щель. Он лицом к лицу встретился с источником шума. И облегченно выдохнув, спрятал оружие обратно. После чего посмотрел на книгу в своей руке.

Он совсем забыл про пса, который до этого все время за ним следовал. Если уж Макс позволяет себе такую вольготность, то здесь точно никого нет.

— А ну фу, не шуми, — отдал он команду, не отрываясь от книги, на что пес лишь слегка дернул ухом, полностью проигнорировав.

«Ах ты животное бестолковое, — подумал Смадов, — а впрочем, ну его, пусть жрет, авось от него и избавимся». Пес, будто прочитав его мысли, сразу плюнул книгу. И приподнявшись, уставился куда-то в темноту магазина, чего Смадов уже не видел, увлеченно рассматривая очередной томик в своей руке.

Алиса в стране Чудес. Льюис Кэрролл, — гласила обложка. Он еще разок, приподняв голову, взглянул на название отдела.

«Современная медицина»

Затем снова на книгу. «Мда…. Как тебя сюда занесло?» — думал он, ставя книгу обратно.

Ничего полезнее он так и не нашел. Спустя полчаса Смадов решил, что больше нет смысла оставаться среди почерневших от времени и почти разложившихся книг. Он пошел обратно. Снаружи тем временем сильно потемнело, и теперь внутри начал сгущаться мрак, по углам комнаты появлялись неясные очертания отбрасываемые грудами книг, сваленных на пол. Смадов вовремя успел вернуться. Еще немного и ему пришлось бы блуждать в темноте. «В любом случае пора уходить, тут больше нечего искать, да и не при таком освящении» — на ходу утешал он свою несостоятельность.

Дягилев уже сидел на какой-то ветхой тумбочке.

— У меня всего три книги, а как у тебя? — спросил Дягиль.

Смадов страдальчески показал два пальца.

— Ух ты, да мы шикарны, два часа убить на пять книг. — Он плюнул на пол.

— Мне тут как-то не по себе, — не в тему произнес Смадов, наблюдая, как на стене вырастает большая темная тень, хотя видимых ее источников не было.

— Ты прав, уходим отсюда.

— Пока можем. — Угрюмо подхватил Смадов

Они уложили все найденные ими книги в сумку к Смадову и собрались уходить. Дягиль поудобнее затянув ремень своего оружия, висевшего за спиной, первым пошел в сторону холла. Его напарник шел следом по короткому, почти развалившемуся коридору, который разделял две части книжного магазина, только благодаря ему хоть какие-то книги смогли сохраниться при такой погоде. Потолок здесь просел так сильно, что приходилось даже пригибать голову. На полу валялись обломки штукатурки.

И вот уже Дягиль переступает через одну единственную подлую ступеньку в самом конце коридора, как его сразу же сносит в сторону под порывом сильного ветра. Смадов дрогнул, ему вдруг представилось, как поток ветра поднимает тебя в воздух и уносит вместе с городской пылью куда-то в неизвестность…. А потом расшибает насмерть об какое-нибудь полуразрушенное здание. Он потуже натянул капюшон, затянул лямки своей куртки и вышел вслед за напарником. Ветер здесь дул сильнее, чем это могло показаться со стороны. С непривычки едва держась на ногах, он побрел к выходу.

Смадов прикрыл глаза рукой. В этой части здания перед глазами постоянно мельтешил какой-то сор, поднимаемый бушующим ветром, но кроме безобидной пыли и бумаги поднятой с пола вокруг носились маленькие острые белые кусочки штукатурки вырванной с потолка. «Если бы не мотоциклетные очки плакали бы наши глаза». Дягиль, наскоро пройдя под такой бомбардировкой весь опустошенный холл, вылез из магазина наружу через огромное разбитое окно. Смадов хрустя стеклом под ногами, неотрывно следовал за ним, все еще прикрывая рукой защищенные глаза. Но в последний момент, что-то кольнуло его затылок. Холодок пробежал по спине. Сзади послышался скрип дерева. Он обернулся.

Темная, давно сгнившая лестница вела на второй этаж здания, куда они с напарником так и не решились пойти. Ровно посередине все ступени лестницы были треснуты и продавлены, будто что-то раз за разом, день за днем спускалось с нее вниз, а затем поднималось обратно.

Собиратель внимательно глядел в чернеющую темноту лестничного пролета, пытаясь найти оправдание своей подозрительности. Но сколько бы он не вглядывался туда, ничего не мог заметить, похоже интуиция его подвела. Или что-то просто не показалось на свет меркнущего дня.

Он сдался и, развернувшись, вышел в разрушенный город. И уже не заметил как темная фигура, стаявшая в темноте второго этажа, продолжила свой подъём.