ГЛАВА 4.

Бабушка Тимми и Даяны не пережила смерти внука. Она скончалась на второй день после того, как ей объявили о том, что мальчик трагически погиб. Для Даяны это был двойной удар. Она потеряла всю семью, всех, кто был близок ей в этом мире. Она осталась одна, слабая и беззащитная, не успевшая встать на ноги, чтобы суметь жить без поддержки семьи. Ведь ей было всего тринадцать.

Родители Эми на время приютили ее у себя. Кэрол и Эми все время были с ней.

На похоронах бабушки ей стало плохо и пришлось отвезти ее в больницу. Ее оттуда не выпустили, пока не прошел стресс. На это понадобилось две недели. За это время Даяна вся преобразилась, превратившись в живое привидение, сильно похудела, осунулась. От былой ослепительной красоты остались одни потускневшие грустные глаза. Ни тени радости на бледном лице… Лишь Эми могла заставить ее улыбаться, а иногда и засмеяться.

Все были потрясены ужасной смертью мальчика.

В суеверном ужасе дети обходили место трагедии, и вообще боялись ходить по парку и шарахались от каждой собаки.

Тело Тимми Спенсера не нашли, несмотря на тщательные поиски.

Что с ним могло случиться, не мог понять никто.

Сестры Блейз, как свидетельницы произошедшего, подтверждали, что их собака внезапно набросилась на Тимми, который, по их словам, дразнил собаку. Потом они убежали. Больше они ничего не знают.

Кэрол Мэтчисон говорит несколько иначе, утверждая, что собака была натравлена одной из сестер. Когда Кэрол пришла в себя на асфальте, тела мальчика уже не было. Тогда, находясь в шоковом состоянии, она не обратила на это внимания и лишь в разговоре с полицейским вспомнила этот факт. Вероятность того, что мальчик остался жив, исключалась. Все три девочки утверждали, что собака буквально разорвала мальчика у них на глазах. По обрывкам одежды и кусочкам плоти на ней, было установлено, что жертвой был действительно Тимми Спенсер. Собаку-убийцу сразу же умертвили, признав опасной, а дело Тимми Спенсера было закрыто с подозрительной быстротой. Смерть мальчика была признана несчастным случаем. Единственный, кто понес наказание за страшную гибель мальчика, был Убийца. Хотя перед судом должны были предстать хозяева собаки. Не двенадцатилетние девочки, конечно.

— Это их папаша приложил руку к этому, — зло говорила Эми. — Своими деньгами и связями он замял все дело. Он должен был ответить перед судом за смерть Тимми. Несчастный случай! Тимми был убит, убит их собакой!

— Несчастный случай, — грустно повторила Кэрол и вспомнила слова своей матери. — Прав всегда тот, у кого есть деньги. Господи, как все несправедливо в этом мире!

— Поздравляю тебя с этим открытием, — ядовито откликнулась Эми.

— Суда людей они избежали, но от суда Господнего они не откупятся своими паршивыми деньгами.

— Надеюсь, — Эми задумчиво смотрела на их фотографию.

Даяну, как она не противилась, определили в приют.

Сразу после выписки из больницы она должна была отправиться туда. Теперь там был ее дом. Бедная девочка с трудом выдерживала свалившийся на нее мир. Эми, как могла, вселяла в нее уверенность, что не все потеряно.

— Как не все? — горько улыбалась Даяна. — Все.

— Нет, Даяна, — возразила Эми. — У тебя есть жизнь — она важнее всего. Ее мы теряем последней. Если сейчас она тебе кажется бессмысленной, то завтра может быть иначе. Тебе дана жизнь — живи, как бы тяжело тебе не было.

— Тем более, мы с тобой, — вставила Кэрол. — Мы никогда не оставим тебя. Мы тебя любим.

Даяна улыбнулась, вытирая слезы. Один бог знал, что творилось у нее в душе, насколько велико было отчаяние.

— Я не хочу в приют, я не бездомная, — проговорила она.

— Твой дом продадут, а деньги пойдут на твое обучение, ты же знаешь. Ты не можешь жить в нем одна.

— Я бы смогла! Устроилась бы на какую-нибудь работу… все равно, какую! Это лучше, чем приют. Все, что угодно, только не приют!

Она прильнула к Эми, плача.

— Пожалуйста, Эми, не позволяй им забрать меня туда! Пожалуйста, не позволяй!

— Если бы я могла… — тяжело вздохнула Эми. — Там не так уж страшно, Даяна. Там живут дети, оставшиеся одни на этом свете, так же, как и ты. Мы с Кэрол будем приходить к тебе, каждый день.

После выписки из больницы высокая худая женщина увезла Даяну в приют.

Кэрол и Эми ездили туда каждый день после занятий в школе, но оказалось, что попасть туда не так-то легко. Только по настоянию врача Даяны девочек пускали в приют. После двух недель каждодневного посещения директриса заявила, что посещения ограничиваются до одного раза в неделю. Эмми пыталась возразить, что переросло в скандал, после которого им вообще запретили появляться в приюте. Но на этом Эми не успокоилась. Они с Кэрол тайком пробирались в «запретную зону», как они стали называть приют, отыскав место, где они могли незамеченными перебираться через забор и в саду встречаться с Даяной, которая приходила к ним.

Жизнь в приюте отразилась на Даяне, внеся резкие перемены и во внешности, и в характер девочки. Она стала замкнутой, невеселой и постоянно грустной. Стала плохо за собой следить, потому выглядела несколько неряшливо. Красивое лицо похудело и выглядело изможденным, уставшим. Нередко на руках или лице появлялись синяки и ссадины, губы были постоянно опухшими, с маленькими кровоточащими ранками. Она упрямо почему-то скрывала то, что ее били, но следы на теле скрыть не могла. После некоторых уговоров Даяна рассказала, что зачинщицей ее побоев была некая Джоун, лидер среди девчонок. Она была старше всех, поэтому считала себя главной. От скучной жизни она стала задираться к новенькой, настраивая других против нее.

— Они превратили мою жизнь в ад, — Даяна плакала на глазах у девочек впервые после того, как попала в приют.

Эми высказала желание побеседовать с этой Джоун.

Кэрол присутствовала при этой «беседе». Она не задавала Эми никаких лишних вопросов, насчет того, как она собирается вести разговор. Она доверяла Эми и была полностью в ней уверена. Кэрол невольно вспоминала разговор Эми с Элен, ее матерью. После него та перестала бить ее, но отыгрывалась по-другому. Унижением, насмешками, открытым презрением. В этом случае просто было, чем взять Элен за горло. Кэрол было очень интересно, как Эми собирается взять за горло Джоун, которую никогда до этого не видела.

Джоун оказалась высокой крепкой девушкой, внешне очень похожей на парня. Ее нельзя было назвать красивой, но что-то в ней было, что-то завораживающее. У нее была короткая стрижка, пронзительные голубые глаза и волевой, плотно сжатый рот. Одетая в черную хлопчатобумажную мужскую рубашку навыпуск и потертые джинсы, она поначалу привела девчонок в замешательство — они приняли ее за парня. Но когда она подошла ближе, все же разглядели, что она девушка.

Эми усмехнулась, сложив руки на груди. Кэрол косилась на нее, пытаясь понять, что так развеселило подружку. И тоже улыбнулась. Они обе, и Эми, и Джоун, были из одного теста вылеплены — мальчишки, по нелепой случайности родившиеся в образе девчонок. Эми впервые в жизни встретила подобную себе, и Джоун ее заинтриговала.

Джоун пришла одна, если не брать в расчет то, что из всех окон торчали любопытные рожицы, на которых было написано предвкушение чего-то интересного. Остановившись от девчонок в двух шагах, она смерила их каким-то слишком уж равнодушным взглядом.

Эми выступила вперед.

— Меня зовут Эми. Я пришла поговорить с тобой.

— Эми? — дылда издевательски засмеялась. — Я подумала, что ты пацан. Тоже мне, будущая девушка-красавица!

— То же самое я подумала о тебе, — Эми ответила насмешливой улыбкой.

Девушка хмыкнула, было видно, что она нисколько не задета. Она застыла в выжидающей позе.

— Я просто хотела сказать тебе, чтобы ты оставила в покое Даяну, — без обиняков заявила Эми. Ее слова прозвучали как приказ.

— А если нет?

— Я убью тебя.

— Вот как? — воскликнула Джоун и вновь приятно рассмеялась.

Кэрол посмотрела на Эми, услышав серьезную угрозу в голосе девочки, но которую даже не заметила Джоун. Последней явно доставляла удовольствие вся эта сцена.

— Ты мне угрожаешь, малявка?

— Да.

Джоун быстро протянула руки и, схватив Эми за грудки, притянула к себе.

— Научись отвечать за свои слова, детка… для начала.

— Я всегда отвечаю за свои слова… детка! — Эми ударила ее по ноге носком сапога, вырвавшись. Пока Джоун грязно ругалась, она наклонилась и вытащила что-то из сапога. Сорвав с головы шапку, Эми с восторженным воплем бросилась к Джоун и с разбега врезалась головой в живот девушки. Изумленный возглас Джоун резко перешел в хриплый стон боли. Они обе упали, но Эми оказалась сверху. Схватив Джоун за короткие волосы, она ударила ее затылком об асфальт. Еще не придя в себя после столь неожиданного и смелого нападения, Джоун жмурилась от боли.

Кэрол оглянулась. Ребята, давя друг друга, едва не вываливались из окон. Они явно с трудом удерживали вопли восторга, боясь привлечь внимание директора или кого-нибудь из служащих, а то и всех сразу, что означало бы конец веселым разборкам у каменной ограды. Судя по их лицам, они были в восторге от этого зрелища.

С отвращением отвернувшись от них, Кэрол перевела взгляд на распластавшихся по земле девчонок, и в ужасе вскрикнула. Схватив Джоун за волосы, Эми прижала к ее оголенной шее нож…

— Эми! — Кэрол прикрыла рот ладонью, пытаясь успокоиться и веря в то, что подруга знает, что делает. От нее требовалось одно — не мешать.

— Если ты или кто-нибудь еще хоть пальцем тронет Даяну, я заберусь сюда ночью и порежу тебя в твоей же постели этим самым ножем, — Эми говорила тихо, но в ее голосе было столько ярости и решительности, что Кэрол поверила в ее слова. Но приняла ли всерьез их Джоун?

— Тебе ясно? — спросила Эми.

Вместо ответа Джоун, воспользовавшись своей силой, вырвалась и вскочила на ноги.

Наклонившись, она задрала штанину и выхватила нож из ремешка, обтягивающего ее голень.

— Представь себе, малявка, я нисколько не испугалась, — она засмеялась, поигрывая ножом перед лицом Эми. — У меня тоже есть такая штучка.

— Да что ты! — Эми молниеносно взмахнула рукой, и лезвие ее ножа прошло по сжатым пальцам Джоун. Вскрикнув, та выронила нож и сжала порезанные пальцы другой ладонью, которая сразу окрасилась кровью.

— Сучка, ты меня чуть без пальцев не оставила! — выкрикнула Джоун, кривясь от боли.

Эми подобрала ее нож и повернулась к застывшей на месте Кэрол.

— Держи!

Кэрол на мгновение растерялась, не зная, отскочить ли ей в сторону от летящего в нее ножа или быть такой же сумасшедшей, как Эми, и ловить его. К великому своему удивлению, она все же умудрилась поймать его, да еще и не порезаться.

«Как ты могла! — мелькнуло у нее. — Ты чуть меня не убила, дурочка!».

Но Эми не заметила ее полный укора взгляд, сосредоточив свое внимание на противнице. Руки Джоун заливала кровь.

— Боже, я ненавижу кровь! — девушка с омерзением и ужасом уставилась на ладони, губы ее дрожали. Убрав здоровую кисть, она посмотрела на порезы и, закатив глаза, свалилась в обморок.

— Вот те на! — Эми выглядела растерянной.

Кэрол взяла ее под руку.

— Пошли отсюда, Эми.

— Ты видела это? — та в страшном изумлении глазела на Джоун. — Она так испугалась собственной крови, что упала в обморок! Папа мне рассказывал, что есть такие люди, которые…

— Есть, Эми, есть! Только давай сваливать, пока нас не заметили.

— Не заметили? — Эми засмеялась и указала на множество детских лиц, завороженно глазеющих на них. Улыбнувшись, Эми послала им воздушный поцелуй и помахала рукой.

— Эми! — уже начала злиться Кэрол.

— Да иду, иду! — девочка, продолжая выделываться, поклонилась благодарной публике.

Когда они оказались по другую сторону ограды, Эми не без издевки заметила:

— Надо же, Кэрол, оказывается, ты умеешь злиться! Воистину приятное открытие!

Вернувшись домой, Кэрол быстро и незаметно поднялась в свою комнату. Заперев дверь, она переоделась в теплый домашний старенький свитер, рукава которого были уже слишком коротки для ее длинных тоненьких ручек, и шерстяные брюки. Достав из портфеля книги и тетради, она села делать уроки. Ужасно хотелось есть, но Кэрол предпочитала остаться голодной, чем попасться сейчас на глаза пьяной матери. Элен пила уже неделю подряд. Таковой была ее реакция на то, что ее красавчик собрал вещички и смылся, прихватив с собой весь капитал Элен. Теперь она топила горе в бутылке, и вымещала свою досаду на всем и всех, кто попадался под горячую руку. Она перебила почти всю посуду на кухне, перессорилась со всеми подругами. Даже они теперь вели себя тише мышей, терпеливо ожидая, когда депрессия Элен поутихнет.

Кэрол вздрогнула, услышав, как внизу упало что-то тяжелое. Грохот сопровождался отчетливой громкой руганью матери. Поежившись, Кэрол вновь склонилась над тетрадью.

Ручка выскочила из ее пальцев, когда в дверь с силой ударили.

— Открой, сучка! — прозвучал за дверью пьяный голос Элен.

Кэрол не пошевелилась, застыв на стуле.

— Открой, говорю!

Девочка сжалась на твердом стуле, прижав колени к груди, в которой гулко колотилось сердце. Голос за дверью стих.

— Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она не вернулась, — шептала она, склонив голову на колени. — Пожалуйста, господи…

Послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа.

Дыхание Кэрол остановилось.

— Сейчас я до тебя доберусь, маленькая дрянь! — рычала Элен за дверью.

Кэрол вскочила, когда дверь с грохотом распахнулась.

— Мама…

— Дрянь! — подскочив к ней, Элен наотмашь ударила ее по лицу.

— За что, мама? За что… — закрыв лицо ладонями, простонала девочка.

— За что?! Ты еще спрашиваешь? Ты не открываешь дверь собственной матери!

— Прости меня, мамочка, я задремала и не слышала, как ты стучала…

— Заткнись! Ни слова больше, слышишь, ни слова, иначе я убью тебя, — лицо ее исказило какой-то припадочное бешенство. Кэрол отвернулась, не в силах смотреть в безумные злые глаза. Элен схватила ее за плечи, заставив посмотреть в ее лицо.

— Не смей отворачиваться, когда я говорю с тобой! — взвизгнула она. — Почему ты отворачиваешься от меня, а? Ты стыдишься меня, да? Стыдишься собственной матери?

— Нет, мама!

Элен снова ударила ее.

— Ты лжешь! Я зарабатываю деньги не меньшим трудом, чем остальные, я кормлю и одеваю тебя, ты обязана мне всем, что у тебя есть! Ты обязана мне жизнью, потому что я дала тебе ее, я! А ты, неблагодарная дрянь, нос от меня воротишь! Я научу тебя уважать меня!

— Я и так уважаю тебя…

— Нет, я знаю — ты ненавидишь меня. Ведь я не та мамочка, о которых мечтают. И ты мстишь мне за это. Из-за тебя, по твоей вине Боб бросил меня! Ты встала между нами, сучка! Всю жизнь, слышишь, всю жизнь ты вертишься у меня под ногами, и на каждом шагу я об тебя спотыкаюсь. Ты не даешь мне жить, ты — камень на моей шее! Но учти, милая, на дно мы пойдем вместе.

Схватив дочь за волосы, она потащила ее в туалет и, швырнув на колени, сунула ее голову в унитаз. Руки девочки отчаянно забились о его края, она безуспешно пыталась вырваться.

— Хлебай дерьмо, неблагодарная тварь! Хлебай, как я всю жизнь его хлебаю, — приподняв ее лицо на мгновение, Элен вновь опустила его в унитаз и спустила воду. Вода поднялась, и Элен с удовольствием окунула в нее девочку лицом. Кэрол зажмурилась и сжала губы, боясь, что вода попадет в рот. Уровень воды стал снижаться, и Элен надавила сильнее, чтобы ее лицо продолжало оставаться в воде. Кромка унитаза врезалась в горло Кэрол, перекрыв доступ кислорода, и даже когда вода ушла, она не смогла вдохнуть.

— Не нравится? Привыкай, дрянь, тебе, так же, как и мне, придется хлебать дерьмо всю жизнь!

— Элен! Господи, Элен, что ты делаешь?

В комнату влетела Пегги Силвиа и оттащила обезумевшую женщину от девочки.

Кэрол распласталась на полу, схватившись за горло.

— Элен, ты спятила, — Пегги повела ее к двери. — Ты окончательно спятила!

Кэрол расслышала, как захлопнулась за ними дверь. Поднявшись с пола, она рванулась к двери и заперла ее на ключ. Закрыв глаза, она прижалась спиной к теплому дереву.

Немного придя в себя, она вернулась в туалет, и, намылив лицо, стала яростно его тереть. Когда ей, наконец, перестало казаться, что ее кожа грязная, она ополоснулась и вернулась в комнату. Сев за стол, она взяла ручку и склонилась над тетрадью. Но руки дрожали так, что она не смогла написать ни слова. Выключив лампу, она упала на постель.

Она очень хотела быть сильной, очень. Пыталась убедить себя, что ничего страшного не произошло. Но предательские слезы были неуправляемы. Но горечь и обида разрывали грудь, заставляя ее содрогаться от рыданий.

А за окном тоскливо завывал холодный ветер, навевая чувство невыносимого одиночества…

На следующее утро, когда Кэрол собиралась в школу, мать вновь посетила ее.

— Доброе утро, мама, — тихо поприветствовала ее девочка, укладывая книги в сумку.

Элен молча подошла к ней.

— Я приняла решение, Кэрол.

Девочка медленно подняла на нее глаза.

Элен была бледна, под глазами образовались фиолетовые круги. Она всегда сияла красотой и здоровьем, что казалось невероятным, если учесть, какой образ жизни она вела и сколько лет уже занималась своим ремеслом. Но за последние несколько дней она резко переменилась, и только сейчас Кэрол это заметила. Увидела, как постарела Элен, померкла. Заметила глубокие морщинки на ее лице, усталый блеск глаз. Но почему-то в девочке не шевельнулось ни тени жалости или сострадания.

В отличии от вчерашнего вечера, Элен была очень спокойна.

Слишком спокойна.

— Ты больше не будешь ходить в школу, — она забрала у опешившей девочки сумку. — Мне тяжело. Я больше не могу таскать тебя на своем горбу, обеспечивать тебе учебу, кормить, одевать. Боб украл деньги, которые я копила всю жизнь. Если ты хочешь жить здесь, чтобы я кормила и одевала тебя, ты должна работать.

— Но, мама…

— Ты будешь следить за порядком во всем доме, менять постельное белье, стирать, — спокойно продолжала Элен. — Так же ты будешь снова помогать Барбаре на кухне, заодно научишься готовить.

— Но как же школа, мама? — в отчаянье вскричала воскликнула Кэрол.

— Забудь про нее, это пустая трата времени, — отрезала Элен.

— Я могу и работать, и учиться.

— Не можешь, — Элен повернулась к двери, взяв сумку с книгами под мышку. — Начинай с сегодняшнего дня, и ты сама в этом убедишься. Переоденься и спускайся ко мне, я покажу тебе, что нужно делать.

Она ушла, оставив дверь открытой.

Кэрол присела на кровать, в замешательстве закусив губу.

Вечером после занятий пришла Эми, чтобы узнать, почему Кэрол не пришла в школу.

Двери ей открыла Элен.

— Что тебе нужно, черномазая?

— Я хочу видеть Кэрол. Почему она не пришла на занятия?

— Тебя это не касается. Убирайся отсюда и не смей больше здесь появляться!

— Вы опять побили ее?

Элен хотела захлопнуть дверь, но Эми с силой ударила в дверь ногой и, оттолкнув женщину, залетела в дом.

— Учтите, я вас предупреждала! — крикнула она и помчалась в комнату Кэрол.

Через несколько минут она вернулась.

— Где она? — и, не дожидаясь ответа, громко закричала. — Кэрол!

— Эми? Я здесь, в седьмой комнате! — отозвалась Кэрол.

— Кэрол… Что ты делаешь? — Эми застыла в дверях комнаты под номером семь.

Уронив половую тряпку, которой натирала пол, Кэрол в бессилии села прямо на мокрый пол.

— Я убираю.

— Что? Ты же никогда этого не делала!

Внезапно Кэрол закрыла лицо руками.

— Эми, что мне делать? Что мне теперь делать?

— Не ной. Объясни, что произошло, — Эми посадила ее на кровать.

— Она запретила мне ходить в школу. Сказала, что не будет меня содержать, если я не буду работать.

— Но она обязана тебя содержать, она твоя мать!

— У меня нет матери, — всхлипнула Кэрол. — Никогда не было и не будет.

Эми хотела возразить, но опустила глаза и промолчала.

— И все же она твоя мать, — сказала она, помолчав. — Она не имеет права так поступать с тобой. Ты должна учиться, это твой единственный шанс вырваться отсюда.

— Я знаю, — кивнула Кэрол. — Она тоже. Поэтому и не хочет, чтобы я училась. Она хочет, чтобы я всю жизнь хлебала дерьмо, как она.

— Чудовище. Как такое чудовище могло породить такого ангела, как ты? Ничего, подружка, не расстраивайся. У нас есть козырь — Мадлен. Пойдем, мы должны поговорить с ней. Вместе.

Они наткнулись на Элен, едва выйдя из комнаты.

Женщина пронзила Эми ненавистным взглядом.

— Пошла вон из моего дома, дрянь!

— Обязательно, но всего через минуту. Вы же уделите ее мне… то есть нам.

Элен предупреждающе посмотрела на дочь. Сердце Кэрол сжалось.

— Вы, наверное, забыли про загадочную внезапную смерть старушки Мадлен. — язвительно напомнила Эми. — И про свидетеля, который вас заложит с огромным удовольствием.

Лицо Элен перекосилось, мышцы нервно задергались.

— Маленькая дрянь, как ты смеешь угрожать мне? Ты думаешь, я так тебя боюсь, что позволю влезать в свою жизнь?

— Ваша жизнь, если ваше существование еще можно так назвать, меня совершенно не интересует. А вот Кэрол…

— Кэрол не нуждается в твоей опеке, черномазая. У нее есть мать.

— А вы сами часто об этом вспоминаете?

— Да как ты смеешь? — руки Элен тряслись, как у наркоманки во время ломки. — Это Кэрол тебе все жалуется, да?

Схватив дочь за руку, она стала трясти ее.

— Да как тебе совесть позволяет жаловаться, паскуда? Я кормлю тебя, одеваю, тебя даже своя комната — и ты еще жалуешься? Какая ж несчастная, вы посмотрите на нее! Только и знаешь, что ныть день и ночь, да на мать бочку катить! Это твоя благодарность, да? Боже, мало мне горя в жизни, так еще и дьявола родила на свою голову! Я знаю, ты намеренно отравляешь мне жизнь и получаешь от этого кайф, да?

Не выдержав, Кэрол вырвалась и бросилась в свою комнату.

— Когда-нибудь Бог покарает вас! — Эми дрожала от ярости. — Если Кэрол завтра не придет в школу, я наведаюсь в гости к Розе Дэй.

И, повернувшись, она убежала. Элен проводила ее взглядом.

— Только Роза Дэй не будет играть в твои игры, черномордая сука.

Подойди к телефону, она сняла трубку и набрала номер.

— Алло, Роза? Привет, киска, это Элен. Мне надо поговорить с тобой…

Сразу после занятий Эми прямиком направилась к Розе Дэй.

Она без труда нашла ее, потому что еще раньше специально прогулялась по ее адресу, но только не заходила. Теперь она не намеревалась пройти мимо.

Роза жила в убогой крохотной квартирке, которую снимала после того, как в результате ссоры с Элен оказалась на улице. Подойдя обшарпанной двери, Эми решительно и громко постучала. Спустя минуту дверь приоткрылась, все еще оставаясь на цепочке, и в щелочку выглянуло молодое красивое женское лицо.

— Здравствуйте. Я…

Дверь вдруг закрылась, и Эми растерянно застыла на месте.

Она облегченно улыбнулась, когда расслышала шелест цепочки, и спустя мгновение дверь широко распахнулась. На пороге перед Эми предстала девушка поразительной красоты. Высокая, стройная, с нежным точеным лицом, с густыми черными волосами и грустными карими глазами, напоминающие чем-то глаза антилопы. Эми забыла, что собиралась говорить, с открытым ртом уставившись на нее.

— Проходи, Эми, я ждала тебя, — девушка отступила назад, пропуская девочку в квартиру.

Еще больше растерявшись, Эми вошла в небольшую комнату, и Роза закрыла за ней дверь.

— Вы… ждали меня?

— Да. Садись, пожалуйста, — девушка улыбнулась, указав на потрепанный стул.

Эми осторожно присела на краешек и вопросительно подняла глаза.

— Я знаю, зачем ты пришла. — первой завела разговор Роза, сев прямо поверх стола — стульев больше не было. Красиво скрестив длинные ноги, она вынула из пачки на столе тонкую белую сигарету и неторопливо прикурила. — Элен звонила мне.

— Значит, вы знаете…

— Да, знаю, Эми. Кстати, можешь со мною на ты, — она выпустила густую струйку дыма. — Элен позвонила мне вчера и предупредила, что ты можешь прийти.

— А так же попросила выставить меня за дверь, — догадалась Эми.

— Она сказала, чтобы я вообще не впускала тебя, — уточнила девушка.

— Но ты впустила и, если я не ошибаюсь, не собираешься меня выгонять.

— Ты не глупая девочка, Эми, — Роза сбила пепел с сигареты в разрисованную баночку из-под пива. — Видишь ли. Элен никогда мне не нравилась. К тому же, в последнее время мы не в очень хороших отношениях.

— Я знаю. Вы поссорились, и она выгнала вас, — кивнула Эми.

— Я смотрю, ты в курсе всего, что происходит в мотеле.

— Кэрол нужно с кем-то делиться, не держать же все в себе.

Роза кивнула и как-то грустно посмотрела на дымящийся кончик сигареты.

— Мне всегда было жаль Кэрол. У нее нелегкая жизнь, — тихо проговорила она. — Элен не жалела ее, никогда. И никто не жалел. Она просто никому не нужна. Тогда была, — с улыбкой добавила она, взглянув на девочку. — Ты любишь ее, правда?

Эми кивнула.

— Если не я, никто ее больше не защитит, тем более, она сама. Мне удалось заставить Элен перестать бить ее тем, что пригрозила, что вы согласитесь дать показания… о том, как умерла Мадлен.

— У-у-у, какая ты хитрющая маленькая стервочка, — засмеялась Роза. — И она поверила в то, что я могу заложить ее.

— Главное, что это сработало. Тогда. Она запретила Кэрол ходить в школу. Поэтому я пришла к тебе за помощью.

— Понимаешь, девочка, я не могу обратиться в полицию. Ведь я — соучастница.

— Какая же ты соучастница? Ведь Мадлен задушила Элен.

— Да. Но я присутствовала при этом и не помешала, как и все остальные, в чем сейчас глубоко раскаиваюсь. Если Элен призовут к ответу, тот призовут и всех нас.

— Но идти в полицию вовсе не обязательно. Нужно, чтобы ты просто припугнула ее, — не отступала Эми. — И все!

— Ты думаешь, это ее напугает?

— Еще бы! Если мне удалось ее запугать, то тебе — тем более.

— Ну что ж, думаю, попробовать можно, — улыбнулась Роза.

— Спасибо! Спасибо огромное! — Эми подскочила и бросилась ей на шею. — Мы с Кэрол никогда этого не забудем.

— Кэрол неплохая девочка и заслуживает лучшего. Мне будет приятно помочь ей. А Элен я бы с огромным удовольствием упекла бы за решетку, но пока обойдусь тем, что потреплю ей нервишки.

Роза засмеялась и бросила окурок в баночку.

— Когда ты поговоришь с ней? — не выдержала Эми.

— Сегодня, чуть попозже.

— Нет, лучше завтра с утра, — возразила девочка.

— Почему?

— Сегодня она уже наверняка нализалась.

— Элен пьет?

— Да, с тех пор, как ее кинул ее любовничек.

— Боб ушел от нее? — в глазах девушки мелькнул злорадный огонек.

— Он не ушел, он сбежал, к тому же со всеми сбережениями Элен.

Откинув голову назад, Роза громко расхохоталась.

— Поделом ей, сучке, — она достала еще одну сигарету и зажала между зубами, чиркая зажигалкой. Эми с любопытством наблюдала за ней.

— А можно мне? — нетерпеливо выпалила она.

— Хочешь попробовать? — улыбнулась Роза.

Девочка энергично кивнула.

— Как знаешь, — девушка протянула ей пачку. — Бери. Но не слишком увлекайся, говорят, это чертовски вредно для здоровья.

— Буду помирать молодым! — весело отозвалась Эми и сунула сигарету в рот. Роза поднесла к ней зажигалку.

— Это слабые сигареты, я пытаюсь постепенно бросить.

Эми сжала сигарету губами и деловито затянулась. Роза ждала последующего за этим кашля, но, к ее изумлению, девочка с явным удовольствием выпустила дым из легких.

— Я уже пробовала. Я как-то стащила у отца сигаретку, меня тогда хорошо повело, — Эми весело засмеялась.

— Ну что ж, будем помирать молодыми, — тоже засмеялась Роза.

— А давно ты куришь?

— С девяти лет.

— Ну ты даешь!

— Ничего удивительного. Я ведь росла в приюте, там мы и не такое творили!

— А где твои родители?

— Мать умерла, когда мне было восемь. Отец мой был безнадежным пьяницей. Он любил нас… у меня была старшая сестра, Алекс. Отец нас любил, но, сама понимаешь, воспитывать и содержать нас он не мог, да ему и не позволили. Он так просил, чтобы нас не отбирали, он обещал бросить пить, даже согласился подлечиться в клинике. А потом найти хорошую работу. Но бабушка, мамина мать, не поверила в него, она не рискнула отдать нас в его руки. Сестру она забрала к себе, а меня определила в приют.

— Почему? — поразилась Эми. — Как она могла так с тобой поступить, ты же ее внучка!

Роза пожала плечами, сбивая пепел с сигареты, глаза ее снова стали грустными, как тогда, когда она говорила о Кэрол.

— Двоих взять она не могла. Алекс было почти семнадцать, с ней не нужно было возиться, она была вполне уже самостоятельной, а я была шумная и непослушная. Алекс, ласковая и спокойная, больше устраивала бабушку. В восемнадцать у нее родилась дочь. Она назвала ее в честь матери — Джоун. Кто был отцом девочки, так никто и не узнал. Алекс растила дочь, ухаживала за больной бабушкой, а я росла в приюте. Когда мне исполнилось четырнадцать, я сбежала оттуда. Меня подобрал один мужчина, и до того момента, когда я пришла к Элен, я жила у него.

— И что ты должна была делать для этого? — поинтересовалась Эми.

— Что? — изумилась Роза, сделав удивленные глаза.

— Да ладно, не прикидывайся! — отмахнулась девочка. — Наверняка он кормил тебя все эти годы не по доброте душевной. Зачем ему это надо?

— Сколько тебе лет, Эми?

— Двенадцать.

— Для двенадцати ты слишком мудро мыслишь, — заметила Роза.

— Я знаю. Я умная и не наивная девочка, которой можно запудрить мозги, — без лишней скромности согласилась Эми.

— Это хорошо, — кивнула Роза и продолжила свой рассказ. — Ты права, я не просто так жила у него. Мне приходилось работать для него. Он торговал мной. За заработанные деньги он кормил меня, половину забирал себе, остальное отдавал мне. Меня это вполне устраивало. К тому же он хорошо относился ко мне, не обманывал и почти не обижал. Если признаться, я была безумно влюблена в него, хоть он и был старше меня почти на двадцать лет. Наивная дурочка, я вбила себе в голову, что он тоже меня любил. Я делала все, что он попросит, ради него я была готова на все. А потом он вдруг взял и женился, а мне сказал: «Извини, но тебе придется уйти». Я тогда чуть не покончила с собой. Именно тогда я случайно встретила Элен. Она предложила мне и жилье и работу.

— М-да, тебе бы я не позавидовала. — пробормотала Эми. — А Алекс? Почему бы тебе не жить у нее, не найти хорошую работу…

— Алекс умерла пять лет назад, — перебила Роза.

— А дочь?

— Джоун? Она сейчас живет в нашем приюте. Хорошая девочка. Я заберу ее оттуда, как только найду нормальное жилье и работу. Чистую работу.

— А я знакома с твоей племянницей.

— Правда?

— Угу. Я на этой неделе ей морду набила, — Эми засмеялась.

Роза в замешательстве уставилась на нее.

— За что?

— Вы слышали о Тимми Спенсере?

— О, да, конечно. Бедный мальчуган.

— У него есть сестра, Даяна, и она моя подруга. Моя и Кэрол. Тимми и Даяна жили с бабушкой, родители их погибли. После смерти Тимми бабушка скончалась, а Даяну определили в приют. Бедняжка, она еле держится!

— Еще бы!

— А еще ко всему прочему, твоя племянница решила скрасить себе жизнь, издеваясь над обессилившей девочкой, — не без злобы заявила Эми. — Вот мне и пришлось с ней побеседовать.

— Кулаки вряд ли повлияют на Джоун. Будет больше толку, если я поговорю с ней. Меня она послушает, она любит меня, — с явным удовольствием сказала Роза. — А ты не знаешь, тело этого мальчика так и не нашли?

Эми покачала головой, разу погрустнев.

— Как странно! Куда же оно могло пропасть? Господи, а если… — девушка в ужасе прикрыла рот ладонью. — Если эта собака сожрала его?

— Какая чушь! — вскричала Эми, вскочив. — Убийца не мог съесть Тимми, это собака, а не тигр!

— Конечно, но все же, что случилось с телом?

— Я знаю, что случилось с Тимми — его разодрали на куски! Какая разница, что потом случилось с тем, что от него осталось? — на глазах Эми заблестели слезы. — Его больше нет, он умер! Все остальное не имеет значения!

— Эми, извини меня, пожалуйста, я не думала, что ты так расстроишься, — растерялась Роза.

— Ничего, все нормально, — Эми схватила с пола школьную сумку и направилась к двери. — Уже поздно, мне пора.

Смахнув с щеки слезу, она обернулась.

— Еще раз спасибо, — чуть улыбнулась она. — СПАСИБО.

И, открыв дверь, вышла.

К Кэрол Эми пришла через день.

Та валялась в постели с высокой температурой и воспаленным горлом. Эми она призналась, что полоскала белье в ледяной воде, за что Эми ее безжалостно отчитала. После она рассказала, как ходила к Розе, об их разговоре.

— Она с нами, — довольно сказала Эми. — И мы припрем к стенке Элен. Роза еще вчера должна была ей позвонить. Не знаешь, не звонила?

Кэрол пожала плечами и удрученно покачала головой. Ей все это не нравилось. Припирать к стенке собственную мать — мало что хорошего.

Эми продолжала осыпать ее хорошими новостями. Вчера она навещала Даяну, и ей показалось, что та немного оживилась. Эми принесла ей коробку конфет и термос с горячим чаем, и девочки, расположившись на лавочке, потягивали кипяток и с удовольствием лопали конфеты. Эми заметила, что из-за дерева за ними наблюдает Джоун. Увидев, что ее заметили, девушка отвернулась и хотела уйти, но Эми ее вдруг окликнула, попросив подойти. Поколебавшись, Джоун подошла к ним, напустив небрежный вызывающий вид. Эми обратила внимание на то, что рука ее перевязана. Улыбнувшись, она пригласила Джоун к их «столу». Девушка ожидала чего угодно, но только не этого, и потому очень растерялась.

— Садись, Джоун, не стесняйся, — заговорила Даяна. — Сама знаешь, здесь мы не часто едим конфеты.

Джоун была шокирована. Девочка, которую она изводила, предлагает ей конфеты! Опасаясь подвоха, Джоун хотела повернуться и уйти, но соблазн был слишком велик, и она присела к ним. Эми поговорила с ней о Розе. Джоун сказала, что она приходила к ней утром.

Эми не могла не отметить, что после визита тетушки отношение Джоун к ним заметно изменилось. В лучшую сторону.

— Знаешь, Кэрол, она вовсе не плохая девчонка, — тараторила Эми. — Она даже мне понравилась, представляешь? Мне кажется, я тоже ей понравилась. Она сказала, что отныне Даяну никто никогда не обидит в этом приюте. Они лично позаботится об этом.

— Это хорошо, очень хорошо, — улыбнулась Кэрол. — Дай Бог, Даяна справится со свалившейся на нее тяжестью.

— Обязательно справится, на то и существуют друзья, — торжественно провозгласила Эми.

Кэрол провалялась в постели целую неделю.

Эми каждый день навещала ее, а также Даяну. По ее словам, они очень сдружились с Джоун. Кэрол не терпелось тоже поближе познакомиться с девушкой.

— Наша команда растет! — радовалась Эми.

Элен странно приутихла. Что она решила после звонка Розы никто даже не догадывался. Ей было дано время на раздумье до выздоровления Кэрол. Сама девочка страшно переживала. А вдруг мать не поведется у них на поводу и все равно не позволит ходить ей в школу? Но как бы не было еще хуже. Кэрол панически боялась мать.

Поглаживая бордовый синяк на горле, она вспоминала ее безумный взгляд, и кровь в жилах застывала. Раньше Элен была просто жестока, сейчас девочке казалось, что она психически ненормальная. Она чуть не задушила ее, когда купала в унитазе. Если бы не Пегги…

В ушах Кэрол до сих пор звучали ее слова: «Элен, ты спятила! Ты окончательно спятила!». А если так оно и есть? Что тогда будет? Кэрол не хотела об этом думать. Она уверяла себя, что это очередные выдумки ее воображения и наверняка не мать, а сама она сходит с ума. Но страх от этого не уменьшался. Только теперь Кэрол осознала, что всю жизнь в ней был этот страх. Она всегда боялась свою мать. Этот страх был заложен еще в раннем детстве, он никогда не оставлял ее, лишь временами становился то слабее, то сильнее.

Но никогда еще Кэрол не было так страшно, как тогда, когда ее лицо было опущено в унитаз, когда сильные пальцы впивались ей в затылок, когда холодный керамический ободок врезался в горло и беспощадно перекрыл дыхание. Возможно, тогда она была на волосок от смерти.

Что, что сейчас творится в голове этой ненормальной?

Какие безумные мысли там одолевают мозг?

В этот вечер Элен не влила в рот ни капли спиртного. Пожаловавшись на боли в желудке, она заперлась в своей комнате и больше не выходила. Клиентов не было, и во всем доме стояла какая-то непривычная зловещая тишина.

Кэрол, измотанная болезнью, крепко спала в своей комнате. Поразительное спокойствие матери и тишина в доме несколько успокоили ее, страхи отступили и, расслабившись, девочка забылась в глубоком сне. Последней ее мыслью было: «Кто его знает, может все и уляжется, и мать на самом деле не такое уж страшное чудовище».

Пегги Силвиа, обеспокоенная состоянием Элен, заварила крепкого чая и поднялась в ее комнату. Элен лежала на кровати, уставившись пустым взглядом в потолок. На появление Пегги она никак не отреагировала.

— Элен! — испуганно вскрикнула Пегги и, поставив поднос на тумбочку, бросилась к постели.

Элен оторвала взгляд от потолка и медленно повернула голову.

— Господи, как ты меня напугала! — облегченно выдохнула Пегги и присела на край кровати. — Я уж подумала, что ты концы отдала.

— Не дождетесь, — мрачно отозвалась Элен.

— Как ты себя чувствуешь? — ее слова Пегги приняла за шутку. — Ты ужасно бледная, Элен. Я принесла тебе крепкого чая, как ты любишь.

— Сахар положила? — резко спросила Элен.

— Что? — на мгновение Пегги растерялась, ошеломленная ее тоном. — Нет-нет, Элен, не положила, я же знаю, что ты любишь крепкий и без сахара.

— Спасибо, Пег.

— Чай очень горячий, пусть минуту постоит, остынет, — заботливо предупредила Пегги.

— Что делает Кэролайн?

Вопрос опять застал Пегги врасплох.

— Кажется, она уже спит. Рут сбила ей температуру, напоила горячим молоком, и девочка сразу уснула.

— Она заперла двери?

— Двери? Она уснула, когда Рут еще была в ее комнате и, если после этого она не просыпалась, то двери не заперты, — Пегги настороженно посмотрела на нее. — А что?

— Ничего, Пег. Иди спать.

— Хорошо. Если что будет нужно…

— Спокойной ночи, Пег, — отрезала Элен.

— Спокойной ночи, Элен, — Пегги, не имея никакого желания раздражать Элен, не медля, удалилась.

Минут двадцать Элен продолжала неподвижно лежать, уставившись в потолок.

Забытый чай давно остыл, она даже не притронулась к нему.

Она так и лежала, не раздевшись, на неразобранной постели. Лежала и прислушивалась. Когда шаги в доме полностью стихли, и все женщины, наконец-то разбрелись по своим комнатам, Элен вдруг встала и вышла из комнаты. Как можно бесшумно она прошла мимо комнат подруг и спустилась по лестнице.

Не включая нигде свет, она в потемках побрела на кухню, ежась от холода.

Дом был большой и плохо отапливался, поэтому в нем было холодно. Элен ненавидела холод и сильно раздражалась по этому поводу. Бормоча сквозь зубы проклятия, она зашла в кухню и остановилась. Эта комната была меньше и гораздо темнее всех остальных. Но Элен шагнула мимо выключателя и подошла к столу. Уверенно она протянула руку в темноту, словно зная, что то, что ей нужно, находится именно там. И она не ошиблась.

Женщина тихо засмеялась, пытаясь разглядеть лезвие большого кухонного ножа, который сжала в ладони. Потом лицо ее приобрело довольно зверское выражение.

— Может теперь вы поймете, с кем связались, глупцы!

И, сжав пальцами рукоять ножа, решительно вышла из кухни.

Это был мужчина, очень высокий, просто огромный, стройный и сильный. Его лица она не видела, оно было закрыто чем-то черным, вроде маски, открыты были лишь глаза, и они показались ей странно знакомыми. Большими, синими и невероятно красивыми. Она знала эти глаза. Но этого мужчину — нет. И взгляд этих таких до боли знакомых глаз был чужим, холодным, жестоким. Взглядом убийцы. И еще волосы… У него были очень красивые светлые волосы. Больше она ничего не могла разглядеть, чтобы понять, кто это. У нее была уверенность, что она знает его. И в тоже время не знает.

Она была привязана к кровати, руки ее были закинуты за голову и крепко стянуты в запястьях. Она вдруг почувствовала, что абсолютно голая…

Он стоял над ней и смотрел, не говоря ни слова. В руке его был нож. Она знала, что он пришел ее убить. Задыхаясь от ужаса, она хотела закричать, но оказалось, что рот ее перевязан, и она может только мычать. А он наклонился над ней, сжимая в руке нож. И Кэрол увидела его глаза снова, совсем близко, прямо напротив. Почему-то она была уверена, что если она узнает эти глаза, она будет спасена… и она смотрела, смотрела… И вдруг узнала. У этого убийцы были глаза, похожие на глаза Тимми, только это были уже взрослые глаза, и взгляд, и выражение были совсем другие… Нет, у маленького Тимми никогда бы не было таких холодных и беспощадных глаз, даже если бы он вырос. Убийца вдруг освободил ей рот.

— Тимми! Это же я, Кэрол!

Убийца поднял руку и стянул маску. И Кэрол закричала, увидев страшные шрамы на неожиданно прекрасном лице.

— Я не Тимми. Меня зовут Ноэль, — прохрипел он незнакомым низким, тихим, надорванным, как будто больным голосом.

И замахнулся на нее ножом. Кэрол сжалась и пронзительно закричала.

И вдруг почувствовала, что чьи-то маленькие руки трясут ее за плечи.

— Кэрол, проснись!

В ужасе она распахнула глаза, узнав голос.

Убийца исчез, перед ней был маленький Тимми. Он смотрел на нее своими прекрасными синими глазами, ласковыми, добрыми, мягкими. Руки ее были свободны, она была одета. Вцепившись в нее, он отчаянно ее тряс, его пальцы с поразительной силой сжимали ее плечи, причиняя боль.

— Тимми, что ты делаешь?

— Проснись! Просыпайся, ну же!

— Я не сплю, Тимми! Ты делаешь мне больно!

— Проснись! — кричал он в ужасе. — Быстрее! БЫСТРЕЕ!

Вздрогнув, Кэрол подскочила на постели.

— Тимми? — позвала она.

Тишина. Господи, ну и сон! Со вздохом облегчения она упала на подушки и натянула на себя одеяло. Холодно!

Какой странный сон. Нехороший сон.

Зачем Тимми заставил ее проснуться? И что еще за мужчина со странным именем и почему он хотел убить ее?

И вдруг Кэрол стало страшно. Она посмотрела на дверь.

Странно, она не помнила, запирала она ее или нет.

Девочке очень не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, но страх взял вверх, и, выскочив из постели, она подбежала к двери. Та действительно не была заперта, и Кэрол, не медля, повернула ключ в замке. Немного успокоившись, она вернулась в постель. Закутавшись в одеяло, она прочитала молитву и вновь уснула.

Пегги в наушниках развалилась на разобранной постели в своей комнате, уткнувшись в книгу. Это был один из дешевых любовных романов, которые она просто обожала. В ушах грохотала музыка, но это нисколько не отвлекало ее от чтения. Наоборот, она любила совмещать эти две прекрасные вещи — книги и музыку. Никто из подруг не понимал, как это можно делать, и находили это даже ненормальным. Но Пегги никогда не интересовало ничье мнение, для нее существовало только ее собственное. И она убедилась, что так жить гораздо легче. Делать то, что нравится тебе, и плевать на то, нравится ли это другим. Хотя, несмотря на это убеждение, она не всегда делала то, что ей нравится. Ей не нравился образ жизни, работа, начальство в лице Элен. Поэтому она никогда не отказывала себе в мелочах и странностях, которые ее привлекали.

Например, она не переносила жару и любила холод. Все в доме кутались, как только можно, стуча зубами, а она одевалась в шелковые платья, наслаждаясь приятной прохладой и раздражая этим остальных. И еще она получала огромное, ни с чем несравнимое удовольствие, действуя кому-нибудь на нервы. Единственным человеком в ее окружении, которого не коснулось это, была Элен. Злить ее крайне нежелательно, и так считала не только Пегги.

Но сейчас она плевала даже на Элен, подхваченная бурным сюжетом книги и паря в плавных потоках музыки. Какой-то странный звук в наушниках заставил ее оторваться от книги. Этот звук совсем не сочетался с музыкой, да и она точно помнила, слушая кассету десятки раз, что такового и не было. Поняв, что звук не из наушников, она сняла их и прислушалась. И он повторился, и теперь она услышала его более отчетливо.

Наушники выпали из рук, и она застыла в недоумении.

Это был вопль. Пронзительный, полный ужаса вопль.

Оцепенение длилось лишь секунду.

Пегги вскочила с кровати, зацепив наушники, которые чуть слышно ударились о пол, и вылетела из комнаты. Крик повторился, и на этот раз он был похож на истерический детский плач. «Кэрол! — мелькнуло у Пегги. — Это кричит Кэрол!».

Она рванулась к ее комнате и толкнула дверь. Заперта.

— Кэрол, с тобой все в порядке? — закричала она. — Ты слышишь меня? Эй!

По ту сторону двери — ни звука.

Пегги вдруг вспомнила сцену в туалете, когда она еле оттащила Элен от девочки, вспомнила странное поведение Элен сегодня вечером, их разговор. Элен спрашивала, заперла ли Кэрол дверь. Зачем?

Холодный пот внезапно выступил на спине Пегги, и она с силой заколотила руками в дверь.

— Эй, откройте! Что там происходит? Слышите меня? Я сейчас позвоню в полицию!

— Пег, что случилось? — к ней подбежала Рут Ланкастер, кутаясь в теплом халате и тараща огромные испуганные глаза.

— Я не знаю, — растерянно ответила Пегги. — Я слышала, как кричала Кэрол.

— Я тоже.

— Что вы всполошились, дуры? — прозвучал за спиной Пегги холодный высокомерный голос Меган Аркет. Пегги, кипя от ярости, повернулась к ней. Меган была на полторы головы выше нее, с бледным тонким лицом, жестким самоуверенным взглядом и тонкими презрительными губами. Пегги всегда добивало ее ледяное равнодушие и невозмутимое спокойствие, что бы ни случилось. Казалось, ничто и никто не в силах вывести эту женщину из равновесия.

— Кэрол кричала, ты что, оглохла?

— Ну и что?

Пегги еле сдержалась, чуть не врезав ей по отвратительной физиономии.

— Первый раз, что ли? — спокойно продолжала Меган. — Она часто орала во сне, забыли?

— Это было, когда она была еще малышкой, к тому же, так она еще никогда не кричала! — горячо возразила Пегги.

Рут Ланкастер согласно кивнула.

— Я позову Элен, — проговорила она, но Пегги ее остановила.

— Подожди…

Она не закончила. Услышав скрип открываемой двери.

На пороге темной комнаты появилась Кэрол в длинной ночной сорочке, устремив на них покрасневшие от слез, испуганные глаза.

Женщины, застыв на месте, молча смотрели на нее.

— Кэрол, ты в порядке? — осторожно спросила Пегги.

Девочка кивнула с каким-то пустым отсутствующим взглядом в глазах.

— Что случилось? — продолжала Пегги.

— Ничего, — еле слышно ответила Кэрол.

— Как это ничего? — сорвалась Меган. — Тогда какого дьявола орешь, как резанная?

Девочка вздрогнула и подняла на нее грустные глазки. Казалось, ее напугал повышенный голос женщины.

— Ты сама орешь сейчас, как резанная, заткнись! — огрызнулась Пегги и, подойдя к девочке, взяла за плечи. Коснувшись ее лба, она отметила, что Кэрол палит жар.

— Мне приснился кошмар, — извиняющимся тоном проговорила девочка. — Простите, что разбудила.

Фыркнув, Меган Аркет развернулась и быстро пошла к себе. Рут проводила ее взглядом, думая о том, как же все-таки бессердечна эта женщина, а Пегги даже не обратила на нее внимания.

— Что же могло присниться, чтобы так кричать?

Кэрол сжалась, болезненно скривившись.

— Да так… Ничего особенного.

— Уж не кошмар, который ты пережила ночью в парке? — с любопытством поинтересовалась Рут. — Собака — убийца, твой друг, тот маленький мальчик…

Она резко осеклась, потому что ей показалось, что девочка сейчас закричит. Настолько невыносимыми были для нее эти слова. И Рут поняла, что угадала.

— Бедная девочка, — с сочувствием сказала она. — После такого и с ума сойти можно, тем более ребенку.

— Я не схожу с ума, мне всего лишь приснился плохой сон! — вдруг вскричала девочка и, заскочив в комнату, захлопнула дверь.

Женщины услышали звук поворачиваемого ключа и переглянулись.

— То, что она пережила, действительно страшно, — вздохнула Пегги. — Но со временем это пройдет. Со временем проходит все.

Стоя по ту сторону двери, Кэрол слышала ее слова и невольно повторила.

Да, когда-нибудь эта боль, этот ужас пройдет, надо лишь набраться мужества и ждать.

Ждать, когда она перестанет слышать во сне переполненные ужасом крики Тимми, видеть кровь и куски живого мяса. Когда пройдет этот безумный страх перед собаками, которого никогда раньше не было. Все пройдет. Совсем скоро.

Подбодрившись этими мыслями, она легла в постель.

За окном воздух сотряс оглушительный раскат грома, в стекло ударили первые крупные капли дождя. Кэрол не боялась ни грома, ни молнии, ни вечно стонущего ветра, ни шумного дождя. Она боялась снов, вернее того, что может в них увидеть.

Прислушиваясь к разбушевавшейся грозе, она старалась не уснуть, но умиротворенный шум дождя странно успокоил ее и убаюкал.

Она не заметила, как уснула, и на этот раз ее сон был без сновидений, спокойный, тихий и черный, как сама преисподняя…

Вздрогнув, Роза Дэй проснулась.

С похолодевшим сердцем она слушала, как все еще дребезжат стекла в оконных рамах от только что прозвучавшего безумного грохота. Уставившись широко распахнутыми глазами в темноту, девушка подумала не взорвалась ли атомная бомба, или, может быть, раскололась земля? Все, что угодно, но только не гроза. Роза с детства панически боялась грозы. Почему, она не знала, но, будучи маленькой, надеялась что с возрастом все пройдет. К ее глубокому разочарованию, ничего не изменилось. Даже с возрастом. Она уже взрослая женщина, а этот глупый страх по-прежнему живет в ней. И она уже смирилась с тем, что о никогда не покинет ее.

Потянувшись к тумбочке, она зажгла лампу. Взяв журнал, она со вздохом открыла первую страницу и отсутствующим взглядом уставилась на попавшуюся статью. Пробежав несколько раз подряд по одним и тем же строчкам, она, так и не вникнув в написанное, раздраженно перевернула страницу. Оставив попытку что-либо прочитать, Роза стала разглядывать фотоснимки.

Внезапно в дверь что-то ударило.

Оторвавшись от журнала, девушка в недоумении посмотрела на дверь.

Вновь тяжко вздохнув, она покачала головой — показалось! — и переключила внимание на журнал.

И тут же в дверь снова постучали, на этот раз тихо и… умоляюще.

Да, именно так показалось Розе.

Сжав журнал, она молча смотрела на дверь, пытаясь понять, кто может к ней прийти в этот час. Долго ломать голову не пришлось, потому что к ней никто не мог прийти.

Стук настойчиво повторился.

«Меня нет дома!» — захотелось сказать ей.

Но все же Роза встала и осторожно на цыпочках подошла к двери.

— Кто там?

— Роза, открой, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, — прозвучал за дверью взволнованный голос.

— Элен? Что случилось?

— Открой, пожалуйста, я все промокла. — с мольбой донесся голос из-за двери.

— Да, конечно… минутку, — дрожащими руками Роза стала отпирать дверь, возясь с замками. Внезапный визит Элен, да еще в такое время и в такую погоду, заставил ее растеряться и не на шутку разволновал. Определенно что-то случилось, что-то из ряда вон выходящее, что вынудило Элен прийти к ней, несмотря на то, что пару дней назад она готова была чуть ли не убить ее.

Нерешительно приоткрыв дверь, Роза выглянула наружу.

— Боже мой! — вырвалось у девушки.

На пороге, трясясь от холода, стояла Элен. По мокрым волосам на лицо стекали прозрачные капли дождя. Глаза казались воспаленными и слезились, во взгляде сквозило отчаяние. Розе показалось, что она плачет, и девушка поспешила открыть дверь.

— Входи, Элен.

Женщина покачала головой.

— Нет, — она внезапно схватила девушку за руку, заставляя испуганно отшатнуться. — Будет лучше, если ты выйдешь.

— Я не понимаю…

— Кэрол… У нее очень высокая температура, — Элен отпустила руку девушки и нервно сжала свои пальцы. — Она уже почти два часа без сознания. Я не знаю, что делать.

— Как это не знаешь? Вызови доктора!

— Я… мне нечем платить, — глаза Элен умоляюще устремились в глаза Розы. — Я знаю, ты немного понимаешь в медицине…

— С чего ты взяла? Ты прекрасно знаешь, что я не училась в медицинском институте, — немного съязвила Роза.

— Вспомни, когда Кэролайн была маленькой, ты как-то сбивала ей жар, — Элен снова схватила ее за руку. — Роза, пойми, я бы не приехала сюда просто так!

— Да, я знаю, — кивнула девушка. — Дай мне минуту.

Она направилась к шкафу.

— Я подожду тебя в машине, она за углом, — сказала Элен. — Прошу тебя, не задерживайся.

У Розы слишком поздно возник вопрос, почему она оставила машину за углом, к тому времени Элен уже не было. Одевшись потеплее, она взяла зонт и вышла из квартиры. Пока она возилась с замком, дверь соседней квартиры приоткрылась, и показалась любопытная физиономия пожилой женщины. Заметив ее, Роза приветливо улыбнулась.

— Добрый вечер, миссис Чени.

— Уже за полночь, мисс Дэй, — сообщила старуха и с плохо скрываемым любопытством осторожно поинтересовалась. — Куда это вы в такой час?

— Просто возникли неотложные дела, — стараясь быть вежливой сдержанно ответила девушка. На самом деле, эта старуха уже достала ее своей чрезмерной любознательностью.

— В час ночи? — с сомнением и настороженностью заметила соседка.

— Спокойной ночи, миссис Чени, — Роза отвернулась и пошла прочь.

— Дошляешься, глупая потаскуха, — зло огрызнулась старуха ей вслед и захлопнула дверь.

Раскрыв зонтик, который уже немного потерся, Роза быстро зашагала вдоль темных безмолвных домов и свернула за угол. Разглядев в темноте старенький «Понтиак» Элен, который уже давно должен был уйти на вечный покой, она пошлепала по мокрому асфальту к нему.

Порывистый ветер беспощадно бил по лицу ледяными струями дождя, которые врезались в кожу, словно сотни маленьких иголочек. И зонт был плохой защитой от них. Ветер выворачивал его наизнанку, вырывая из рук, и девушка, чертыхаясь, с трудом его удерживала.

Уже у самой машины зонт вылетел из ее рук и плюхнулся в большую грязную лужу.

— Ну и черт с тобой! — в сердцах пробормотала Роза и, открыв дверцу машины, села рядом с Элен.

Женщина посмотрела на нее, и в ее взгляде промелькнула странная усмешка и презрение. В сердце Розы закралось неприятное и непонятное чувство, заставившее ее усомниться в сидящей рядом женщине и во всех сказанных ею словах.

Заметив тревогу в глазах девушки, Элен, незаметно про себя ухмыльнувшись, включила зажигание.

Взвизгнув колесами, «Понтиак» скрылся за темным безлюдным углом.

И теперь ничто не нарушало зловещей тишины, кроме шума дождя, да ветра, завывающего в кронах голых деревьев.