Глава 1. Что таит бездна

Полуденное июльское солнце безудержно проливало тепло на асфальт улиц города. Казалось, еще немного, и он расплавится, как плитка молочного шоколада, оставленная в микроволновке. Было нестерпимо душно, и даже ветерок, время от времени лениво дующий с запада, не спасал положения.

Дима сидел на скамейке остановки среди множества других людей, желая поскорее убраться из мегаполиса, с каждым днем все сильнее напоминавшего сковородку. Рядом с парнем теснились бабушки с несоразмерными сумками, обернутыми в целлофан, молодые ребята с походными рюкзаками и гитарами, торчащими из торб, и еще множество народа самой разной масти и пошиба. У сидящего рядом с Димой старика на руках не переставало бренчать радио. "Дедуля, видать, не равнодушен к философии", — отметил Дима, которому поневоле приходилось разделять увлечение пенсионера. Впрочем, то же самое можно было сказать обо всех людях в полусотне метров вокруг — дедушка явно был глуховат и не гнушался слушать приемник на полной громкости. Дима еще раз взглянул на часы: электронный циферблат показывал пятнадцать минут первого. Слева от цифр, в правом верхнем углу, светился маленький колокольчик, символизировавший включенный будильник. "И какой смысл был подниматься в пять, если этот поганец так опаздывает?" — раздраженно подумал Дима.

Но вот он наконец увидел заветный серый "рено", подъехавший к остановке. Дверца машины открылась, и оттуда показалась заспанная физиономия Сережи.

— Давай быстрее, опаздываем же! — кричал он.

— Да неужели? — нарочито удивленно воскликнул Дима, поднимаясь со скамейки.

— Ну, шевелись резвей! Мне что, до вечера тебя ждать? — издевался приятель.

— Я тебя точно прибью, — засмеялся Дима, снимая с плеч рюкзак.

Пока Дима брел к "рено", до него все еще доносился писк радио старика:

"Я думаю, самое прекрасное чувство в жизни, когда ты делаешь что-то важное для чужого тебе человека, и он становится тебе самым близким..."

Молодой человек сел на пассажирское сиденье, захлопнул дверь и опостылевшая уже проповедь наконец оборвалась. Дима пристегнулся ремнем безопасности, Сережа завел мотор и машина тронулась с места. "Придушить засранца, который заставил тебя час вариться в этом котле — вот самое прекрасное чувство в жизни", — подумал парень.

"Рено" перестроилась в левый ряд, увеличив скорость до восьмидесяти километров. Дима потыкал кнопку поиска волн радио, надеясь найти что-нибудь бодренькое. Вот в колонках заиграла знакомая "For He's a Jolly Good Felon", Дима довольно улыбнулся, прибавил громкости и откинулся на спинку сиденья. Они ехали в горы...

***

Несмотря на рассеянность Сереги, их затея не провалилась. И в самом деле, в горы же нет почасового пропуска. Просто Дима надеялся попрактиковаться в скалолазании в более комфортное время. Теперь же они будут еще сильнее потеть, руки будут еще более скользкими, а хват — ненадежным. Ну что ж, тем интересней подъем!

Они оставили машину у края шоссе, а сами прошли через полоску леса и оказались у хребта. У каждого из приятелей за спиной было по рюкзаку с минимальным необходимым набором: две бутылки воды, аптечка, мешочек с мукой, налобные фонарики, моток альпинистской веревки, пластиковый контейнер с бутербродами и еще кое-какие мелочи.

Они начали с восточного хребта и стали продвигаться вглубь ущелья. У Димы в голове прочно сидело желание проделать что-то необычное. Он взбирался все выше и выше, стараясь оставлять себе не меньше трех точек опоры. "Нащупать рукой выступ, проверить его на надежность, ухватиться, перенести вес на правую ногу, найти опору для левой ноги, переставить левую руку", — давно заученный ритм восхождения струился в груди скалолаза, точно второе сердцебиение. Ему даже не нужно было думать — тело действовало автоматически.

Когда они уже забрались так далеко, как никогда до этого, Серега предложил вернуться.

— Э, нет дружище, — злорадно ухмыльнулся парень. — Видишь вон тот выступ? — он показал пальцем туда, где в десяти метрах над их головами красовался утес. — Пока туда не залезем, я тебя никуда не отпущу. Это будет твое наказание за то, что проспал.

— После вчерашнего удивительно, что я вообще встал, а ты отчитываешь меня за небольшое опоздание? — возмутился Сережа.

— Пить надо меньше, дурной, — засмеялся Дима. — Какой ты после этого спортсмен?

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулся Сережа, — Там такая тусовка, такие девушки. Да чего я тебе рассказываю? У тебя голова забита только спортом. Тебе не понять простых радостей жизни...

— Хватит языком чесать, — перебил его Дима. — Ты первый.

— Стоп. Если уж на то пошло, то давай перекусим сначала. Или тебе придется ловить мое падающее изнеможенное тело, — сказал Сергей, снимая рюкзак.

— Сок надо пить, а не водку, и не будет никакого изнеможения, — съязвил Дима, но паузу на перекус все же оспаривать не стал.

После пары бутербродов боевой дух Сереги поднялся до новых высот, и он согласился-таки покорить высившуюся над ними цель. Он лез осторожно и медленно, тщательно проверяя каждый камешек, каждый уступ, каждую щелочку. Ошибки тут недопустимы. Примерно через полчаса он был наверху и скинул веревку. Дима пристегнул ее к карабину и принялся подниматься, а Серега подтаскивал его за веревку.

Каждый знает, что во время подъема вниз смотреть нельзя. Знал это и Дима. Но в какой-то момент искушение стало слишком сильным, и Дима посмотрел. Зрелище было необыкновенным: деревья внизу были маленькие, точно картонные, вдали убегала в город извивающаяся змея-шоссе, со всех сторон охваченная зеленым морем леса. Увлекшись панорамой, Дима ухватился за неверный уступ. Понял он это только тогда, когда камень выскользнул из массива и остался у него в руке. Гравитация резко рванула его к себе, и Дима полетел в объятия к смерти. Спустя мгновение веревка натянулась, и парень повис с воздухе. Наверху слышалось тяжелое дыхание Сереги, державшего трос. Понимая, что не стоит испытывать его хватку, Дима ухватился за ближайший удобный выступ и после секундной отдышки полез вверх. Вот до заветной площадки осталось последнее движение, и вскоре Дима тяжело выдохнул, развалившись на небольшом плато. Серега рухнул рядом и тяжело дышал, восстанавливая силы. Дима подполз к самому краю и посмотрел в глаза пропасти. "Не сегодня", — подумал он. Ему показалось на секунду, что бездна ухмыльнулась ему, как лиса ухмыляется, когда дает полевке отбежать от нее, чтобы потом поймать.

— И что это, блин, было? — нервно спросил Серега.

— Пейзаж чуть не испортил. Все благодаря тебе, — отшутился Дима.

— Ну ты даешь! Еще одна такая выходка, и покорять ты будешь только площадки в детских городках! Ты должен быть максимально сосредоточен! Ты меня вообще слышишь?

Но друг его не слушал.

— Ты посмотри-ка на это, — медленно сказал Дима, не сводя глаз из-за чего-то за спиной Сереги.

— Ну пещера, как пещера. Что тут особенного?

— Вот что мы должны сделать! — глаза Димы загорелись. Он понял, чего ему не хватало. — Мы должны туда спуститься!

— Ты только что чуть не убился! Тебе мало? Кто знает, что там внутри?

— В этом весь кайф, — заворожено ответил Дима, — возможно, никто не знает, что там. Мы будем первыми.

— Ну ты псих, приятель, — улыбнулся Сережа, — ты чуть не расшибся, так тебе мало, тебя тянет на приключения!

— Именно эта черта характера во мне и примечательна, — улыбнулся Дима. — Сделаем это?

— Хорошо, — сдался Сережа. — Но я пойду первым.

— Нет проблем.

Они смотали веревку и протерли руки мукой. Сергей первым устремился в пещеру, Дима же еще на секунду задержался на утесе. Он бросил последний взгляд в даль. Внезапно налетевший порыв ветра сорвал с его головы любимую черную кепку и унес в никуда. Диме осталось только смотреть, как она беспомощно падает вниз. Затем он отправился следом за другом.

***

Блуждание по темным коридорам продолжалось уже третий час. За фонарик Дима не волновался — он предусмотрительно поменял батарейки накануне вечером. За это время они успели облазить множество ответвлений главного прохода, но ничего интересного им не попалось. Основной же тоннель неуклонно шел вниз под углом около сорока градусов. Ребята решили, что лучше всего будет спускаться именно по нему. Несколько раз им приходилось пересекать небольшие расселины или обходить проход по боковым коридорам, избегая заваленных шахт. Один раз Сергей спугнул стаю летучих мышей, и они с диким писком пронеслись над головами парней.

В конце концов маршрут привел их к более серьезному испытанию. Это была огромная пещера, надвое рассеченная пропастью шириной метра в три. Когда ребята подошли к краю расселины и заглянули вниз, свет фонарей уперся в пустоту. Там было очень глубоко. Дима прислушался — внизу раздавался едва слышимый шум потока.

— Видимо, там мелкий ручей.

— Угу, если сорвешься, амортизатора не будет, — сконфузился Серега.

— Да хватит уже, — раздраженно бросил Дима, — больше этого не повторится.

— Надеюсь на это, — выдохнул Сергей. — Ладно, давай подумаем, как нам перебраться на ту сторону.

— А чего тут думать? Сама пещера позаботилась об этом.

Сергей посмотрел туда, куда указывал приятель. И действительно, через пропасть было перекинуто нечто вроде природного моста — каменная дорожка. Возможно, это был сталактит, когда-то сорвавшийся с потолка, может кусок породы, отколовшийся от стены.

— Я проверю, а ты пока загорай, — сказал Сергей и, похлопав друга по плечу, первым направился к мостику.

Идти приходилось по краю площадки, а потом и вовсе карабкаться по скале. Цепляясь руками за выступы и переставляя ноги по нащупанным ложбинкам, Сережа довольно быстро добрался до мостика. Он настороженно потыкал его ногой. Глыба не шелохнулась. Тогда скалолаз встал на четвереньки и, обхватив глыбу ногами, переполз на другую сторону.

— Порядок! — крикнул он, встав на ноги на другом конце пещеры.

— Выдвигаюсь, — ответил Дима и направился следом.

Он успешно преодолел уже половину пути до моста. Площадка кончилась, и теперь он ступал боком, спиной к скале и лицом к бездне, выставив руки в стороны. Рюкзак ему не мешал, его содержимое занимало мало места, а обе бутылки с водой были давно пусты и не тяжелили плеч. Торопиться было некуда, и он на пару секунд остановиться. Вдруг его внимание привлекла расселина. Ему показалось, или там, глубоко внизу, что-то светилось? А может свет фонаря отражался от чего-то.

— Там что-то есть, — сказал он.

— Там ручей, с добрым утром, — съехидничал Сергей.

"Свет от воды отражается по-другому. Там блеск был более… тусклый, что ли".

— Это не вода. Если бы я мог слегка наклониться...

— Не вздумай! — крикнул Сергей.

Но любопытство Димы взяло вверх над осторожностью. Он уцепился руками за уступ и наклонился вперед, стараясь лучше рассмотреть дно разлома.

Он смотрел в темноту обрыва, разгоняемую фонарем, и длинные, узкие контуры пропасти казались ему чудовищным ртом, искривленным в улыбке. "Она улыбается мне", — подумал Дима.

Как сказал когда-то Марк Анней Сенека, человеку свойственно ошибаться. И даже если ты годы занимаешься, оттачивая свои навыки до автоматизма, они могут дать сбой. Так Дима забыл в очередной раз обмакнуть руки в муке, чтобы они не скользили. И когда он наклонился к пропасти, его рука сорвалась, и парень устремился в объятия бездны. Он не издал ни звука — все произошло слишком быстро. Он услышал только крик Сереги, мгновенно оставшийся где-то наверху. Фонарик продолжал освещать пространство перед ним, и Дима успел увидеть нечто вроде реки. Но это была не вода, а что-то более густое. Напоминало лаву, но цвет ее был не красный, а бледно-голубой, с яркими синими блестками. "Как студень", — успел подумать Дима. Потом он упал. Жидкость мгновенно обхватила его, и он погрузился в нее с головой. Субстанция оказалась обжигающе холодной. Дима попытался выплыть, но не смог. Воздух быстро уходил, силы таяли. Из горла парня вырвался полный отчаяния крик, и он впустил жидкость в легкие.

***

Темнота отпустила его мгновенно. Он ощутил только падение и пустоту. В следующую секунду он увидел, что падает в воду. Раздался шумный всплеск, и он скрылся под водной гладью. Инстинктивно гребя руками, Дима вынырнул на поверхность и шумно вдохнул драгоценный воздух. Разум отказывался принимать происходящее, но инстинкт говорил, что надо выбираться из воды, и парень поплыл к берегу. Первый шок прошел, и Дима начал оглядываться по сторонам. Вокруг было темно. Но не так, как в пещере. Стояла ночь. Он был в озере посреди леса. Прямо перед ним, метрах в пяти от берега был утес. На утесе в свете луны он разглядел миниатюрную фигурку девушки. Она находилась на краю скалы, но, привлеченная шумом, произведенным Димой, рассекающим воду, отступила от пропасти.

Парень с трудом выбрался на берег, борьба с водой, осложненная одеждой, превратившейся, казалось, в стальные цепи, отняла у него все силы. Рюкзака за спиной не было. Он не успел как следует отдышаться, как увидел, что незнакомка идет к нему.

"Что это? Что, черт побери, происходит?" — нервно думал он. Вода струями стекала с него, точно с промокшей собаки.

— Ты откуда тут взялся, ихтиандр? — прозвучал голос незнакомки.

Дима устремил на нее ничего не понимающие глаза. Ее взгляд был полон опаски, настороженности, но вместе с тем интереса.

— Хотел бы я знать, — выдохнул он.

Голова его кружилась, ему казалось, что его вот-вот вырвет. Тело прошибло было ознобом, но дрожь и тошнота внезапно отступили. Он вдохнул свежий ночной воздух и оглянулся по сторонам. Озеро, в котором он только что барахтался, было примерно метров пятьдесят в ширину, со всех сторон его окружали деревья, залитые серебром лунного света. Девушка, стоящая над ним, была одета в джинсы и кофту. Ее голос был приятным и подействовал на Диму успокаивающе. "По крайней мере, ни чертей с вилами, ни узорчатых врат не видно". Просто чтобы услышать свой голос, он спросил:

— А ты что тут делаешь?

Язык, хоть и продолжал слушаться его, но фальшивил неприлично, голос его был дрожащим и хриплым.

Девушка растерялась, словно это она только что вынырнула из озера.

— Прогуливаюсь, — ответила она.

Дима чувствовал, что надо говорить, болтать о чем угодно, цепляться за происходящее. Тогда, быть может, это видение не ускользнет от него.

— Одна? Ночью? — он попытался придать своим словам удивленную интонацию.

— А что тут такого? — с вызовом спросила она.

— Да в общем-то ничего, — ответил Дима. "Надо попытаться встать", — думал он. С трудом, но ему удалось подняться на ноги. Он пошатывался, коленки предательски тряслись, но он не падал. Уже хорошо. Нужно было развивать диалог, пока она не ушла отсюда. Диме казалось, что если она оставит его, то он обязательно провалится в недавний кошмар. Он судорожно думал, что сказать.

— А твои родители одобряют это? — наконец нашелся он.

— Я живу одна, — тихо ответила она.

— А где ты живешь? — не отставал парень.

— В городе.

Дима оглянулся. На парк это было не похоже. Лес стоял сплошной стеной. Да и таких утесов в парках не бывает. По опыту он, даже не приближаясь к обрыву, мог сказать, что там метров двадцать высоты.

— А далеко город?

— Двадцать минут на электричке, — настороженно ответила девушка. Ее этот допрос, по всей видимости, начинал раздражать. Или пугать, Дима не мог точно понять. Он вообще ничего не понимал.

— Далеко. И ты пешком сюда шла? Или ночные ходят?

— Ходят, — подтвердила девушка со смехом в глазах.

"Что еще сказать? Думай, думай", — мысленно кричал Дима. В голову лезли вопросы из разряда "Какой сейчас год? Где мы? Где пещера? А студень?". Но озвучивать их Дима не спешил. Он пока еще был в своем уме.

— Ну может я тебя провожу? Если ты, конечно, нагулялась уже, — вместо этого сказал он, и тут же покраснел. — А то девушке опасно ходить по лесу одной. Можно и на маньяка наткнуться...

Собеседница окинула его лукавым взглядом.

— А ты сам-то не маньяк случаем?

— Я? — рассмеялся Дима, оценив нелепость момента, — нет.

— А, понимаю, — в голосе незнакомки появилась отчетливая издевательская интонация, — просто любитель ночных заплывов?

— Ну вроде того, — натянуто улыбнулся Дима, ровно ничего не соображая. Ему хотелось побыстрее убраться отсюда. — Где там станция?

— Пойдем, — сказала она и первой направилась к мелькающей меж деревьев тропке.

Неровной поступью Дима шел за своей новой знакомой. Мимо них проплывали темные стволы деревьев, стены кустарника и редкие скамейки. Приступы паники постепенно прошли, и Дима смирился с мыслью, что все происходящее реально. В той или иной степени, разумеется. Он ведь не мог забыть, что упал в пропасть и утонул в каком-то мерзком и холодном, как лед, потоке… От этих мыслей его снова замутило, и, чтобы отвлечься, он принялся рассматривать спутницу. Она была ниже его ростом, но не на много. Насчет ее возраста Дима не мог сказать точно, но предположил, что ей чуть меньше, чем ему — лет восемнадцать, может, двадцать. Она старалась не пялиться на него, но Дима не мог не заметить, что ее так и подмывает взглянуть в его сторону. То ли от любопытства, то ли она опасается, что он сейчас накинется на нее. Тишина начинала давить ему на уши, и он решил прервать молчание:

— И часто ты сюда приходишь?

Она немного помолчала, потом ответила:

— Когда хочу развеяться, поразмыслить, отдохнуть.

"Двадцать минут ехать в электричке, затем бродить по ночному лесу… Странный способ развеиваться", — подумал Дима.

— На учебе тяжело?

Девушка посмотрела на него, словно прикидывая, стоит ли ему рассказывать что-то.

— Было, пока я не бросила, — наконец заговорила она. — Срочно нужны были деньги, и я пошла работать.

— Бросать учебу ради работы — рискованный шаг, — отметил Дима. — Стоило оно того?

— Может, и стоило. До того момента, как меня уволили, — саркастически улыбнулась девушка.

— Везет же тебе, — присвистнул Дима, — За что уволили?

Девушка пнула банку, валявшуюся на дороге, и та, дребезжа, покатилась в кусты.

— Нахамила хозяину ресторана.

— Ну, тогда понятно, — буднично сказал парень, — Грубить начальству невежливо!

В глазах незнакомки, когда она посмотрела на Диму, блестели искорки гнева.

— Действительно, — зло сказала она, — вежливо было бы поблагодарить его за восхищение моей "чертовски привлекательной фигуркой" и поехать к нему домой, как он мне и предлагал! Может, меня тогда и по службе повысили бы?

— Ого, — удивился Дима. — Пожалуй, в свете вновь открывшихся событий твое хамство оправдано.

— Вот и я так подумала. Да и пинок промеж ног этому козлу, думаю, тоже оправдан, — она нервно рассмеялась.

— Вполне, — улыбнулся парень. — У тебя, видать, выдался паршивый день.

— Есть немного, — устало ответила незнакомка. Лунный блеск, отражавшийся в ее голубых глазах, придавал им выражение трогающей душу грусти. — Но он получил неожиданное продолжение, — оживилась она и с любопытством воззрилась на молодого человека. — А как твой день?

— Если честно, я еще не разобрался, — смущенно ответил он.

"Я бы мог решить, поняв, бредится мне все это, или я все-таки умер".

Вскоре они вышли на перрон. Ночь вокруг них подернулась серым налетом сумерек, звезды в небе потухали одна за другой, предвещая скорое наступление рассвета. Прохладные дуновения ветра приносили с собой запах цветущей акации.

— И долго нам тут стоять? — поинтересовался Дима.

Девушка взглянула на часы.

— Скоро должна подойти электричка. Ты, должно быть, замерз?

— Да вроде нет, — улыбнулся Дима. Ему и правда не было холодно.

Собеседница нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что тебе не холодно шататься ночью по лесу в мокрой одежде?

Дима кончиками пальцев коснулся кармана штанов. Они были сухие. Холодный пот пробежал по его спине. "Какого черта?" — кричало его сознание.

— Ну, я просто закаленный, — ляпнул он. "Если она поймет, что одежда мистическим образом высохла, она, пожалуй, с криками сбежит отсюда", — нервно рассуждал Дима. Он и сам сейчас был не прочь закричать.

Девушка покосилась на него, потом сделала пару шагов в его сторону. В голове Димы неровной цепочкой забегали фразы оправданий, но тут из-за полоски леса показалась заветная электричка.

— Идем, — с явным облегчением в голосе сказал Дима. Никогда еще он не был так рад поезду.

Они зашли и сели на скамьи друг напротив друга. Вагон был пуст. Света в вагоне не было, они сидели в темноте. Электричка с толчком тронулась, и они поехали. Дима не торопился возобновлять прерванную беседу. Он все рассматривал сидящую напротив девушку, и мысли и догадки на ее счет кружились причудливым хороводом в его голове. Он едва знал ее, но взгляд незнакомки, манера говорить, сам ее голос интриговали его. В ней было что-то манящее, ускользающее от взгляда, что-то невыразимо грустное.

Та в свою очередь смотрела в окно на мелькающие за стеклянной гладью контуры деревьев. В сумраке ночи они напоминали чудищ из детских кошмаров, тянущих вверх уродливые лапы.

Наконец Дима собрался с мыслями и заговорил:

— Хочу тебя кое о чем спросить.

— Валяй, — она устремила на него свои широко раскрытые глаза.

— Почему ты хотела спрыгнуть?

Выражение глаз незнакомки изменилось. Оно превратилось из внимательного в изумленное, пораженное и даже испуганное.

— Да, я понял, — продолжил парень. — Я видел, как ты отступила от края утеса. Я видел по твоим глазам тогда, что ты хотела прыгнуть. Почему?

Как он понял все это? И, главное, когда? Пока падал? Когда вынырнул? Дима и сам не мог ответить на этот вопрос. Он просто чувствовал.

Девушка долго молчала, всматриваясь в его лицо. Наконец, она сказала:

— Раз ты такой проницательный, может, сам догадаешься?

Дима не отвечал и продолжал вопросительно смотреть на нее.

— Хорошо. Я расскажу, — вздохнула она. В ее голосе появилась ностальгические интонации, какие случается слышать у человека, говорящего о чем-то сокровенном, о драгоценных воспоминаниях, которые он бережет в самой укромной части своей души. — Очень давно, когда я еще была совсем маленькой, мне все не сиделось на месте. Тянуло узнать все обо всем, везде сунуть нос. Одним из мест, сильнее других манивших меня, был чердак нашего дома. Старый, покрытый бесчисленными слоями пыли, он был уставлен старинной мебелью и картонными коробками со сложенными в них вещами. Он буквально дышал таинственностью, и меня туда точно магнитом тянуло. Однажды ночью, когда родители уже спали, я решилась на вылазку. Я пробралась туда и стала бродить среди груд стульев, шкафов, стопок книг. В один момент где-то сзади донесся шорох. Должно быть, это была мышка всего-навсего. Но тогда я этого не понимала. Мне стало так страшно, что я совершенно растерялась. Тогда я поняла, как сильно боюсь темноты. Она давила на меня, впечатывала в пол, мне было некуда деться. Сил хватило только на то, чтобы доползти до угла чердака, и, сжавшись в комочек, сидеть там. Я боялась позвать родителей, боялась пошевелиться, боялась дышать. Мне казалось, что темнота хочет меня убить, она словно душила меня.

Из моего угла мне было видно противоположную стену чердака и небольшое круглое оконце. Я тогда изо всех сил взмолилась, что если есть на свете хоть капля добра, то, пожалуйста, пусть это добро спасет меня, поможет мне, не даст погибнуть. И, как только я это подумала, в круглом окошке напротив меня блеснул луч солнца. Он словно мечом разрезал темноту и развеял страх, сковывавший меня. Меня спас рассвет.

Она посмотрела на молодого человека, ожидающего объяснения.

— Я хотела спрыгнуть потому, что просвета нет. И нет уже давно, — сказала она свинцовым от отчаяния голосом.

Дима долго молчал, размышляя над словами незнакомки. Все это было ему смутно знакомым.

— Знаешь, мои слова, пожалуй, прозвучат банально, но я посоветовал бы тебе не сдаваться. Я уверен, просвет наступит. Знаешь почему? — он улыбнулся. — Тьма не может длиться вечно...

Девушка задумчиво посмотрела на него, подыскивая слова для ответа. На ее губах заиграла тонкая ироничная улыбка, и слова уже были готовы сорваться с ее уст, как вдруг из-за горизонта показалось солнце. Его лучи весело заиграли на железных поручнях вагона, на стекле окна, золотом осветили волосы незнакомки. Эта картина поразила Диму своей яркостью, своей необычностью, контрастностью: серые и холодные оттенки ночного поезда, разгоняемые солнцем, блестящий металл поручней, сверкание стекла и удивленно-обрадованное лицо девушки, ее смеющиеся синие глаза, ее играющие золотом локоны. Это было необычайно прекрасно.

— У тебя очень красивые волосы, — не сдержался он.

— Да ну? Ты только сейчас это заметил? — поддразнила его девушка.

— Знаешь, тебе очень идет сочетание русых волос и этой прически, — с искренним восхищением в голосе говорил Дима. — Серьезно. Девушки редко делают такие стрижки, и мне они очень нравятся, отчасти поэтому. А тебе она особенно идет.

За окном показались очертания города.

— Приехали, — сказала незнакомка, — Пошли, ценитель причесок.

Вскоре поезд остановился, со скрипом открылись двери, и парочка выбралась на вокзал. Дима принялся разглядывать окрестность: старое, обшарпанное здание вокзала, высотки за ним, рядок аккуратно подстриженных деревьев вдоль стены. Типичные очертания южного городишки. В памяти отложился высокий черный шпиль какой-то церкви, возвышавшийся над остальными зданиями. На верхушке он был увенчан золотым крестом.

— Кстати, — сказал парень веселым голосом, — меня зовут Дима, — и протянул свою руку.

— Маша, — улыбнулась девушка и ответила на рукопожатие.

"Красивое имя", — успел подумать Дима. В следующий момент до него долетел пронзительный звон. Он словно шел откуда-то изнутри, он тянул Диму куда-то стальным тросом. На Диму навалилась судорога, его объяло холодом и он провалился в пустоту.

***

Дима рванулся вверх, уперся руками и наконец вынырнул. Он вдохнул полной грудью, прокашлялся, огляделся. Вокруг была темнота. "Так. Это мы сегодня уже проходили", — иронично подумал он. Но окружающее его пространство было ему незнакомо. Он присмотрелся повнимательней — он опять был в пещере. С досады Дима хлопнул рукой по воде, но гладь отозвалась густым бульканьем. Дима с опаской посмотрел вниз и увидел, что он сидит в той самой синеватой с блестками субстанции. Она испускала едва заметный призрачный свет, на ощупь была похожа на смесь шампуня и желе, а температуру ее можно было сравнить разве что с водой из проруби в крещенский мороз.

Первым желанием Димы было встать и вылезти отсюда, пока он не замерз до смерти. Парень поднялся, и обнаружил, что жидкости ему до пояса. "Как же так? Я же помню, что, когда падал, ушел туда с головой", — подумал он. Тут он понял, что за звон он слышал перед тем, как провалился в пустоту. Это пищал будильник на его часах. Было ровно пять утра. Писк часов и сейчас разлетался в пространстве, точно скрежет стекла по доске в пустом классе. Дима выключил будильник и стал осматриваться. Это место явно отличалась от того, где он упал: вверху никакого мостика не наблюдалось, а около него был вход в пещеру. "Но как вышло, что я не утонул?" — подумал Дима. И только тут он заметил, что у него на плечах висят лямки рюкзака. Ранец снова при нем? Но почему он исчез? Дима не мог ответить на все эти вопросы и, хлюпая ногами по слизи, устремился к пещере, черневшей в стене. Пройдя пару десятков метров, он запоздало сообразил, что неплохо бы взять образец студня. Дима вернулся назад и набрал немного субстанции в одну из бутылок, лежащих в рюкзаке. И тут он понял. Он не ушел на дно потому, что пустые бутылки у него за спиной вытянули его к поверхностному слою жидкости, а течение, которое, по всей видимости, имело место быть, вынесло его на мелководье. А очнулся он от шума будильника. "Славно, что часы водонепроницаемые", — подумал он. Но ясно было далеко не все. Например, вопрос, почему он не захлебнулся непонятным студнем, оставался открытым. Ведь он точно помнил, что вдохнул его. Да и все то, что было потом, Дима объяснить не мог, как ни силился. "Что ж, об этом подумаю после. Сейчас надо выбраться отсюда", — решил он.

Дима не мог сказать точно, сколько времени он блуждал по темным коридорам. Может, три часа, а может, все пять. Время превратилось в тягучую резину, ему иногда казалось, что оно вообще остановилось. Фонарик слетел при падении, и Диме приходилось идти в основном на ощупь. Даже зрение, привыкшее к темноте, не спасало при абсолютном отсутствии света. Живот противно урчал, ноги подкашивались, вдобавок из носа потекло — было чертовски холодно. Одежда на этот раз просыхать не спешила. Он уже совсем было отчаялся выбраться, когда впереди наконец появился свет. Он едва не ослепил Диму, и тому пришлось посидеть, прищуриваясь, несколько минут. Потом он пошел на свет и в конце концов вышел на свежий воздух. Солнце вставало, наступал новый день. Парень взглянул на часы — было девять утра.

Первым делом Дима снял с себя одежду и разложил ее на камнях, предварительно выжав. Потом с жадностью накинулся на последний оставшийся в сумке бутерброд. О том, что с ним случилось, Дима старался не думать.

Когда одежда высохла, парень направился к шоссе, шум которого был слышен вдалеке. Место, где находился вход в пещеру, ведущую к студню, Дима запомнил.

Спустя пару часов езды на попутке он был уже в городе. Первым делом он направился домой и опустошил холодильник — есть по-прежнему хотелось ужасно. Потом он переоделся и только после этого взял в руки мобильник.

— Да, — монотонно произнесли из телефона.

— Мне Лармина позовите, пожалуйста.

— Секундочку.

Дима принялся ходить по комнате из стороны в сторону.

— Алле, — послышался знакомый голос Сережи.

— Только не бросай трубку! Это я. Ты еще долго будешь в лаборатории?

— Д-дима? — донеслось с другого конца провода. — Это ты?

— Ну а кто же еще?

— Ты жив?

Более идиотский вопрос задать было трудно.

— Нет мертв, но в раю по выходным разрешают пользоваться таксофонами.

Из трубки донеслись нечленораздельные крики.

— Так, не сходи с ума! Сейчас некогда объяснять. На вопрос ответь, ты еще долго будешь в лаборатории?

— Часа три точно. Но ты же упал, как...

— Я приеду к тебе. Там все расскажу. До встречи.

За полчаса езды на маршрутке Дима добрался до нужного ему НИИ, где работал его друг.

Пришлось некоторое время побродить по коридорам, давно он тут все-таки не был. Наконец он отыскал нужную ему табличку на двери: "Кафедра биохимии. Лаборатория изучения примитивных форм жизни"

Дима вошел и нацепил один из халатов, висевших на вешалке, думая, как бы получше объяснить произошедшее. Какими словами это выразить, он решительно не знал. Только одна мысль сверлом дробила его сознание — это было за гранью реальности.

— Ну ни фига себе, — выдохнул Сергей, когда Дима закончил рассказ. — Я до сих пор не могу поверить, что ты жив.

— Я, если честно сказать, тоже. Но, тем не менее, я пока еще дышу.

— А где та слизь, что ты насобирал? — нетерпеливо спросил Серега.

Дима ждал этого вопроса, он прекрасно понимал, что в это будет практически невозможно поверить, если не будет хоть каких-то доказательств. Он вытащил из сумки бутылку с субстанцией и протянул ее биохимику.

— Вау, — только и смог выдавить Сергей.

— То-то и оно, что вау. Я до сих пор ни хрена не понимаю. Как я не умер? Я же дышал ей, я точно помню, что она попала в легкие. Как такое может быть?

— Не нервничай, приятель, спокойно, — в голосе Сережи появилась не наблюдавшаяся ранее уверенность, смешанная с профессиональным интересом ученого, столкнувшегося с ранее невиданным. — Ты жив, а это хорошо. Вдобавок, ты принес образец, а это вообще прекрасно! Я проведу все необходимые анализы, и мы выясним, что это за желе.

Он убрал бутылку в свой шкаф и запер его на ключ. Затем он подошел к другу, взял его за плечо и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Только запомни главное — не надо об этом никому рассказывать. Если люди услышат то же, что и я, тебя однозначно упрячут в желтые стены на принудительное. Скажут, что, мол, на почве серьезной головной травмы произошли сдвиги в психике. Я-то их знаю.

— Но я же знаю, что видел, — начал было Дима. — Там все было как настоящее...

— Димыч, — Сережа взял друга обеими руками за плечи и встряхнул. — Димыч! Я все узнаю, проведу все необходимые анализы. Но примерную суть дела я тебе могу сказать и сейчас. Ты сорвался с большой высоты, тебе чудесным образом повезло упасть в эту хлипкую массу, поэтому ты не разбился. От шока, полученного при падении, ты, естественно, потерял сознание. Но на твое счастье бутылки у тебя за спиной, будучи легче жидкости, не дали тебе потонуть, и ты проплавал в подземной реке, пока не пришел в себя. Вот и все. А то, что ты видел — это всего лишь галлюцинации. Кто знает, что там в этой дряни, может, ты паров нанюхался. Вот и увидел черт знает что.

— Но я же был там, — неуверенно, почти шепотом, сказал Дима.

— Друг, — серьезно, как никогда, сказал Сергей. — Я на твоей стороне. Я желаю тебе добра. Но ты должен понять одно. Оглянись вокруг. То, что ты видишь сейчас, это реальность. Мы с тобой реальны. А того, что ты видел, пока был в отключке, не существует. Ты должен понять, Дима, ничего этого не было.

Дима медленно волочился по коридорам НИИ в поисках выхода. Он твердо решил последовать совету друга — как следует подкрепиться, подышать свежим воздухом и проспаться. В голове его эхом звучали слова Сергея: " То, что ты видишь сейчас, это реальность. Мы с тобой реальны. А того, что ты видел, пока был в отключке, не существует. Ты должен понять, Дима, ничего этого не было. Не было. Не было. Не было...."