Водяной

1

Это была тихая заводь в двух километрах вверх по течению от маленького городка N. Среди высоких скоплений камыша и осоки тихо скользила лодка, нарушая естественную тишину только редкими всплесками воды. Мужчина, сидящий на вёслах, старался как можно тише плыть по протокам, но вёсла продолжали предательски шлёпать по воде.

— Тише, дубина! — прошипел сорокалетний кряжистый мужик, который сидел на корме и настороженно смотрел по сторонам. — Засекут, — выдохнул он в лицо напарнику едкий папиросный дым.

— Да нас по дыму твоему засекут! — шикнул в ответ, сидящий на вёслах. — Ты, Кузьмич, дымишь как паровозная труба!

— Не шлёпай! — Кузьмич показал напарнику здоровенный волосатый кулак, но окурок выкинул. — Ты главное, Колян, не шлёпай и всё будет ништяк!

Лодка свернула в очередную протоку и пошла тяжелее. Здесь начинались иловые отмели, на которых росли плотные заросли водорослей. Колян изо всех сил налегал на вёсла и медленно проталкивал лодку по отмели, и когда она закончилась, лодку выбросило на чистую воду.

— Теперь вон туда, по левому бережку мимо профилактория и к вон тому пню, а потом по правой протоке в самую гущу зарослей — там моя сеточка и стоит.

Колян тяжело вздохнул и снова налёг на вёсла. Лодка быстро поплыла по указанному Кузьмичом пути и вскоре очутилась в маленькой «гавани» в окружении высоких, более двух метров, зарослей осоки и редких кустов ивы. Посреди этого полукруглого участка чистой воды торчали колья.

— Вот она, здесь моя сеточка, — с нежностью, насколько возможной для сурового рыжего мужика, проговорил Кузьмич. — Сколько рыбки, наверное, за два дня накопилось.

Колян подогнал лодку к кольям, а Кузьмич осторожно начал вытаскивать тяжёлую сеть из воды. Сеть была густо набита бьющимися карасями, мелкой щеклеёй и окунишками.

— Толстая, с икоркой, — пыхтел Кузьмич а Колян нервно поглядывал по сторонам. Он и увидел первым, как из-под кустов выплыла лодка, окрашенная в серо-зелёный цвет и сидящего в ней человека, на плечи которого был накинут зелёный прорезиненный плащ.

— Рыбалка сетью, да ещё во время нереста запрещена! — крикнул он и подплыл вплотную.

Кузьмич от неожиданности выронил сеть в воду и рыба, почуяв родную стихию, забилась поднимая брызги воды в воздух.

— Григорий Павлович, — прохрипел от удивления Кузьмич. Колян тоже узнал местного участкового. — Да мы вот сеть нашли, решили посмотреть.

Мужик прекрасно знал, что достаточно бросить сеть в воду, и никто уже ничего не докажет. Нужны фотографии или пара свидетелей, чтобы наложить штраф.

— Ты мне, Прохор Кузьмич, ерунду-то не говори, — участковый потряс видеокамерой. — Давай, завтра придёшь ко мне в кабинет, и мы поговорим об этом неприятном инциденте. А сейчас я выпишу тебе штраф. Николай Владимирович, подплывите, пожалуйста

Колян тяжело вздохнул и подплыл к лодке участкового, который помогал местному рыбнадзору, не справляющемуся с наплывом браконьеров.

Григорий Павлович положил камеру на скамью и вытащил из непромокаемой папки бланк. Положив бланк на колено, он начал быстро заполнять белый лист с готовой формой печатными буквами. Получалось быстро и аккуратно. Отвлёкся он от своего важного дела, когда услышал негромкий всплеск.

— Упс, — прокомментировал всплеск Кузьмич. — Камера в воду упала, не надо было класть её так близко к краю. Колян, нахрена толкнул лодку нашего уважаемого полисмена?

— Да я… я ж не специально!

— Ну что за театр, Копылов? — участковый отложил папку и наклонился к воде.

Уже смеркалось, но вода была чистой, а глубина не большой. Серебряный пластиковый корпус лежал белым пятном на густых кудрявых водорослях и, казалось, стоит протянуть руку, можно будет достать и спасти чудо мысли японских инженеров. Что Григорий Павлович и попытался сделать, но игра преломляющих лучей сыграла злую шутку и пальцы остановились примерно на половине пути.

— Ныряй, — спокойно велел Григорий. — Эту камеру мне любезно одолжил Матвей, и он будет недоволен.

Кузьмич вспомнил о том странном молодом невзрачном мужике, который поселился у соседки Копылова бабы Маши. Седой для своих молодых лет, худощавый и невысокий. Но быстро раскидал пьяных мужиков у магазина, которые настойчиво хотели «одолжить» у него полтинник на выпивку.

— Ну что Колян, не хочешь искупаться?

— Да ты что, Кузьмич, вода ледяная!

— Слышь, Григорий Павлович, может, сам достанешь?

— Может, — согласился участковый и снова засунул руку в воду.

Кузьмич вытащил весло из ключицы и саданул участкового по затылку. Фуражка слетела с головы молодого милиционера и отлетела в сторону, а сам участковый, тяжело склонившись над бортиком упал в воду.

— Да… это… ты чего… ты убил его? — взвизгнул Колян и посмотрел на лицо плавающего полицейского.

— Дурак что ли?! Так, ударил слегка. Поплыли отсюда! — заорал Кузьмич и воткнул весло обратно в ключицу, толкнув Коляна на скамейку, и сел за вёсла. Со всех сил работая вёслами, он быстро повёл лодку в сторону города.

— А он точно не помрёт?

— Нет. Мордой то он не в воде, так скоро очнётся. И не бойся ничего — хер он что докажет.

2

Был уже вечер. День клонился ко сну и от дневной жары почти не осталось и следа. Прохор Копылов сидел на маленьком чурбачке, что стоял на плотике и смотрел за поплавком. Ярко-красный кончик мягко покачивался на волнах. Копылов взял с мокрых подгнивших досок бутылочку пива и отхлебнув, поудобнее устроился на своём сиденье. Прищурившись, чтобы закатные лучи не слепили глаза, он смотрел на другую часть города по другую сторону пруда.

Какая-то баба полоскала бельё, маленькие сорванцы бегали по краю воды и повизгивали от удовольствия, где-то далеко "стрелял" кнут пастуха. Местный пастух, как всегда, запаздывал. Бабы уже в голос материли нерадивого Ивана, устав ждать свою скотину на улице.

Участкового он тогда всё-таки убил. Тело так и не нашли. Хотя это было очень странно — течения в том месте не было, и на выходе из этой маленькой «гавани» была небольшая отмель, так что тело не могло выплыть из неё. Впрочем, какая разница? Все концы в воду и слава Богу. Нет следов — нет и состава преступления. И пусть кто-то попробует вякнуть что видел в тот весенний вечер там лодку Прохора — слезами умоется в зале суда.

Никаких угрызений совести, к своему удивлению, Копылов не чувствовал. Убил он участкового не специально, дуралей сам, наверное, захлебнулся. Колян по первой порывался идти в отделение и сдаваться с повинной, но после «физических замечании» нанесённых Копыловым быстро передумал и уехал к своей тётке в Варну.

— Прохор, банька поспела!

Копылов повернулся и посмотрел на свою молодую жену. Та стояла на крыльце добротно слаженной бани в лёгком голубом халатике. Длинные рыжие волосы были разбросаны по плечам, в руках у неё был алюминиевый тазик и душистый берёзовый веник.

Прохор встал и подтягивая выцветшие треники подошёл к жене. Приобняв, он шутя толкнул её в предбанник, не забыв при этом закрыть дверь на щеколду.

Прохор выскочил из парилки и с гоготом побежал к воде. Сиганув с плотика, он мощными гребками проплыл несколько метров и вернулся на плотик. Вылез из воды и сел на лавочку у бани. Открыл очередную бутылку и начал с удовольствием смаковать холодный пенный напиток.

Уже окончательно стемнело и начало холодать. По коже забегали мурашки, но Копылову нравилось это ощущение. Прислонившись спиной к гладким обструганным брёвнам, он сделал несколько глотков и посмотрел на звёзды. Из всех созвездий он знал только Большую и Малую Медведицу. Решив найти Полярную звезду, он принялся внимательно обыскивать небосклон взглядом, но это ему плохо удавалось — созвездия сливались одно в другое и было непонятно, в чём их различие. Плюнув на свою идею, он решил уйти обратно в баню, чтобы продолжить веселье, но с досадой вспомнил, что жена ушла раньше него, так как не любила жаркого пара, да и приустала от любовных утех.

Всплеск воды у плотика привлёк внимание Прохора.

«Ага, клюнула!» — решил он и открыв глаза направился к оставленной на плотике удочке и невольно замер, увидев на берегу человеческую фигуру. В плотных густых сумерках было неясно кто это, но у Прохора появилось странное ощущение, что этот человек ему знаком.

— Эй, чего тут делаешь?

Человек повернулся в сторону Копылова и мужчина увидел только дождевик и полицейскую фуражку.

«Наверное новый участковый, — решил Прохор. — А где лодка? Не по воде же он пришёл.»

— Игорь Михайлович, что вас ко мне привело? — дружелюбно спросил Прохор Кузьмич и, протянув руку для приветствия, шагнул к человеку. И остановился в паре шагов от него.

Стоящим перед ним человеком не был молодым участковым, там стоял Григорий Павлович, который считался умершим.

«Живой, сукин сын, — с некоторым облегчением подумал Прохор.»

— Чего явился?

Григорий шагнул вперёд, и вот Копылов, наконец нормально увидев лицо бывшего участкового, сел на землю. Ноги отказались держать грузное тело.

Лицо молодого участкового было мертвенно бледным. Но не разбухшим и посеревшим как это обычно бывает у утопленников, но всё равно страшным. Ещё было страшно то, что лицо застыло в том же самом лёгком удивлении, которое появилось у него в тот досадный момент, когда он получил веслом по голове.

Прохор пополз спиной вперёд к спасительной бане. Утопленник остался стоять на месте.

— Да я ж не специально, — замямлил Копылов с ужасом глядя на стоящего мертвеца. Всё происходящее казалось ему дурным сном, но боль от острых камешков, вонзающих в ладони, убедило мужчину в том, что всё происходило именно сейчас и было вполне реальным. А не пьяным бредом, как сначала показалось Копылову.

Копылов стукнулся спиной об ребро скамьи и остановился. Где-то рядом было бревно, в которое был воткнут топор. Копылов с трудом поднялся и посмотрел на участкового. Тот стоял на месте и не шевелился. Застыл чёрным высоким столбом он смотрел на своего убийцу.

Прохор, воодушевившись, подошёл к бревну и вытащил топор.

— Уходи! Уходи отсюда! — размахивая топором перед собой, Прохор визгливо закричал и пятился, пока не уткнулся спиной в двери открытого предбанника.

Участковый сделал шаг и оказался рядом с мужчиной, словно и не было между ними несколько метров, Прохор не выдержал и ударил его топором в лицо. Удар был такой сильный, что лезвие вошло до самого обуха. Раздался чавкающий звук, а испуганный Прохор снова осел на пыльную землю.

Григорий Павлович даже не шелохнулся. Он поднял руку и взявшись за топорище, вытащил топор и снова шагнул к Копылову. У того даже не осталось сил чтобы отпрянуть. Участковый взял Прохора за горло и приподнял над землёй так легко, словно это был не большой и здоровый мужчина в самом расцвете лет, а огородное пугало, наполненное прелой соломой и сухими листьями.

Ледяные пальцы сжали горло. Прохор захрипел, схватившись руками за шею. Последнее, что он увидел, это как затягивается чудовищная рана на бледном лице.

Участковый разжал пальцы, и мужчина упал на землю как куль с картошкой. Григорий повернулся и пошёл к плотику. Остановившись на краю, он посмотрел на далёкие холодные звёзды.

— Я водяной, я водяной. Никто не водится со мной, — слова звучали глухо и хрипло, словно человек не разговаривал очень давно.

3

Лодка скользила по протокам мягко и не нарушая тишины. Слева возвышалось главное двухэтажное здание профилактория «Черёмушки», по правому борту высокий отвесный берег с сосновым лесом. В лодке сидело двое в камуфляжных куртках.

Лодка свернула в очередную протоку и остановилась под склонившимися ветвями ивы. Один начал доставать из воды сеть, другой посматривал по сторонам.

Из воды высунулась рука и, схватив одного браконьера за волосы, утащила того под воду. Раздался громкий всплеск и второй браконьер не увидевший, что произошло с напарником, удивлённо завертел головой по сторонам.

— Миха, ты чё, упал?

Не услышав ответа, мужчина склонился над водой и включил фонарик. Узкий луч выхватил сеть, набитую рыбой и лежащего под ней тело своего напарника с удивлённым взглядом.

Тут лодка качнулась и, мужчина, не удержав равновесия, плюхнулся в воду. Кто-то его схватил за горло крепкими пальцами и с силой сжал. Под водой звук распространяется немного иначе, чем на воздухе, поэтому звук хрустнувших позвонков прозвучал как лёгкий и невнятный щелчок.

На борт лодки легли пальцы, и в неё одним движением залез человек в тяжёлом резиновом дождевике. Вода, стекающая с его одежды, застучала проливным дождём по стальному дну.

Человек, который раньше носил имя Солнцева Григория Павловича, сел на скамью, взял с неё пачку сигарет и с удовольствием закурил.

— Водяной. Хм, никогда не думал, что они существуют. Вот же незадача. Никогда не верил в мистику и сам же являюсь чудовищем. Весёлая штука эта жизнь. Или смерть? Раз мыслю, значит, существую. И это самое главное в настоящий момент. Да и ни курил я никогда, а вот раз и закурил. Испортился я, ох испортился. Ну что, господа браконьеры, будет и на вашей улицы возмездие. И не откупиться вам от него никакими деньгами и высоким положением. Мёртвым и первое, и второе совершенно безразлично.

Горящий уголёк вспыхивал, едва-едва освещая губы, сомкнутые в ухмылке.