В обмен на вечность

В обмен на Вечность

Вампир Рудольф (записи)

18 февраля.

Скитания в бесконечности меняющегося мира, порой наводят на меня тоску. Понимание того, что бессмертие не есть лучший подарок тому, кто познал и испытал все блага, не доступные обычному смертному, приводят меня в ярость. Утешением (хоть и на время) мне служит переезд на новое место.

В последний раз гнев накатил в момент ощущения собственной неполноценности. Я готов был перевернуть вселенную вверх тормашками, злясь на свое бессилие. Мне, конечно силы не занимать, но никому такое не под силу…кроме Творца…

Причиной всему этому послужила моя любовь. На протяжении многих столетий я неоднократно влюблялся. Что бы не наблюдать за тем, как стареют мои возлюбленные, а я остаюсь все таким же молодым — я выпивал их кровь, тем самым ставя точку в развязке событий. В принципе, я мог любую из них сделать вампиршей. Но ни одна не дала мне на это согласия, потому все заканчивалось плачевно для них и для меня. После отказа любимой стать такой, как и я, моя сущность начинала испытывать к ней кровожадность, и я лишал ее жизни. Жестоко? Может быть. Изменить всё это я был не в силах.

Но сейчас, когда я вновь полюбил — я не испытываю жажды крови по отношению к любимой. Странно, но мне совсем не хочется пить ее кровь, даже если она мне откажет. Если быть точным, то хочется, конечно, как и всякому вампиру, но не хочется ее убивать. Вместо этого я жажду ее, жажду, не как жертву, а как женщину, как спутницу моего нелегкого существования. Я должен поведать ей о себе.

24 марта

Я рассказал ей о том, что собой представляю и кем или чем являюсь. И сразу сделал ей предложение выйти за меня замуж и пополнить так, сказать ряды мне подобных, иначе стать вампиршей. Как и следовало ожидать — я услышал отказ. Но что мне было делать? Я не хотел лишать ее жизни! Боль внутри меня, заставила меня застонать, и я сжал бокал с вином в руке. Осколки посыпались во все стороны, искристоеое бордо пролилось на мой белоснежный костюм, закапало на дорогой персидский ковер ручной работы, лежащий на полу моей гостиной.

Марианна, моя возлюбленная, сделала вид, будто не заметила приступа моего гнева. Лишь, поглядев мне в глаза, спросила:

— Теперь ты убьешь меня?

Она произнесла это с такой кротостью, такой покорностью к неизбежному, что я растерялся. Как она могла догадаться о том, что я сделал с ее предшественницами? Я не ответил, лишь покачал головой.

— Мне не нужно бессмертие — продолжила Марианна — я люблю тебя, но не нуждаюсь в вечности. Как жить, когда не бьется сердце и молчит? Мне всегда хотелось быть рядом с любимым и слушать, как бьются в унисон наши сердца…— Она замолчала.

— Разве вечность — это плохо? — слегка растерявшись, спросил я.

— Любят сердцем. Я люблю тебя всем сердцем. А ты?

Что я мог ей ответить? Сердце у вампира не бьется. Но я любил ее. Как? Разумом? Я впервые задумался над этим вопросом.

— Что же тогда делать? — я посмотрел ей в лицо. Чуть припухлые губы. Курносый нос. Широко распахнутые глаза.

«Что я нашел в этой простушке? Почему не хочу ее крови? Почему?» — спрашивал я мысленно сам себя и не находил ответа.

Марианна пожала плечами:

— Не знаю. Я не жила столько, сколько живешь ты. Впрочем, твое вечное скитание нельзя назвать жизнью. Это всего лишь существование. Но думаю, что выход должен быть.

Мне нечего было возразить. И выхода я не видел никакого, кроме осинового кола… Чтобы не осложнять ситуацию, я вызвал такси и отправил девушку домой. Затем, усевшись у камина и глядя на горящее пламя, я принялся размышлять. Внезапно меня осенило…

Эдуард — ученый-химик(записи)

27марта

Я никогда не делал записи о себе, посмеиваясь над любителями описывать собственную жизнь на страницах своих дневников. Мне всегда казалось чушью писать о себе. Кому придет в голову читать дневник кого бы то ни было? Дневник, найденный на пыльном чердаке или в ящике стола? Один шанс на сто, ну пусть на пятьдесят.

Случай, произошедший со мной на днях, заставил меня, отбросив все насмешки в сторону, взяться за перо. Мне не простят потомки или даже история об утаивании фактов, и каких! Пусть мои записи прочтут через сто лет, но моя совесть будет чиста перед людьми. Но это только рассуждения, лучше сразу, без громких фраз написать то, что я должен написать. С чего начать? Начну с главного.

Несколько дней назад ко мне пришел мой друг вампир Рудольф (я зову его кратко — Руди). Да, да — не удивляйтесь, именно вампир. Я давно уже сообразил, кто он или что он и чем занимается. Как я догадался? По его повадкам: хищному взгляду, выступающим клыкам. По тому, что он любит носить темную одежду и предпочитает темное время суток. По тому, что ему нравится в одиночестве гулять по кладбищам. Потому, что он на дух не переносит чеснок. И еще интуитивно.… Но я ни разу не подал и виду о том, что догадываюсь о его сущности. Я общался с ним несколько лет. Мы беседовали, вместе ходили в бары выпить, на вечеринки. И как я понял — я стал одним из немногих его друзей. Он часто называет меня братишкой. Хотя мы никакие не родственники. Наверное, этим словом Рудольф пытается подчеркнуть свое очень хорошее отношение ко мне. Мне всегда хотелось его спросить, почему он дружит со мной, а не видит во мне лишь обладателя плазмы (то есть крови), которой он может утолить свой голод. Но я человек нерешительный и мне совсем не хотелось, что бы он узнал о том, что я в курсе его «дел».

«Наверное, и у вампиров должны быть друзья. Близкие люди, родственники. И пусть не родные братья и сестры, но названные. Как без них коротать сотни лет одиночества?» — решил для себя я. И стал исподтишка наблюдать за ним. Почему то я его совсем не боялся. Возможно, мое бесстрашие возникло из моего отношения к жизни: «Жизнь коротка — лови момент».

Ну, так вот, Рудольф пришел ко мне поздним вечером 24 марта (как всегда без звонка). Я корпел, над каким-то опытом, в своей домашней лаборатории. Он попросил меня прервать работу на время, сказав, что ему надо серьезно поговорить. Я кивнул, выключив лабораторное оборудование, пригласил его сесть. Он уселся в кресло, а я плюхнулся на стул (у меня всего лишь одно кресло).

Разговор занял несколько часов. Руди честно рассказал, что он вампир, что питается кровью, что существует уже долго на земле и все такое прочее. Он думал — я не знал, что он вампир. Как бы ни так! Я, конечно, удивлялся, охал и ахал, делая вид, что не знал, что он вампир. Но потом, Руди рассказал мне, что влюблен не на шутку и спросил, есть ли что-нибудь на земле такое, что могло бы заставить девушку коротать с ним бессмертие? Меня спросил тот, кто знал все. Тот, кто прожил столетия. Что-то тут было не так. Не просто же он пришел ко мне поболтать на досуге. Значит, рассчитывает на меня??!

Я немного подумал, потом ответил:

— Радость жизни — это лучшее, что можно предложить, Руди. Но к несчастию, ты не обычный смертный. Ощущений живого человека тебе не испытать, разве что окунуться в воспоминания, когда ты был обычным человеком.

Некоторое удовлетворение проскользнуло во взгляде вампира, услышавшего мой ответ. Он мягко спросил:

— Эд, братишка, мог бы ты создать вакцину от бессмертия? Ты ведь химик, брат.

Этим вопросом он поставил меня в тупик. Сделать бессмертного смертным? Возобновить работу его организма, чтобы он стал обычным человеком? Уничтожить в нем жажду крови и вампиризм?! Фантастика!

Тем не менее, я пообещал сделать пару, тройку опытов, чтобы его не огорчать. Взяв его темную, загустевшую кровь из пальца, я сказал, что свяжусь с ним, если достигну успехов. Но не стал обнадеживать и добавил:

— Это, наверное, невозможно, Руди. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но ты сам понимаешь — шанс не велик — один к ста или даже к тысяче.

Рудольф откланялся.

Исследовав кровь Руди, я с удивлением обнаружил в ней множество живых клеток, но не клеток его жертв. Ведь живым клеткам было что-то около 580 — 575 лет. То есть получается, что Руди уже под шестьсот лет! Долго же он странствует по Земле! У нас он объявился всего несколько лет назад. А где жил раньше?! Это известно лишь Рудольфу.

Я проводил исследование за исследованием, ставил опыт за опытом, но безрезультатно. В отчаянии я пошел на риск — кольнул свой палец иглой и смешал в мензурке каплю своей и Рудиной крови. Получившийся ярко зеленый цвет, удивил меня. Я капнул пару реагентов в мензурку и удивился еще больше — цвет крови (нашей крови) стал красной и что самое важное (после анализа) это не была кровь вампира, а кровь обычного смертного. Рука дрожит. Не могу больше писать. Кажется, я создал вакцину, превращающею вампира в человека. Вакцину, состоящую и из моей крови. И коль он станет человеком, он вполне сможет назвать меня своим братом, причем Кровным, а я его своим. Да, он или станет человеком, или обратится в прах. Надо звонить Руди.

Марианна (записи)

27 марта

Грустно осознавать, что твой любимый не человек, а вампир. А еще грустнее понимать, что ты не можешь ничего дать тому, у кого за плечами бессмертие. Жаль Рудольфа. Он вампир и оттого несчастен, ведь у него нет самого главного — жизни! Он предложил мне бессмертие. Быть с ним рядом? Стать навечно его спутницей? Но у вампиров нет чувств. Смогу ли я тогда любить его всем сердцем, как сейчас люблю? Ох, я к этому не готова. Потерять любимого — горько. Но лишиться жизнь?! Жизнь прекрасна! Звонок в дверь. Кто-то пришел. Закончу позже.

28 марта

На чем я остановилась? Ах, да — на Рудольфе. Это он приходил вчера. Вошел торопливо, широко улыбаясь.

— Марианна, — сказал он сразу с порога, — я нашел эликсир. Точнее мой друг Эдик сделал эликсир, который заставит вновь биться сердце.

Рудольф достал из кармана своего пиджака склянку с алой жидкостью. Поставил ее на ладонь и залюбовался. Я пригласила его войти.

— Почему ты не выпил ее до сих пор? — спросила я.

— Как то боюсь ее пить один, точнее в одиночестве. — Ответил он и продолжил. — Братишка Эд — ты знаешь его (я кивнула), он создал лекарство от бессмертия. Величайшее достижение! Но есть риск — или я стану человеком, когда выпью эту жидкость, или… — он запнулся.

— Не станешь — закончила я шепотом недосказанную им фразу.

— Да, — он прикрыл глаза, — рассыплюсь прахом у твоих ног. За всю мою жизнь, то есть все мое существование, я никого и ничего не боялся. А теперь мне как то не по себе. — Руди поднес бутылочку к глазам, вглядываясь в её содержимое.

— А ты не пожалеешь, что станешь обычным человеком? Ты ведь не будешь тогда жить вечно, умрешь в один из дней, как и все мы, простые смертные?

Казалось, он ждал этого вопроса, потому как быстро и решительно ответил:

— Не пожалею. Я уже принял решение. Хочу, что бы забилось сердце, хочу вновь все ощущать и еще хочу узнать люблю ли я тебя всем сердцем.

— А вдруг, узнаешь, что не любишь? Что тогда? — осторожно спросила я.

— Что ж, — Рудольф вздохнул, — в моем случае, любой результат положителен. Жизнь — прекраснее всего! Прекраснее вечности, к тому же холодной вечности.

— Тогда пей! — Сказала я дрожащим голосом.

— Принеси бокал, — попросил Рудольф, — пусть выглядит по-праздничному этот Незабываемый Вечер. — Подчеркнуто сказал он.

Я принесла из кухни два бокала. В свой бокал я налила вина. Руди же наполнил свой бокал розовой жидкостью из бутылочки.

— За жизнь и за любовь! — произнесла я тост.

— Да. За жизнь! — поддержал Рудольф и залпом осушил содержимое своего бокала.

Внезапно он покачнулся и упал на пол. Неужели умер? Я страшно перепугалась. Присела на корточки перед ним. Попыталась приподнять его веки. Зрачки его глаз не двигались. Дыхания не было. Хотя дыхания у вампира не могло и быть. Сбегав на кухню, я принесла стакан с водой и выплеснула воду на Рудольфа.

— Руди, Руди, — плача звала его я, но он не шевелился.

Я взяла в руки сотовый телефон. Стала рыться в памяти телефона, пытаясь отыскать телефон Эдуарда. Но никак не могла найти его от волнения.

— Марианна, — послышался вздох.

Я вздрогнула всем телом. Руди, кажется, он жив. Я склонилась над ним. Он глубоко дышал, но дыхание его было прерывистым.

— Дай мне воды, — хрипло попросил он.

— Слава Богу, ты жив! — воскликнула я и галопом помчалась на кухню за водой. Я притащила почти полный чайник. Рудольф приник к носику чайника и выпил всю воду до дна. Казалось, он не пил целую вечность. Постепенно его дыхание выровнялось.

— Ну, как ты? — спросила я его.

— Не дышал целых пятьсот пятьдесят лет. — Рудольф поднялся с пола и весело рассмеялся. — И сердце бьется. Вот послушай.

Я прижалась головой к его груди. «Тук-тук, тук-тук» — билось сердце Рудольфа.

— А оно, сердце, любит меня? — я слегка отстранилась от него и, приподняв голову, посмотрела ему в глаза.

— Еще как любит! — Рудольф крепко обнял меня.

— И ты променял бессмертие на жизнь смертного человека?

— Нет, — ответил Рудольф, — я обменял вечность на жизнь! Так ты выйдешь за меня замуж?! — Его глаза сияли.

— Да, — кратко ответила я и высказала вслух мысль, терзавшую меня: — А может, ты всегда был обычным человеком и никогда не был вампиром. Тебе так только казалось или просто приснилось.

— Может быть, только уж очень кровожадным был сон. Чего только не приснится за пятьсот пятьдесят лет. — Рудольф рассмеялся. — Хорошо, что этот сон уже в прошлом!