Удел слабых

После похорон Сашки Галина чувствовала, что все, ради чего она каждое утро вставала, ушло вместе с сыном.Врач, разумеется, наставил уколов, от чего она периодически впадала в беспамятство, путая реальность и сон с причудливой наркоманией.

Третий день после погребения, а Галина все никак не могла хоть на йоту оправиться.Казалось, что горе съедает ее, хватает зубами со всех сторон, давит грудь своей чернотой и никогда ее не отпустит.

***

А потом Сашка вернулся.Увидев в окно знакомые очертания, Галина долго не решалась отпереть дверь, но стук не прекращался.Открыть таки было надо. Чувствуя как приближается удар, онасмотрела на сына, жамкая губами и выдыхая какие то обрывки звуков.

— Ты чего, ма? — спросил Сашка, смотря на нее немного удивленно. — Тебе плохо? Может, скорую? — он заботливо взял ее за руку.

Вопреки всем байкам о вернувшихся мертвецах, он не был холодным, не испачканный землей, не вонял тлением.Обычный Сашка, в своей рубашке, джинсах, черные волосы, все как всегда.

Галина поняла, что она, так сказать,"приехала".Это она что же, она с ума сошла? во как, оказывается.

— Ох, кушать хочется как, — протянул новопреставленный, и обойдя присевшую на пороге мать, смотрящую в одну точку и шевелящую беспомощными губами, начал рыться в холодильнике.

— Ого, вот это ведро борща! а зачем нам столько? — окликнул Сашка мать.

Ей вдруг стало невыносимо жутко.Страх быстро окутал ее ноги, поднялся до сердца и бросил его в желудок.Господи, что же это? Ей хотелось сбежать, но вспомнив, как она мечтала, требовала, умоляла чтобы он открыл глаза и встал из гроба,

Медленно вошла в дом, и опустилась на стул.

— Мам, а нафига нам столько борща, говорю? Мам!

— Так… ведь это… после похорон твоих осталось, Саш… — И понимая абсурдность своих слов, она нервно хихикнула.

Сын секунду смотрел на нее, и со словами"очень смешно" налил себе тарелку борща и сунул в микроволновку.

— Сынок, знаешь, мне приснились три дня без тебя… они… они были...

Повернувшись к матери, Сашка, растянув губы в улыбке, вкрадчиво спросил:

— А ты знаешь, где я был?

Снова сердце чуть вылетело.Господи, конечно, она знала.Не могла не знать.Четыре дня назад он висел в петле на той самой ветке березы, растущей у них в огороде.Она и нашла его.

Пищание микроволновки раздалось таким отчаянным звуком в тишине, что казалось, все сбегутся на душераздирающий писк.

Сашка достал тарелку, хлеб и уселся обедать.Все это было таким до боли естественным, что Галина щипала себя за руку, стараясь понять, не спит ли она.Внезапно она осела на пол и разрыдалась."Ты же умер, умер, как ты вернулся" выла она в полубезумии, царапая себе ноги и стуча ими по полу.

— Да что с тобой такое! что ты говоришь? в смысле умер? У Лешки я был в городе, ма! Помнишь его? Он же здесь раньше жил! Ооо, да у тебя помрачение, — протянул Сашка, видя как она катается по полу. — Выпей вот. — перед ее носом появился стакан воды.Выбив его в сторону, Галина неистово начала креститься, произнося нечленораздельные звуки.

***

Очнулась она на полу.Вечерело.В доме, судя по тишине, она находилась одна.Сев на стул, Галина огляделась.Сына не было.Тут взгляд ее упал на стол и волна ужаса вновь захлестнула ее: на столе стояла пустая немытая тарелка.Это обстоятельство, как и лужа с осколками стакана неумолимо доказывало, что ее сын, ее любимый сын не умер.Он был здесь сегодня.Дома.Но она также ясно помнила березу, тело, полицию, похороны… Тонны соболезнований.Приезд родственников, грустно кивающих и кладущих руку на плечо.Могилу.Это не могло присниться.Это было!

Дверь внезапно распахнулась и в проеме показался незнакомый мужчина который судя по чемоданчику, был доктор.На шаг сзади от него шел Сашка.

— Вот мама, указал он. — Говорит, умер я.Бьется об пол, рыдает, хохочет.Сделайте что-нибудь.

— Здравствуйте, — бодренько начал врач. — Сегодня Андрей Иваныч не сможет прийти поставить вам укол, поэтому я вместо него.

Поймав ее безумный взгляд за спину, он оглянулся и поводив взглядом по двери, спросил:

— Что?

Да он его не видит, поняла женщина.

— Скажите, что стоит на столе?

Доктор недоумевающе посмотрел на стол.

— Тарелка.

— Тарелка! Тарелка, доктор! Та-ре-л-ка! А кто ж из нее, по-вашему, ел?

— Да откуда ж мне знать?

— А, я вам скажу: он!

— Кто — он?

— Сын!

— Э, ну что ...

— Он прямо сзади вас стоит! Неужели вы не видите? Он здесь, понимаете? здесь! он взял и вернулся! говорит, что не умер! — и она вновь зашлась в приступе истерического хохота.

— Ой, Галина Владимировна, я вам сейчас укольчик поставлю, а потом мы вас с Андрей Иванычем отвезем в город, пусть вас посмотрят, хорошо?

Да, это было хорошо.В дурку, так в дурку.Видимо, ее и впрямь настигло сумасшествие.

Доктор усадил ее на стул и начал суетиться возле руки, пытаясь найти вену.Галина посмотрела на порог.Сын стоял там, но теперь он выглядел подавленным, удивленным и растерянным.

— Это что ж, мам? — прошептал он. — Я что ж, правда умер?

По ее щекам текли слезы.Закрыв глаза, она кивнула.Было больно.Не в руке, а где-то там, глубоко внутри.

— Ну вот, все.Держите ватку.Скоро мы подъедем с Андрей Иванычем.

— Пожалуйста, доктор, не оставляйте меня! — от мысли остаться одной ее зубы выбили дробную чечетку.

— Что вы, что вы, — попятился врач. — Мы сейчас приедем! — и юркнул за дверь.Снова наступила звенящая тишина.

— Мам… — тихо позвал Сашка. — Получается, мне идти надо? Туда?

— Получается так, сынок. — Снова слезы хлынули потоком из ее глаз.Она уже не боялась.Родители не пугаются своих детей, пусть и мертвых.Они их чувствуют.Галина подошла к нему на бумажных ногах, и обняла.Это был определенно он, ее сын, его запах, его грудь, волосы, глаза… Сколько она простояла с ним, час или минуту, не могла сказать.Сашка отстранил ее.Твердо глянул ей в глаза.

— Я пойду.Раз нужно идти, я пойду.Мам, если захочешь меня увидеть, ты знаешь… — И выразительно посмотрел в окно. На огороде, в лучах вечернего солнца, скрипя старыми ветками, покачивалась береза.Отвернувшись от окна, Галина окинула взглядом комнату.В ней было пусто.Снова взглянув сквозь стекло, мать вцепилась побелевшими пальцами в стол.В горле стал ком.На березе почему-то уже болталась веревка.