Тёмное дело

Угораздило!

А как ещё скажешь по-другому? Он не собирался становиться грабителем могил. Хотел обучиться ремеслу сапожника, завести своё дело и жить, как все.

Жить, как все, означало — приобрести мастерскую, а потом и лавку, жениться, наплодить кучу детишек, работать с утра до ночи, не разгибая спины, раз в неделю ходить в храм и пару раз в кабак. Если повезёт, (а почему должно не повезти?), то сколотить состояние, нанять подмастерьев, обучить делу старших сыновей и взвалить со временем всю работу на них. А самому уйти на покой, сведя для себя заботы к обходу лавки и мастерской дважды в день.

Препятствием к осуществлению этих грандиозных планов было отсутствие денег на обучение. Пустые карманы, дело нешуточное! Родители оставили ему сущие крохи, которые очень быстро исчезли даже при самой скромной жизни. Дом, построенный ещё прадедом, давно обветшал и грозил развалиться при особо сильном порыве ветра. Но налог городу, королю и церкви за него требовалось платить, а откуда взять деньги?

Он помнил завет отца — «Что бы ни случилось, какая беда не заставила бы тебя страдать, не потеряй дом! Даже если это единственное, что у тебя останется, ты можешь считаться членом общины, а значит рассчитывать на её помощь. Но это только тогда, когда твой дом стоит среди домов соседей. Без дома ты никому не нужный бродяга. Поэтому — береги дом!»

Легко ему было говорить! Он-то был рудокопом и всегда имел за свой нелёгкий труд несколько лишних грошей, а значит, мог рассчитывать и на кружку пива в трактире, и на дешёвый платок для жены, и на то, что налог за дом, которым он так дорожил, будет уплачен.

Вот только оставить, хоть что-то существенное единственному сыну, он не смог. Не оставил даже профессии.

В этом не было вины отца, просто руда в горе иссякла. Это случилось ещё при жизни родителей. Несчастье поразило десятки семей рудокопов, в одночасье оставшихся без куска хлеба. Большинство вынуждено было сняться с места и уехать в поисках счастья. Кое-кому удалось наняться в батраки к богатым крестьянам. Отец тоже пытался, но рудничный кашель, проходивший, по его словам в горе, на поверхности не давал житья, а во время работы в поле сгибал человека пополам, едва не на каждом шагу. В общем, ничего из этого не вышло, и, вдосталь хлебнув горя, старый рудокоп убрался в могилу меньше, чем за год, в то время как его семья подошла к порогу нищеты.

Мать ушла вслед за отцом ещё через три месяца. Она не болела, просто умерла без видимых причин и всё. Соседи поговаривали, что муж увёл её за собой, потому что ему было скучно одному в могиле. Может быть и так, но что было делать теперь их двенадцатилетнему сыну? Самому идти в батраки?

Он бы пошёл, если б взяли! Но наниматели указывали ему на дверь, едва взглянув на тощенькую фигурку подростка и его ножки-ручки палочки. Ясно, что такой много не наработает. Сначала его откормить надо, дать чуток заматереть, а потом уж приставлять к делу. А кто ж его будет кормить задаром?

В городе тоже работы не было. Большинство мест даже младших подмастерьев были заняты и вообще считались наследственными. В богатых домах, где требовалась прислуга, на голодранца-недомерка смотрели косо — «Воровать будет! Они все такие».

Пробовал побираться. С церковной паперти погнали всем миром — нищие, как конкурента, прихожане, как дармоеда, «который должен работать!», сторожа, как потенциального нарушителя порядка, а местный поп, как безбожника. Почему последний записал его в безбожники, парень так и не понял, но выяснять не решился — себе дороже обойдётся.

Всерьёз обдумывал, не стать ли ему вором? Логика подсказывала, что иного выхода просто нет. Работу он найти не может, из милосердия ему никто корку хлеба не даст, а за дом уже полгода как не уплачено.

Можно было, конечно попробовать продать дом, но, во-первых, за эту развалюху давали сущие гроши, а, во-вторых, тогда бы он нарушил завет отца. Правда, какой толк ему было оставаться членом общины, которая его знать не хочет, он не мог себе уяснить.

Выход подсказал один бродяга, которого мальчик пустил на ночлег за небольшую плату, позволившую ему, как следует поесть впервые за несколько недель. Этот человек вообще оказался одним из немногих кто неплохо отнёсся к сироте, и единственным кто смог ему помочь.

— Ты, парень, никогда ничего не бери у живых, — советовал бродяга, — они не простят тебе, даже если ты возьмёшь без спроса обглоданную кость! Помни — за кражу яблока тебя по малолетству привяжут к позорному столбу на сутки и высекут. За кражу булки — отрубят руку, а за кражу курицы — повесят, хоть ты и недомерок ещё. Люди жадные, жестокие и несправедливые. Да ты и без меня это знаешь. Но это касается только живых людей. После смерти характер их, хе-хе, меняется к лучшему! Покойник никому не делает гадости, никого не обижает, не разоряет и не пускает по миру, даже если при жизни он был тем ещё скрягой. Что же касается жадности, то она покойникам вовсе неведома. Ты можешь забрать у них всё, вплоть до их собственных костей, а они тебе слова на это дурного не скажут! Главное не попасться при этом на глаза живым, а то тебе не поздоровится. За ограбление могил частенько положена даже не виселица, а костёр, так-как считается, что ты при этом вступаешь в сговор с дьяволом.

— Но что же можно взять у покойников? — спросил мальчик, припомнив отца и мать, которых закопали в тех же обносках, что были на них при жизни.

— Э, брат! — усмехнулся бродяга. — Мертвецы тоже ведь бывают бедные и богатые. С бедных действительно взять нечего. Разве что два медяка, которые кладут им на глаза. Ради такого привара не стоит даже браться за лопату. Правда, иногда из могилы можно позаимствовать самого покойника.

— Зачем? — удивился парень, по спине которого пробежал холодок.

— Такой товар бывает, нужен докторам, студентам и чернокнижникам, — пояснил необычный гость. — Первые и вторые учатся на мёртвых врачевать живых. Доброе дело, но запрещённое, поскольку люди у нас несусветное дурачьё. Что же касается третьих, то лучше даже не знать, зачем им нужны трупы. Здесь любопытство неуместно. Отдал, забрал плату и забыл. На этом можно зарабатывать неплохие денежки, но такое дело имеет свои недостатки. Во-первых, нужна постоянная клиентура, а её раздобыть непросто. Во-вторых, мертвец штука тяжёлая, крупная и имеет свойство плохо пахнуть. Значит, нужны средства, чтобы его на чём-то вывезти. Телега с лошадью, как минимум. При этом сделать всё требуется незаметно, а это значит, что придётся повозиться и чем-то отбить запах. Так что следует подумать, прежде чем браться за такое дело. Но если решился, то здесь могилки бедняков самое подходящее поле деятельности. Их врядли кто хватится, главное, как следует замести следы. С богачами в этом отношении лучше не связываться, но у них есть свои преимущества.

— Какие?

— Богатых покойников не закапывают в землю, а складывают в склепах, как товары в лавке, — широко улыбнулся бродяга, как будто рассказывал о чём-то приятном. — Это, прежде всего, касается знати. Аристократы строят себе фамильные склепы, куда упаковывают поколение за поколением. Но в последнее время им стали подражать и купчишки из тех, что побогаче. Думаю тебе не надо объяснять, чем такие покойники интереснее бедняков? Это же просто? Во-первых, на глаза им кладут не медяки, а серебро и золото. Во-вторых, многих хоронят в украшениях — серьги, цепочки, бусы, если это женщина, а перстни с каменьями встречаются и у женщин, и у мужчин. Но даже сама ткань, в которую завёрнут такой мертвец, бывает драгоценной! Знаешь, сколько стоит кусок золотой парчи в десяток локтей?

— Но кто же купит парчу с покойника? — спросил парень, у которого пропал аппетит, но глаза загорелись при разговоре о деньгах, которые можно просто прийти и взять.

— Правильно мыслишь, малец! — одобрил его бродяга. — Не только парчу, но и самое простое колечко, добытое таким способом, продать не просто. Нужен скупщик, который не задаёт лишних вопросов, а берёт товар и выкладывает за него денежки. Заметь — за самые дорогие вещи тебе дадут от силы десятую часть их настоящей стоимости. Захочешь больше, с тобой никто не станет связываться. Даже наоборот — могут сдать властям, чтобы не мешался и в назидание другим. Так что не жадничай! Скупщика надо слушать, хоть именно скупщики самые бессовестные из всех фартовых людей.

Найти такого торговца, который пробавлялся бы скупкой краденого, будет непросто. Придётся долго и осторожно расспрашивать мелких торговцев, не купят ли они, например, серебряное колечко, доставшееся от бабушки? Надо быть готовым к тому, что несколько первых из них пошлют тебя куда подальше, а кто-нибудь может пригрозить кликнуть стражника. Могут даже по шее накостылять и отнять приманку. Но рано или поздно кто-нибудь клюнет и даст тебе за ценную вещь пару никчёмных грошей, а потом поинтересуется — а не осталось ли у тебя ещё что-нибудь интересного от бабушки? Такому можно предложить ещё какую-нибудь мелочь. Но только мелочь! Прощупывать человека нужно постепенно. Глупо выкладывать сразу всё. Лучше начать с малого и сто раз подумать, прежде чем доверять друг другу. Учти, что в этих делах друзей не бывает, есть только деловые партнёры, которые поддерживают друг друга пока им это выгодно. Среди таких людей предательство не редкость, хоть тебе и будут клясться в преданности, личной симпатии и верности. Но если решат, что выгоднее от тебя избавиться, то сделают это, не задумываясь. Тем более, что здесь ты в их руках — они-то честные торговцы и бдительные граждане, помогающие властям изловить вора. А ты кто? Вор, значит, тебе веры нет, хоть они тебя во стократ грешнее. Но можно изменить такой расклад.

Лучше всего узнать о своём партнёре что-нибудь такое, что он скрывает от всех. Не обязательно связанное с вашими общими делами, даже наоборот. Например, если ты узнаешь, что он сожительствует с собственной дочерью или поклоняется дьяволу, а может, укрывает беглых преступников, то считай, что взял его за яйца! Но помни — у тебя должны быть железные доказательства того, в чём ты захочешь его уличить, а хранится эти доказательства, должны так, чтобы отнять у тебя их было невозможно. Зато они должны немедленно прийти в движение, если тебя арестовали или убили. Не дрожи ты так! Жизнь это всегда риск, даже если ты безобидный и скромный монах за монастырской стеной. А кончается любая жизнь смертью, которая всегда приходит внезапно и некстати. И вот что — чем меньше ты боишься смерти, тем легче её принять, тем меньше боли и проще переход в тот мир, где уже не будет для тебя ни бед, ни страданий. Так что, когда тебе накинут петлю на шею или поднесут факел к вязанке дров под твоими ногами — улыбнись, подмигни палачу, покажи язык священнику и плюнь под ноги судье. Это они, а не мы попадают в ад после смерти. И, между прочим, они прекрасно знают это!

Так вот, когда обзаведёшься таким «компроматом», можешь быть со своим скупщиком посмелее. Но надо дать ему знать, что если он сделает тебе плохо, то ты в ответ можешь всегда его уничтожить. Он тебя возненавидит, конечно, но зато в его интересах будет, чтобы ты был жив и здоров.

Зато ты сможешь не только безопасно сбывать трофеи, но и получать информацию о том, где можно собрать хороший «урожай». Торговцы такие места отслеживают и знают о них наперёд. Ему же будет выгодно тебя туда послать.

— Значит легче работать в гробницах богачей? — задумчиво спросил парень.

— Малыш, в жизни не бывает ничего лёгкого! — ещё шире улыбнулся бродяга. — Конечно, набрать всякого добра можно, прежде всего у богатых покойников. Но здесь есть свои сложности. И самая первая — там проще попасться, ведь богачи не дураки и понимают, что за драгоценностями погребёнными вместе с умершими родственниками может залезть кто-нибудь вроде нас с тобой. А это значит, что такие захоронения охраняются. У самых богатых при фамильном склепе может быть сторож. Другие довольствуются тем, что вход в гробницу запирается не хуже, чем крепостные ворота. Но это не значит, что туда нельзя попасть! Можно сделать подкоп или подобрать к замкам отмычки. Нужен также инструмент для вскрытия саркофагов — каменные крышки бывают очень тяжёлыми. Тебе придётся всё продумать. Каким маслом смазать замок, чтобы он не скрипел. Во что уложить ломик, клещи и всё такое прочее, чтобы оно занимало поменьше места и не выдало тебя своим звоном. Как сделать фонарь, чтобы можно было работать, имея свободные руки. А ещё, необходимо помнить, что от мертвеца можно подцепить какую-нибудь болезнь. Значит, требуется защита, прежде всего перчатки, а ещё, поможет тряпка пропитанная уксусом, которой следует завязать нос и рот. Тебе понадобится бесшумная обувь и специальная одежда — прочная и с большим количеством карманов.

Каждый грабитель могил изобретает свои способы и отрабатывает свой особый стиль. Это твоё дело, как ты будешь работать, но я могу дать тебе несколько полезных советов. Прежде всего, не храни трофеи дома, заведи себе тайник или даже несколько. Только учти, что это должны быть такие тайники, чтобы о них даже в голову никому не пришло, что там что-то лежит. Значит, дупло в дереве, до которого любой дотянется и которое всем видно, не годится. Проще всего запомнить какое-нибудь дерево в лесу и зарыть клад на расстоянии от него. А чтобы точно знать, где потом копать, прикинуть, где будет его тень в определённый час и какое количество шагов требуется сделать от ствола вдоль этой тени, а клад зарыть там, где она заканчивается. Или на полпути. Но может быть, ты придумаешь что-нибудь более оригинальное? Только не запутайся.

Затем — среди таких кладов должен быть один или два с деньгами, отложенными про запас. Они могут понадобиться тебе в критическую минуту. Например, если дела плохи, и надо бежать. Если попался и тебе грозит суд. Если вышел из тюрьмы и тебе не на что жить. Или даже если просто решил бросить это дело и начать что-то другое.

Кстати, никто не должен знать, чем ты занимаешься. Это ясно, но также ни у кого не должно возникнуть сомнений и подозрений за счёт чего ты живёшь. Поэтому, заведи себе какое-нибудь дело для прикрытия. Например, галантерейную лавочку. Пусть она будет лишь ширмой, пусть торговля идёт в убыток. Но окружающие должны думать, что дела твои идут неплохо и что торговля тебя кормит. Для всех ты честный горожанин, который платит налоги и живёт на доходы от своего дела.

Не роскошествуй! Даже если тебе некуда будет девать золото, всё равно живи скромно. Не выделяйся среди соседей.

Не женись — семья свяжет тебя и не даст работать. К тому же в случае провала, а это в нашем деле бывает, лучше сесть за решётку или сунуть голову в петлю, если не оставил после себя вдову или голодных сирот. Скоро тебе понадобятся женщины. Не делай такую презрительную гримасу — понадобятся. Три-четыре года и ты не сможешь спокойно жить, если не будешь периодически общаться с девушками. Так вот, избегай любви, старайся ни к кому не привязываться. Пользуйся лучше услугами прачек. Они будут рады приработку, а ты получишь то, что требуется мужчине. К шлюхам не ходи, там ты скорее подцепишь болячку, и жизнь твоя будет проиграна.

Ну, и ещё раз — все мы ходим под Богом, и никто своего часа не знает. Ты можешь дожить до глубокой старости и умереть в достатке и покое, а можешь сложить голову на первом же деле. Не надо бояться! Тебе достанется то, что предрешено, не больше, не меньше. И если суждено взойти на эшафот, сделай это с гордо поднято головой и найди в себе силы рассмеяться в рожу толпе, собравшейся поглазеть на твою казнь. Так легче, поверь. Меньше мёрзнет тот, кто не дрожит, я-то знаю!

................................................................................................................

К сожалению, этот бродяга ушёл на следующее же утро. Но его слова запали в душу парня, познавшего отчаяние. В конце концов, чем петля голода лучше верёвочной? Смерть от второй менее мучительна, а если он попадёт на костёр, то тело его хотя бы не достанется воронам!

Насчёт инструментов он не сомневался — отцовские принадлежности рудокопа, которые не удалось продать даже за медный грош, сойдут на первое время. Будущий грабитель могил разложил их на столе, тщательно осмотрел и отобрал несколько подходящих, по его мнению, для предстоящего дела. Над некоторыми пришлось, правда, поработать.

У кайла и молотка он укоротил рукоятки. (Отец убил бы за такое!) Зубило пришлось переточить, благо он умел это делать. Остальное вроде было в порядке, но прежде чем укладывать инвентарь в сумку, он завернул каждый предмет в отдельный лоскут, пожертвовав на это дело любимый мамин плед. Плед было жаль, но толстая мягкая ткань лучше глушила звон металла о металл, чем обычная тряпка.

Самым главным его козырем был отцовский налобный фонарь со специальной свечкой, которую не так-то просто задуть. Чтобы надеть его, потребовалось проделать дополнительные дырки на крепёжных ремнях.

Подходящий случай не заставил себя ждать — умер богатый купец, который заранее выстроил для себя мавзолей на городском кладбище. Это, похожее на сундук сооружение, отдельно не охранялось, но имело мощные стальные двери, на которые повесили амбарный замок.

За кладбищем следил сторож, которому было уже немало лет. Всем давно известно, что этот старик большой любитель эля и прикладывается к бочонку каждый вечер, после чего крепко спит. Собаку держать ему запретили — брезгливые горожане боялись, что она будет осквернять могилы. В общем, с этой стороны проблем не ожидалось.

Другое дело — как попасть внутрь мавзолея? Ничего похожего на отмычки среди отцовских инструментов не нашлось. К тому же парень совершенно не умел такими вещами пользоваться и не представлял себе, как устроены замки. Можно было сбить замок зубилом, но сделать это бесшумно не получится, равно, как и проломить кайлом стену.

Чтобы всё, как следует продумать и осмотреть, новоиспечённый грабитель смешался с толпой скорбящих и отправился вместе с похоронной процессией на кладбище. Вызвать подозрение он не боялся — здесь было полно таких же, как он мальчишек, надеявшихся получить с поминального стола кусок пирога.

Мавзолей казался неприступным. Обойдя его несколько раз вокруг, парень понял, что даже если бы он мог, не опасаясь наделать шума, долбить стену или дверь, то работая день и ночь, врядли добился бы успеха и за месяц.

Он уже почти отчаялся, когда при взгляде на крышу, заметил в самом верху стены узкую горизонтальную прорезь. Окно!

Обойдя мавзолей с другой стороны, он обнаружил в противоположной стене такое же окно почти незаметное снаружи. Видимо эти окна были оставлены для вентиляции и освещения, ведь родственники могли захотеть навестить покойного, и для этого вдоль стен стояли мраморные скамьи. Конечно, размер этих окон-прорезей был таков, что пролезть в них могла, разве что кошка. Или… худющий мальчишка, ставший от постоянного недоедания тощим, как скелет.

Откладывать дело в долгий ящик смысла не было. Этим же вечером сторож, получивший на помин души почтенного купца несколько монет, превосходивших его трёхнедельное жалование, добросовестно уединился с бочонком доброго эля и поминал покойного, пока не уснул в обнимку с кружкой. Лучшего времени придумать было нельзя.

Ещё раз прикинув, всё ли он продумал, злоумышленник взял свою сумку и задворками направился в сторону кладбища. Дом его стоял среди таких же бедняцких построек за городской стеной, поэтому проблем с выходом за ворота не было.

Из всех вещей, перечисленных бродягой, у него не было только специальной одежды и обуви. Он решил, что пока обойдётся обычными штанами и курткой, а чтобы ходить бесшумно, отправится «на дело» босиком. Так было легче, особенно если придётся куда-то лезть.

Лезть пришлось сначала через ограду. Каким бы пьяным сегодня не был сторож, а кладбищенские ворота он запер, и войти внутрь обычным способом не удалось. Впрочем, довольно высокая стена, сложенная из местного дикого камня, не была препятствием для того, кто с младенчества лазал по скалам, и пребывал в полной уверенности, что станет горняком-рудокопом, как и его отец. (Внутри горы он тоже бывал, но к настоящей работе малолеток не допускали, чтобы они не зачахли, не успев войти в возраст. Человек должен был сначала окрепнуть, прежде чем браться за кайло, иначе рудничный кашель просто не даст ему вырасти.)

То, что сверху каменной стены торчали подобия железных пик, было только кстати. На них, оказалось, легко накинуть верёвочную петлю, за них же удобно было ухватиться, когда добрался до верха. Главное не оступиться, когда перевалишь на ту сторону, а то окажешься нанизанным на острия, и врядли сумеешь сняться с них самостоятельно, даже если останешься жив.

Но вопрос о том, чтобы оступиться не возник — парень был от природы ловок и не труслив, а потому подъём и спуск заняли у него совсем немного времени. Но, как бы то ни было, оказавшись в безмолвном городе мёртвых, освещённом лишь луной, он испытал жуткое суеверное чувство, заставившее сердце затрепетать!

Отец всегда учил его, что мёртвые не встают, не кусаются и никак не способны навредить живым. Время от времени кто-нибудь из рудокопов возвращался домой на руках товарищей безмолвным и бездыханным, с проломленной головой, перебитым хребтом, раздавленной грудью или просто задохнувшимся. Отец лично вытащил из-под завалов не менее полутора десятков тех, с кем пил в трактире накануне, с кем десятками лет ходил в гору, кого знал с детства и с кем здоровался по-соседски каждый день. Оставлять внутри горы тела погибших считалось грехом, а потому рудокопы всегда извлекали своих, даже если на это уходило много сил и времени. Они действительно не боялись покойников и не брезговали к ним прикасаться.

Сын старался придерживаться на этот счёт взглядов отца, но у него было мало опыта. Кроме того, он был один, а потому ему было жутко!

Но ночное кладбище оставалось тихим и мирным. Тени чернильно-чёрные и отчётливо прорисованные в свете луны, лежали неподвижно. Никто из вечных граждан этого города не пробовал покинуть своё «жилище» и прогуляться по узким дорожкам или посидеть на собственном надгробии. Мальчик был здесь один, не считая сторожа спавшего в своём домике возле ворот.

Но вот он, наконец, этот каменный сундук, казавшийся сейчас ещё больше и мрачнее, чем днём. В лунных лучах, замеченные днём окна, были не видны, но грабитель знал, где их искать. Сложность состояла в том, как до них дотянуться, ведь эти щели находились на высоте выше двух ростов юного вора.

Здесь не на что было накинуть верёвочную петлю, да и верёвка осталась на заборе, так-как снимать её смысла не было — уходить он собирался тем же путём, что и вошёл. Надо было на что-то встать, чтобы дотянуться до окна-щели, вот только на что?

Кладбище содержалось городом в образцовой чистоте. Здесь не было ничего лишнего, а потому надеяться обнаружить бесхозный ящик или какой-нибудь хлам, нечего было и мечтать. Оставалось одно — позаимствовать лестницу у сторожа.

Он приметил её еще, когда уходил отсюда днём. В свободное время старик возделывал маленький садик, и эта стремянка служила ему для сбора урожая и обрезки сухих веток. Взять её было несложно, а заодно можно было проверить, достаточно ли крепко спит кладбищенский охранитель.

В последнем сомневаться не приходилось — богатырский храп, раздававшийся из домика сторожа, говорил о неплохом здоровье оного, несмотря на его преклонные лета. Лестница оказалась нетяжёлой, но пронести её мимо такого количества оград, памятников и скамеек для посетителей, и ничего не задеть при этом, было делом немыслимым.

Каждый раз, когда проклятая деревяшка обо что-то стукалась, мальчик замирал от ужаса и по несколько долгих мгновений вслушивался — не раздастся ли суровый окрик, призывающий его стоять на месте?

Но ничего такого не происходило. Сторож продолжал храпеть, а кроме него здесь некого было будить невольным стуком.

Итак, лестница установлена. Юный авантюрист перестраховался и поставил её с тёмной стороны мавзолея, где сейчас была чернильно-чёрная тень. А вот и окно, в которое едва пролезает его голова. Но если голова пролезет, значит, протиснется и всё остальное.

Проклятье! Как это раньше не пришло ему в голову? Конечно, оба этих окна, хоть и не имеют стёкол, но забраны решётками. А как иначе? Кошкам, может быть здесь, делать нечего, а вот птицы обязательно решат, что такое помещение очень удобно для строительства гнёзд. Ну, и загадят здесь всё начисто. Следовательно, решётка необходима.

Бросить эту затею и уйти? Ну, нет! Мальчик был упрям, и наличие решётки его только подзадорило. Тем более что решётка эта действительно была рассчитана на птиц, а не на людей, и сломать её не составило труда.

Правда, сделать это бесшумно не получилось. Казалось, что скрип и визг, которым исходила проклятая железяка, должны были услышать во всех окрестных сёлах, а тем более в городе. Но когда работа была закончена, никакой реакции на эти звуки не последовало.

Затаив дыхание, грабитель вслушивался в ночную тишину, но не услышал ничего, кроме отдалённого храпа сторожа. И тогда он полез внутрь.

Это оказалось проще, чем он себе представлял. Пол внутри мавзолея был намного выше уровня земли снаружи. Плюс под окном обнаружилась скамейка, так что слезть внутрь оказалось не так сложно, да и вылезти обратно проблем не составит.

И вот он внутри. Теперь можно зажечь свечу и оглядеться. Изнутри помещение казалось узким. Здесь ничего не было кроме двух мраморных скамей у боковых стен и памятного камня с золотой надписью у стены торцевой. С другой стороны были закрытые двери.

Ловушка… Нет, об этом думать нельзя. Он выйдет отсюда тем же путём, что и вошёл, а сейчас ему следует заниматься делом.

Прямоугольная плита посередине пола была снабжена четырьмя бронзовыми кольцами. Днём её поднимали четыре дюжих мужика, а сейчас это предстояло сделать одному недокормленному подростку. Но какому горняку незнаком принцип рычага?

Захваченный небольшой ломик для работы в узком пространстве, в качестве полноценного рычага, был коротковат. Но это всё же было лучше, чем рвать пупок и калечить себе спину, пытаясь поднять груз, во много раз, превышающий допустимый для его возраста.

Но вот плита приподнята и сдвинута в сторону. Под ней обнаружилась неглубокая прямоугольная яма, выдолбленная в целом камне, в которой стоял шикарный гроб, своей отделкой напоминавший комод драгоценной работы.

Парень перевёл дух. От покойника его отделяла только деревянная крышка, открыть которую не составит труда. Он уже решил заранее, что на первый раз возьмёт только монеты с глаз мертвеца и перстни, для снятия которых было приготовлено масло и клещи.

Может быть, когда-нибудь он решится забрать парчовый саван и дорогую одежду покойника, которому всё равно, как лежать, одетым или голым, но не сейчас. Не стоит жадничать, не набравшись опыта.

Крышка гроба откидывалась на петлях. Такого парень ещё не видел. Зачем это? Как будто покойник готовился к активной загробной жизни и собирался время от времени покидать свою домовину, чтобы прогуляться. (Брр!) Но сейчас это было к лучшему, потому что оказалось меньше возни. Теперь осталось снять покров.

Странно, никакой золотой парчи. Обыкновенный кусок холста и только-то. Но вот и он отброшен...

Лунные лучи осветили лежащее в гробу тело. Лицо мертвеца было спокойным и умиротворённым. Мальчику даже показалось, что он улыбается.

На глазах покойника действительно лежали монеты. Только вот в лунном свете было непонятно, золотые они серебряные или какие-то ещё? Мальчик наклонился пониже и в скупом свете налобного фонаря блеснул жёлтый металл.

Он тут же снял эти монеты с век мертвеца и вздрогнул от прикосновения к холодной плоти!

Спокойно. Это нормально, что покойник холодный. А какой он ещё может быть, горячий что ли?

Сердце продолжало колотиться часто-часто, но юный грабитель уже успокоился. Он не боялся лежащего в деревянном ящике тела. Покойник не был страшен и не представлял опасности. Значит надо доделать то, зачем он сюда пришёл и спокойно уйти с добычей.

Парень ещё раз оглядел мертвеца с головы до ног. Вот те раз — никаких перстней! Получается, что он лез сюда из-за двух монет? Негусто!

Жадность плохая штука. Об этом часто говорил отец, а мама только вздыхала, слушая эти речи. При их ли бедности толковать о жадности? Но отец был прав — и бедняк может быть жаден. Например, рудокоп, который, желая побольше заработать, забывает об опасности. Наказание за проявленную жадность в таком случае — смерть.

Сын старого горняка не был жаден от природы. Но сейчас, осознав насколько жалки результаты его усилий, он подумывал изменить своему первоначальному плану и раздеть труп купца, чтобы продать потом одежду, которая не могла быть дешёвой. Задача была нелёгкой и неприятной, но, как говорится, назвался груздем...

Парень покрепче упёрся ногами в края гроба, ухватил покойника за плечи и попробовал посадить, чтобы можно было снять камзол, а может быть и шёлковую сорочку. Но из этого ничего не вышло. Тело было неподъёмным и деревянным, как колода. Пришлось оставить эту затею.

Возможно, надо было действовать по-другому. Мальчик задумался. Что если повернуть покойника на бок, снять сначала один рукав, потом повернуть его на другой бок...

Что-то блеснуло за отогнутым бортом купеческого одеяния. Пуговица? Парень протянул руку и отвёл край кафтана чуть подальше в сторону. Ого!

Всё же фортуна была сегодня на его стороне. Под верхней одеждой купца на массивной золотой цепи висел какой-то странный знак, сделанный, по-видимому, тоже из золота. Он представлял собой диск размером с детскую ладонь, на котором в окружении непонятных значков было изображено подобие межевого столба с несколькими короткими одинаковыми перекладинами на верхушке.

Чтобы получше разглядеть эту явно дорогущую вещь, мальчик взял диск в руку и, насколько позволяла цепь, поднёс к глазам...

..........................................................................................................

Холодно… Даже когда зимой не хватало дров, чтобы растопить камин, ему не бывало так холодно. Сейчас он чувствовал себя рыбой, которую положили в ледник. Впечатление усиливалось тем, что тело утратило гибкость, сделалось окостеневшим, непослушным.

Он хотел открыть глаза, но веки склеились. Хотел помочь себе руками, но руки не слушались и могли только чуть заметно подрагивать. Всё же ему удалось разлепить веки, но он не смог ничего разглядеть, так-как в глаза бил нестерпимый режущий свет, за которым ничего не было видно.

Чьи-то руки хозяйничали у него за воротом. Он почувствовал, как с него через голову сняли что-то тяжёлое, и когда тело избавилось от этого веса, ему стало легче. Потом свет сменился тьмой, он услышал негромкий счастливый смех, затем шорох и, наконец, всё стихло.

Минуло несколько долгих часов, прежде чем ему удалось согнуть руки и ноги. И ещё больше, прежде чем удалось встать...

.............................................................................................................

Вот это была удача, так удача! Недаром прошли уроки некромантии, которые он тайком брал у чернокнижника. И артефакт, на который пришлось истратить четверть состояния, стоил того. Но главное не это!

Он-то думал, что окажется в теле человека лет тридцати-сорока, уже потёртого и изношенного жизнью, какими обычно бывают кладбищенские воры, а оказался внутри двенадцатилетнего мальчишки! Тощего, поджарого, как бродячая шавка, но крепкого и жилистого, а главное здорового, не обременённого дурными болезнями, не истрёпанного злодейкой судьбой.

Он со смехом осматривал свои новые руки, все в цыпках и заусенцах, но цепкие, и гибкие, хоть пока и не слишком сильные. И свои новые ноги, закалённые хождением без обуви, явно крепкие и быстрые. Великолепное тело! Не беда, что слишком худое.

Ничего, мы эту юную плоть откормим, обласкаем, натренируем под руководством лучших гимнастов, которых нанимают учить принцев! И будем холить, беречь и лелеять, не повторяя ошибок собственной юности. А припрятанные денежки помогут начать новое дело с новыми силами и энергией.

А энергии было столько, сколько он много лет не чувствовал своим старческим дряхлым естеством. Море энергии, океан, бездна!

...............................................................................................................

— Летаргус, — мудро сказал учёный врач, осмотрев странного пациента, привязанного за руки и за ноги к широкой роскошной кровати. — Летаргус и помутнение рассудка. Современная наука знакома с такими случаями. То, что больной утверждает, будто он не старик, а мальчик, тоже характерно. Просто он совершенно забыл собственную жизнь с юного возраста и до нынешнего момента. Бывает… Ах, да! Успокойтесь, ваш отец не умирал, а соответственно не воскресал из мёртвых. За разумную плату я берусь доказать это перед Священной коллегией, расследующей ваше дело.

— Заставьте лучше его рассказать, куда он спрятал деньги, прежде чем улечься в гроб! — ворчливо заметил человек лет сорока, заметно похожий на старика, лежащего на кровати. — Представьте себе всё наше недоумение, когда после похорон мы обнаружили сундуки этого скряги пустыми! Да, я теперь управляю компанией и фактически являюсь владельцем отцовских лавок, лабазов и торговых кораблей. Но, где капитал накопленный годами? Накопленный совместным трудом, замечу, между прочим! Моих собственных страховочных денег, едва хватит, чтобы начать дело заново. Это же какой шаг назад!.. Сёстры получили весьма скромное приданое… Доктор, нет ли способа заставить его рассказать, где он зарыл свой клад? Или может быть деньги во что-то вложены?

Врач оглянулся на старика беззвучно плакавшего на своей кровати. В чёрством сердце корыстолюбивого эскулапа на миг шевельнулась жалость, но он подавил это бесполезное чувство. Не просто бесполезное, а весьма вредное в его профессии. В воздухе пахло деньгами, а уловивший этот запах, должен держать нос по ветру и ухи на макухе!

— Я попробую что-нибудь сделать, — сказал учёный муж, мысленно потирая руки. — Думаю, ваш отец всё расскажет рано или поздно.

11.06.2018