Путник

Вячеслав Матосов

ПУТНИК

1

Моя кобыла давно уже ожидала отдыха и корма после долгого пути через пустыню.

Я, торговец Шимон, закончил свой торговый путь из Сирии, оставил караван верблюдов в поселении племени бедуинов в оазисе, расплатился с погонщиками и возвращался в Иерусалим.

Заплатив несколько драхм бедуину, принёсшему немного соломы и доставшему для меня воду из колодца, я сделал несколько глотков и поднёс ведро воды к морде лошади. И затем радостно стал наблюдать, как она поглощает эту живительную влагу среди дикой иудейской жары. Поднося ей охапку соломы, я вдруг услышал позади себя быстрые шаги.

Мимо меня прошагал, а, точнее, пробежал путник в длинной одежде и весь взмыленный, как моя лошадь после быстрой езды.

Я окликнул его ради интереса, надеясь побеседовать под тенью пальмы, но он не обратил внимания на мой зов и продолжал быстро шагать, не сбавляя шаг. Вскоре он скрылся за ближайшими бедуинскими шатрами.

Он чем-то заинтересовал меня и я решил нагнать его на моей кобыле.

Дав ей время, чтобы дожевать всё сено, я вскочил в седло и непрестанными понуканиями достиг хорошего хода.

Я нагнал его у второго колодца там, где кончалось бедуинское селение, и обратился по-дружески:

— О, путник! Остановись на минуту, давай побеседуем. Расскажи мне о своих странствиях.

Этот путник был одет в коричневый длинный плащ "сипла" из тонкой шерсти, лысый, с длинной белой бородой. Лоб его покрывала широкая чёрная повязка. На ногах его красовались полустёртые и почти развалившиеся сандалии из кожи. Он упрямо шагал, не сбавляя хода. Тяжело дыша, он ответил мне:

— Я рад бы, но не могу остановиться. Если хочешь, поговорим на ходу.

— Ты, ведь, очень устал, отдохни, — пытаясь остановить его во что бы то ни стало, сказал я.

— Ты не знаешь причину, по которой я не могу отдыхать, — с хрипом в голосе ответил он.

— А ты расскажи мне о себе, и тебе станет легче. Кстати, как тебя зовут? — ответил я, явно заинтересованный в продолжении беседы.

— Зовут меня Ага Сафер. Ну, тогда слушай, — ответил он, не сбавляя хода.

2

Это случилось год назад, когда у меня в Иерусалиме на главной улице была лавка одежды и обуви. Я сам шил башмаки на продажу, скупал шитьё у знакомых портных, кожу мне привозили торговцы из Сирии. Моя торговля была доходной.

Однажды я услышал большой шум и вышел из дома поглядеть, что случилось. Одновременно со мной из домов вышли другие люди и столпились на улице.

Внезапно появились несколько бегущих и истошно кричавших нищих:

— С дороги! Отойдите с дороги! Римские солдаты избивают всех мешающих пройти!

Я обратился к соседу Хаиму:

— Что делают римские солдаты здесь?

И Хаим ответил:

— Сегодня утром римский наместник Понтий Пилат приговорил к казни какого-то возмутителя толпы и проповедника, который собирал вокруг себя людей и обещал им хорошую жизнь.

Вот его и ведут солдаты, чтобы распять на кресте. Жди, сейчас ты его увидишь.

И, действительно, вскоре появились римляне, грубо расталкивающие древками копий толпу людей. А эти глупые люди упрямо лезли вперёд, чтобы увидеть того, кто обещал всем счастливую жизнь.

После этого я поспешно закрыл окна моей лавки, чтобы кто-нибудь из толпы не украл мой товар, и встал у закрытого окна.

Наконец, показался и тот, кого они хотели увидеть.

Он шёл, еле передвигая ноги. На теле его висела только набедренная повязка. Терновый венец окружал его голову, и из-под шипов, вонзившихся в волосы и лоб, текла и капала на тело и на пыльную дорогу кровь.

Вдобавок к этому, римские солдаты заставили его нести большой деревянный крест, на котором суждено ему быть распятым. Потухшие глаза с надеждой глядели на встречных из толпы в ожидании помощи. Но никто ему не помогал, боясь ударов римских солдат.

Так я стоял у закрытого окна, когда он поравнялся со мной и опустил крест на землю. Придерживая крест одной рукой, другую руку он протянул ко мне и слабым голосом попросил:

— Будь добр, милый человек, позволь мне опереться на угол твоего дома, чтобы отдохнуть.

Я в тот момент почувствовал какую-то брезгливость к нему. И даже испугался того, что, если он тут будет отдыхать, прислонившись к стене моей лавки, то покупатели, увидев это, будут обходить мою лавку стороной. Тогда я много потеряю в выручке.

Отшатнувшись от него, я закричал:

— Отойди и не прикасайся к моему дому! Проходи дальше.

Тогда он посмотрел на меня глубоким и пронизывающим взглядом, и тем же вкрадчивым и без угрожающего оттенка голосом тихо проговорил:

— Я скоро отдохну, а ты будешь ходить до тех пор, пока я не приду снова в этот мир.

Тогда я замахал на него руками, словно хотел отогнать от себя.

А он медленно поднял крест с земли, взвалил его себе на плечо и двинулся дальше.

Я долго смотрел ему вслед, стараясь понять, что он мне наговорил.

Но надо было продолжать торговлю. Я шагнул, чтобы открыть ближайшее окно лавки, но почувствовал, что против своей воли я повернул на дорогу, по которой он только что прошёл. Причём, шаги мои ускорились. Я хотел остановиться, но это у меня не получилось и я страшно испугался.

По дороге я пытался зацепиться за камни домов, телеги торговцев с товаром и за людей. Люди били меня по рукам, думая, что я какой-нибудь вор или сумасшедший. Но я сознавал, что какая-то необъяснимая и страшная сила тащит меня мимо всех.

За мной гналась целая толпа каких-то людей, кричавших, что я сумашедший. Я не обращал на них внимания, я только успевал передвигать ноги, чтобы не свалиться.

Затем у меня мелькнула такая мысль, что я могу остановиться, только упав на землю. Я попробовал это сделать, но не смог упасть, потому что эта же сила поддерживала меня.

Но я заметил, что могу только иногда замедлять свой ход, и сразу же воспользовался этим, чтобы выхватить у какой-то женщины кувшин с водой. Она погналась за мной, но не догнала. Выпив половину содержимого и опрокинув половину на голову, я выкинул в сторону кувшин и продолжал свой бег.

Свернув направо на дорогу в Яффо, я понял, что бегу к Лысой Горе. Подъём был недолог. Я увидел три креста, а на них силуэты распятых. Римские солдаты разгоняли толпу вниз к подножию этой Горы, но странно было то, что я сумел проскользнуть сквозь их строй незамеченным.

Я приблизился к тому, кто был пригвождён к среднему кресту. Я уменьшил свой бег и, наконец, остановился. Я узнал его! Это был тот проповедник хорошей жизни! Его голова свесилась на бок, — он был мёртв.

Я понял, что был наказан им! Я упал на колени и коснулся лбом той земли, на которую падала его кровь.

— Прости меня, — зашептал я, находясь в каком-то бреду.

И мне ответил шелест ветра:

— Это Отец мой наказал тебя. Я могу отдавать людям только свою любовь. Ты будешь прощён, когда я вернусь на эту землю.

После этого я почувствовал боль на моём лбу. И понял, что отмечен Печатью с небес.

Отмечен так, чтобы все окружающие видели, что я виновен!

И снова та же сила подняла меня и потащила так, как ветер носил бы сухую былинку по полю.

Наступила ночь. Я двигался уже за пределами города по яффской дороге, но не чувствовал усталости или желания поспать.

Подойдя к порту Яффо, я захотел прыгнуть в море, чтобы остановиться, но не смог этого сделать. Таинственная сила всё время меня поворачивала в другую сторону от моря.

Так прошло три дня и три ночи. Отчаяние охватило меня. Я был близок к помешательству. Мне захотелось остановиться любой ценой, чтобы избежать действия этой силы. Возможно, даже ценой моей жизни.

Подойдя близко к пристани, я увидел римского воина-охранника у торгового корабля.

Проходя мимо, я толкнул его только для того, чтобы он разозлился и рассёк меня мечом. Я увидел искажённое от злости его лицо в тот момент, когда он выташил из ножен свой меч, размахнулся и опустил его на мою голову.

Но моя голова оказалась целой и на мне не осталось следа от удара меча. Я оглянулся и увидел удивлённое лицо того воина, который долго ещё стоял с раскрытым ртом.

Свернув от пристани в другую сторону, я оглянулся и увидел, как он крикнул что-то другим римским воинам. Трое из них сели на коней и поскакали в мою сторону. Они приближались, натягивали луки, их стрелы летели в меня и отскакивали от моего тела, как от щита. Они потом со страхом повернули коней назад.

Пробегая мимо какой-то лавки с одеждой, я выхватил из-под носа у торговца чёрный шарф и повязал его на лоб, чтобы никто не видел ту печать на мне.

Теперь я удалялся от моря в противоположную сторону. Я двигался по направлению к пустыне и слышал чей-то голос внутри меня:

— Ты пройдёшь по всем странам мира!

Возникший страх от этого голоса гнал меня всё дальше и дальше.

3

Ага Сафер прервал свой рассказ с каким-то удовлетворением. Наконец-то он рассказал встречному о своём горе. А я заметил, что моя кобыла замедлила ход. Пора дать ей отдых, подумал я и стал прощаться с Ага Сафером. Не поворачиваясь в мою сторону, он вытянул вверх руку и помахал мне, удаляясь.

— Желаю тебе скорее искупить свою вину! — крикнул я ему вдогонку.

Но он не расслышал моё пожелание и продолжал быстро двигаться от меня.

Вячеслав Матосов. Торонто. 2022.