Когда сон возвращает домой

Поезд тряхнуло, и я очнулся. Господи! Снова терял сознание. Вернее, это я так называю для себя, а на самом деле просто выпадаю из жизни. Иногда надолго — час или полтора, если никто не растолкает. Иногда на несколько минут. Вот и сейчас, за окном проплывала станция "Перово" — значит, я отсутствовал три остановки, около пятнадцати минут. Не так уж и много. Хотя, скажу честно, это начинало пугать. К врачам бы сходить, провериться. Может, посоветуют что, или лекарства пропишут. А то так однажды и на работу не попаду, и очнусь с пустыми карманами. Тем более, Илье обещал. Надо, конечно. Уже месяц маюсь, но не иду. Все надеюсь. Как пацан, в сон поверил.

— Представляешь, — говорил я своему другу Илье пару дней назад, — словно реально все. Я когда проснулся, не сразу понял, где нахожусь.

Илья откупорил очередную бутылочку пива, протянул мне, потом открыл и себе.

— Представляю. Вполне. Человеческий мозг штука еще не изученная до конца. Мне тоже, бывало, такое снилось, что просыпаться не хотелось. Но ты продолжай, рассказывай.

Я хлебнул из бутылки, удобнее расположился в кресле. Хорошо у Ильи, и сам он человек хороший. Если со мной что-нибудь случится, верю, в беде не оставит. Поэтому и решился все ему рассказать.

— Значит, слушай, — начал я. — Снится мне, что иду я по дороге, обычной такой, грунтовой. Небо чистейшее. Солнце жарит, я даже рубашку расстегнул. А вокруг красота. Трава зеленая, горы вдалеке синеют, и лес по правую руку тянется. И спокойно так, как никогда со мной не бывало. Сплошной рай. Идти бы, пока сил хватит. Хоть вечность.

— И что? Никого вокруг нет? — перебил Илья

— Абсолютно, — кивнул я. — Ни одной живой души. По-моему, даже птиц не слышал. А может, просто не прислушивался… или забыл уже. Суть не в этом. Иду я по дороге, красотой любуюсь, душой отдыхаю. Долго шел. Хотя во сне время непонятно как идет, но помню, что долго. Тут дорога к лесу свернула. У меня в душе словно прищемили что, так тянуть начало. Начал я присматриваться. Гляжу, а на опушке домик стоит. Маленький, аккуратный. Заборчик вокруг него невысокий. Снова у меня душа заныла. Чую, что ждет меня там что-то такое, необычное. Я не выдержал, побежал. Моргнуть не успел, уже около калиточки стою. Сон же. То бежишь как по болоту, вязнешь… то сразу в нужном месте оказываешься.

— Да ты рассказывай, — кивнул Илья. — Я понимаю.

— Зашел я в калиточку — и сразу к дому. Дверь со звонком помню, как сейчас увидел. Я тогда замешкался немного. Боялся звонить. Вдруг там совсем не радость, а страх какой-нибудь. Потом все же позвонил. Стою, жду. Прислушиваюсь к тишине за дверью. Не открывают. Позвонил еще. И тут голос мне из-за спины говорит: "Рано тебе еще в дом". У меня упало все внутри. Но не от страха. Голос-то знакомый до слёз. Ее голос. Оксанки моей. Я медленно оборачиваюсь, смотрю — точно она. И Маришка рядом стоит, к ее руке щекой прижалась. Одеты как и в тот день. Она в своем синем платье, Маришка в желтом костюмчике. Я их как увидел, дар речи потерял. Стою столбом, и сказать ничего не могу. И они стоят, на меня смотрят. Родные мои. Потом Оксана подошла, ладошкой мне по щеке провела, как она раньше делала, и говорит: "Вот ты и пришел, Сёмочка. Как же мы соскучились!" Тут я отмер, обнял ее, прижал крепко, и отпустить боюсь. На глаза слезы наворачиваются. Она тоже стоит, всхлипывает, по голове меня гладит. Да еще Маришка подбежала, к ноге моей прижалась. Сплошной бразильский сериал...

Я почувствовал, как в горле запершило от воспоминаний, снова хлебнул пива, помолчал, пережидая пока пройдет. Илья тоже молчал. Терпеливо ждал, внимательно наблюдая за мной. Наконец, отпустило, и я продолжил:

— Сколько мы так стояли — не помню. Потом Ксанка говорит мне: "Пора тебе, Сёма. Не можешь ты тут долго оставаться". Я ее спрашиваю: "Почему?" "Потому что ты еще не решил", — говорит она. Я снова спрашиваю: "Что не решил?" "Где твой дом", — отвечает. Тут я и проснулся… Как думаешь, Илюх? К чему такой сон?

Илья пожал плечами.

— Не знаю. Я же не сонник. А вообще… Говорят, когда снятся умершие — значит за собой зовут.

— Это я тоже слышал, — сказал я.

— А давно приснилось? — спросил Илья.

— Давненько. Месяц уже, наверное, прошел, а словно сегодня видел, — ответил я. — Я после него неделю как в тумане ходил. Все вспоминал их, пытался понять, что мне Ксанка сказать хотела.

— Что тут понимать? Раз про дом говорила, то ясно, что туда зовет, на тот свет. Ее же дом там теперь, — сказал Илья.

— И при этом сказала, что я сам еще не решил, — усомнился я. — Причем тут мое решение?

— Намек на самоубийство? — предположил Илья.

Я помотал головой.

— Нет. Ксанка знает, как я отношусь к таким вещам. Даже если совсем худо будет, руки на себя накладывать не стану.

— Тогда не знаю, — сдался Илья.

Мы помолчали, размышляя над значением сна и неспешно потягивая пиво.

И тут я будто вывалился из реальности: передо мной стояли жена и дочь — улыбающиеся, жизнерадостные… Такими я запомнил их, когда они уже садились в то злополучное такси. Видение было коротким: память безжалостно подсунула другую картину — большой грузовик, лежащий на груде металла, которая недавно была легковым автомобилем; детская ладошка, изрезанная битым стеклом, и деловитые сотрудники патрульной службы с протоколами в руках. Я мотнул головой, прогоняя наваждение.

— Память мучает? — участливо спросил Илья. — Сочувствую.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Два года прошло. Хоть и перегорело уже, а все равно… Я же только ради них и жил!

Голос вдруг сорвался. Пришлось спешно глотнуть из бутылки. Потом продолжил:

— Иногда думаю — что дальше? И не знаю. Словно пустота впереди.

— Может, еще встретишь кого. Жить-то надо, — утешил Илья

— Жить надо, — согласился я. — Потому и живу. Только смысла нет больше в этой жизни. И вряд ли найду себе кого-нибудь. Однолюб я.

— А родители? Братья, сестры? — поинтересовался Илья.

Я горько усмехнулся.

— Можешь считать, что нет никого. Родители давно уже там, поздний я у них, а сестра… Сестру я последний раз видел, когда она учиться уезжала после школы. Писала иногда. Пока родители были живы. Потом вовсе перестала. Я как раз институт заканчивал.

— Однако, Семыч, — вздохнул Илья. — Уважаю, что не сломался, не спился. Другие при таких обстоятельствах на самое дно падают.

— Да ладно, — отмахнулся я. — Все Оксанка. Если бы ее не встретил, то, может, и был бы сейчас на том самом дне.

Илья дурашливо выпучил глаза, постучал по крышке стола.

— Сплюнь!

Я честно сплюнул.

— Кстати, Илюх. Я тебе еще кое-что не рассказал. Тут у меня странности начались. Почти сразу, как я этот сон увидел. Только раньше не замечал, потому как приступы короткие были, а вот сейчас уже совсем заели.

— Что за приступы? — вскинулся Илья. Во взгляде проскользнула озабоченность.

— Даже не знаю, как назвать. Отключаюсь. В любой момент, в любом месте. Могу стоять, могу сидеть — без разницы. Открыты глаза или закрыты — тоже не важно. Просто очнусь вдруг — а уже час прошел. И не помню ничего. Словно из жизни выпадаю.

— Ого! — воскликнул Илья. — Это, брат, уже не шутки. К врачам ходил?

— Нет пока.

— А чего тянешь? Хочешь, чтобы совсем накрыло? Думай, голова!

Я замялся. Начал вертеть в руках почти пустую бутылку пива, боясь посмотреть Илье в глаза. Он спокойно ждал. Наконец, я решился.

— Дело такое, Илюх. После сна этого… тянет меня туда, к ним. Так тянет, что сил нет. Может, приступы эти — не просто так? Может, это дверка открывается?

Илья поставил на стол бутылку, медленно встал, упер руки в бока. Угрожающе произнес:

— Так, Семыч! Чтобы мысли эти из головы выкинул! И к врачам завтра же! Бегом! Потом отчитаешься.

— А можно после работы?

— Можно! Но чтобы обязательно! И никаких разговоров.

— Слушаюсь, шеф! — бодро ответил я.

Но в душе уже разливалась и тянула знакомая тоска, которую я с большим трудом изгнал год назад.

Вот и моя станция. За воспоминаниями время пролетело незаметно, пора выходить. Двери вагона раздвинулись, я выскочил на платформу и поспешил знакомым маршрутом на работу.

Через полчаса я был в офисе и включал свой компьютер. Мимо проскочил Илья.

— О, Семыч! Привет!

Я пожал ему руку, поздоровался:

— Привет. Что-то ты припозднился.

— Тихо! — Илья оглянулся. — Своих сдавать нельзя.

— Молчу, молчу.

— Ладно, я сейчас быстренько создам вид деятельности на рабочем месте, а ты пока иди чайник ставь. Попьем кофейку, расскажешь, как доехал, — распорядился Илья и убежал к себе.

Я шутливо козырнул и пошел на офисную кухню. Сегодня здесь было на удивление немноголюдно. Вернее, совсем никого. Я налил воды в электрический чайник, щелкнул кнопкой и занялся приготовлением кофе. Илья подошел как раз, когда чайник начинал закипать.

— Ну? Как доехал? — спросил он.

— Нормально, — ответил я. — Разок отключился на пятнадцать минут, но это не страшно.

— Ничего себе "не страшно"! — Илья присвистнул. — Ты, брат, так и не выполнил обещания. Когда к врачам?

— Давай позже?

— Никаких "позже", — отрезал Илья. — Обещал — выполняй!

— Да схожу. Схожу.

— Сегодня!

— Сегодня, — согласился я.

— И завтра отчет! Расскажешь, что они у тебя там найдут и насколько это опасно, — резюмировал Илья и на этом успокоился.

Мы не спеша попили кофе, потом разошлись по своим местам. Начинался обычный рабочий день.

Последнее, что я помню — письмо, которое перечитывал. Обычное письмо от заказчика. Шеф наказал просмотреть на предмет подводных камней и, если все нормально, отписать ответ с нашими предложениями. Я как раз внимательно изучал описание выгод сотрудничества, когда… передо мной раскрылась дорога. Та самая грунтовая дорога. Далеко на горизонте синели горы, по правую руку тянулся лес. Я сразу все понял. Глаза отыскали на опушке маленький домик. Я не удержался, побежал.

Наверное, я не бегал так даже в детстве. Радостно набросился встречный ветер, разметал волосы, заполоскал полой пиджака. Чтобы не мешал, пиджак я скинул. Стало гораздо легче. Домик приближался стремительно, вырастал на глазах. Вот и знакомая калиточка. Уже распахнута. Ждут? Или это еще с прошлого раза? Я тогда так и не закрыл ее. А, ладно. Не до нее. Я подбежал к знакомой двери, коснулся пальцем кнопки звонка. Нет. Сначала нужно отдышаться. Вот, теперь можно. В доме коротко прозвенело. Послышались торопливые шаги. Я отступил назад, на случай если дверь откроется наружу. Внутри меня все замерло, натянулось в ожидании.

Дверь распахнулась. Оксана стояла на пороге и улыбалась. В этот раз на ней было длинное платье яркого красного цвета. Подбежала Маришка. В розовом, с желтыми цветами, сарафанчике. Родные мои, любимые! Как же я скучал!

Оксана шагнула в сторону, освобождая проход, сказала:

— Входи. Стол давно накрыт. Я приготовила твое любимое блюдо.

И я вошел.

Когда врач закончил осмотр, Илья поинтересовался:

— Можно узнать ваш диагноз?

— Конечно, можно, — ответил врач. — Обычная кома.

— Это надолго? — снова спросил Илья

Врач убрал инструменты в сумочку, пожал плечами.

— Как знать. Случаи выхода из комы редки. Но надеяться нужно всегда.

— Ясно, — вздохнул Илья. — Значит, Семен все же решил вернуться.

Доктор удивленно поднял брови.

— Позвольте… Что значит — "вернуться"?

— Да ничего особого, — сказал Илья. — Просто… вернулся он.

— Куда? — снова не понял доктор.

Илья усмехнулся.

— Домой.