Идеальный мир

Этот мир был идеален.

В нем были высокие горы, чьи вершины терялись в бархатных облаках, синие моря с их загадочными глубинами и прозрачные, как хрусталь, озера, зеленые, свежие леса и бескрайние поля с золотыми колосьями.

Были в нем звери и птицы, подарившие этому миру звук: величественное рычание тигра, небесное пение соловьев на рассвете, нежное щебетание попугайчиков и стрекотание кузнечиков…

Были в нем и цветы: белые изящные лилии, королевские алые розы, женственные фиалки и самовлюбленные нарциссы… Они наполняли мир сладостными ароматами, каждый цветок источал свой, уникальный, ни на что не похожий запах.

Были в нем яркое золотое Солнце, серебро лунного диска и бриллиантовая россыпь звезд.

И была в этом мире я.

Целыми днями я бегала по полям, смеясь и танцуя вместе с игривым весенним ветерком, который колыхал тонкие колоски, и казалось, что я плыву в рыжем, солнечном море. Купалась в прозрачных озерах, играя с маленькими разноцветными рыбками. Веселилась, играла со смешными зайчатами в прятки, каталась на гепарде, мчащемся быстрее ленивого летнего ветра, вставала на рассвете и пела вместе с соловьями, любовалась бархатными бутонами тюльпанов.

Но однажды мне приснился странный сон, навеянный волшебницей-ночью.

Мне снился ты. И я вглядывалась в твои тонкие черты, впитывая в память, любовалась обворожительной улыбкой и сталью серых глаз, которые сияли от неизвестного мне чувства, платиновым водопадом шелковых волос, твердой грудью и идеально сложенной фигурой.

Когда я проснулась, долго не могла понять, что со мной происходит. Не могла забыть тебя.

Я спрашивала у птиц, летающих в тех высотах, откуда видно все на свете, у кротов, живущих в глубинах земли и ведающих ее тайны, у мудрых дубов-долгожителей и у друга-ветра, побывавшего везде. Спрашивала даже у вечного Солнца и ночной королевы Луны. Но никто из них не смог ответить мне.

И тогда я решила найти тебя. Ты должен был знать ответ на мой вопрос.

Я побывала на пиках самых высоких гор, ныряла ко дну самых глубоких морей, была в самых дремучих дебрях лесов. Искала днем и под тусклым светом звезд, побывала во всех уголках мира… Но так и не смогла найти…

Вернувшись домой, я решила оставить хотя бы напоминание о необыкновенном сне. Из тонкого льна сплела полотно, взяла кисть и принялась рисовать твой портрет. Но в мире не было красок, отразивших бы сталь твоих глаз, платину волос, чувственность губ и мрамор тела, обтянутый шелком. Кисть в моих руках не могла совершить чудо и нарисовать то прекрасное видение, что пригрезилось мне в ночи.

Тогда решила запечатлеть тебя так, как умела. Я вылеплю тебя, как скульптор.

И приступила к работе.

Я взяла беспокойный жар огненного жерла вулкана и спокойствие морских глубин, свободолюбие волка и грациозность пантеры, изысканность и гордость пум, властность и благородство льва, острый и проницательный орлиный взор, волнующий и бархатный шепот ночи, остроумие ветра, силу и упорство скал — так появилось твое тело. Я оплела его тончайшим слоем шелка — твоя кожа.

Спустилась на дно океана и взяла кораллы — твои губы. Первая земляника придала им сладость. Серое предгрозовое небо и серебро луны — твои глаза. Снег с горных вершин, купающихся в облаках, мягкий и шелковистый на ощупь — твои волосы. Дуновение свежести в жаркую летнюю ночь — твоя улыбка. Запах королевских роз, соленые морские волны, сладость клубники, свежесть дождя — твой аромат. Две самых ярких звезды с небосклона — таинственный блеск в глазах.

Я касалась твоих чувственных, мягких губ, мраморной твердости груди и живота, шелковых прядей волос, тонких черт и любовалась своим творением. Оно было волшебно. Но все же отчего-то блеск звезд в глазах казался искрящимся на солнце льдом, улыбка превратилась в ухмылку, а кожа была холоднее, чем воздух в ледяных просторах.

Мне стало страшно от той безжизненности, что ты источал, и я вновь отправилась в путешествие в поисках ответа, как мне сделать тебя тем самым видением из сна.

Как и в первый раз, мои поиски оказались тщетными. И тогда я обратилась за помощью к Луне:

— Помоги мне! — кричала я ей. — Я не могу видеть холод в его глазах! Я не выдержу этого и погибну! Что мне еще нужно сделать, чтобы он стал таким, каким я видела его во сне?!

И Луна ответила мне, сжалившись над своей дочерью:

— Ты никогда не оживишь его, — шептала она. — Никто не способен жить без бьющегося сердца в груди.

— Я дам ему половину моего!

— Но ты не сможешь дать ему главное — душу. Без нее тело — лишь оболочка. Мне жаль, — прошелестела Луна и исчезла за горизонтом, уступая место Солнцу.

Я не желала отступать. Мне больше не было жизни без тебя, странное видение. Я вырвала сердце из своей груди и, разделив пополам, вложила вторую часть в твою. Оно гулко забилось, разгоняя по телу кровь. Разгоралось пламя и согревало кожу, делая ее почти обжигающей.

Но, как и говорила Луна, этого было слишком мало.

Я взяла свою душу и острый нож. Стало страшно и тревожно, однако, не обращая внимание на тревогу, я принялась резать ее, маленькую, скорчившуюся от боли и слез. Передо мной лежали два окровавленных лоскута. И один из них я отдала тебе.

Ничего не произошло.

Свернувшись калачиком от невыносимых страданий искалеченной души, я лежала семь дней и шесть ночей. Ничто не могло вновь развеселить и порадовать меня: ни смешные зайчата, ни игривые лисята, ни песни птиц, ни сверкающие рыбки в зеркальной глади озер, ни ветерок, ни дубы, ни яркие цветы и шелк зеленой травы…

Наступила седьмая ночь. Я услышала уверенные шаги, тихое, почти неслышное дыхание. Усталые глаза распахнулись, я с трудом поднялась на ноги. Твой взгляд встретился с моим. Живой! Живой!

Я бегу к тебе, и ты сжимаешь меня в своих крепких объятиях.

В тот же миг исчезла боль, терзающая мою душу — она вновь стала целой, пусть ее вторая половинка все еще жила в тебе.

Ты согревал меня теплом, которое я подарила тебе. Половинки сердца бились в унисон, нас переполняло счастье.

Так родилась наша Любовь. Она сильнее всего на свете. Ведь почему Земля вертится? Потому что мы вместе.