Часы

Джон, ссутулившись, шёл вдоль автострады. Он никогда не был везунчиком, но сегодняшнее происшествие его вконец доконало. Это же надо было заглохнуть его автомобилю прямо на середине пути к дому! Хорошо, что солнце ещё не успело спуститься к горизонту, так, что не нужно было блуждать в потёмках в поисках ближайшей бензоколонки. Правда назойливая изморось портила всё настроение. Джон ухмыльнулся, представив, как вместо промозглого вечера могла быть глубокая ночь, а вместо мелкого дождика настоящая буря, а он, как герой фильма ужасов, натыкается на полуразвалившуюся заправку без признаков жизни. «Слава богу,» — подумал Джон: «в жизни такого не случается». И действительно, впереди его ждала чистенькая заправочная станция, на которой он частенько заправлял свой универсал. Совершенно, без происшествий он набрал номер эвакуаторской службы и объяснил ситуацию. Оператор скучным голосом сообщила, что ожидать стоит около часа.

— Здравствуйте, мистер Стивенсон, — мужчина обернулся. Сзади стоял, вытирая руки, работник заправки. Его добродушная улыбка казалась особенно ослепительной на фоне чёрной кожи.

— А, Рон, здравствуй, — попытался мужчина изобразить дружелюбие, но у него плохо вышло. Джон никогда не был хорош в актёрском деле даже на таком мелком бытовом уровне. Может, поэтому ему не досталось то повышение? Побольше фальшивой радости, восторгов и доброжелательности, и босс бы с удовольствием предоставил ему кресло менеджера. «Стивенсон, вы — хороший сотрудник, но на этом посту необходимо уметь располагать к себе людей,» — очень верно подмечено. Джон совершенно не умел заводить друзей, даже приятелей. Непонятно откуда вообще они у него брались. Может, люди вокруг него испытывали чувство жалости или были также одиноки, как Рональд, что с большой охотой сами тянулись к нему. Версий могло быть множество, но ответа мужчина найти не мог. А может, он знал ответ, но, просто, не хотел его признавать, — как дела на работе?

— Всё хорошо, мистер Стивенсон. Вам как обычно? — Джон нахмурился. Он всегда хмурился, когда собирался рассказать кому-нибудь о своих неприятностях. Складывалось ощущение, что грозным видом он хотел отогнать эти самые неприятности прочь.

— Я сегодня без машины, Рон, — выдавил он, наконец, из себя. Сказать честно, это далось ему нелегко.

— Надеюсь, ничего серьёзного, мистер Стивенсон? — обеспокоенно поинтересовался Рон.

— Нет, небольшая поломка. Эвакуатор уже в пути, — поспешил успокоить друга Джон. Друга? С каких пор один друг обращается к другому «мистер»? Рональд никогда не называл Джона по имени, хотя они были знакомы уже около десяти лет, пусть и общались только здесь, на заправочной станции. Периодически короткие разговоры прекращались в долгие задушевные беседы, в которых Джон, в основном, жаловался на жизнь, а Рональд давал ему парочку советов, как исправить положение. Странно, но приятели всегда находили Джона, работая в подобных местах: мексиканец-уборщик в закусочной, пожилая продавщица цветов на углу его дома и, конечно, Рональд — темнокожий работник заправки. Они никогда не проведут уикенд вчетвером, не устроят барбекю, не сходят в бар, и Джона вполне устраивало подобное положение дел. Он не любил шумных вечеринок и дружеских посиделок. Раз в месяц он выбирался в какое-нибудь приятное и тихое местечко, чтобы посидеть в одиночестве и подумать о своём.

Сейчас Джону тоже хотелось побыть в одиночестве. Он вымученно улыбнулся, выбирая дежурную фразу, но от нежелательной показательной учтивости, его спас хозяин внедорожника, который нервно просигналил, явно выказывая своё недовольство тем, что его уже минуты три как не обслуживают.

— Всё наладится, мистер Стивенсон, — Рональд бодрым шагом направился выполнять свою работу, а Джон посмотрел на часы. Прошло около пятнадцати минут с момента вызова эвакуатора. Мужчина вздохнул и двинулся с места, решив побродить вокруг заправки, чтобы убить время. Дождь всё ещё моросил, но Джон уже начал привыкать к этому. Он вообще ко всему быстро приспосабливался, с лёгкостью вливаясь в любую ситуацию, и становился незаметным. Мужчина вообще считал, что незаметность — это лучшее качество для любого человека наряду с трудолюбием и отсутствием амбиций. Нужно быть довольным тем, что есть и не желать большего. Из этих глубоких размышлений, Джона вырвал странный звук. Он остановился, прислушался. «Тик-тик-тик» раздавалось откуда-то снизу. Джон взглянул под ноги. В редкой, жёлтой траве влажно поблёскивали небольшие потемневшие от времени карманные часы. Обычно, Джон прошёл бы мимо, отметив про себя, что хозяин часов совершенно невнимательный субъект, но сейчас ему нестерпимо захотелось поднять бесхозную вещь и положить в карман. Тиканье почему-то завораживало его, блестящая поверхность манила, призывала коснуться, соблазняла, как опытная куртизанка. Несколько секунд Джон стоял неподвижно, не отрывая взгляда от часов. В конце концов, он решился и протянул руку.

Домой он ехал в приподнятом настроении. На заправочной станции, наконец-то, вспомнили, что Джон — постоянный клиент, которому положена приличная скидка, а эвакуатор любезно доставил автомобиль прямо к заправке без дополнительной платы. Похоже, что находка начала приносить Джону удачу.

Дверь в его маленькую однокомнатную квартирку открылась без привычного скрипа, но мужчина слишком устал, чтобы обратить внимание на подобную мелочь. У потрёпанного кофейного столика Джон остановился, сунул руку в карман и аккуратно, будто боясь сжать ладонь слишком сильно, достал свою находку. Даже здесь, в его скромном жилище, часы источали тонкий запах изысканной старины. Он рассматривал часы, восхищаясь тонкой работой мастера. Казалось, что часовщик вложил душу в предмет в момент его создания, не иначе. Как он не заметил раньше этого причудливого орнамента на крышке, такого запутанного и такого прекрасного? Джон решил, что это всё из-за солнечного света. Определённо. Солнце, боясь потерять своё помпезное великолепие перед изысканностью этих часов, нарочно светило слишком ярко, ослепляя его, чтобы он не заметил этой прекрасной вещи, но план светила провалился. В темноте, разбавляемой скромным светом луны, часы, наконец, раскрылись. Раскрылись для него одного. Джон ласково провёл указательным пальцем по ободку. Он почувствовал, что металл потеплел. Впервые за долгие годы Джон заснул спокойным и умиротворённым. Правда, среди ночи ему показалось, что он услышал непривычно громкое "тик-тик-тик", но звук был непродолжителен, и мужчина быстро провалился обратно в сон.

С утра пятницы у Джона началась новая жизнь. Казалось, что его ангел-хранитель, наконец, решил вернуться к своим прямым обязанностям. Джон делал непривычные для себя вещи: он порхал по офису, весело болтая то с тем, то с другим. За один день он смог совершить целых три удачных сделки — больше, чем за весь месяц! К концу дня босс вызвал его к себе и сообщил, что он был впечатлён и очень рад тому, что Джон внял его советам. С понедельника Джона ждало повышение.

Домой мужчина вернулся за полночь и изрядно навеселе. Не разуваясь. Он плюхнулся на кровать. Та недовольно скрипнула. Джон ухмыльнулся. Он может с лёгкостью выкинуть эту развалюху и купить что-нибудь получше. И почему он раньше этого не сделал? Ах, да. Эта кровать всегда была его, с самых первых дней, и он не хотел расставаться с этим ветхим носителем воспоминаний.

— Зачем держаться за прошлое, Джонни? — Вслух он поинтересовался у самого себя. И что, что в детстве кровать казалась спасительном кораблём, убежищем от бугимена? И что, что именно на ней он лишился девственности? Это ничего не значит. Это, просто, кровать, не более. С этими мыслями Джон потянулся в карман и бережно извлёк оттуда свою заветную находку. Он всё больше убеждался, что именно эти часы приносят ему удачу. Засыпая, он снова услышал слишком громкое " тик-тик-тик".

Воскресенье выдалось весьма и весьма приятным. Джон проснулся бодрым, полным сил и жутко голодным. Содержимое холодильника разнообразием не порадовало, поэтому Джон решил после посещения ванны отправиться в супермаркет. Раньше он практически никогда не ходил по утрам по магазинам, уж тем более за тем, чтобы купить что-нибудь к завтраку, но сегодня он был в совершенно ином расположении духа. Джон быстро собрался и вышел за порог, не забыв прихватить с собой свои карманные часы.

Погружённый в свои мысли Джон бродил среди полок супермаркета, как вдруг он почувствовал, что наткнулся на что-то, и это что-то упало на пол. Он удивлённо посмотрел перед собой, и увидел молодую женщину, сидевшую на полу и потирающую запястье. Она была одета в красное короткое пальто, на голове у неё был кокетливо сдвинут на бок вязаный берет. Длинные слегка вьющиеся светло-каштановые волосы струились по плечам. Миловидное личико сморщилось от боли. Джон словно впал в оцепенение, которое спало только тогда, когда большие карие глаза устремили на него полный непонимания взгляд:

— Мисс, — засуетился Джон, бросившись к ней, помогая подняться, — о, простите меня, мисс! Я такой неуклюжий боров! Я совсем утонул в своих мыслях.

— Думаю, что такому человеку, как вы есть где утонуть, — Джон хотел было развернуться и уйти, оскорбившись, но с большим удивлением заметил, что эта красивая молодая женщина улыбается ему. Ему! Мужчине, которому женщина улыбнулась в последний раз, когда та была на смертном одре. Его бабушка его очень любила, и он тяжело перенёс её смерть. Она была единственная, кто не требовал от него ничего, кроме откровенности, — хотите, я помогу вам с покупками? Меня зовут Эмили.

— Джон, — с каждой секундой Эмили казалась ему всё более привлекательной. Через несколько недель ухаживаний, нежных поцелуев, прогулок и обсуждений работ Сальвадора Дали и Рембрандта, он решился позвать её к себе, не надеясь ни на что. Он почувствовал, что обрёл крылья, когда услышал заветное:"я зайду вечером". Их первая ночь была наполнена чувственностью, страстью и Джону казалось, что он прикоснулся к таинству.

— Я люблю тебя, — сорвалось с губ Эмили, когда они лежали вместе на старой поскрипывающей кровати. Она сама испугалась того, что сказала, но Джон, нежно коснувшись её щеки, развеял все сомнения. За окном дребезжал рассвет, солнечные лучи уже проникали в комнату. Она засмеялась, легко соскочила с кровати, собираясь сварить им двоим их любимый кофе, и не заметила, как задела старые карманные часы, лежавшие на прикроватной тумбочке. Джон с ужасом на лице наблюдал за тем, как часы звонко упали на пол, как отлетела задняя крышка, как разлетелись во все стороны шестерёнки.

— Прости, прости, любимый, — Эмили прижала тонкие пальчики к губам, — мы купим тебе новые, правда? Нет, лучше зайдём в антикварный магазин и выберем тебе самые красивые, — последней фразы Джон уже не слышал. В нём кипела ярость. Эта женщина разбила радость его жизни. Он взял тяжёлую лампу в правую руки. Эмили начала пятиться. Она что-то быстро говорила, потом закричала. Он оборвал её крик, с силой опустив ей на голову лампу. Он ударил ещё несколько раз, пока женщина не затихла. Затем он опустился на колени и замер.

Когда полиция взломала дверь, солнце уже ярко освещало старую кровать, разбитые часы и пол, залитый кровью. Офицер окликнул Джона, но он не отозвался. Напарник офицера осторожно приблизился и дотронулся до обнажённого плеча мужчины, и Джон начал хохотать.

Хохочущим и голым его вывели из маленькой квартиры. В подъехавшей карете скорой помощи для него уже была приготовлена для него смирительная рубашка. Теперь она станет его одеждой до конца жизни. Тем временем, в квартиру на пятом этаже вошли двое.

— Что скажете на это, детектив Харрисон? — Спокойно поинтересовался мужчина с благородной проседью в волосах, одетый в хороший костюм, шляпу, лаковые чёрные туфли, опирающийся на трость с серебряным набалдашником.

— Психом больше, психом меньше, — пожал плечами суровый детектив, — жалко девушку. Надо было послушать вас раньше, мистер Веллингтон.

— Сделанного, не воротишь, — пожал плечами в ответ мистер Веллингтон, — думаю, нам стоит уйти.

— Да, пожалуй, вы правы. Состав преступления на лицо, и мои таланты не понадобятся, — кивнул Харрисон.

— После вас, — мистер Веллингтон отошел от прохода, пропуская детектива вперёд. Он дождался, пока Харрисон повернётся к нему спиной, нагнулся и протянул руку, ладонью вверх к разбитым часам. Со всех углов комнаты к ним покатились маленькие шестерёнки. Они сами вставали на место. Сама присоединилась задняя стенка, восстановилось стекло. Целенькие часы прыгнули в руку к мистеру Веллингтону. Раздалось громкое "тик-тик-тик". Мужчина с грустью осмотрел комнату, взглянул в окно на утреннее солнце, и вышел.

Дверь закрылась без скрипа.