Бабочки

Бабочка — символ души, бессмертия, возрождения и воскресения,

способности к превращениям, к трансформации,

так как это крылатое небесное существо появляется на свет,

преображаясь из мирской гусеницы.

***

Этим летом на улице можно было наблюдать невероятное количество бабочек. Бросив беглый взгляд в окно, я видела, как, по меньшей мере, десяток этих невесомых существ с огромными бело-голубоватыми крыльями порхали в воздухе. Они кружились, подлетали к окну, опускались на траву, но в тот же миг взлетали, будто их уносил ветер, и продолжали свой бессмысленный хоровод.

В тот день я шла домой с подругой. Разговор не клеился, как, впрочем, и наши отношения все последние несколько лет. Мы проходили по нашей тихой узкой улочке, находящейся вдалеке от центра города. За несколькими частными домами начинался пустырь, а еще дальше — лес, сейчас мы не спеша шли мимо этого пустыря, чтобы повернуть на свою улицу.

Вечерело. Блики заходящего солнца приятно грели лицо. Редкие деревья шелестели листвой, ветерок перебирал наши волосы.

— Так тихо здесь… — нарушила молчание моя подруга.

Я улыбнулась:

— Да, и такая погода хорошая…

Подруга усмехнулась:

— А, по-моему, не очень, лето ведь все-таки, могло бы быть потеплее.

— Кому как…

Мы снова замолчали, я вспомнила, как несколько лет назад мы с ней на этом пустыре жгли костер, жарили картошку… И обсуждали, как здорово было бы вместе убежать из дома. Сейчас казалось, что это было вовсе и не с нами.

— Что-то мы в последнее время только о погоде и говорим. Замечаешь? — подруга посмотрела на меня с какой-то укоризной.

Я отвернулась.

— Не знаю. Может быть.

Даже не слышно пения птиц. Но такая тишина… И столько бабочек вокруг! Некоторые словно играют, парами кружатся в воздухе, в лучах заходящего солнца.

— Помнишь наш класс? — вдруг спросила подруга задумчиво. — Знаешь сейчас кого-нибудь из них?

После того, как мы пару лет назад окончили школу, все разъехались, кто куда. Я ни с кем не поддерживала отношений после этого, а иногда бывает так жаль…

Решаюсь спросить, хоть и не собиралась говорить с ней об этом. Но надо же о чем-то говорить, так почему не об этом?

— Помнишь Тома?

— Томаса Борски? — она поднимает брови и пожимает плечами. — Помню, конечно.

— Знаешь что-нибудь про него? Как он сейчас? — отворачиваюсь и смотрю на небо, чтобы она не подумала, что меня что-то волнует.

На мою блузку садится огромная белая бабочка. Я успеваю заметить, что ее прозрачные крылья по краям размыто-голубого цвета, с черными прожилками.

— Не в курсе… А что? — чувствую ее выжидающий взгляд на себе.

Так и думала.

— Да ничего.

Слышу, как она тихо усмехается:

— Ясно, ясно. Я еще в школе видела, как ты на него поглядывала. Все еще не забыла, значит?

— Да нет, что за ерунда, — качаю головой. — Просто спросила, со школы о нем ничего не слышно.

Сама виновата, ну зачем было спрашивать? Вот ведь…

— Да? Ну ладно, а то я думала…, — подруга тоже отворачивается, не закончив фразу.

Все еще так думает. Вот что я ненавижу в наших отношениях — один делает вид, что говорит правду, другой делает вид, что верит. И всегда так было.

— Столько бабочек в этом году…, — нужно сменить тему.

— Кого? — в ее голосе чувствуется испорченное настроение.

— Бабочек.

Качает головой:

— Я не заметила.

Вспоминаю этот разговор, он был несколько дней назад.

Интересно, где сейчас Том? Мой бывший одноклассник. Помню, как мы бросали робкие взгляды друг на друга все школьные годы. Но больше ничего. Куда он поступил, где живет? В школе мы оба были не особо общительными, поэтому неудивительно, что он никому не сообщил, куда уехал. Впрочем, обо мне тоже мало кто знает.

Зато интернет знает почти все, почти обо всех. Почему мне раньше не пришла в голову эта идея? В социальной сети нахожу его без проблем. Если не напишу ему, то хоть узнаю о нем что-то.

Я не люблю его. Просто иногда казалось, что если кто-то и мог бы понять меня, то он это он. Я не буду говорить «во всем мире», потому что мир огромен. Но из тех, с кем я знакома, только он всегда вызывал у меня желание поговорить с ним обо всем, что меня волнует. Хотя прошло время, да мы никогда и не общались. Возможно, это иллюзия. Возможно, это и есть любовь.

Его страница не обновлялась уже год. Как и моя, да, мы с тобой точно родственные души.

У него совсем мало друзей, опять же, как и у меня. Несколько цитат, пара анекдотов, которые так никто и не прокомментировал. Но последняя запись меня удивляет. Это стихотворение.

Ты прав. Одним воздушным очертаньем

Я так мила.

Весь бархат мой с его живым миганьем —

Лишь два крыла.

Не спрашивай: откуда появилась?

Куда спешу?

Здесь на цветок я легкий опустилась

И вот — дышу.

Надолго ли, без цели, без усилья,

Дышать хочу?

Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья

И улечу.

А. Фет

Странно. Некоторое время смотрю на его фото на странице. Большие серые глаза, всегда такие серьезные; вьющиеся каштановые волосы. Он тоже почти никогда не улыбается на фотографиях.

Нет, странно это, закрываю страницу и выхожу из комнаты. Вечер, дома прохладно. За окном еще светло, я так люблю этот теплое вечернее солнце и приятный запах, разлитый в воздухе.

Выхожу на кухню, в которой повис синеватый полумрак. Не хочу включать свет. Сажусь на скрипучий стул возле окна. Солнце, темно-красное, почти лежит на линии горизонта, утопая в сизо-алых облаках. Красиво, но почему-то так гнетуще это выглядит…

Из комнаты раздается звонок телефона. Такая неприятная мелодия, обязательно надо будет ее сменить.

— Алло, мам.

— Здравствуй, дочка. Ты собираешься приехать в эти выходные? — ее усталый голос в трубке я теперь слышу чаще, чем когда я жила дома.

— Да, конечно, собираюсь.

— Знаешь, у нас ремонт, грязь, так что…

— Я могу помочь, когда приеду.

— Ты приезжай лучше через неделю, на следующие выходные, — она очень старается говорить доброжелательно.

— Мам… Почему ты не хочешь, чтобы я приезжала?

В трубке раздается искусственное покашливание, после паузы она отвечает:

— Конечно, я хочу, но… А как у тебя с финансами? — она делает вид, что это уже другая тема.

Что-то заставляет меня выдавить, что все нормально. Звучит достаточно правдиво.

— Вот и отлично, если тебе деньги пока не нужны… В общем, ты, конечно, приезжай, если захочешь… Но мы пока не сможем тебе дать денег, в общем… — она вздыхает, ей сложно говорить со мной об этом.

Мне ее бывает так жалко в такие моменты, она ведь не должна мне ничего, а я не виновата, что студентку-второкурсницу не принимают на работу, особенно в нашем маленьком городке, где с работой неважно.

— Ничего, мам, я же говорю, у меня есть деньги. И я, наверное, действительно не смогу приехать, у меня много заданий. А у вас ремонт, я только мешать буду.

Я знаю, что нет никакого ремонта, потому что на ремонт тоже нужны деньги. Скомканно пожелав друг другу удачи, мы прощаемся. В ее голосе чувствуется облегчение.

А я чувствую облегчение от того, что наконец научилась не расстраивать ее.

Согрев себе чай, ухожу в свою комнату. Вчера я была в библиотеке и мне на глаза попалась большая энциклопедия насекомых. Очень странно, но в ней не было таких бабочек, которые роями вьются на улице. А за окном их даже сейчас очень много, хотя солнце почти зашло. Задумчиво пью горячий чай, неожиданно пугающе раздается звонок в дверь.

На пороге стоит моя подруга и буравит взглядом пол. Сухо поздоровавшись, она просит принести книгу по экономике, которую давала мне несколько дней назад. Я быстро нахожу книгу в своей комнате и отдаю ее подруге, она прощается и, развернувшись, уходит. Облегчение.

Вот такая у нас дружба, лучше б ее вообще не было. Возвращаюсь к недопитому чаю, думая о том, что очень неплохо было бы все-таки узнать, куда поступил Том. Даже если он учится в другом городе, как здорово было бы сейчас набрать его номер и поговорить, хотя бы о всякой ерунде. Да о чем угодно, просто как хотелось бы услышать голос человека, который не притворяется, что рад твоему звонку.

За окном темнеет, последние блики солнца гуляют по блестящей крыше соседнего дома. Из моего подъезда выходит подруга, вместе с моей соседкой она садится на лавочку и они что-то оживленно обсуждают, изредка смеясь, а потом уходят со двора.

Ну почему у нас с ней так не получается? Как жаль, что мы поступили в одно учебное заведение, теперь приходится терпеть это издевательство над дружбой.

Я открываю окно, впуская свежий вечерний воздух и далекий шум машин. Как ни странно, впервые этот шум меня нисколько не раздражает, какое-то странное спокойствие я ощущаю впервые за несколько дней. Опустевший дворик, несколько кустов сирени возле лавочки, стоящей в углу нашего дома, располагающегося буквой «Г». Эта тишина словно разлита в воздухе, и сейчас вместе с легким дуновением ветра она опускается на все, что здесь есть — пригретые солнцем крыши, колышущиеся кусты сирени под окнами, маленький уютный дворик в тени. И совсем нет людей. Никого.

В теплом воздухе постепенно сгущаются сумерки. Уже ночью, лежа в постели, я смотрю на небо, которое сначала не торопится темнеть, а потом вдруг резко начинает наливаться солнечными лучами — вот и рассвет. Если я и засыпала этой ночью, то лишь на мгновения, однако время прошло незаметно, не то, что в другие бессонные ночи.

Я встаю, и таким странным кажется, что уже наступил новый день. На душе легко, и сердце замирает в предчувствии чего-то хорошего… Может, стипендию дадут на неделю раньше, или я узнаю номер Тома?

Весь дом залит светом, я выхожу на кухню, включаю газ и ставлю чайник, завариваю крепкий черный чай с лимоном. С горячей кружкой ароматного напитка выхожу на балкон, как хорошо, что он находится с солнечной стороны… Утром так прохладно, но ветер теплый. Вместе с золотистыми облаками медленно поднимается солнце над домами, еще спящими в тени. Долго смотрю вдаль, на кремово-розовый горизонт. Чай остыл. В воздухе витает какой-то странный незнакомый запах. Взгляд падает на пачку сигарет, лежащую на облупленном подоконнике. Я ведь уже неделю, как бросила… Ну а зачем, собственно? От одной ничего не случится. Где-то здесь были и спички…

Откуда-то издалека я вижу прозрачные белые крылья, одна бабочка садится ко мне на плечо, едва подрагивают ее крылышки с черными прожилками…Отвернувшись от ветра в темноту дверного проема, чиркаю спичкой; и как-то близко, но в то же время отдаленно слышится будто бы раскат грома. Я не успеваю обернуться, но это и не нужно — со всех сторон опускаются эти воздушные создания, их так много, что я ничего не вижу вокруг… Последней мыслью проносится: «Жалко, что я забыла выключить газ»…

Этим летом невероятное количество бабочек порхают в воздухе, словно купаясь в волнах ветра и подставляя свои воздушные крылья солнцу. Но не все могут увидеть их. Это беспечное порхание — словно мелодия гармонии, беззвучная и вечная…. Особенно когда ты становишься одной из них. Ничего больше нет, кроме этих больших прозрачных трепещущих крыльев, и здесь — где угодно — они все наполняют светом. Воздух держит нас, мы с Томом плывем в мириадах светлых бликов, а лучи солнца проходят через прозрачные крылья с голубым отливом — таким же лазурным, как небо. Том в прошлом году утонул в море, катаясь на катере. Он рассказал мне, что это произошло в такой же солнечный день, как и этот, когда мы встретились вновь, уже навсегда.