Ветер, розы и ожидание

Чёрная птица зигзагами рассекает свинцовое небо. Мне страшно смотреть на неё даже через оконное стекло. Она пролетает близко и словно чертит по небу знаки. На подоконнике цветок. Я протягиваю руку. Он опускает голову и плачет мне в ладонь. Одна слезинка, две, три. Как жалко, сердце щемит от грусти. Вспышка молнии и чёрная птица рисует новую букву. Ещё вспышка и ещё буква. Возможно, я уже могу прочитать слово целиком, но слёзы капают в ладонь, я наклоняюсь к цветку и шепчу:

— Не плачь.

Поднимается ветер, полыхают молнии, скоро пойдёт дождь. Птица рисует в полёте знак бесконечности и неожиданно летит в мою сторону. Мелькает мысль: 'Она разобьётся!'. Всего одно мгновение я вижу блестящий глаз и хочу зажмуриться. Но не успеваю. Вижу, как чёрная тень пролетает сквозь стекло и больно хлещет меня крылом по щеке.

* * *

— Кать, очнись! Катька!

Это сосед и друг детства Артёмка бьёт меня по щекам. Ну и силушка у моего друга, мог бы и полегче.

— Катенька, ты жива, — радуется он. Какое счастье, наконец-то заметил! Хлопаю ресницами и оглядываюсь по сторонам. Почему в комнате так темно? Который сейчас час?

— И где Мишка? — последний вопрос задаю вслух.

— Ищет фонарь. Свет погас, и ты отключилась. Сейчас позову. Мишель! Она очнулась.

Мишка ещё один друг детства, третий в нашем дружном треугольнике. Вообще-то, мы неплохая команда, вместе нам весело, мы редко ссоримся и при необходимости помогаем друг другу. На этот раз помощь потребовалась мне. Память частично возвращается, всплывают странные подробности:

— Свет погас, когда ты...

— Да. Когда я предложил тебе креститься, — голос у Тёмы спокойный, излишне спокойный. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — я даже не знаю, что говорить, в голове полный сумбур. — И где, всё-таки, этот защитник австралийских лемуров?

Этой шутке про лемуров уже сто лет. Мишель торжественно объявил себя их защитником, когда наша классная дама сказала, что в его внутреннем мире совершенно отсутствуют идеалы гуманизма.

— Ну, слава Богу, ты в порядке! Знаешь, здорово ты нас напугала.

На пороге появляется Мишка, как всегда в своей чудной одежде и в бондане, с папиным дорожным фонариком.

— Батарейки сели, — сообщает он. — Свет совсем тусклый. Кать, ты как?

Откуда в Мишкином голосе столько неприкрытой тревоги? И почему Артём не подшучивает над удачной Мишкиной находкой? Да что с ними происходит? Никогда не видели, как девушки падают в обморок? Тоже мне, событие! Или они не знают моё отношение к сантиментам? Что-то здесь не так, оба молчат.

— Давайте по-порядку, — решаю я. — Рассказывайте, что произошло, я ничего не помню.

— Совсем ничего? — недоверчиво спрашивает Тёмка. Мишка просто свистит, выражая недоумение, смешанное с облегчением.

— Совсем, — вру я, потому что помню последние Тёмкины слова: 'Завтра крещение. Согласна? Просто скажи 'да' или 'нет'?' И, разумеется, я помню свой ответ. Но это ничего не проясняет.

— Давай так, Кать, — берёт на себя инициативу Артём. — День рождения свой ты помнишь?

— Дату? — мне смешно, но лица у ребят, вижу даже в темноте, совсем не весёлые. Ладно, шутки в сторону. День рождения я отлично помню. Он был… Ну, вот совсем недавно. Вчера? Позавчера? Приходили гости, много гостей.

— Неделю назад, — произносит Мишка тоном мудрой пифии. Очень надеюсь, что это очередная шутка. А если нет? Я забыла целую неделю из своей жизни? Где же я была? В коме?

— Ты была дома, но, по-моему, не в себе, — в каком-то из ящиков стола Тёмка нашёл свечу и шарит по карманам в поисках зажигалки. — И вообще, я сильно сомневаюсь, что это была ты. Катя, да не Катя.

Свеча загорается и уютно освещает комнату. Вот теперь я вижу, насколько устали мои друзья. Трудно представить, что произошло за эту неделю, но они начинают рассказывать, и я вспоминаю.

* * *

За несколько дней до дня рождения мне с трудом удалось уговорить родителей поехать в Турцию. Шестнадцать лет один раз в жизни случается, хочется праздника, а значит, очень хочется, чтобы никто не мешал. Выслушав массу ценных советов и указаний, я получила в свое распоряжение пустую квартиру и две недели полной свободы. Как я летала по комнатам, наводя порядок, надо было видеть. Из двух огромных зеркал на меня поглядывало счастливое юное создание в красном халате и в мамином фартуке. Девушка я совсем не романтичная и не знаю, зачем судьбе было угодно наградить меня голубыми глазами. С этим невинным голубым взглядом я выгляжу слишком уж беспомощной. Как одуванчик перед ураганом. Подумав об этом, я вздернула перед зеркалом носик. И вдруг почувствовала лёгкое прикосновение к волосам, где-то на уровне лопаток. Разумеется, я видела себя в зеркале и видела, что никого за моей спиной нет. И всё же… Прикосновение лёгкое, как дыхание, но осязаемое. А дальше… я обернулась и… на меня налетел порыв ветра.

* * *

Ветер и солёные брызги на губах. Темно, но волны шелестят:

— Катерина...

Ноги в воде, над головой беззвёздное небо. Чувство восторга, сладкое головокружение.

— Катерина, Катерина..., — воздух обнимает, волны лижут ступни. Откуда голос? Отовсюду! — Катерина… Я иду к тебе. Я близко.

Мурашки по коже и нетерпение — кто ты? И где я? Необъятный океан под ногами дышит. Слова или его дыхание долетает до ушей?

— Этот мир тебе тесен. Любишь ли ты иное? Я открою тебе другие миры...

Другие, другие… сердце замирает, таинственная ночь уступает место полоске света на горизонте. Зачем мне другие, если этот так прекрасен?

— Я близко...

* * *

Сколько длилось мое видение? Одну минуту, десять? Не могу сказать. Но волны невозможного счастья и ощущение приближения таинственного продержалось весь вечер. Я и головой трясла и глаза терла, но наваждение не проходило. Чей голос я слышала, кто идёт ко мне? Устав думать, я махнула рукой. И что только не привидится экзальтированной молодой особе? Правда, чем-чем, а впечатлительностью я никогда не отличалась. Ну, да ладно, всякие галлюцинации бывают.

На следующий день вспоминать вчерашнее приключение уже не хотелось. Утром не хватало времени, а к двум часам пришли первые гости. День рождения получился просто классным! Цветы, море цветов и торт, который испекли подружки. Я уже не говорю о подарках, кончилась эра мягких игрушек и наконец-то мне подарили кучу нужных флэшек, целых пять. Перебор с флэшками всех повеселил, поэтому органайзер и забавный автоответчик пришлись идеально в тему. Я порхала вокруг стола и допорхалась до полного изнеможения. Устав смеяться и проводив гостей, я без задних ног рухнула в постель. Промелькнула мысль о горе немытой посуды, но на сегодня мои силы кончились. А Турция далеко.

* * *

Качели отрываются от земли и летят в небо. Ах! И скольжение вниз. Трава всё ближе, но только миг отделяет её от нового взмаха качелей. Волшебное чувство, немного страшно, но веселье, бесшабашное веселье, сильнее страха. Ах! И новый взмах, новый головокружительный полёт. Главное — крепко держаться за увитые плющом верёвки. Ах! Что за непередаваемое чувство! Ещё, ещё! Пожалуйста!

— Катерина.

Знакомый голос. В такой радостный, солнечный день ему здесь не место. Восхитительный спуск и "ах!", новый подъём. На пике подъёма к моему лицу успевает подлететь бабочка. Желтая лимонница, милое создание.

— Катерина, разожми пальцы. Я подхвачу тебя, и мы полетим.

Разжать? Тогда неминуемое падение. Нет, нет!

— Разве ты не мечтала летать? Ты умеешь. Не бойся, отпусти верёвки.

Земля приближается и снова удаляется. Хочется поверить. Но я даже не вижу обладателя голоса.

— Доверься мне, Катерина.

Непонятно, но пальцы начинают скользить по верёвкам, и неведомая сила отрывает меня от качелей. Чёрный плащ укрывает меня, и в темноте я с ужасом понимаю, что мы падаем. Падаем и сейчас разобьёмся.

* * *

Мало мне галлюцинаций, теперь ещё появились и сны о загадочном незнакомце. К тому же невидимом. Но должна признаться, такого сильного волнения я в своей жизни ещё не испытывала. Кто он, откуда? И почему я была готова разбиться с ним вместе? Ведь в последний момент я поняла, что ни на какие блага в мире не променяю его близкое присутствие. Всё, мне надо отвлечься.

Пальцы забегали по клавишам ноутбука. Вчера друзья сделали много фоток, интересно взглянуть. Первая же открывшаяся фотография повергла меня в транс. Это невозможно! В переполненной людьми комнате яблоку негде было упасть. А на мониторе только я, сижу за столом с бокалом в руке и глупо улыбаюсь. Глупо, потому что некому. Я лихорадочно пролистала остальные изображения. Нет, все гости на месте. И я в центре, виновница торжества. Вернулась к первой фотографии. Я одна. Но что это? Красные розы в вазе. Я точно помню, что Артём подарил мне белые, и я поставила его роскошный букет в эту вазу. А теперь розы изменили цвет. Фотошоп? Чья-то неумная шутка? Да, но кем и когда это сделано? Все ушли в два часа ночи, я осталась одна, закрыла дверь и легла спать. Потом сон… И вдруг я замерла в ужасе. Часы на стене показывали три часа ночи. Или дня. За окном темно, значит ночи. Но в это время я уже спала.

Я встала, чтобы пойти в комнату и посмотреть на розы. Белые! Кажется, у меня началась паника, и я закричала в трубку:

— Тёмка! Тёма, приходи ко мне!

И тут же набрала Мишкин номер:

— Миш, приходи, быстрее!

Моим друзьям не надо долго объяснять. Один из плюсов нашей дружбы. И их не надо долго ждать, мы соседи. Через пять минут звонок в дверь:

— Кать, у тебя пожар? — это Тёмка.

— Где горим, кого спасать? — это Мишка.

— Меня, — показала рукой на монитор. — От меня же самой.

Они по очереди посмотрели на экран.

— Ну, хорошо, ты славно пошутила, а зачем? — спросил Тёмка. — Теперь всем разошлёшь? А в чём прикол?

Не знаю, как сдержала себя. Я ведь тоже подумала о глупом розыгрыше. Просто разыгрывать некому:

— Я ничего не трогала. Проснулась и увидела. Тём, посмотри на розы. И на часы.

— Я что-то туплю, — вмешался Мишка. — Кто-то остался у тебя на ночь, и...

Артём смерил Мишку взглядом.

— С ума сошёл?! — разозлилась я. — Никого у меня не было! Тоже мне, Шерлок Холмс. Стала бы я вам тогда звонить!

— Так, Кать, успокойся, — вступился за меня Тёмка. — Вопрос: можно ли провернуть такую штуку с чужого компьютера? Мишель?

Мишка пожал плечами:

— Не знаю, не пробовал. В принципе, невозможного мало. Я пороюсь, выясню.

— Да, — сказала я. — Но на такие шутки нужно хотя бы минимальное время. А я перекачала фотки и тут же стала их смотреть. Потратила минуту. Мог ли шутник за минуту так постараться?

— М-да, — протянул Мишель. — Маловероятно. Совсем невероятно. Кать, а кто этот гусь в плаще возле двери?

Я перевела взгляд на экран и остановила дыхание. Возле двери в комнату родителей отчётливо виден силуэт высокого человека в длинном плаще. Немного размытый силуэт, но то, что это именно человек, сомнений не вызывает. Раньше его на этом месте не было, могу поклясться! И плащ, плащ...

— Ребята, спасибо, но я хочу побыть одна. Простите, мне надо прилечь. Что-то стало плохо.

Тёмка с Мишкой переглянулись. Я проводила их до выхода, выслушала обещания во всём разобраться и прикрыла за ними дверь. Едва мои руки опустились, реальность растворилась в прохладном, зыбком тумане.

* * *

Озеро. Тихо падают листья. С серого неба, на зеркальную гладь воды. Покой и тишина. Близко бесшумный лес. Чёрный, мрачный. Я его не вижу, но он там. Лес, в котором нет звуков, не поют птицы, не трещат ветки. Тишина обволакивает. Завораживает. Жёлтый кленовый лист плавно опускается на воду и кружится на месте. Среди прочих таких же, неподвижных, он яркое пятно. Маленький язычок пламени появляется на его середине и сначала это даже красиво. Но, вот, пламя разгорается, сворачивает лист, и он тонет, беззвучно исчезая под водой.

Порыв ветра. Оглядываюсь. Конечно, он здесь, мой незнакомец в тёмном плаще. И лес за его спиной. Ухает филин. Я вздрагиваю.

— Не бойся, — слова, как шёпот. — Этот мир один из множества, но он не опасен.

Красив! Как красив сотканный из воздуха человек. Едва видимый, прозрачный. Чёрные глаза притягивают меня. Одни, не отражающие свет глаза, совершенно не прозрачны. Мурашки по спине, горло перехватывает от восторга.

— Кто ты?

— Я тот, кто пришёл забрать тебя и сделать своей возлюбленной. Согласишься ли ты последовать за мной в мои миры?

Ноги подкашиваются, с трудом удерживаюсь. Соглашусь ли? Да может ли быть что-нибудь желаннее этого? Тону в его глазах.

— Дева, — на его губах появляется тонкая улыбка. — Я вижу, ты согласна. Твоё согласие придаёт мне сил.

— Кто ты?

Он приближается ко мне, бесшумный, как и весь мир вокруг. И красивый, как ни один земной человек. Тонкая кружевная паутина осторожно накрывает лес. Белые деревья сверкают и переливаются в наступивших сумерках.

— Называй меня Странником, — шёпот возле моего уха. Закрываю глаза, с трепетом жду прикосновения. Холодно. Рядом с ним невозможно холодно!

* * *

Что-то толкнуло меня. Та самая дверь, возле которой я застыла. В образовавшийся проём просунулась Мишкина голова:

— Кать, мне что-то не понравилось, как ты выглядишь. И дверь не защёлкнула, замок не повернула. Сама понимаешь, воры всякие.

— Убийцы, маньяки, — донёсся голос Тёмки. — Вот и я подумал, надо вернуться. Заходи, Мишель.

— Нет, с какой стати! — моему возмущению нет предела.

Но они спокойно зашли, не обращая внимание на мое "дружелюбие". Тогда я ещё могла рассказывать. И коротко поведала им историю своей встречи.

— Дева, — усмехнулся Мишка. — Не ожидал от тебя.

Я снова возмутилась:

— Возможно, юные девы не отличаются умом и осторожностью, но вы видели моего Странника? Нет? Тогда молчите!

Артём и так молчал, похоже, размышлял на тему 'и в чем подвох?'. Потом прошёл в комнату, и я услышала его удивлённое восклицание. Конечно, сразу вбежала следом. Белые розы осыпались, и последние листочки ещё кружились в воздухе.

— Нормально, — пробормотал он, оглядываясь на нас. — Как вы это объясните? К сведению — розы я покупал свежие.

— Да что объяснять! — Миша прошёл за нами и сел в кресло. — У Катюши контакт с другой цивилизацией. Парень из космоса или из параллельного мира втюрился в неё и теперь ухаживает. А тут ты со своими розами! Элементарная ревность.

Я растерянно улыбнулась. А Артём подумал и сказал:

— Мне почему-то кажется, это потусторонний парень. Дух. Приведение из прошлой жизни. Посмотри на его одежду. Инопланетные контактёры так не одеваются.

— Да откуда ты знаешь, как они одеваются? — возразил Мишка, но вынужден был согласиться. — Давай на него внимательней посмотрим. Что за гусь?

И в следующее мгновение закричала я. Фотография исчезла, вернее не исчезла, на ней появились мои гости, она стала обыкновенной.

— Спокойно! — отреагировал Мишка. — Я сфоткал экран на телефон.

Мы склонили головы, но кроме белёсого фона ничего не увидели.

— Странно, — пробормотал Миша. — Вроде, получилось. Этот потусторонний чел творит чудеса с техникой.

— Так, всё, — решил Артём. — Я Катю одну не оставлю.

И тут началось! Они не почувствовали ветер, а я почувствовала. Мои волосы разлетелись, а на губах появилась совсем другая улыбка.

* * *

Ветер кружит. И мы в центре воронки. Я вижу своего Странника. Красивые чёрные глаза, нечеловечески красивые, лишают меня воли. Рядом что-то кричат друзья, но я их почти не слышу. Мой любимый. Любимый?! Не знаю. Он легко, одной рукой, отбрасывает ребят к стене и жестом их останавливает. Они продолжают двигаться, но медленно, ужасно медленно. Как в замедленной съёмке. Ему подчиняется время?

Почему я не протестую? Воля не моя.

— Катерина, нам мешают.

— Да, — соглашаюсь я.

Ветер кружит по комнате. Цветы летают вокруг меня. Красные розы. И смех. Мой смех. Розы собираются в руках, колючий букет. Настолько колючий, что на ладонях выступают капли крови.

— Это подарок.

Да что мне до крови, если цветы от него? Прижимаю розы к груди. Больно! Но Странник улыбается. Его улыбка стоит дороже. Это мои мысли? Не знаю. Я жду невозможного. Ветер. Блаженство. Счастье. Боль. Я улыбаюсь.

* * *

Дальнейшие события помню плохо. Очнулась с кровью на руках и без цветов. Злая улыбка так и застыла на моих губах. Злая, я видела в зеркале. Мишку и Артёма я совсем не слушала. Они что-то говорили наперебой, но лишь отдельные слова долетали до моего сознания. Куда исчез мой Странник, когда он за мной вернётся? Прошло долгих шесть дней. Как же они тянулись! Я бродила по квартире, ела по привычке, пила из-под крана. Почти не разговаривала, отвечала односложно. Ребята по очереди дежурили возле меня, но меня это почему-то не волновало. Миша пару раз оттаскивал меня от окна. Но я не хотела выбрасываться, просто мне казалось, что за окном поднимается ветер, и я слышу тихий голос. Впрочем, как знать, скорее всего, я шагнула бы навстречу этому голосу. Не уверена, не помню. Несколько раз я пыталась выгнать друзей, но встречала решительный отпор и махала рукой. Какое мне дело до них, если тот, без кого я не хочу жить, покинул меня?

— Катя, поговори со мной, — на седьмой день услышала я голос Артёма.

Повернула к нему измученное лицо:

— Я тебя слушаю.

— Я всё знаю. Я ходил в церковь. Я разговаривал с отцом Александром. Не представляешь, сколько всего узнал!

— Ну и что? — неужели он не понимает, что мне безразлично? Я уже почти неживая.

— А то, что ты не первая. Ты...

Не успел Артём договорить, как я почувствовала долгожданный ветер. Его слова растворились в вихре, пропали. И я услышала голос, который желала слышать:

— Катерина, ты готова пойти за мной?

— Да! Куда угодно!

— Тогда скажи мне, — плащ укрыл меня с головой. — Ты должна сказать, что ты моя. Что принадлежишь мне.

Губы приблизились к моим губам. Ничего, кроме сумасшедшего восторга я не испытывала. И готова пить этот восторг бесконечно. Бесконечно!

— Я...

— Катя! — как сквозь ветер и плащ ворвался голос Артёма? — Катя, это морок, прелесть! Очнись, Катя! Я держу тебя за руку. Ответь мне.

Видение растворилось. Почему Странник отпустил меня? Я узнала позже. Друзья молились. Ради меня они выучили молитву.

— Катя, ты меня слышишь?

— И слышу и вижу, — я оттолкнула Артёма. — Что вы натворили?! Он ушёл из-за вас.

— Послушай, — Тёма даже не обиделся. — Мы с Мишкой ошибались. Странник не космический пришелец и не привидение.

— Кто он? — я хочу это знать. Ведь, кроме имени, мне ничего неизвестно.

— Только не волнуйся. Он бес. Тебе необходимо креститься. Поговорить с отцом Александром и креститься.

Тогда я ответила:

— Не знаю.

Слишком оторопела. И погас свет. Но сейчас я вспомнила чёрную птицу. Она прочертила в небе слово: 'ОТКАЖИСЬ'.

Мерцает свеча. Успокаивает. Отвлекает от невозможных мыслей. Но из глубин памяти звучат слова друга:

— Согласна? Просто скажи 'да' или 'нет'?

Я должна? Но я не могу. И мне страшно.

Да или нет?

Да или нет?!