Находка

Находка.

Вечерний город бурлил своей жизнью. Потоки машин рассекали дороги, как вода по руслу реки, создавая «заводи» в местах перекрёстков. Пешеходы в это время суток не сильно отличались от усталых водителей, спеша домой после трудового дня. Сосредоточенные лица, как маски на карнавале скрывали спрятанные внутри чувства. Редкие весёлые компании, разрывая унылую атмосферу вечернего понедельника своим смехом, спешили в бары и на дискотеки. Это студенты, или те, кому пасмурная погода начала трудовой недели не была помехой, чтобы оттянуться по полной программе, потратив пару-тройку тысяч на веселье. Их не смущал даже нудно накрапывающий, холодный дождик, назойливо пытающийся попасть в глаза, подгоняемый ветром.

— Бабуль, смотри монетка!- девочка лет пяти попыталась было нагнуться к неглубокой лужице на асфальте, где под светом фонарей заметила призрачный отблеск, метала.

— Не подбирай денюшки на улице. – Взяв внучку за руку, женщина потянула её в сторону.

— Пойдём Анечка, скоро мама придёт. В такую погоду ты можешь простудиться.

Девочка покорно побрела за бабушкой, грустно оглядываясь на холодную лужу.

Не далеко от этого места, находился детский сад, и по этому, не прошло и пяти минут, как к лужице, размахивая пластмассовой саблей, и что-то вереща, подбежал мальчик. Он с азартом разбежался, и прыгнул резиновыми сапожками в воду. Брызги полетели в разные стороны.

— Ба-бам! – Прокомментировал он свой поступок.

— Лёша! Да, что же это такое? Вылези из лужи, немедленно! – мама Лёши, оторвалась на секунду от разговора по телефону, чтобы отчитать сына.

Мальчик, весело размахивая саблей, топнул ещё пару раз ногой, расплёскивая воду, и проверяя на герметичность новые сапожки, как кузнечик выпрыгнул на влажный асфальт. Взмахнув рукой, чтобы удержать равновесие, он выронил саблю. Та полетела обратно в мутную, теперь уже, воду. Нагнувшись за игрушкой, Лёша остановился, и, как будто на секунду позабыв о ней, присел на корточки, заметив блестящий кругляшек. Монетка номиналом в два рубля, блестевшая, как новенькая, тут же перекачевала в карман ребёнка.

— Ура! – Вскочил малыш. И как будто одержал, великую победу, размахивая мокрой саблей, принялся расплёскивать лужицы поменьше.

Мать, видя безобразия сына, быстро попрощалась с собеседником, и взяла его за руку.

— Посмотри на себя сынок! Ты весь мокрый. – Сокрушённо пожаловалась она – Пойдём быстрее домой, не хватало ещё, чтобы ты простыл.

С этими словами она повела Лёшу по унылым, мокрым улицам, домой. Мальчик, не обращая внимания на мамино ворчание, скакал по ручейкам, скатывающейся к дренажу воды, и пытался дотянуться своим, грозным, пластмассовым оружием, до потерявших листья кустов.

***

— Да, представляешь, бледный весь. Аппетита нет. Совсем ничего не кушает.

Ольга грустно посмотрела в свой стакан с чаем. Сидящая напротив неё мать, погладила её плечо.

— Успокойся доченька. Ты температуру смерила?

— Да. Чуть выше нормы, тридцать шесть и восемь. – Она отхлебнула остывшего чаю – Допрыгался по лужам, говорила же, не хулигань…

— Успокойся Оль. Это же Лёшка…- мама улыбнулась, будто вспомнила, какую то, смешную историю – он всегда был таким. Егоза, одним словом.

Мягкий голос матери успокаивал Ольгу, поэтому она попросила прийти её, и посоветовать, чем лечить внука.

— Ты мёдом его поила? – спросила Анна Степановна, мама Оли.

— Да. В тот же вечер. На всякий случай, ведь он весь мокрый был.

— Давай-ка, ему аспиринчик дам. – С этими словами Анна Степановна встала из-за стола, и подошла к аптечке в ванной комнате.

Ольга набрала стакан кипяченой воды. И они вдвоём пошли в комнату Лёши.

— Ну, герой! Давай-ка полечимся. – Присела на край кровати, перед лежащим мальчиком Анна Степановна.

— Не хочу таблетки бабуль! – сморщив носик, запротестовал мальчик.

— Надо Лёшенька, надо. – Мама стояла за левым плечом бабушки, держа стакан с водой – А потом, я тебе блинчиков сделаю… с клубничным вареньем, как ты любишь.

— Нее мамуль, я не хочу таблетки. И блинчики не хочу.

— Ну, Лёшенька… Мама же помочь хочет. Что ж ты ничего не ешь? – Анна Степановна огорчённо отстранилась от внука – Не обижай маму. К тому же, это не просто таблетки, это таблетки космонавтов! Ну, не именно их таблетки, но точно такие, пьют космонавты, перед тем, как в космос лететь.

— А зачем? – заинтересованно спросил мальчик.

— В космосе не как на Земле. – Заговорческим тоном произнесла бабушка – Там холодно, и неуютно. И чтобы космонавты не болели, и не кашляли в скафандрах, они пьют эти таблеточки.

Произнеся эти слова, она, оглянувшись по сторонам, протянула к внуку открытую ладонь. На ладони лежала белая таблетка аспирина.

— Я тоже буду космонавтом, когда выросту! – сознался Лёша.

Взял таблетку в руки, и сунул её в рот. Мама дала ему воды, запить.

— Честно! Я буду лучшим космонавтом в мире! – Радостно произнёс мальчик.

— Конечно, будешь! – С улыбкой сказала Ольга.

— Ну, что, блинчики сделать? Космонавтам надо набираться сил… — хитро прищурилась бабушка.

— Да. – Коротко кивая, согласился Лёша.

— Вот и хорошо. – Сказала мама, улыбнувшись – Космонавт мой.

— Не нравиться мне его бледность. – Призналась Анна Степановна, когда они вышли на кухню. – Доченька, ты бы сводила его к врачу.

— Да. Я завтра возьму отгул с работы, и сходим. Спасибо тебе мам.

— Пустое. – Улыбнувшись, сказала женщина, и пригладила непослушную чёлку дочери. – Всё будет хорошо.

— Я так устала… — сокрушённо сказала Ольга.

— Держись милая. Мы с отцом тебе поможем.

Год назад Ольга потеряла мужа. Он был офицером специального батальона милиции. И при очередном выполнении задания, его смертельно ранили в шею. Он скончался в больнице. Её так и не подпустили к нему.

— Лёша так похож на Сергея… — на глазах Ольги навернулись слёзы – Смотрю на него, и вспоминаю…

— Ну, не раскисай милая. У тебя есть ради кого жить.

Анна Степановна взяла руку дочери в свои состарившиеся, но, такие же, как и в детстве Оли, нежные руки.

— Я люблю тебя!

— Я тебя тоже люблю, мама.

***

Через неделю, они встретились вновь. На Ольге лица не было.

— Что случилось Оля? – обеспокоилась мать.

— Врач выписала лекарства, сказала, чтобы мы два раза в неделю приходили на обследование… — Ольга не выдержала и разрыдалась.

— Да, что случилось? – взвилась Анна Степановна, побледнев.

— Он совсем ничего не ест… — всхлипывая сквозь слёзы, сказала Оля – он так сильно похудел…

— Прекрати истерику! – Жёстким голосом сказала мать.

— В больнице назначили анализы,… врачи ничего не понимают! У Лёши обнаружили рак желудка! – Не сдержавшись, Ольга уронила лицо в ладони, и взвыла волком.

— Какой ещё рак желудка? – растерянно произнесла женщина.

— Это ужасно! – Ольгу трясло.

— У нас ни у кого в семье не было анкологии… — глаза потихоньку наливались слезами.

— Врач сказала… последняя стадия… от силы три месяца… — Ольга подняла лицо к потолку, красные глаза исторгали потоки слёз. Гримаса боли и отчаяния исказила её красивое лицо.

— Он умрёт! Понимаешь? Он УМРЁТ!

Анна Степановна схватилась за сердце, дыхание перехватило, в комнате резко стало темнее и холоднее. Мысль о том, что её любимый, и единственный внук, может покинуть их, словно гигантским молотом обрушилась на неё, напрочь выбив из реальности. Но, каково же тогда было Ольге, потерявшей недавно мужа. Надо было её успокоить.

— Мм…может врачи… ошиблись. – Тихим, безжизненным голосом спросила она.

— Я молюсь, чтобы врачи ошиблись. Но Лёшенька… — очередной приступ слёз, заставил её замолчать.

Через мгновение она продолжила.

— Лёшенька чахнет у меня на глазах,… я не переживу этого.

— Соберись родная. – Плача и гладя дочь по плечу, произнесла Анна Степановна. – Я что-нибудь придумаю.

— Что ты придумаешь?! – Взвилась Ольга. Горе и отчаяние породили гнев на весь мир. И этот мимолётный всплеск затмил собой боль.

— Прошу тебя Оленька. Я найду способ помочь Лёшеньке, обещаю.

С этими словами она встала, и пошла обуваться.

Спустя два дня Ольга и её мать шли тёмными переулками, оставив слабого Лёшу с его дедом, мужем Анны Степановны.

— Она помогла, как-то Светлане. Ну, ты знаешь её, которая работает на мебельной фабрике. Она заговорила её подагру.

— Поверить не могу, что я иду к какой-то гадалке.

— Не к гадалке, а к знахарке.

— Ересь! Чистой воды ересь!

Анна Степановна остановилась, Ольга тоже остановилась, недоумённо обернувшись на мать.

— Оля… — начала мама – Пойми. Все отвернулись от Лёши. Доктора разводят руками. Нам надо что-то делать, а иначе… — она не продолжила фразу, язык не поворачивался сказать такое. Да и этого вполне хватило, чтобы Ольга враз побледнела.

— Прости Оленька старую дуру. – Взяв дочь под руку, она потянула её дальше.

— Мы ничего не теряем милая. – Продолжила успокаивать она Ольгу. – Но зато, если это поможет,… я не знаю.

— Да мам. – Согласилась девушка. – Ты права. Всё равно терять нечего.

И они нырнули в тёмную арку старого дома. Из тени проулка выскочил испуганный чёрный кот.

— Дай мне руку.

Пожилая женщина, с забранными под косынку, седыми волосами, одетая в домашний, выцветший халат, протянула мозолистые руки через стол.

Ольга, испуганно поглядев на мать, подчинилась, протянув правую руку хозяйке старенькой, однокомнатной квартиры. Та, не дожидаясь, когда девушка дотянется до неё, схватила её за запястье, и, повернув ладонью вверх, уколола её иголкой.

— Ой! – Воскликнула Оля, и попыталась отдёрнуть руку. Но у женщины оказалась сильная хватка.

— Сиди смирно! – Приказала она.

Проступившую каплю крови, Аглафера, так звали хозяйку, промокнула носовым платком, который тут же положила в гранёный стакан, советских времён. Отпустила Ольгу, и склонилась над стаканом, что-то, нашёптывая. После чего достала из шкафа начатую бутылку водки, и наполнила его почти до краёв. Присыпав водку солью, Аглафера опять наклонилась, тяжело выдыхая прямо в стакан, будто собиралась выпить его. Но зависла над ним, и принялась что-то произносить.

До Ольги и её мамы доносились лишь некоторые слова и фразы, из общего бормотания знахарки.

— Прими в себя… ослабленный организм… не дай… навсегда… прости…

Дочь с матерью оглянулись друг на друга, но, не сказали, ни слова, заворожено наблюдая за женщиной.

Через две минуты Аглафера подняла лицо на посетительниц. Глаза женщины налились кровью, будто она поднимала тяжести, стоя на голове. Само лицо тоже было пунцовым. И когда она, наконец, выдохнула, Ольге показалось, что у неё изо рта, вырвалось облачко пара, как при морозе, хотя на кухне было, даже жарко.

— Дайте мелочь. Рубль, или два. Можно пятак.

— Вы же сказали, что это будет стоить двадцать тысяч… — начала было Оля.

— Это не мне деванька. – Оборвала её знахарка.

— Сейчас-сейчас. – Засуетилась Анна Степановна, открывая кошелёк.

— Вот. – Она протянула ладонь, в которой была горстка монет разного наминала.

Хозяйка выбрала из них двух рублёвую, и бросила в стакан.

— Господи! – Только вырвалось у женщины.

Монета, как таблетка упса, зашипела, выбрасывая из себя пузырьки. Водка из прозрачной, превратилась в бордовую. Но монета кувыркалась не долго, упав на платок.

Аглофера вынула монету. Та блестела, словно её отчеканили час назад. Завернула её в ветошь, и протянула Ольге.

— То, что мы делаем, очень плохо. – Начала она. – С Вас за это спросят.

Та побледнела.

— Не я. И не сейчас. Может потом. – Утешение вышло каким-то скупым.

— Дай монету своему сыну, пусть подержит её минут пять, затем заверни её в тряпку. Завтра убывающая луна, выйдешь на улицу в полночь, и бросишь монету через левое плечо, со словами, — «Пусть с деньгой этой уйдут хвори и беды». Поняла?

— Да, поняла. – Кивнула Ольга.

— Деньги положите на тумбочку у двери на выходе. Сама монеты не трогай.

***

Хоть и было раннее утро осеннего, пасмурного дня, люди на перекрёстке уже торопились по своим делам. Всё так же сновали, безустальные автомобили, поднимая фонтаны грязной воды. Всё так же спешили пешеходы по своим, важным, неотложным делам. Суровые лица отражали суровую, сырую погоду. Но, как и в любом городе, есть те, кто не вписывается в общий график кукольного театра. Не хмурит брови, подходя к автобусу или вагону метро, надевая на себя серую маску сосредоточенности, некую защиту от окружающих. Не спешит по надуманным делам, потому, что у него их нет, а были бы, то шёл бы он к ним, улыбаясь. Вот и в это утро нашлось одно яркое пятно в серой массе. Загулявшее ещё вчерашним вечером по поводу рождения сына, и подкреплявшееся в течении всей ночи. Распроводив друзей, он сам возвращался домой. Но алкогольные пары подточили свойства вестибулярного аппарата держать тело перпендикулярно земле, и он, выписав пару восьмёрок, всё же повстречался с асфальтом.

— У меня… сын родился. – Заплетающимся языком пробурчал он, оправдываясь перед проходящими мимо людьми. – СЫН! О… монетка.

***

— Не верю своим глазам! – Лечащий врач ещё раз пробежала глазами анализы.

— Это… чудо?

Она посмотрела на улыбающуюся Ольгу.

— Все анализы отрицательные. Такого на моей памяти ещё не случалось. Но Ольга Владимировна, поймите меня правильно, мы должны сделать повторные анализы.

— Да, да, конечно.