1

Монотонное тиканье часов в вязкой глубокой тишине казалось ударами молота, до ушей доносился и треск остывающих поленьев в старом очаге. Я снова пробудилась посреди ночи и лежала неподвижно, но на этот раз на диване в гостиной, где заснула совершенно неожиданно, и смотрела в чуть освещенный потолок. Теплый свет уличного фонаря, оставленного моими друзьями включенным на темное время суток, просачивался сквозь тонкий тюль и ложился на стены и все, что встречалось на пути. Мой взгляд скользнул на окно: снаружи фонарь освещал старый сарайчик, давно сломанные качели и древний, как сама жизнь, дуб, стоявший здесь еще до того, как мои родители обзавелись этим домом. И все это окружала молчаливая чернеющая стена из деревьев. В детстве я никогда не понимала, зачем нужен домик для семейного отдыха в лесной глуши, чуть ли не в самой чаще, где бесконечные деревья соседствуют со мхом и сыростью. Да и пообщаться здесь было не с кем. Тоска. Однако все же меня манили тогда лесные неизведанные уголки, и я с удовольствием исследовала окрестности, естественно, не забредая далеко. Но сейчас эти места больше пугали меня, настораживали, как мелкого затаившегося зверька, скованного страхом перед опасностью. Еще три года назад все было прекрасно, меня ничего не тревожило и нервы не подводили, я могла спокойно посредине ночи выйти побродить в бессонницу вокруг дома, но нынче — ни за что не выгляну за порог лесного домика с наступлением темноты. И то, что способно запереть в этих стенах с приходом мглы, едва ли можно назвать простым и беспричинным страхом или же причудливой игрой воображения. Так мне казалось. А меж листвы, кустарников и корявых стволов — везде отныне мерещились красные точки, похожие на маленькие огоньки — их голодные и злые глаза, высматривающие очередную неосторожную добычу… или наблюдающие за мной.

За окном мелькнула короткая вспышка молнии и почти сразу послышался глухой раскат грома — гроза, маячившая весь день «на горизонте», наконец решила разразиться и показать всю свою силу. Глубокая осень, а грозы никак не прекращаются, продолжая напоминать о летних днях. Одно только красноречиво говорило о почти наступившем ноябре: ледяные промозглые ветра, пробирающие до костей и напевающие своим протяжным сиротливым воем жуткие песни, понятные лишь лесу.

Оторвав голову от мягкого подлокотника, я поднялась с дивана и, кутаясь в шерстяное одеяло, на цыпочках подошла к камину. Снова сверкнуло, и бледно-розоватый всполох на мгновение осветил гостиную и лес за окном, обступивший сплошной стеной дом. Как же зловеще он выглядят сейчас, но то, что может скрываться в его глубине — еще ужаснее. Уж мне ли не знать. Разворошив золу и угольки кочергой, я подкинула в очаг свежих дровишек и разожгла огонь. Озорное пламя успокаивало, особенно в последнее время, да и с появлением теплого огня отступило странное и холодное чувство одиночества. Часы, стоящие на каминной полке, глухо отстучали два ночи и я вздрогнула — нервы совсем расшатаны. Поудобнее устроившись на полу, стала любоваться пляшущими красно-желтыми языками. Да-а, глухая ночь, а я сижу одна в гостиной и жду утра, когда все проснутся и таящиеся в каждом укромном уголке ужасы рассеются. Во всяком случае, надежда на это меня не покидала. Не знаю, сколько так просидела, вздрагивая от каждого шороха и слушая, как ливень нещадно бьет по оконным стеклам, но дрема все же меня одолела и я провалилась в беспокойный сон, наполненный кошмарами.

— Э-эй, просыпайся, красавица! — прозвучало над самым ухом. Пронзительный и звонкий голос Софии напоминал сирену. — Ребята уже вовсю хозяйничают во дворе, убирая последствия ночного дождя, а ты все лежишь, еще и на полу.

— Ну, что ты все кричишь, что ты кричишь… уже встаю, — прохрипела я, поднимаясь на ноги и разминая затекшее тело. — Постой, какие еще последствия?

— Сейчас увидишь, — подруга поманила меня к выходу.

Во дворе лежали окончательно убитые качели, поверженные стихией: толстые дубовые столбы были сломаны почти у самого основания, чуть в стороне даже щепки лежали, и вторая проржавевшая цепь оторвалась от перекладины. Оказалось, это не единственный ущерб: несчастный сарайчик, и без того повидавший виды, лишился хлипкой двери. И все это валялось в лужах и черной размытой земле.

— Починим! — махнул рукой Ярик, будто ничего серьезного не произошло. Его легкое и оптимистическое отношение почти ко всему всегда поражало остальных, но это-то и привлекало в нем. — Юль, инструменты есть?

— Ты что, прямо сейчас собрался? Может, позавтракаем для начала? — рассматривавший столбы Никита нахмурился, явно не желая работать на пустой желудок. — Ладно, девочки, давайте-ка вы приготовите завтрак, а мы разберемся пока, что тут можно сделать.

Я молча кивнула. Всегда обожала кухонную возню, тем более, если что-то вкусное и аппетитное после труда появлялось на столе. К тому же на улице торчать сейчас не очень хотелось, и дело было даже не в холоде и едва заметной мороси, а стряпня меня отвлечет на время.

— Инструменты там, — указала я на бедный помятый сарайчик, — берите, что нужно, и что найдете.

Пока мы с подругой хозяйничали на маленькой кухоньке, изнутри меня продолжала точить тревога, заставляя время от времени поглядывать в окно на ребят. И их странная суета возле того, что осталось от качелей, изумление на лицах, частые указывания руками в сторону дома и леса не ускользнули от моего внимания и несколько насторожили. Никита то и дело присаживался и внимательно осматривал сваленные столбы со всех сторон, Ярик же в недоумении расхаживал вокруг сарайчика, будто хотел что-то обнаружить. Или уже обнаружил? С каждой минутой я все больше жалела, что приехала сюда и снова переступила порог этого дома.

Спустя пятнадцать минут скромный завтрак был готов и наша небольшая компания разместилась за маленьким обеденным столом в гостиной. Неожиданное молчание повисло в воздухе, даже Сонька, которая по обыкновению без умолку трещала, не проронила ни слова.

— Слушай, у вас тут звери какие-нибудь водятся? — с неожиданным вопросом обратился ко мне Никита, уплетая омлет. — Медведи там, волки?

— Зачем тебе? — я дернулась так, словно обожглась об открытое пламя, и испугано уставилась на товарища. — К чему такие вопросы странные? Нет, не думаю, что кто-то из них обитает в здешних лесах, иначе моя семья не купила этот домик. И вообще, его бы не построили бывшие владельцы.

Парни переглянулись.

— Видишь ли, — неуверенно начал Ярослав, откашливаясь, — не хотим пугать, но, кажется, дикие животные все же живут тут.

— С чего вы взяли, а? Если это твоя, Ник, очередная глупая шуточка, то советую завязывать — я могу не так понять. Ты знаешь меня, — Соня облокотилась о стол и угрожающе потрясла в воздухе десертной ложкой.

— Какие шутки?! На качелях мы заметили следы, похожие на звериные клыки, да и испортить подпорки так ветер не смог бы никогда. Их как будто кто-то нарочно сломал, но сначала «поработал» над ними как следует. И дверь сарая, которую всю исцарапал кто-то сверху донизу, кстати, тоже не от дождя отвалилась.

— Нет, не может быть, — едва слышно прозвучал мой голос, внезапно изменившийся до неузнаваемости. Мелкая дрожь пробежала по телу, и я невольно вздрогнула. — Вам показалось, как и мне тогда...

— Что? — подруга нахмурилась, не расслышав моего бормотания.

— Знаете, я хочу вернуться в город, сегодня же, нет, сейчас же.

— Подожди, мы же только три дня назад приехали, у нас еще неделя в запасе. Зачем срываться с места? — тут же со всех сторон посыпались возражения и недоумения, которые я понимала, но страх, засевший глубоко внутри меня, был сильнее желания не портить всем отдых.

Вместо ответа я лишь вышла из-за стола и молча направилась в свою комнату. И все, что могли услышать ребята после — громко хлопнувшая дверь.

Судорожно вытаскивая вещи из старенького обшарпанного комода, я сразу же без разбора запихивала их в дорожную сумку, стараясь как можно скорее завершить сборы. Кто-то из друзей несколько раз прошел мимо мой комнаты, крадучись, осторожно, но скрип потертых и иссохших досок их предательски выдал. Подслушивают, не иначе. А что они хотят сейчас услышать, если я им все сказала на кухне? Может, то, что местные леса на самом деле не так безопасны, как они считали, как я описала, сама себя убедив в этом? Что здесь обитает нечто, способное с легкостью и абсолютно ледяной безжалостностью забрать чужую жизнь? Теперь, после утреннего происшествия, точно понятно, что зло, которое обитало и обитает по сей день, и когда-то дотянувшееся своим лапами до меня, никуда не исчезло, и чувствует, что я снова здесь, чувствует горячую свежую кровь, и оно непременно явит себя. Я подошла к помутневшему от времени зеркалу и, сняв свитер, повернулась к нему спиной. Пристально посмотрев через плечо на свое отражение, медленно опустила взгляд на обнаженные рубцы от шрамов — грубые, уродливые, доходящие почти до поясницы. Их было ровно четыре, и они совсем не изменились за последние месяцы, даже не побледнели нисколько. Всякий раз, как смотрела на эти чудовищные отметины, в памяти воскресал тот самый злосчастный вечер, когда я их получила. Зачем тогда вышла в лес в самые сумерки? Зачем поддалась тому странному ощущению, точно некто или нечто меня влекло туда, в чащу, будто я должна была там что-то непременно найти? И нашла. Вернее, меня нашли. На самом деле, я помнила немного, лишь обрывки, но они оказались столь острыми и сильными, что навсегда остались в сознании, как и шрамы на коже. До сих пор чувствую чье-то горячее дыхание у себя на затылке, а в ушах стоит леденящее кровь рычание. По прежнему вижу перед собой едва различимую в темноте лесную тропинку, петляющую меж стволов, по которой несусь со всех ног, спотыкаясь о камни и кочки. Вижу огромные черные силуэты, что подступали ко мне со всех сторон, таращась красными глазами. И небывалую доселе алую, точно кровь луну, спрятавшуюся за рваными тучами. Слышу собственный плач, крик, и зов о помощи, треск ломающихся веток. Помню чудовищной силы удар и обжигающую невыносимую боль в спине… после — ничего, провал. Открываю глаза и понимаю, что нахожусь в какой-то захудалой больнице, и все — родители и врачи, — не замечая, что я пришла в сознание, наперебой твердят о нападении дикого зверья. Но я знаю, что это был не просто зверь, а нечто иное… Ведь так?

— Черт бы все побрал! — я с силой ударила кулаком по тумбе и, сдерживая приступ взявшейся из ниоткуда ярости, опустилась на пол. — Черт, черт, черт!

Долгое время меня убеждали, что я едва спаслась от, вероятно, медведя, забредшего в эти края совершенно случайно. Да-а, как же! Выяснилось, что меня обнаружили довольно скоро, после того, как услышали крики. Отец посчитал, что они с матерью спугнули животное, вовремя прибежав на место, и это же внушали мне. Но теперь мне кажется, что все совсем не так, что не может быть все столь просто. Никто из друзей не знал о произошедшем, конечно же, я пожелала похоронить жуткий случай в своем сознании, в самой себе, надеясь, что со временем станет легче. И стало, до приезда сюда. Может, нужно им рассказать, посвятив заодно в свои страхи и опасения? А если они посчитают, что я не в своем уме, а моя история — бред и истеричные выдумки? Нет, достаточно того, что я сама себя считаю такой, и порой не могу выпутаться из паутины реальности и фантазий. Надо успокоиться, ведь все пережитое осталось в прошлом и вряд ли повторится вновь. А как же то, о чем рассказали ребята?

Глубоко вдохнув, я прикрыла на мгновение глаза и обхватила руками голову, старательно пытаясь разобраться в себе и воспоминаниях. Сознание — темная штука, способная сыграть с кем угодно очень злую шутку. Не знаю, сколько я так просидела, но мне стало значительно легче, будто сбросила с себя невыносимый груз, и никто не посмел потревожить меня. Надо выйти к ребятам и извиниться за срыв. Может, я действительно чрезмерно накрутила себя, и все, что застряло в голове, не имеет ничего общего с реальностью?

За дверью стояла тишина, мне на минуту показалось, что дом опустел и в нем никого не осталось, кроме меня. Одевшись, я вышла из комнаты и вернулась в гостиную, где по-прежнему за столом сидели ребята и что-то тихо обсуждали. Мое присутствие недолго оставалось незамеченным, и вскоре разговоры — о чем бы они ни были — свернули в мою сторону.

— Ты как, Юль? — Сонька подвинула стул и жестом пригласила присесть рядом. — С тобой все нормально? Ты бледная, как будто привидение увидела.

— Не беспокойтесь. Просто что-то нашло на меня, не берите в голову. Со дня прибытия сюда мне постоянно что-то мерещится, чудится.

— И это «что-то» не на пустом месте нашло, да? — на меня, прищурившись, уставился Никита. — Все-таки дело в диком зверье? Неужели нельзя было предупредить до поездки? Ладно, теперь хоть знаем, что у нас соседи есть и нужно быть осторожнее. Надеюсь, животные больше не сунутся сюда.

— Они здесь никогда не водились и не водятся, не те места, только всего один раз появились, давненько, даже местные жители были в недоумении, — мне было жутко неудобно от этих недомолвок и испорченного всем настроения, — а сегодня — второй. Вам нечего опасаться, — добавила неожиданно для себя совершенно спокойным голосом.

Почему я так сказала? Откуда такая уверенность? И холодный страх с тревогой куда-то исчезли, будто их не было минуту назад.

— Хорошо, если это так, просто твое поведение… к-хм, — пожал плечами Ярик, не зная, какие слова подобрать, — говорит об обратном.

— Да хватит вам, мальчики, чего прицепились?! Вы даже точно не знаете, что за следы обнаружили, и вообще, они могли там появиться еще до того, как мы приехали. Ведь никто из нас ни разу не подходил ни к качелям, ни к сараю до этого. Тоже мне, следопыты нашлись, — фыркнула недовольно Соня. — Устроили тут панику на пустом месте.

— Если вам будет от того спокойнее, то в чулане хранится ружье — отец как-то обзавелся им, — с той же невозмутимостью я махнула рукой в сторону прихожей и принялась за давно остывший завтрак. Похоже, неприятный разговор замялся сам собой и не придется никому ничего больше объяснять. В конце концов, мои страхи принадлежат только мне, незачем ими заражать других. — Он раньше охотился на уток у здешней реки.

Парни переглянулись и по их взглядам стало понятно, что оружие непременно нужно вытащить на белый свет, а остальное их просто перестало интересовать. Они, словно маленькие дети, узнавшие о подарках, тут же стали клянчить ружье.

— Стоп! Вы хоть обращаться с ним умеете? — насторожилась подруга. — Нам жертвы не нужны.

— Спокойно, София Алексеевна, дед в свое время научил меня пользоваться такими вещами, — заверил Никита.

— Да пусть берут.

Услышав заветное разрешение, парни, даже не убрав за собой тарелки, выскочили из-за стола и бросились к чулану. Усмехнувшись, я добавила, чтобы они сначала почистили ружье, ибо отец давненько его не использовал, а в кладовке столько хлама, что грязи не оберешься. Подруга же, поджав губы, молча переводила взгляд с меня на ребят и обратно — она явно была недовольна происходящим и тем, что я так легкомысленно и спокойно, по ее мнению, позволила взять опасную «игрушку». Мне оставалось лишь пожать плечами и развести руками, поймав на себе укоризненный взор: а что такого? Грех не позволить мальчишкам пострелять, да еще в такой глуши, где людей-то почти не бывает. Уже через несколько минут мы с Соней остались вдвоем в доме.

— Юля, тебя точно ничего не тревожит? Я же вижу, что с тобой что-то неладное творится. Мальчишек нет, можешь рассказать все, — вновь завела уже остановившуюся пластинку подруга, пытливо смотря на меня.

— Ничего ужасного, обычный недосып и переутомление, ты же знаешь, что в последнее время я много работала.

— Я не об этом, а о твоем поведении, оно меняется, как ветер, — стало ясно, что она от меня так просто не отстанет.

— Ой, перестань! Что может серьезного случиться? — я улыбнулась, но улыбка вышла настолько натянутой и кривой, что самой стало от того еще поганее.

Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы кто-то, и пусть даже этот кто-то — лучшая подруга, тонкими режущими нитями медленно и мучительно вытягивал из меня правду. Ее вопросы походили на холодные скользкие щупальца омерзительного спрута, который старательно пытался залезть в мое сознание и вытащить оттуда «все самое вкусное». Зная дотошность и приставучесть Соньки, мне стоило не малых усилий убедить ее в отсутствии каких-либо проблем. Пока я здесь, надо держать себя в руках — нервы ни к черту, а собственные воспоминания, в которых я окончательно запуталась, снова насилуют мой мозг. Ничего, как только покинем это место, все наладится само собой, я знаю. За три года я приезжала сюда всего пару раз, ненадолго — родители с братом буквально силком вытаскивали из города, говоря при этом, что пора забыть произошедшее и жить дальше. Что было, то прошло. Но с того самого злосчастного дня милый загородный домик стал лишь шкатулкой, в которой хранились ужасные воспоминания, а леса изменились навсегда. Поэтому для меня по-прежнему оставалось загадкой то, как я согласилась провести с друзьями отдых именно тут. Не иначе помутнение рассудка или наваждение. Сморозив какую-то глупую шутку, я поскорее перевела тему разговора, попросив Соню помочь с уборкой.

— Предлагаю составить компанию парням, прогуляться, чего тут торчать. К тому же погода вроде наладилась, надо ловить момент, неизвестно, как вечером будет, — София кинула кухонное полотенце на тумбу и посмотрела в окно. — Только одеться потеплее, и все.

Бродить по округе желания особого не было, но, немного помявшись, я кивнула в ответ и отправилась отыскивать среди привезенных вещей что-нибудь потеплее.

Погода действительно разгулялась: за каких-то пару часов тяжелые мрачные тучи куда-то исчезли, на смену им пришли легкие редкие облака, из-за которых выглядывала «золотая монета». Солнечные лучи уже не грели, но подставить им лицо было крайне приятно. Холодный воздух пропитался запахом сырой хвои и освежившегося после дождя леса, и обезумевший северный ветер с удовольствием разносил его по всей округе. Полуголые кроны высоких деревьев шумели, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону от сильных порывов, и зрелище это не могло не околдовывать.

Мы накинули капюшоны и не спеша направились за дом, откуда доносились голоса и хохот Ярика и Ника. Дверь на ключ закрывать не стали, просто прикрыли. А от кого тут запирать на замок, если никого нет, кроме нас? От меня, что ли? Я мысленно рассмеялась от подобной глупости. Или?.. Нет, не хочу думать сейчас ни о чем таком и снова все портить. Я отмахнулась от навязчивого бреда, который точно комар прицепился, и, взяв подругу под руку, подстроилась под ее шаг.