ДЗНП

Глава восемнадцатая

Допрос Гуля продолжается

Гуль вздохнул и продолжил читать. Фул постукивал пальцами.

«Большинство сходилось на мысли, что нас просто ликвидируют без суда и следствия. А как еще было объяснить это беззаконие. Даже отъявленных уголовников не лишают элементарных прав: предъявляют обвинение и ведут следствие. А тут убьют и всё.

Нас не только не вызывали на допросы, но и запретили свидания с близкими и родными. Мы не получали никаких новостей из внешнего мира. И родственники ничего не могли узнать о нас. Это явный произвол со стороны генерала Гуля. Разве мы совершили какое-нибудь преступление? Мы делали то, что и должны были делать. Или мы напали вероломно без объявления войны на другую страну, вели вараврскими способами военные действия, убивали пленных, уничтожали мирное насление, грабили, мародерствовали, пытали на допросах, добивали раненых, не оказывая им помощи? И даже если мы это делали бы, преступниками нас мог назвать только суд, международный трибунал. Но, как вы поняли, судить нас даже не намеревались. Вы можете представить наше состояние.

Напали на нашу страну, против наших войск использовались новые варварские способы ведения войны. Чего стоит только «адский огонь», когда заживо вмиг сгорают десятки людей вместе с кораблями. Всётаки и на войне должны быть какие-то ограничения.

Наша сторона встретила победителей и готова была пойти на любые соглашения. Споров по этому вопросу в правительстве не было. Все признавали, что всякое сопротивление бесполезно. Где же генерал Гуль увидел преступные замыслы? У нас такого даже в мыслях не было.

Потом произошло неожиданное для нас событие. Нас собрали в одном из тюремных помещений, где генерал Гуль устроил встречу с нами. Мы терялись в догадках, что бы это всё могло значить. Гуль был в гражданском костюме. Он признал, что допустил ошибку, когда отдал приказ арестовать нас и поместить в тюрьму. Объяснил это решение он своими опасениями, что на свободе мы представляли опасность для нового режима. Он считал, что мы могли организовать и возглавить сопротивление, поэтому решил, что нужно обезопасить новый режим, поместив нас в заключение. Хотя никаких поводов для такитх подозрений мы не давали.

Напротив выражали готовность сотрудничать с новыми влвастями. Гуль предложил организовать и провести избирательную компанию. Выбрать нового президента и новый парламент. Непонятно, чем его не устраивали старые органы власти, которые были готовы сотрудничать с военной администрацией?

Выскажу свои личные соображения. У меня большой политический опыт. За время своей политической карьеры я много перевидал разного рода политиков. И считаю, что научился разбираться в людях. С первой же встречи с Гулем у меня зародились подозрения относительно дальнейших его действий.

Из опыта общения с генералом Гулем я вынес впечатление о нем, как об авантюристе, человеке с непомерными амбициями, готовом на все, чтобы возвыситься. Свои замыслы он держал от вас, господин президент, в тайне.

Я уверен, что избирательную компанию он затеял с одной целью — стать президентом нашей республики. В дальнейшем, имея вооруженные силы и новые технологии, он захватит вашу страну. Господни президент! Я чувствую, что над вашей страной и вами нависла смертельная опасность. И исходит она от Гуля, которому. я уверен, нельзя доверять.

Бывший президент ВОРа Будила, ваш покорный слуга».

Гуль отодвинул письмо. Фул положил его в папку.

— Выходит, я арестован и обвинен в государственной измене на основании этого доноса? Напоминаю, что написан он президентом разгромленной страны, обиженным и униженным. Это обычная месть с его стороны.

— А вам кажется этого не достаточно? Документ очень серьезный.

— Послушайте, на основании доноса обиженного лица обвинять в преступлении военного миистра, человека, который принес победу стране, это довольно странно. Если не сказать больше. Кстати, как это письмо могло попасть к вам? В тюрьме очень строгие порядки. И передать что-то на волю невозможно. Значит, кто-то совершил должностной проступок. Вы не подумали об этом?

Гуль ударил себя ладошкой по лбу. Улыбнулся.

— Ах, я дурак. Я должен был сразу догадаться. Это же дело рук генерала Ворона. Вот он зачем приехал в побежденную республику. Ему нужен был компромат на меня. Он отправился в тюрьму и уговорил Будилу напсать это письмо. Ох, и хитрец этот Ворон! Он обвел меня, как пацана.

— Это еще не всё, гражданин Гуль. С какой целью вы создали широкую агентурную сеть? Зачем вы завербовали сотни граждан нашей республики?

— Это был приказ начальника спецслужбы Грохота. Можете сами его спросить об этом. Это была его идея.

— Спросим и без ваших советов. Только вот товарищ Грохот сообщил, что вскоре вы вышли из-под его контроля. И созданная вами широкая сеть агентуры — это была ваша пятая колонна, которая вам нужна была для совершения государственного переворота. Да и старую армию вы распустили потому, чтобы набрать новую из своих ставленников, чтобы она во всем подчинялась вам.

— Да! Я смотрю тут у вас каждое лыко в строку. Что бы я ни делал, всё с целью свержения законной власти и установления личной диктатуры. Ловко сработано!

Следователь хмыкнул, застучал пальцами..

— Шутить изволите? Посмотрим, как вы будете шутить, когда военный трибунал вынесет приговор. За государственную измену у нас положена смертная казнь. Квалифицированная.

— Вот даже как? У вас нет ни одного весомого доказательства, только предположения и подозрения. Да ни один нормальный суд их не примет к рассмотрению. Плохо работаете, господин следователь.

— А вы никак юрист? Такое знание юридических тонкостей.

— Нет, не юрист. Но это азбучные истины. Они известны любому образованному человеку.

— Я вижу вы не желаете сотрудничать со следствием? Это бы вам учлось при вынесении приговора. Глядишь квалифицированную казнь сменили бы на обычную.

— В чем я с вами должен сотрудничать? Вы предъявляете мне бездоказательные обвинения, валите всё в одну кучу. Где улики, где очные ставки? У вас ничего нет. Ноль!

— У нас всё есть. Так!

Следователь похлопал по папке. И зачем-то подмигнул Гулю.

— Вот этого уже вполне достаточно, чтобы передать ваше дело в военный трибунал. Так-то!

Он поднял колокольчик, вытер видимую только ему соринку и позвонил. Тут же в кабинет вошел охранник и застыл на пороге.

— Отведите в камеру! Я закончил.