ВСТРЕЧА.

ВСТРЕЧА.

Ещё утром, до развода, когда он только приехал на ТЭЦ, к нему подошёл мастер соседнего участка Олег Кривцов.

— Вчера, около пяти жена твоя звонила, интересовалась, — сообщил он с ухмылкой. — Ты у нас, оказывается, постоянно в ночь работать остаёшься? А мы и не знали!

Коротко заржав, он пошёл прочь, оставив Володьку Разина стоять в проходе с открытым ртом.

«Жена! Лапушка решила позаботиться о своём непутёвом муженьке! И узнала для себя много нового, если по кривцовской роже судить. И про внеплановые выплаты в счет погашения старых долгов по зарплате узнала, и о том, что никаких ночных работ не было… Великолепно! Ну просто отлично, что тут скажешь?»

Настроение было с утра испорчено, он едва дождался конца рабочего дня. Заказной автобус, развозивший рабочих с ТЭЦ, высадил его около магазина «Маяк». У высокого магазинного крыльца привязалась торговка-пенсионерка: «Купите семечек!» Он махнул рукой и прошёл мимо, денег в кармане совсем чуть-чуть — где уж тут тратиться на ерунду!

Выйдя из магазина, он опять остановился в задумчивости. При мысли, как встретят его дома, стало совсем тошно. В ярком свете фонарей, среди медленного танца снежинок, люди деловито сновали туда-сюда — у всех свои заботы. Предпраздничная суета. Приподнятое настроение. Ишь, как смеются! А тут — хоть волком вой!

Стоя на крыльце, он посмотрел поверх череды спешащих машин на противоположную сторону проспекта, где призывно мигала красным неоном вывеска «Поляны» — простонародного бара. Таких «забегаловок» в последнее время открылось видимо-невидимо. Все-таки власть принудила-таки ушлых коммерсантов-директоров отдавать народу долги по зарплатам, зашевелились у работяг в карманах лишние рубли, а спрос, как известно, рождает предложение.

Красная надпись подмигивала разухабисто написанными буквами, притягивала как магнитом. «Выпью! Один хрен — скандал будет!» — мрачно подумал он.

…В баре полумрак — горят лишь лампы над полированной стойкой. Нестареющая Алла Борисовна настойчиво просит забрать её с собой. Народу немного: сидят по одному, по двое за столом. Подойдя к стойке, Володька заметил у окна крупную фигуру: в очертаниях головы и плеч было что-то мучительно знакомое. «Вот так штука — Колька Иваненко!» — присвистнул он от изумления.

— Коль, привет!

Мужик у окна поднял руку в ответном жесте. Сомнений не оставалось — это был Колька, бывший товарищ по бригаде, уволенный за пьянку в царствование незабвенного Геннадия Петровича Бармина (был тогда такой суровый начальник цеха).

— Два по сто и два стакана пива, — объявил Володька барышне за стойкой, доставая из кошелька последние бумажки.

Ставя стаканы на стол, он взглянул на старого товарища: сгорбленные плечи, множество новых морщин над уныло повисшими усами, волосы и брови стали совершенно седыми.

«Да, несладко пришлось мужику — пятьдесят лет всего, а выглядит старик-стариком.»

Иваненко тоже поднял глаза, и Володьку поразила нехорошая остекленелость его взгляда. Где то извечное выражение бесшабашной удали, проницательной насмешки? Мужики говорили, что после увольнения Иваненко некоторое время околачивался на Центральном рынке в компании грузчиков-алкашей. А теперь, видимо, на свалке начал промышлять. Слабым, неприятным запашком тянуло от него — гнили, мокрой земли…

«На собирание бутылок перешёл, — сочувственно вздохнул про себя Разин. — А ты сам? — тут же спросил он себя. — Скоро таким же будешь!..»

— Ну, вздрогнули! — Володька поднял стакан.

Николай согласно кивнул.

— Как поживаешь, Коль?

— Хреново. А ты?

— Тоже. Жёнушка-стерва на работу звонила. Кривцов трубку брал. Заложил, конечно, с потрохами!

— Кривой — он гад, конечно, — согласился Николай. И без всякой паузы сказал: — Кончена моя жизнь, Володь.

— Ну… это ты брось…

— Не перебивай! Я ведь хорошим специалистом был раньше! Все мне советовали: « Иди в техникум! В институт иди!» Нет — погулять хотелось, пока молодой!.. Вот и догулялся!

То, что к слесарному делу надо иметь наклонности, Володька знал хорошо. Сам он за собой особых талантов не замечал. А вот у Иваненко и правда были золотые руки. Он был гением высокоточной работы. Мастера подходили к нему советоваться. Да и не только мастера. Многие просили сделать то-то и то-то. Он никому не отказывал — а взамен несли бутылку или зазывали в кафе… Известная трагедия русского мастерового, о ней ещё Лесков писал.

— Говорят: одни люди рождаются талантливыми, другие — нет. Чепуха всё это! Каждому даны от рождения способности и время — на то, что б их развить. Это как начальный капитал, Володь, понимаешь? А дальше уже твоё дело: пускаешь ли ты его в оборот, или транжиришь по всяким кабакам да притонам! Ты ведь говорил мне, что в изостудии раньше занимался?

Разин покривился:

— Да, занимался… При Дворце пионеров, в Ленкоме… Наш руководитель Алексей Васильевич Погодин настаивал, чтобы я в художественное училище поступал… Но ведь ты знаешь, как тогда… Друзья, подруги, танцы, выпивка… Ладно, думаю, ещё успею… Отслужил — на работу надо устраиваться: хотел от родителей независимым быть. А тут опять — друзья, подруги… Не заметил как и женился: жена с ребёнком на руках — кормить надо… Да и лень… Искусство — это ведь тоже труд, и немалый…

— Да, пить-то оно, горе заливать — не в пример легче. Стакан опрокинул — вот тебе и к могиле шаг; не почувствуешь, как обеими ногами там очутишься… Я свою жизнь пр…л, и ты, Володя, за мной следом поспешаешь…

Разин залпом допил пиво. Разговор начинал ему не нравиться. Он поднялся, пожал холодную руку Николая.

— Ну, бывай… Встретимся еще.

— Да уж, — с непонятной усмешкой откликнулся Иваненко, глянув из-под седых бровей. — Встретимся, и, возможно, скорее, чем ты думаешь…

…Погода испортилась. По проспекту с поэтическим названием «Морской» гулял ветер, гоняя снежные смерчи. Он забирался под тёплую куртку, ледяными пальцами лез за пазуху.

Володька поежился: « Чёрт! Сделали же аэродинамическую трубу через весь город, архитекторы хреновы! Наверняка взяли «типовой проект для приморских городов, забыв, что Чёрное и Белое моря немного отличаются друг от друга!»

…Дома было темно и пусто — ни жены, ни сына. На листочке, сиротливо лежащем на столе, — «Уехала к маме.»

«Слава Богу, домашние разборки на сегодня отменяются!» — Володька скинул куртку и ботинки. Не раздеваясь, повалился на диван: «Надо выспаться! Завтра — на работу!»

…Утром, после развода, мастер Коровин отозвал его в сторонку:

— Ну, Разин, по какому поводу вчера праздник был?

«Унюхал!»

— Кольку Иваненко встретил вчера, привет всем передаёт.

Стоящий рядом Кривцов заулыбался, а Коровин побагровел:

— Ты что, Володя, издеваешься над нами?!!

— Ничего я не издеваюсь!

— Где же ты его видел?

— В «Поляне», что возле «Маяка».

— После второй бутылки и не такое увидишь! — захихикал Кривцов. — А чёрта, случаем, не видел? На троих не предлагали сообразить?

— Да в чём дело-то? — спросил Володька, ничего не понимая.

— Да ни в чём, мать твою так!!! — рявкнул Коровин — и, тоном пониже: — Иваненко умер месяца полтора назад. Хватанул какой-то гадости, потом у гаражей нашли, уже холодного. Так что, или ты врёшь, или — крыша у тебя с перепою поехала! И смотри, парень, скоро на ТЭЦ сокращение будет тридцати процентов персонала — как бы тебе в эту категорию не попасть!

Коровин развернулся и зашагал по проходу, огибая груды ржавой арматуры. Онемевший Володька, глядя вслед, увидел, как Кривцов засмеялся и покрутил пальцем у виска.

«Мы с тобой ещё встретимся!» — вспомнилось ему.

…На выходе в турбинный зал в главном корпусе стояла телефонная будка. Дрожащими пальцами Володька набрал сначала «девятку» — выход в город, затем — телефонный номер, по которому не звонил уже давным-давно.

— Да, — отозвался в трубке старческий голос.

— Алексей Васильевич, это я — Разин.

«Сейчас спросит: «Какой Разин?»

— А-а, «потеряшка»! Ну, как дела? Всё слесаришь — забиваешь гвозди микроскопом? Помнишь, как у Алексея Толстого?..

— А вы сейчас на пенсии?

— На пенсию сейчас не проживёшь. Я сейчас художественный клуб организовал по культурной программе от мэрии, пока силы есть — ищу таланты…

— Мне бы с вами встретиться надо.

— Так просто? Или — решил за ум взяться? Боюсь, что время уже упущено, оно необратимо, понимаешь?

— Понимаю… и всё-таки, можно к вам зайти?

— Хм… Что ж, заходи. Редкий случай в моей практике. Что там у тебя произошло: привидение увидел?

Володька помолчал, вспоминая: музыка… приглушенный свет… тёмная фигура у окна…

— Да, — сказал он. — Что-то вроде этого.