Призрак Девкалионовой Долины Часть 1

…В салоне графини Газалотты, известной своими пристрастиями к изысканной аристократической роскоши, невозможно было встретить случайного человека. На званые вечера у неё собирались, как правило, только избранные. Люди, снискавшие себе известность благодаря каким-то особым заслугам или удачному стечению обстоятельств, либо просто помеченные печатью свыше, составляли круг общения, присоединиться к которому каждый почёл бы за честь. В день, о котором ниже пойдёт речь, в салоне был замечен некто господин Ф. — личность весьма незаурядная и замечательная во многих отношениях. К достоинствам этого господина, коим несть числа, следует добавить ещё и то, что он был превосходным рассказчиком и интерпретатором своих же произведений. Слушать его было одно удовольствие. Природный артистизм в сочетании с пылким темпераментом давал новую жизнь его рассказам, уже изданным в журналах и хорошо известным широкой публике.

Когда Ф. просили что-нибудь рассказать /а на публичных застольях это случалось довольно часто/ то, в отличие от других, избалованных вниманием знаменитостей, он никогда не заставлял упрашивать себя слишком долго, не жаловался на усталость или головную боль и не ссылался на затасканность требуемых новелл.

— Не знаю, покажется ли вам интересным моё приключение, — кротко улыбаясь, произносил он, дождавшись, когда добровольные слушатели займут все сидячие места вокруг, а его самого усадят в огромное высокое кресло, похожее на кафедру проповедника, — не уверен, придётся ли вам это по вкусу, но, так и быть, возьму на себя смелость поведать одну историю, произошедшую со мной лет десять тому назад в местечке, известном под названием Девкалионова долина. Не пытайтесь узнать, где это находится. Вряд ли кто из вас о нём что-либо слышал, а тем более, бывал там. Вы, молодые, не жалуете вниманием подобные места. По меркам городского жителя, это — порядочная глушь, хотя, на мой взгляд, именно в том-то и таится особая прелесть. Именно в таких, забытых богом местах можно обнаружить нечто свежее, оригинальное, незамутненное серой рутиной будней. Если перебороть себя и приложить максимум усилий, то золотое зерно обязательно мигнёт работяге-старателю из кучи намытой грязи.

Итак, Девкалионова долина. Мне довелось оказаться в тех местах по делам, связанным с особенностями моего непростого предпринимательства. Условия для комфортного проживания там практически отсутствовали, но вряд ли это могло повлиять на моё настроение. Будучи по природе человеком непритязательным и неприхотливым, я привык стойко переносить тяготы дорожных будней и не растрачивал энергию душевных сил на мелочи бытовых неурядиц.

Потратив полдня на поиск подходящего для остановки места, я остановил свой выбор на скромной гостинице под названием «Безумный Саул». Собственно, выбора как такового у меня и не было. Никаких других гостиниц поблизости не наблюдалось, а пускать в свои дома на ночлег постояльцев, как оказалось, среди местных жителей не было принято. За умеренную плату я снял в «Сауле» номер на втором этаже и сразу попросил слугу приготовить мне горячую ванну. Через два часа ко мне должен был подойти мой агент, с которым предстояла деловая встреча, и я намеревался до его прихода привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть. Последнее время мне редко удавалось выспаться по-настоящему, и многодневная дорожная усталость особенно остро давала о себе знать именно в минуты кратковременных передышек.

Но отдохнуть мне так и не удалось. Принесший ужин слуга сообщил, что внизу, в вестибюле, меня спрашивает какая-то дама в трауре, которую будто бы привели сюда чрезвычайные обстоятельства. Дама горячо настаивала на встрече со мной и говорила, что не уйдёт, пока не добьётся своего. Категоричность её требования казалась довольно странной. Судя по всему, таинственная визави хорошо знала меня, что являлось в некотором роде приятной неожиданностью. К тому времени я уже был известен в определённых кругах, но мне в голову не могло прийти, что даже в таком убогом захолустье моё имя пользуется популярностью.

Так или иначе, возможность отдохнуть и набраться сил у меня была отнята; в лучшем случае мой отдых переносился на некоторое время. Поднявшись с кушетки, я накинул халат и без особой охоты спустился в холл, где увидел сидевшую на кушетке даму в длинном чёрном платье прекрасного покроя. На плечах незнакомки лежала пелерина чёрного бархата, отороченная драгоценными камнями; волосы, уложенные несколько старомодным манером, были охвачены мерцающей жемчужной сеткой. Лицо посетительницы скрывала густая вуаль.

При моём появлении женщина стремительно поднялась с кушетки и первая сделала навстречу мне несколько шагов.

— Господин Фронкул, только вы один можете мне помочь! — воскликнула она, комкая в пальцах крошечный, шёлковый платок, который, как я успел заметить, был уже совершенно мокрый от слёз. — Умоляю! На вас одного последняя надежда! Но если вы мне откажете, если не внемлите моей просьбе… если я услышу от вас «нет» — ваш отказ сведёт меня в могилу вслед за моим несчастным мужем!..

После такого бурного выступления дама вновь упала на кушетку и разразилась громкими рыданиями. Первую минуту я молчал. Из того, что прозвучало вместо приветствия, можно было сделать только один вывод: передо мной безутешная вдова, не так давно потерявшая своего мужа. Дав женщине возможность немного успокоиться, я в самой деликатной форме попросил покороче изложить суть её просьбы.

Поняв, что имеет дело с человеком, привыкшим дорожить своим временем, дама, /она представилась как госпожа Армида, в дальнейшем мы так и будем её называть/ постаралась взять себя в руки и поспешила перейти к делу. А дело её заключалось вот в чём.

Сама она была уроженкой других мест и к Декалионовой долине не имела никакого отношения. Здесь она появилась только благодаря своему мужу, для которого эти края являлись родными и с которым она сочеталась удачным браком год назад. Испытывая вполне понятные ностальгические чувства, Кларимон, давно покинувший эти места, хотел заодно представить молодую жену оставленной им родне: брату-близнецу Карлу, самому меткому зверобою долины, и их деду, старому охотнику Фрасибулу, который, невзирая на преклонные годы, продолжал занимать почётное место председателя в местном Охотничьем клубе.

Дама не противилась желаниям мужа, но и отнеслась к его предложению без особого восторга. Внутренний голос подсказывал ей, что добром эта затея не кончится, несмотря на то, что муж расписывал их поездку в самых радужных тонах.

Не развеялись её настроения и по приезде в долину, хотя поначалу всё складывалось как нельзя лучше. В родовом охотничьем замке, куда они приехали, им был оказан самый радушный приём. И брат-близнец Карл, /являвший собой зеркальное отражение Кларимона/ и его дед, почтенный Фрасибул, постарались сделать всё, чтобы молодая невестка ни в чём не чувствовала себя стеснённой. По прошествии нескольких дней Армида уже начала упрекать себя в чрезмерной мнительности, но вот Карл объявил о начале охотничьей компании на кабанов, в избытке водившихся в этих краях, и, разумеется, пригласил принять в ней участие вновь прибывшего брата. Конечно, Кларимон с радостью принял это предложение…

Здесь голос посетительницы задрожал и опять начал прерываться, из чего я сделал вывод, что мы приближаемся к самому драматичному моменту повествования…

…В ночь, накануне охоты, даму вновь посетила химера недоброго предчувствия; О, сердце женщины никогда не ошибётся, если дело касается жизни любимого человека! «Я, как могла, противилась его решению, — восклицала дама, захлёбываясь слезами. — Пыталась удержать его всеми силами, как Венера своего Адониса, но он остался глух к моим мольбам. Кларимон не послушал меня. Он пошёл на эту проклятую охоту и погиб… погиб именно как Адонис… Да-да, он был растерзан диким вепрем!!..»

И Дама опять принялась всхлипывать, поминутно приподнимая вуаль, чтобы, просунув под неё руку с платком, промокнуть глаза.

Далее последовало подробное описание того, как вечером того же дня, перед заходом солнца, тело Кларимона, растерзанное и окровавленное, было внесено в дом и положено на ковёр в гостиной, и как суровые и опечаленные охотники во главе с благородным Карлом молча стояли у входа, не в силах произнести ни слова, как, наконец, она в ужасе склонилась над бездыханным мужем и, когда поняла, что всё кончено, с горестным воплем упала без чувств…

Я с величайшим терпением, ни разу не перебив, выслушал свою рассказчицу до конца, дав ей возможность высказаться полностью. Когда мне показалось, что история окончена, я, проанализировав услышанное, сказал так:

— Сударыня, ваше горе вполне понятно и объяснимо, поэтому примите мои искренние соболезнования, а заодно уверения в поддержке и желании оказать вам посильную помощь. Что ж, через час-полтора сюда должен подойти мой агент. Мы посоветуемся с ним и решим, как будет удобнее организовать похороны вашего мужа…

— Ах, нет-нет! Что вы?!.. — с непонятной живостью в голосе воскликнула дама, и хоть я по-прежнему не видел под вуалью её лица, но каким-то образом догадался, что слёзы на её глазах высохли. — Мне вовсе не нужна ОРГАНИЗАЦИЯ похорон. /Она как-то по-особому выделила слово «организация»/ Я совсем не о том пришла просить вас.

— А о чём же? — удивился я.

Поведение моей просительницы становилось всё более непонятным и загадочным. Первую минуту я решил, что она не вполне доверяет мне и спокойно, без тени обиды, предложил на выбор несколько фирм, сотрудничавших со мной в той же отрасли. «Вот — «Святой Лазарь», вот — «дочь Иаира», — говорил я, раскладывая на столе имевшиеся в моём распоряжении визитки, словно пасьянсные карты. — А вот, не угодно ли, «Потерянная Эвридика» — прекрасный погребальный салон, где вас обслужат по высшему разряду. Однако, при всём том, считаю своим долгом предупредить, что офисы вышеуказанных фирм находятся далеко отсюда, и прежде чем вы туда дозвонитесь, прежде чем до вас доберётся их представитель, прежде чем вы оформите и подпишете все необходимые бумаги — пройдёт немало времени. С другой стороны, осмелюсь заметить, с момента гибели вашего супруга, как я понимаю, прошло два дня. Срок, мягко говоря, критический, особенно если учесть высокую влажность, характерную для климата этих мест, а также отсутствие здесь каких бы то ни было специальных морозильных камер. Я привожу эти подробности, сударыня, для того, чтобы вы имели в виду, что если вы всё же надумаете обратиться к «Лазарю» или к «Эвридике», то вам придётся столкнуться с не очень приятными проблемами биологического характера, и тогда я уже ничем не смогу вам помочь.

Согласитесь, я сказал более чем достаточно для того, чтобы обо мне не сложилось мнение как о человеке, одержимом лишь корыстными намерениями. Однако эта странная особа будто не слышала моих слов. Она вновь принялась убеждать меня, что все эти хлопоты излишни и что услуги других погребальных салонов её вовсе не интересуют. Ей был нужен только я один!

— Именно вы! Вы сами должны похоронить моего бедного Кларимона! — воскликнула она, жестом отчаяния заломив руки. — И можете не сомневаться, ради этого я готова на всё! Называйте любую цену. Меня не остановят никакие расходы! Я более чем уверена, что только вы один способны на это!

Только тут мне стало понятно, чего добивается от меня эта женщина, несчастная и одновременно загадочная в своём неизбывном горе. Ей было нужно, чтобы я лично совершил надлежащий обряд погребения. Она настаивала на том, чтобы я сам, как простой могильщик, взял в руки заступ и предал земле тело её погибшего мужа. Но почему именно я?!.. Чем её могла так привлечь именно моя персона?!