Две души

— Мама, я пойду покатаюсь.

— Хорошо, только не гоняй.

— Не буду, — мальчонка поцеловал мать и побежал к дорожке, на которой ждал велосипед.

Весело крутя педали, мальчик ловил ветер в лицо, радуясь предстоящей встрече. Его ждали друзья. Они договорились поехать на речку, и все мысли были только об этом.

Вдруг колесо угодило в рытвину, велик подскочил, и седока перебросило через руль навстречу бетонному ограждению. Висок ударился о бордюр, и несколько капель крови успело упасть на землю, прежде чем закричали невольные свидетели, заголосили птицы, зазвенели телефоны неотложки.

Несчастная мать приехала, как только смогла, зарывая лицо в носовой платок, глядя на реаниматолога красными припухшими глазами.

— Простите, мы сделали всё, что смогли… Простите.

Врач развернулся, и, стараясь спрятать голову в согнутые плечи, подальше от взглядов осиротевшей матери, ушёл в ординаторскую.

А она осталась одна.

Каждый день она ходила на могилку, а потом стала приходить туда, где всё случилось. Почему-то это место давало ей хоть небольшое, но успокоение. Постепенно переставали литься слёзы, и рука гладила велосипед: руль, которого касался её мальчик, педали, которые крутил он без устали. Широкие маленькие колёса. По какой-то причине ей казалось, что здесь она ближе всего к своему сыну. Рядом с вещью, которую он любил и которая его погубила.

Так и сидела она на газоне, и люди, зная её историю, не убирали велосипед, и рассказывали, что произошло, тем, кто не знал и удивлялся.

Шло время. Из земли, политой слезами, появился росток. Постепенно он вырос, а женщина всё приходила и приходила, пока не истаяла на глазах у тех, кто видел её и знал эту историю.

Душа женщины возвращалась на то же самое место, и призрак невольно пугал прохожих в вечернем сумраке. Мать продолжала приходить много лет, а однажды навсегда исчезла.

Огромное дерево выросло там, где проливались материнские слёзы. Там, где столько лет пролежал маленький велосипед.

И случилось так, что дерево вросло в детский велик, лишь руль да колёса виднелись снаружи, остальные части обволокло, закрыло собою дерево. Как мамины руки, навсегда обнявшие заключённую в велосипед душу своего сына.

Так и пронеслись они вместе сквозь десятилетия, словно крутя педали в круговороте судьбы. Намертво замуровав их в древесину. Закрывая от ветра и стужи. Защищая от ржавчины и любителей диковин. Педали, которых касались ноги мальчика, так любившего ветер, дующий в лицо.