Александр Махотин Керченский прорыв

1.Керченский прорыв.

Девяностые годы прошлого века или как сейчас их называют «лихие девяностые» — сколько о них написано книг и снято фильмов!

Но надо сказать, что называют эти годы так совсем не зря — была в этом времени какая — то вседозволенность, ломка правил законов и государственных устоев, вопиющая беспринципность— «беспредел», риск и шальные деньги, которые многим легко давались, но редко кто смог их удержать и дальше вложить с пользой.

Город Бердянск не был исключением, и люди, предприимчивые по своей натуре, делали в это «смутное время» хорошие деньги на всёми, наверное, этот этап в жизни нашей страны был нужен для дальнейшей селекции, закалки и формирования бизнеса и новой общественной формации бизнесменов или, как их называют, предпринимателей.

Мой брат Вовчик добросовестно прослужил четыре года в рядах милиции, и вдруг наступил тот день, когда ему прямо объяснили, что всем станет легче работать, если Вовчик покинет эти самые ряды и найдёт себе другую работу. Ондолго не задумывался над вопросом, чем зарабатывать на жизнь и пошёл овладевать предпринимательским ремеслом, а я остался в уголовном розыске, и мне тогда казалось, что в этом и есть мое призвание.

К концу 80-х в нашем городе развивал свой бизнес один интересный человек, который сумел настроить масштабное производствои сбыт обуви на территории целого Союза. Тогда такой вид производства назывался «кооператив». Это была своеобразная переходная форма от тотального доминирования государственных предприятий к частным, ведь во времена СССР легального частного бизнеса не существовало. Бердянцы между собой звали его Гошей. Начинал он обычным сапожником, но постепенно открыл свою небольшую мастерскую, затем обувной цех, и вскоре на его предприятии работало уже полгорода, и Бердянск из чисто курортного городка стал городом сапожников. Обувь шили все, кто умел и не умел, люди стали организовывать свои цеха для Гоши, а тот все увеличивал и увеличивал объемы, и обувная продукция ежедневно развозилась по Союзу на легковых автомобилях, микроавтобусах, грузовых машинах и даже на больших фурах. Успех бизнеса заключался в том, что Гоша разработал универсальную обувь для всех женщин, независимо от возраста и социального статуса, и этот шедевр получил название «ботик». Ботик представлял собой дерматиновый (разновидность искусственного заменителя кожи, широко используемого в то время) полусапожек, на щиколотке схваченный резинкой черного или коричневого цвета, на пластиковой подошве без каблука. Сейчас это уже музейный экспонат, но тогда он был решением обувной проблемы женского пола в возрасте от 15 до 51года в межсезонье. Я даже не могу себе представить, сколько нужно было тонн дерматина, пластиката на отливку подошвы и клея для производства такого масштаба, но весь этот материал где-то доставался и был в наличии.И конечно, цена около 25 рублей за пару устраивала всех, а Гошу особенно.

В городе имя Гоши имело авторитет и вес больше, чем у любого из руководителей городских властей и силовых структур.Он мог решать всекак Бог или его первый зам, и Вовчик направился к нему в надежде, что здесь его не оставят без работы.

Офис Гоши находился на центральной улице города — проспекте Ленина, около него всегда стояломного машин и людей, ожидающих аудиенции — просители, жалобщики, предприниматели и даже милиционеры и чиновники.

Вовчик с утра побрился, сменил свой спортивный костюм на светлую рубашку и брюки, направился к офису и вместе со всем народом встал в очередь, которая терпеливо ожидала, когда же появится «Сам»...

Гоша был очень интересным человеком — веселым, с хорошим чувством юмора и способностью никогда не сдаваться, хотя порой в жизни ему приходилось тяжело удерживать свои позиции. Ведь не секрет, что рядом с человеком, способным зарабатывать серьёзные деньги рано или поздно начинают сосуществовать люди и силы, которые не прочь «приобщиться к пирогу».

И вот около десяти утра здоровенный «шестисотый мерседес», мечта всех мужчин того времени, подъезжает к офису, из него выходит улыбающийся Гоша и, на ходу общаясь с просителями, поднимается к себе в кабинет на второй этаж. В этой толпе он успевает разглядеть Вовчика.

— Вовчик, привет! А где Леха?

— Да я сам к тебе пришёл, разговор есть, — промямлил Вовчик, и Гоша пригласил его в кабинет.

— Выпьешь? — предложил он прямо с порога, Вовчик радостно кивнул в ответ.

«Неплохое начало» — подумал он про себя, а на столе уже появилась бутылка французского «Наполеона», излюбленный дорогой коньяк богатых людей того времени, и, хотя Гоша сам не пил, любил угощать других.

— Давай, рассказывай, только быстро, — поторопил Гоша, и Вовчик в двух словах объяснил, что ему пришлось уйти из милиции, так как в органах его не поняли и теперь он хочет заняться реализацией знаменитых ботиков.

— Ну, хорошо, давай посмотрим, что для тебя можно организовать, — и он подвел Вовчика к карте Советского Союза, которая была испещрена воткнутыми булавками с флажками.

— Видишь по этим флажкам, где у меня торгуют люди? Здесь и городов-то незанятых уже не осталось, я же не даю больше в городе никому работать, если там уже торгуют мои люди.

— А Москва? — спросил Вовчик. — Она же большая?

— Все равно не могу, там серьезно развернулись мои близкие, — и Гоша быстро стал прикидывать в уме, как помочь Вовчику.

— Смотри, Вовчик, уже ничего такого нормального не осталось, вот только разве Керчь, но там рэкет жесткий, никто не хочет браться. Если потянешь, бери и решай вопросы с бандитами — опыт у тебя есть и братуха, если чего, подсобит. Ну как, берешь Керчь на себя?

— Да, конечно, — обрадовался Вовчик. — Думаю, мы с Лёхой разберемся.

И тут он замолчал и как-то приуныл.

— Чего ты загрустил, сомневаешься, что ли? — спросил Гоша. — Бизнес прибыльный, деньги всегда у тебя будут от реализации, вон смотри, сколько твоих друзей на этом деле поднялось, уже и машины накупили, и дома себе строят!

— Это понятно, но на чем же я буду возить ботики? Слушай, Гоша, помоги мне купить машину в долг, а я тебе потихоньку отдавать буду с прибылей, а?

— Ну, Вовчик, ты только с виду скромняга! Ладно— уговорил, — и Гоша порылся в ящике стола и отсчитал Вовчику две тысячи рублей.

— Вот тебе деньги, в принципе, на хороший «Жигуль» хватит. Давай брат, удачи!

Вовчик выходил из офиса как во сне и не верил, что держит в руках такие деньги.Через неделю коричневая «шестерка» подъехала к офису, и Вовчик прямо с улицы позвал Гошу и попросил посмотреть на вымытую и натертую машину.Гоша выглянул в окно.

— А что за девчонки в машине? — крикнул он.

— Лилёк, выйди и покажись шефу.

Лиля, худая высокая длинноногая брюнетка в джинсах и маечке, вылезла из машины и, улыбаясь, помахала Гоше рукой.

— Понятно, — уже без интереса произнёс Гоша и махнул рукой в ответ. Все знали, что он любил пышные формы.

В очередную пятницу мы уже были готовы к выезду. Ботики в ящиках и мешках лежали в машине, накладные были выписаны и Вовчик, я и Лилёк выехали в город-герой Керчь.

До Керчи от нашего города было километров 500, ехать надо было через Мелитополь на Джанкой, повернуть налево на Феодосию, а там за ней и Керчь, город красивый и древний как Рим, который в античные времена назывался «Пантикопея». Заехали и мы в эту «Пантикопею», нашли рынок, где небольшая "занюханная" рыночная гостиница с кабинетом участкового внутри пришлась нам по душе. По крайней мере, нам не нужно было искать квартиру или спать в машине.

Утром я по привычке пошел в город, прошелся по набережной, посмотрел на собравшиеся суда в порту и снующие вездесущие буксиры. Я сразу полюбил этот красивый морской город, ведь мне всегда нравились приморские города — они все немного одинаковые: в каждом есть порт, набережная, курортная жизнь и конечно, приморский колорит.

Разузнав местную обстановку, мы поняли, что здесь всё не так просто. Рынок контролирует группировка какого-то Саши Новицкого — так его все уважительно называли и, как выяснилось, дань ему платят все, кроме нескольких его людей.

Но у нас был позитивный настрой и очень большое желание заработать в Керчи хорошие деньги, и поэтому нам показалось, что мы сможем решить эту проблему.

Утром Вовчик познакомился с участковым, который тоже прозрачно намекнул, что у Саши платят все без исключения, несмотря на должности и звания, но это нас не смутило. Мы разложили обувь, заплатили за местовые и начали торговать. Тут я заметил, что возле нас часто прохаживаются два подозрительных типа, и мы стали ждать, когда состоится диалог. А торговля шла «на улёт», Лиля не успевала доставать ботики, и к концу рыночного дня большая часть уже была продана и из двухсот пар осталось около пятидесяти.В районе четырех часов, когда Лиля собирала обувь, а мы пили пиво у киоска, к нам подошли те самые «братки».

— Ваша обувь? — был первый вопрос долговязого стриженого под «троечку» парня с золотой фиксой во рту.

— Наша, — ответил Вовчик и стал доставать из кармана целлофановый пакет со свёрнутой медицинской справкой. — Вот, комиссован из органов МВД, лейтенант милиции.

Я достал своё удостоверение и показал им в развернутом виде:

— Старший опер из Бердянска, брат Володи.

Парни, даже не всматриваясь в документы, грубо ответили:

— Это нас не волнует, у нас платят все, исключений нет. Так что 500 баков на бочку — и месяц торгуете, понятно? Иначе начнутся проблемы, — и они спокойно пошли дальше.

— Я не буду платить, нам-точто с этого останется? — начал возмущаться Вовчик.

Я задумался: такого «беспредела» я еще не видел — чтобы менты платили жуликам! Да, я согласен с тем, что Крым всегда был «государством в государстве», но чтобы нам, ментам так нагло ставили условия — я, честно говоря, был этим шокирован. Мы вернулись в гостиницу, взяли бутылку «горючего» и сели перекусить и поразмыслить, что же делать— было ясно, что рэкетиры не отступятся, если даже диалога не получилось.

— Ладно, Вовчик, едем домой, подумаем на досуге, — сказал я и утром мы «снялись с якоря» и вернулись в свой родной Бердянск.

По дороге домой мы вслух размышляли о том, что или кто мог бы заставить рэкетиров изменить решение, но так и не придумали— как-то не готовы были сходу к войне.

В понедельник после оперативки я пригласил к себе в кабинет двух друзей-оперов, Лешку Харченко, здоровенного детину, грозу жуликов и наркоманов и Юрку Лещенко, закадычного друга и собутыльника.

— Представляете, в Керчи рэкет хочет получать с Вовчика дань, невзирая на ментовскую тему, и ещё с меня, действующего старшего опера, что думаете насчёт этого? Поедете со мной на разборки?

— Ну, борзота! — возмутился Лешка. — У нас такого беспредела нет, конечно, поддержим. Когда тебе выезжать надо?

— Леха если так, то и я тоже с вами, — поддакнул Юрка. — Что ж там за крыша у них, если жулики с ментов получают!?

Дома в семье мы никому ничего не объясняли, сказали, что все нормально, работа в Керчи настраивается, и в пятницу выехали туда целой опергруппой. Было тесновато ехать в одной «шестёрке», но зато не скучно: анекдоты, байки, случаи из ментовской жизни сократили дорогу.

К вечеру мы уже были на керченском рынке и в знакомой нам рыночной гостинице накрывали «поляну», засиделись допоздна, и утром Вовчик еле— еле разбудил нашу команду.

Лиля уже давным-давно торговала, а мы, проснувшись и умывшись, только выползли на утреннее летнее солнце. Рынок гудел своей обычной жизнью, торговки выкрикивали свои рекламные слоганы типа «рыбасвежепойманная, помидоры, клубника, вино домашнее», а с промышленных рядов слышались возгласы: «купальники, шляпки, очки»…

Мы прошлись по рядам втроём — «братки» уже крутились возле входа в рынок— видно было, что они нас заметили. Торговля шла своим ходом, но к нам почему-то никто из них не подходил. Вечером Вовчик пригласил участкового, и все дружной компанией отметили первую победу.

— Не сунутся, они же не дебилы, — заключил Лёшка Харченко, и мы улеглись спать. Вовчик, понятное дело, уже успел раззнакомиться с керченскими девчонками и предложил нам повеселиться, но мы решили выспаться— дома не получается, так хоть здесь, в Крыму можно спокойно отоспаться, никто не позвонит и не вызовет в отдел, все отпросились у шефа.

С утра в воскресенье мы решили пробить обстановку и разошлись по рынку собирать информацию.Через час возле пивного ларька, потягивая пиво и одним глазом наблюдая за торгующим «Лильком», мы делились добытыми сведениями.

— Лешка, давай, что у тебя? — спросил я у Алексея.

— Ну, шо, компания серьёзная, рынок держат плотно, никто не дёргается. Саша Новицкий, ранее судимый за какую-то драку, но в авторитете. Контролирует кроме рынка еще кучу точек: автомастерские, кафе, магазины, ларьки, что-то еще в порту прокручивает, есть влиятельные друзья, — завершил доклад Лешка.

— Понятно, а у тебя что, Юрчик?

— Познакомился с девчонкой, продавщицей в кафешке, её подруга живет с одним из «братков», так тут им «зелёная улица», никто не суётся, участковый у них на зарплате, вобщем, легализованный и узаконенный рэкет, — сказал Юрка и закурил.

— Понятно, думаю, что с нами связываться они всё равно не будут, слишком стрёмно, — заключил я.

— Пусть только сунутся, — огрызнулся Леха, после третьего бокала пива ему уже было « хорошо».

— Ладно, пошли к Вовчику.

И вдруг в это же время по рынку пробежала стайка пацанов, человек двенадцать, они бежали между рядов и перекрикивались меду собой. Когда они пробежали мимо нас, я ещё издалека заметил, что на наших ботиках появились какие-то красные пятна. Мы подошли ближе и увидели, что все ботики, выставленные на прилавке, были залиты свежей красной краской.

— Вот суки! — выругался Лешка, мы повернулись в сторону убегающих ребят, но они куда-то растворились. Настроение было испорчено, хоть и обуви забрызгано было немного — около двадцати пар, но сам факт нас разозлил и огорчил.

Понятно, что и предъявлять было некому — убежали пацаны! Кто их знает — хулиганье и всё тут, докажи, что они от Саши Новицкого, да и доказывать было некому.

Мы собрались и выехали на Бердянск.

— Они видишь, какие гнилые, впрямую не полезли, а пацанов натравили, — бурчал как всегда Лешка.

— Что будем делать? — спросил Юрка. — Я же не смогу каждые выходные ездить, у меня дежурство в воскресенье.

— Я еще попробую вырваться, — сказал Леша, но было видно, что ему не очень хотелось повторять этот эксперимент, тем более, что никто не знал, как быть дальше.

Я ехал и думал: «Так, ребята — это понятно, по дружбе поехали с нами, в принципе, никто ничем не обязан. Но я же не могу бросить брата — и машину он в долг взял, да и отступать — это совсем не по-мужски, а то ещё получится, что менты жуликам уступили!».

— Нет, — решил я. — Будем идти дальше, вариантов других нет.

И в следующую пятницу мы выехали снова втроем — Вовчик, я и бессменная, преданная Вовчику девушка Лиля по кличке «Лилёк».

По приезду в Керчь я узнал, где находится отделение милиции и в субботу прямо с утра пошел туда в надежде, что я найду там поддержку в лице коллег. Показал на входе удостоверение, нашёл кабинет начальника розыска и постучал.

— Входите, — раздался голос изнутри, и я зашел в кабинет. За столом сидел молодой мужчина в сером пиджаке и курил.

— Слушаю, кто вы и что у вас? — спросил он, вкручивая сигарету в пепельницу. Я вкратце рассказал нашу историю и тоже закурил. Возникла пауза.

— Так вы из Бердянска? Я же три года в области работал в управлении, у полковника Бондаренко Василия Васильевича.

Я знал кое— кого из областного аппарата, и мы разговорились. Беседа перешла в дружеское русло.

— Так, Алексей, теперь о деле, — сказал майор. — Вмешиваться сюда я сейчас точно не буду, и чтобы твоего брата не выловили в проливе, дам тебе младшего опера, пусть его охраняет, а там видно будет.

Я сначала опешил — как же это, начальник розыска и не будет вмешиваться, но промолчал. Мало ли какие есть на это причины, я же многого не знаю!

— Спасибо и на этом, — ответил я, и Владимир Михайлович тут же позвонил по телефону и пригласил зайти какого— то Куценко. Через пару минут в кабинет вошёл высокий светлый паренек.

— Разрешите, товарищ майор? — спросил он.

— Давай, проходи, знакомься — это старший лейтенант Самохин из Бердянска.

— Алексей, — представился я.

— Анатолий Куценко, старшина милиции.

Мы пожали руки.

— Поступаешь в распоряжение Самохина на выходные, там на рынке его брат, тоже из наших, бывший, нужно, чтобы Сашкины «братки» не наехали. Сделаешь, чтобы они спокойно торговали. В понедельник — на работу, а премиальные получишь, если заслужишь, вопросы есть? Вопросов нет, — закончил свой «спич» начальник и мы вышли на улицу.

Город только просыпался, люди неторопливо шли кто на рынок, кто в магазин, кто на море, суббота — можно не спешить.

— Красивый город, — сказал я, прикуривая сигарету.

— Мне он тоже нравится, я же родился здесь, — поддержал Анатолий и вдруг добавил. — Я буду с вами рядом, со мной они не тронут. Только завтра если бы раньше вам можно было закончить торговлю, а то мы с ребятами на дачу собрались, день рождения у друга — девочки, шашлычки и все такое.

— Да нормально, решим, — ответил я. — А в чем проблема с этим Сашей? Почему он рулит в городе — что, некому больше рулить?

— Ты не знаешь Крым, у нас бандиты тоже рулят.

Мы направились на рынок, а я шел и всё думал: как так может быть, что криминал получает дань с ментов? — это для меня было дико. Я много читал про разную мафию — итальянскую, русскую, китайскую, но, оказывается, есть ещё и крымская, так она ещё и самая крутая — ей платят все…Да-а, как говорят,«век живи, век учись, а все равно дураком помрёшь»!

На рынке я познакомил Анатолия с Вовчиком, и они быстро сдружились у пивного ларька. Бандиты сразу всё поняли, и торговля шла спокойно без приключений. Вечером в номере у нас был обильный ужинс какими — то местными девушками, довольно симпатичными.

— Красивые у вас девчонки, — сказал Анатолию Вовчик, но у нас красивее — Лилёк, скажи?

Лиля встала из-за стола и, покачав бедрами, вызвала своим видом восхищение у Толика — стройная точёная фигура, большие карие глаза и тёмные до плеч, слегка волнистые волосы. Да, она действительно была хороша, и мы тоже ей на какое-то время залюбовались.

В воскресенье Анатолий посоветовал закончить торговлюв двенадцать и по окончании мы попрощались. Вовчик выдал ему премию — сто рублей, и счастливый Анатолий скрылся в толпе.Товара у нас оставалось мало, поэтому мы решили оставить его в рыночной камере хранения до следующих выходных. Когда мы подошли к машине, то вдруг увидели, что все четыре ската спущены, а присмотревшись поближе, разглядели, что все они жестоко изрезаны. Что же делать — нужно покупать четыре покрышки, бортировать, но было воскресенье и уже все магазины закрылись!

Я взял такси и поехал на ближайший шиномонтаж, там всё-таки нашел один б/ушный скат, на двух других станциях тоже нашлось кое-что — три остальных колеса, и мы занялись перебортировкой колес, ругаясь, на чём свет стоит! Мы продолжали ругаться даже тогда, когда уже тронулись в путь, ведь злость и неприятное чувство бессилия уничтожило все позитивные моменты нашей коммерческой поездки.

— Так, хочу встретиться с этим Сашей Новицким и поговорить, — сказал я.

— Неужели мы сдадимся? — получится, что мы не менты, а простые коммерсанты, которые не хотят платить рэкету, — зло размышлял я вслух.

Когда приехали в Бердянск, то у нас уже сложилось твердое решение идти до конца, не сдаваться, искать компромисс, диалог, но платить мы все равно не собирались, и это было дело принципа.

Всю неделю я думал об этом предстоящем разговоре и о будущем бизнесе в Керчи. Вовчик мог неплохо зарабатывать, отдать долг за машину, здесь есть перспектива — город интересный, большой, много обеспеченного народа и относительно недалеко от нашего города. Ещё можно плыть в Керчь из Бердянска на «Комете», это пассажирский большой катер на подводных крыльях, курсирующий из Мариуполя в Ялту. Как правильно выйти на Сашу — скорее всего через участкового, он то с ним знаком и завязан, я это понял из наших разговоров. Через бандитов тоже можно, есть выходы — подружка одной нашей знакомой торговки живет с одним из тех «братков», которые курируют рынок, и я вспомнил долговязого парня с золотым зубом. Но лучше через ментов — мы же всё-таки менты, а не бандиты, так и решили.

Наступила следующая пятница, мы прибыли на рынок, и я сразу же нашел участкового, который ещё был на месте в своём кабинете.

— Василич, нужно поговорить, — сразу, не здороваясь, сказал я.

Мы вышли на крыльцо, закурили.

— Слышь, Василич, нужно организовать встречу с Сашей Новицким, у меня без этого не получается решить проблему, даже через ментов, поможешь? — попросил я участкового.

— Не хочется встревать с такой мелочью в его бизнес, у меня все здесь уже отлажено и у него…ты, конечно, немного встряхнул их — они теперь тоже злые из-за вашего упорства.

— Мы никуда не уедем, пока не будет встречи, помоги — мы же менты!

Последние слова напомнили Василичу, что он тоже, оказывается, мент, и это стало для него неожиданностью, ведь в тихом коммерческом болоте он уже думал, что его ментовская жизнь в далеком прошлом, а теперь вдруг нужно принять правильное решения в ущерб своему достатку и спокойствию. Он достал ещё одну сигарету, и молча закурил. Было видно, как ему не хочется выходить из зоны комфорта, да и возраст уже под шестьдесят, выслуги сорок лет и «базаркомом» его держат — слишком уж он устраивал все стороны за свою мудрую политику, молчание и скромность.

— Ладно, сделаю, жди меня здесь, — наконец принял решение «базарком».

Я вздохнул с облегчением. Это лучший вариант, потому что обращаться к жуликам не хотелось — они умеют все перекрутить так, что в результате равно останешься крайним.

— Вовчик, давай пока раскладывайтесь и пусть Лилёк начинает торговать, — сказал я брату, а сам стал ждать.

Василич появился через час.

— Так, «стрелка» в 14 часов возле дома Быта, это здесь за углом.

— Ну как у него вообще настрой? — поинтересовался я.

— Да еле уговорил, злой он на тебя, так что думай сам.

Ровно в 13.50 я и Вовчик стояли возле входа в дом Быта и напряженно ждали. Я видел один раз Сашу в машине возле рынка, мне его показал младший опер, но только я его не запомнил четко — светленький, симпатичное лицо, так себе — обычный парень.Час в нервном ожидании пролетел быстро.

— Он не придет, — сказал Вовчик.

— Да я тоже так думаю, — ответил я. — А ты бы пришел на его месте?

— Я? — удивился Вовчик. — Конечно нет, на хера мне проблемы из-за мелочей!

— Ну, оставил бы нас в покое? — допытывался я.

— Я? — опять повторил Вовчик. — Думаю, да, хотя ему, наверное, уже крышу снесло от вседозволенности, поэтому такие амбиции демонстрирует, всё показывает, что он самый крутой.

— Ладно, идём на рынок, может, они Лильку уже украли.

— Её украдешь! Тут бы уже крику было — здесь бы уже слышно было!

И тут мы услышали, что действительно со стороны рынка нарастал какой— то странный шум.

— Пошли быстрее, — и мы уже бегом направились на рынок.

Когда заходили в ворота, то перед нами возникла живописная картина, напоминающая битву наполеона при Ватерлоо. Люди в камуфляже и с оружием двигались с двух сторон рынка, хватали каких— то парней, укладывали их на землю, одевали наручники и уводили в машины. Я начал соображать, что могло произойти, когда я увидел бегущую навстречу Лилю.

— Тут такое творится! Всех «братков» отлавливают и задерживают, грузят в машины скорой помощи, один даже отстреливался, чуть в людей не попал, сука! — выпалила Лилька.

Мы стояли и наблюдали, как человек восемь «братков» спецназовцы засунули в машины скорой, и вскоре все стихло. Рынок постепенно возвращался к обычной жизни, и через полчаса торговля уже шла своим чередом, лишь возбужденные торговцы ещё долго кучковались, обсуждая происшедшее.

Василича в кабинете не было, он появился только к вечеру и рассказал нам, что сегодня была операция по обезвреживанию группировки Новицкого и ещё о том, что об этом в Керчи никто не знал.

Вовчик где — то пропал, и я немного позже нашел его возле пивного ларька, где он рассказывал мужикам, что мы способствовали этому захвату.

— Что ты мелешь, Вовчик! — начал возмущаться я.

— Так, а что, мы же тоже при делах?

— Каких делах? Ты что, иди сюда! — и, забрав Вовчика, я быстренько вернулся с ним в гостиницу.

Но было уже поздно — процесс пошёл и нам в номер постучали. Я открыл дверь и увидел очередь из рыночных торговцев и у каждого были пакеты и сумки с фруктами, овощами, рыбой, мясом, колбасой, они улыбались и благодарили за освобождение, и, оставляя пакеты, удалялись. Я посмотрел на Вовчика.

— Ну и что это, товарищ Дон Кихот?

— Ну что-что? Это, так сказать, компенсация морального ущерба! Интересно, винцо имеется тут? — и он стал рыться в пакетах.

На следующий день мы успешно закончили торговлю, принимали благодарности, вообщем, стали героями дня. Путь к счастливому будущему был открыт. Я уже не обижался на Вовчика, так как одна благодарная керченская красавица по имени Лиза пообещала мне свою любовь.

Вот так неожиданно хорошо закончилось наше становление бизнеса на керченском рынке. Когда мы выезжали домой, я оглянулся и увидел, как рыночный народ веселился, пел песни, кто— то пьяный танцевал. В машине Вовчик тоже был весел и пьян. Вся машина была забита пакетами с «благодарностями» и мы довольные ехали домой.

— Братик, а что это вообще на рынке вчера было, как ты думаешь? — спросил меня вдруг серьёзно Вовчик.

Я тоже уже думал на эту тему и вслух сказал:

— Мне кажется, что эта группа давно была в разработке или в Киеве или в Москве, майор был в курсе или нет — узнаем как-нибудь потом, а по большому счету, неправедные деньги всегда приходят и уходят, а остаются только добытые потом и честным трудом, так рулит Бог, понял, брат? А наказание следует всегда, это дело времени. Так что нам, брат, просто повезло!

— Заеду к отцу Евгению, пожертвую на церковь, — в раздумье произнёс Вовчик.

Но на этом наша история не закончилась, дальше было ещё интересней. Василич предложил свои услуги по реализации товара, и Вовчик приловчился передавать мешки с ботиками в Керчь через «Комету», курсирующую каждые три дня, что было невероятно удобно и выгодно. Деньги за машину вскоре были отданы, Вовчик закрутил бизнес уже на Бердянской косе, открыв там свой рынок, а в Керчь мы ездили проведывать друзей и забирать деньги за товар. О Саше Новицком и его «братках» ничего слышно не было, дань на рынке никто не собирал, но история эта осталась в памяти.