Первое апреля

ВАДИМ ЛЕН.

"ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Глава первая.

В начале 1996 года — я был молод, — шестнадцати лет.

Имел я довольно таки гнусавый вид: худощавый и длинный.

Немытые и нерасчесаные волосы, как солома ниспадали на плечи.

Одевался я постоянно: в допотопные рваные джинсы, в шерстяную рубашку на выкат, по верх замусоленная футболка и спортивные кеды на босу ногу.

Характер мой раздваивался на две половины: вообще — я зачастую слыл спокойным и тихим, но, если меня кто — то или что — то выводили из себя, я становился психически неуравновешенным и буйным, из-за чего и получил прозвище Крэйзи.

В переводе с английского языка — Crazy, означает — сумасшедший.

С понедельника по пятницу, — с семи часов утра, до пятнадцати часов дня, — я учился в СПТУ №3. На профессию — станочник широкого профиля.

И был у меня друг, даже больше: два друга — закадычных, это — Сова и Рыжий, их я знал около года.

Первый — Сова: восемнадцати лет, — правильного телосложения, одевался в моду, отличался высоко — мнительным характером.

Свое прозвище он получил в школе: там ему на перемене, в портфель, подложили мёртвого совенка.

Он ни где, не работал; от армии закосил, — его откупили родители.

Второй, же — Рыжий: семнадцати лет, маленького роста, рыжеволосый, одевался не важно, — постоянно унывал и сетовал на жизнь.

Работал — на не постоянных работах.

Глава вторая.

В конце марта стояла отличнейшая погода — теплая и сухая.

Спозаранку, я и Рыжий сидели на лавочке, возле подъезда Совы и ждали когда он выйдет.

При этом: курили сигареты, что паровозы и не пристойно — обхаркивали асфальтную площадку окрест.

— Весна! — сказал я, — мое любимое время года.

— Мне лето больше нравиться, можно на море съездить, — пролепетал Рыжий.

Из подъезда: с широкой улыбкой на лице, с узкими как у китайца глазами и с сигаретой в зубах, вышел Сова, он приветливо и дружелюбно пожал нам руки и деловито скороговоркой отчеканил:

— Ну, что друзья? пойдёмте курить травку?

Это означало: курить марихуану.

Для непосвященных, вкратце объясню: марихуана — это травка, которая содержит в себе наркотический препарат — конабиол.

У системных наркоманов, она — считается лёгким наркотиком, но для новичка, этот легкий наркотик, может оказаться передозировкой, а в последствии — даже первой ступенью, стадии развития употребления, тяжелого наркотика.

И так: мы прошли от подъезда за дом.

Там — разрастался огромный хвойный лес.

В нем по сезону грибники собирали грибы — в основном маслята, но находили: зеленушки и синенькие.

Так же, сей лес — славился тем, что в нем находилось небольшое озеро именуемое «Карьеры». Оно образовалось случайно, по тому, что в канализации прорвало водопроводную трубу, и водой был заполнен кратер радиусом сто пятьдесят метров.

Но летом — в нём на удивление: плавали и загорали радостные люди.

Мы пришли на «Карьеры».

Как мусульмане, скрестив ноги, уселись прямо на голый песок, треугольником по отношению друг к другу.

Сова: достал из своих штанов, газетный сверток и развернул его.

— Смотрите по сторонам, что б никто не шёл.

Рыжий с огромными глазищами, задался целью, как филин, вертеть головой.

Сова же выпотрошил из сигареты табак и как пылесос всосал в заготовку — травку.

При этом — об большой палец стабильно утрамбовывая.

Операция заняла ровно минуту.

Сова считался уже профессионалом.

Сделанную к употреблению сигарету, он обслюнявил её край, что бы сигарета быстро не тлела.

— Приступим! — протрубил Сова — и прикурил.

Затянул большущий клуб дыма и задержал его в себе на три секунды и выдохнул, после, как полагается: по часовой стрелке всучил сигарету мне, — я и Рыжий сотворили то же, что и Сова.

Тут мы закашляли, а это знак, что травка хорошая.

Докурив все до конца, мы закурили простые сигареты.

Минуту промолчав.

Начал Сова

— Ну, что Рыжий? Крэза с собой возьмём?

— Я, ни прочь, — нормальный малый.

— Что за дела? — поинтересовался я.

Сова: — да есть тут…. но, что б тебе все рассказать, от тебя требуется согласие, в том, что ты с нами за одно.

— В чем за одно?

— Криминал? — Сова с опаской посмотрел на меня: хотя вычислить мою реакцию — как ты относишься к нему?

— Ха! Не смеши, Сова! Криминал у меня в крови с самого рождения.

— Ты, Крэз серьезно?

— Вполне.

— Ну, тогда: все в сборе!

Слушай Крэз внимательно: мы решили ограбить магазин и буду я никчемным, если у нас это не получиться.

— Ты в своём уме? — удивился я.

— Я все разузнал и обдумал, дело — без риска.

Я задумался: «дело — без риска? Нет, это дело — совсем не без риска. Ограбить магазин?» Я засомневался. Но любопытство — овладело мной.

— Ладно, какой именно магазин?

— Магазин «Акация».

— Это тот новый магазин, что недавно открылся?

— Точно.

— Хм… это не реально.

— Все реально.

Я опять задумался: «а вдруг поймает милиция?»

И от этой мысли мне стало не по себе, и я задал вопрос:

— Ну, а что будет, если нас поймают?

— Это полностью исключено, — уверено спарировал Сова.

— А все же? — настоял я.

— Рыжий, — объясни человеку.

Рыжий, уже был, судим: на два года условно, за кражу велосипеда и по этому, он ведал некоторые статьи уголовного кодекса и вот за все время, что мы с Совой проговорили, Рыжий, наконец, изрек слова:

— Тебе Крэз, как несовершеннолетнему — ни чего не будет, — разве что, — год условно присудят.

— А тебя?

— Меня могут посадить: на два года, у меня еще условно не прошло.

— А Сову?

— Его тоже могут посадить, он совершеннолетний. Но, неужели ты думаешь, что мы бы стали так рисковать, своими судьбами, если б не были уверены в успехе? Я лично уверен, что дело: прибыльное и безнаказанное.

И я последний раз задумался: «у меня из нас троих самое, что ни на есть лучшее положение и мне терять, по большому счёту — не чего. Дело — того стоит, что б повеселиться, да и вообще: будет, что вспомнить», и я согласился.

— Вы меня окончательно уговорили, я с вами господа.

— Тогда не будем откладывать все в долгий ящик, сей час же, идем в магазин.

— Крэз, тебе надо осмотреться, — озаглавил Сова.

И мы двинулись в путь.

Через десять минут мы подошли к магазину. Он представлял собою: девятиэтажный дом, в котором первый этаж занимал магазин, — типичная встройка того времени. Внутри магазина, до этого, мне не доводилось быть.

— Крэз! — сказал Сова, — вон видишь люк подвала с торца дома?

— Да.

— Это наше окно. Сей час, мы близко подходить не будем, что б не привлечь внимания. Зайдем в магазин.

Мы поднялись по пирамидальным ступенькам: длинными уверенными шагами. Как фараоны, распахнув перед собою дверь.

В магазине: уныло передвигались люди, сонные продавцы обслуживали их.

Сразу же, моему взору представлялась картина — магазин делился на два отделения независимых друг от друга. Справа — первое отделение — носило характер государственного плана, слева — второе — коммерческого.

Сова направился сначала в государственный отдел, я и Рыжий за ним.

В нем на продажу выставлялся продуктовый товар — а то есть: хлебобулочные, кондитерские, молочные, колбасные, консервные. А так же: спиртные, минеральные и табачные изделия.

У меня разбегались глаза.

Сова приблизился ко мне и тихо на ухо прошептал:

— Смотри, под потолком: вентиляционная решетка, на ней нет сигнализации. Через нее мы и проникнем сюда.

Я взглянул на вентиляционную решетку, которая располагала размерами: один метр по горизонтали, и семьдесят сантиметров по вертикали, — и на ней действительно, не было сигнализации.

Но, все равно, я мало себе представлял, как мы в магазин проникнем.

Сова направился в коммерческий отдел, где обстановка веяла совсем парадоксальная. Прилавки там прямо-таки и трещали от обилия насыщенного товара.

В ассортимент коего входили: очень дорогие, французские, подарочные наборы — мужской и женской парфюмерии. Туалетная вода, духи, шампуни, бальзамы, кремы и т.д. и т. п.

От всего этого: у меня побежали мурашки по коже, и я ни как не мог поверить, что это все может стать нашим.

Я как зомби вышел из магазина.

— Ну, что Крэз? как инвентарьчик? — поинтересовался Сова.

— Нормальный.

— Нормальный? Да ты представь: встаёшь утром, идешь принимать ванну— шампунь, мыло всё высшего класса; бреешься модифицированными станками; пользуешься аристократическими кремами и в конец душишься самым популярным французским одеколоном, которым босяк не пользуется.

Вообрази: все девушки будут наши.

— Да — а — а — вздохнул я.

— Так, Рыжий? Какие нам нужны ключи? — произнес Сова.

— Два рожковых на двадцать четыре. Я у отца возьму в машине.

У Рыжего, отец пропал без вести. Отчима он величал отцом, который работал на грузовой машине.

— «Все идет по плану» — без аккомпанемента загорланил Сова — известную панковскую песню Егора Летова — и продолжил — вечером будем снимать трубу.

Пока мы шли: по домам, — по дороге назначили встречу, на двадцать два часа вечера.

Глава третья.

Вечером в назначенный час, как и договаривались, ко мне зашел Сова.

Я и Сова пошли к Рыжему.

Тот взял два ключа и один фонарик.

Спускаясь втроем по лестничной площадке: обшарпанной, грязной, зловонной и с росписями на стенах — разными несуразными словами.

Сова вкратце рассказывал мне про: детали ….

Когда мы в притык встали возле люка — железобетонного, с квадратными габаритами: три метра — в ширину, длину и глубину, то посмотрели друг на друга: улыбнулись и спустились вниз, в низкий подвал.

Пригнувшись: первый шел Рыжий с фонариком, затем Сова и я.

Я за их спинами, ничего не видел, как вдруг я ударился головой о плиту: раздался глухой звук, от моей головы.

Я застонал.

Те обернулись.

— Тише будь.

— Ай — сказал я, — потирая рукою лоб.

Рыжий и Сова остановились.

— На месте.

Крэз? держи фонарь — отдал Рыжий.

Я взял; и увидел в тусклом освещении, как Рыжий и Сова, вооружились по ключу, окружили вентиляционную трубу: дугообразную — она состояла из сегментов обшивок — мерилом: как решётка — один метр по горизонтали и семьдесят сантиметров по вертикали.

Приняв в учет — снятия одного сегмента, им надо было раскрутить: восемь болтов и гаек — по четыре — на одну сторону.

Сова держал болт, Рыжий крутил гайку, некоторые поддавались с трудом, но Рыжий справлялся.

И не прошло и часа, как обшивка, с лёгкостью была отделена от трубы.

Мы втроем поглядели внутрь вертикальной шести метровой трубы.

В ней виднелся бледный свет из освещенного магазина и ещё: в ней было пыльно.

— Крэз, ты худой, попробуй пролезть — порекомендовал Сова.

Я снял с себя свитер и в рубахе налегке полез в трубу.

И что вы думаете? я застрял, на половине своего туловища. Я не мог пошевелиться, стал извиваться как червяк и всё без толку.

— Эй!? тяните меня обратно! — услышали те — и не мешкаясь вытянули меня.

— У нас не получится — грязный как шахтёр — стоял я.

Сова оттолкнул меня в сторону и ожесточенно вцепился перстами в трубу и принялся её расшатывать.

Сверху из бетона, где крепилась труба: посыпалась штукатурка.

— Да помогите же! — слюнями брызжа, — проорал Сова.

Я и Рыжий подбежали на помощь и уже втроём, трубу раскачивали как качели, в разные стороны.

В подвале: раздавался железный скрежет.

— Берегись! — заорал Сова, слюной попав Рыжему в глаз. Труба с неимоверным грохотом завалилась наземь.

Теперь пред нами в потолке образовался ход: где спокойно мог пролезть любой комплекции человек.

— Нас это устраивает — отрапортовал Сова, — уходим.

Мы, ринулись долой.

Вылезли из подвала.

В тридцати метрах пустовала недостроенная стройка: там мы не раз, распивали спиртное.

— Все на стройку — всхлипел Сова — и три тени направились в назначенный пункт.

— Давайте покурим и посмотрим, не будет ли милиции.

И три сигаретных огонька замелькали в зге.

Так мы просидели час.

— Порядок!

Пол дела сделано, — изъяснил Сова, — осталось подготовить: мешки, маски, перчатки, что там ещё? А да, нужен велосипед и самое главное — надо поломать голову, куда складывать товар? На всё про всё — у нас есть два дня, не больше, — потому что нас вычислят.

— А товар складывать можно у меня на квартире — решающе прошепелявил Рыжий, — у меня родители продают однокомнатную квартиру, на время товар можно там оставить. И велосипед у меня есть.

— Вот, это парень! — обрадовался Сова, — ну, тогда расходимся компаньоны, — завтра свидимся.

Глава четвёртая.

В одиннадцать утра, в воскресенье, тридцать первого марта — в комнату ко мне, зашёл Сова, я спал.

Сова теребил моё тело.

— Что? что? а? — бредил я.

— Вставай Крэз, нас ждут великие дела!

— Это ты Сова? Присаживайся, чувствуй себя, как дома, возьми гитару, если хочешь, играй — пока я соберусь. Чай будешь?

— Да, крепкий! Только Крэз? Шевелись быстро, дел невпроворот — Сова взял гитару и невпопад стал дёргать струны.

За пол часа я привел себя в порядок и уже сидел с Совой и, сморщившись, пил крепкий чай. В тюрьме такой чай называют — чифир.

— Магазин будем брать сегодня ночью — диктаторски заявил Сова.

— Как сегодня? — я поперхнулся.

— Нельзя оставлять оторванную трубу так.

Вдруг кого — нибудь надоумит спуститься в подвал, тогда пиши — пропало.

— Я не рассчитывал сегодня! я даже не подготовился!

— А что там готовиться? Одевайся во всё чёрное, что бы гармонировать с ночью, возьми перчатки, что бы не оставить отпечатки пальцев, какие — ни будь старые башмаки, с учётом, что их сразу можно выбросить, на тот случай что б собаки не взяли след и мешков поболее: для товара. И ещё: попроси у матери денег, на пиво.

— Ну, ты меня озадачил.

— Давай шевелись, — и Сова хриплым голосом запел: «А у Тани, на флоту: был старинный патефон» (песня группы «Крематорий»)

Я пошел в прихожую на поиски всего этого барахла.

Открыл шкаф. В низу: я нашёл старые отцовские башмаки, откинул их в сторону, далее: два колхозных мешка, тоже откинул. Стал искать перчатки: всё перевернул верх дном и нашёл только детские рукавицы, которые, примерив, разорвал их в области указательного пальца. Но, я не растерялся: нашёл носовой платок и сначала перемотал себе указательный палец и уже после натянул рукавицу, усмехнулся и подумал: «для сельской местности сойдёт».

Показав Сове все вещи, он начал смеяться с рукавиц:

— А!

— Штанов я не нашёл, буду в джинсах.

— Они же у тебя яркие?

— А что я могу сделать, если другого ничего нет?

— Чёрт с тобой. Деньги взял?

— Ещё нет.

— Слушай, Крэз?

Когда будешь у матери брать деньги, скажи ей, что ты ночевать, сегодня домой не прейдешь. Наверное, мы будем заняты на всю ночь.

— Так, а мне завтра в семь часов утра, в училище?

— К семи… успеем. Может еще, и поспим, несколько часов.

— А что же матери мне сказать? Почему меня не будет?

О! придумал: скажу, что у девушки одной день рождения, и я у неё переночую и сразу от неё же и пойду в училище. Как раз и денег попрошу, как буд — то на подарок.

Нужно тогда взять все тетради в училище. Ну, сей час, подожди ещё немного.

Через десять минут я, и Сова вышли из моего подъезда.

— Я, пока ты спал, был у Рыжего. Он готовиться, так что, долго ждать не прийдёться.

Глава пятая.

Рыжий выкатил из подъезда велосипед, у которого имелось, два багажника: спереди и сзади.

Сзади, он жгутом увязал, несколько мешков.

На руле болталось небольшое переносное радио.

— Привет Крэз!

— Привет — мы пожали друг другу руки — у него они были влажные.

Я и Сова сложили свои мешки ему на багажник.

И покатили…

По пути мы купили шесть бутылок пива.

Прейдя на место: мы удостоверились: что тот пятиэтажный дом и тот район нам подходили. Ибо оное всё располагалось в двадцати минутах ходьбы от магазина.

Еле — еле с велосипедом мы взобрались на пятый этаж. Рыжий провернул ключом замок, и мы арендовали помещение.

Это была полностью пустая однокомнатная квартира старой планировки, ухоженная, с недавно сделанным ремонтом.

В зале: на полу лежали два матраца, на которых в случае необходимости можно было поспать.

— Вот мы и дома — Рыжий включил радио и поставил его на подоконник.

Заиграла мелодия.

— О — я завалился от усталости на матрац и закурил сигарету.

— Время курить травку! — Сова извлёк готовую папиросу, и мы через минуту были под кайфом.

Потом мы вспомнили: что у нас есть пиво.

Начали поглощать его.

Сова хлебал немеренно, свои две бутылки опустошил залпом.

Добрался до моей второй бутылки и её опрокинул так же.

— Не мешало б, и покурить — икнул Сова — Крэз дай сигарету?

— У меня нет Сова.

— Рыжий?

— У меня тоже нет.

— Что сигареты забыли купить?

Я и Рыжий хором:

— Да — а — а!

— Рыжий! на деньги по молодетски сбегай.

— А почему сразу я? что я?..

— Да самый рыжий! Давай без обсуждения дерзай.

Рыжий обиженно схватил деньги и откланялся.

Сова в ожидании начал накручивать круги по комнате.

— Курить охота. Пива нет?

— Нет.

— О! у Рыжего на кухне бутылка осталась. Хлебнём?

Сова побежал на кухню и принёс Рыжего долю.

— На.

Я испил глоток.

В бутылке оставалась одна треть пива, как вдруг Сова смехотворно еле выговорил:

— Может ему сюда исправить — природную, малую нужду?

— Ха! Будет весело!

Сова с бутылкой вышел из комнаты.

Чрез две минуты он вернулся, в бутылке не хватало одной трети жидкости.

— Больше не могу. Крэз? А ты не хочешь?

— Можно.

Я взял бутылку и направился в туалет, где и заполнил её полностью, принёс обратно, Сова вдавил крышку на горлышко бутылки.

— Что теперь?

— Взболтай её, что б появилась пена и хоть как — то напоминало пиво.

Я взболтал бутылку и точно: всё произошло, так как и сказал Сова.

— Вот! И не видно, что кто — то и открывал её.

Он отнёс бутылку на кухню.

Пришёл Рыжий, кинул пачку на подоконник.

— У меня там ещё пиво осталось, будете?

— Да нет Рыжий, пей сам, мы напились — съязвил Сова и громко засмеялся.

Я тоже не смог удержаться.

— Что вы ржёте? — в непонимании Рыжий отправился на кухню.

Когда явился Рыжий: у него на лице, было написано — недоумение.

— Почему оно тёплое? и… вы его открывали?

Я и Сова смеялись, что есть мочи.

Я даже помниться: упал на матрац и схватился руками за живот, ни как не мог, остановиться от истерического смеха, это был момент — эйфории и у меня на глазах появились слёзы.

— Неужели вы? — догадался Рыжий — ну, вы и дураки!

Он открыл окно и выбросил бутылку.

Мы услышали звон разбитого стекла.

Пиво потянуло нас на сон.

Глава шестая.

Первого апреля, в понедельник, в половину первого ночи: проснулся Сова:

— Рыжий, Крэз — подъём!

— Ну, ещё, с пол часика — заскулил я.

— Хватит, мы и так опаздываем.

Через считанные минуты, мы собрали всё ранее приготовленное и ….

— Кто будет, курить травку? — предложил Сова.

— А может, не будем? — запаниковал Рыжий.

Дело в том, что под воздействием марихуаны — смятение увеличивается.

— Напротив всё будет отменно — выдал я.

Мы накурились до умопомрачения.

— Ну, что воришки, есть ещё одна недоработка: требуется выбрать из нас того, кто будет сидеть в засаде. И в случае непредвиденных обстоятельств свистеть. Желающие?

— Это не престижно — отрицал Рыжий.

— Негоже, — наотрез отмахивался я.

— У меня тоже нет вожделения, а выбор всё равно предстоит. Будем тянуть жребий.

Сова выудил из коробка три спички, две из которых сломал по мере возрастания.

— И так, три спички: кому достанется, целая тот — лезет в магазин первый, кому средняя, тот — лезет второй, а кому же самая маленькая тот — в засаде. Согласны?

— Угу — неуверенно пробормотали мы.

Сова поровнял края спичек, спрятав обломки у себя в кулаке.

— Кто первый?

— Я! — Рыжий хотел обмануть судьбу.

И изящно выудил самую маленькую.

У Рыжего: от переизбытка эмоций, лицо покраснело.

Я и Сова не подали вида, но в глубине души — ехидно радовались.

Я выудил целую спичку.

Глава седьмая.

Когда мы вышли из дома на улицу: то веяло прохладой, но воздух стоял свежий.

Я вдохнул его во все лёгкие и посмотрел на небо, там распласталась полная луна, она освещала нам путь, ибо по всему посёлку не находилось ни одного рабочего фонарного столба.

Мы шли, Рыжий катил велосипед.

Никто не издавал ни звука.

Зайдя на стройку (о ней я писал выше, если вы памятуете? что в тридцати метрах от магазина.) мы спрятали велосипед, взяли мешки и направились в подвал, где вчера разломали трубу.

На месте:

— Вот и всё. Вперёд! без оглядки назад. Крэз? ты готов? — Сова пропустил меня.

Я посмотрел в высокий проём, нашёл край, за который можно было б зацепиться.

— Подсадите-ка меня.

Сова поднял меня.

Я уцепился за край, пальцами рук, применив для себя неимоверной тяжести усилие, подтянулся и взобрался ногами на край.

Перед моим лицом появилась решётка, про которую, мы совсем забыли и, я подумал:

«Как же так? неужели все наши труды были напрасны?».

Я со злостью вцепился в решётку и силой дёрнул на себя и вдруг: она с лёгкостью поддалась и вышла на меня, так, что я чуть с ней не полетел в низ, но я во время удержался.

Посмотрев вниз: (я хотел бросить решётку туда) увидел озабоченное лицо Совы и передал её ему.

Я просунул голову чрез прямоугольную выемку внутрь магазина.

Запахло мучным, оттого, что рядом были прибиты полки с хлебом.

Я прислушался и, не чувствуя ни какого подозрительного шороха, спустился по хлебным полкам, как по навесной лестнице на пол, сел на корточки и опять прислушался.

Тут в моём мозгу в беспорядке закрутились мысли: «Мы вторглись на чужую территорию и нас поймают, закроют в тюрьму и кончится моя бессмысленная жизнь. Мне стало не по себе и захотелось уйти долой, но было уже поздно»

Я услышал, как карабкался, Сова и теперь уже увидел его. Тем же путём, что и я, он спустился.

В магазине очень ярко горел свет и что — не в нашу пользу: окна в нём, не имели, ни занавесок, ни штор. Значит: если на улице, какой ни будь, из прохожих прошёл бы мимо, то он, безусловно, четко б нас увидел и понял, чем мы занимаемся и, стало быть: вызвал отряд милиции.

А нам, наоборот, что происходило, на улице: не было видно, потому что свет, отражался в окне, делая его зеркальным.

С прибытием Совы я взбодрился и выкинул все дурные мысли.

— Крэз! бегом в коммерческий отдел, еда нам не нужна.

И мы галопом помчались туда.

Ощущения преобразились как в сказке.

— Крэз! берём сначала дорогие наборы туалетной воды и духов!

Мы приблизились к витрине.

— Вот.

Сова открыл витрину и мы весь товар: заполняли, в два колхозных мешка.

— Быстрей! быстрей! — в пол голоса шептал Сова.

В этот момент: с улицы, к нам, донёсся звук машинного двигателя, напоминающий милицейскую машину.

— Крэз? Милиция! Прячемся!

Мы метнули за прилавок и упали на пол.

— Крэз, не дыши, замри.

Я почти не дышал, моё сердце: от учащённых пульсирующих ударов, чуть не выскочило из груди, а по телу: повеял холод и дрожь.

Я слышал, как проезжала, какая — то машина в двадцати метрах от нас, и молил Господа Бога, что б это не за нами.

Машина проехала, она оказалась случайной.

Для достоверности, ещё мгновение мы лежали не двигаясь.

— Обошлось, продолжаем дальше — Сова вытер пот со лба.

Мы разделились: Сова отправился за перегородку, я засовывал в мешок тюбики шампуней.

Привстав, я заметил слегка приоткрытый кассовый аппарат, но я ни отважился полностью его открыть, потому — что могла заработать сигнализация.

Рядом лежала незначительная пачка денег, я обрадовался и засунул её в карман штанов.

— Крэз? Дуй сюда! — вскрикнул Сова.

Зайдя за перегородку, где Сова заполнял мешки мылом, я устремился к нему.

— Стоп! — Сова остановился.

— Что такое? — я вопросительно посмотрел на него.

— Тихо! Чуешь шорох? По-моему это сторож?

Я наострил уши. Доносились, чьи то шаги и ерзание.

— Я проверю — и я, подкравшись, сроднился с углами.

В коммерческом отделении не обитало, ни души.

Выглянув одним глазом в государственный отдел, я опешил.

Рыжий, который обязан, был сидеть в засаде, — хозяйствовал в магазине — как ни в чём не бывало. При этом: перебирал, что — то.

— Рыжий?

Он, спугнув, повернулся ко мне.

Из набитого рта: у него посыпались крошки халвы, переживав и проглотив их, он заныл:

— Мне скучно…

— А ну тебя — я вприпрыжку помчался к Сове.

Сова ждал.

— Да это Рыжий.

— Ну, Рыжий! — разозлился на того Сова.

Глава восьмая.

За полтора часа: мы справились, загрузив, дюжину мешков.

— Миссия выполнена — Сова отдал мне честь, как летчик АС — улетаем.

— О, кей — командор.

Мы собрались перетаскивать мешки с товаром ближе к выходу.

Встретив Рыжего, Сова выписал ему оплеуха, за инициативу.

— Рыжий, дуй мигом в подвал, ловить мешки!

— Момент.

Цепочкой: я Сове, Сова Рыжему — мешки с товаром мы переправили в подвал.

— Всё Крэз.

— Adios — попрощался я с магазином.

И в подвале, взяв два мешка, пошаркал за Совой, на стройку.

Сначала мы перенесли весь товар на стройку.

Потом предстояла перевозка велосипедом.

Нагромоздившись с горой, Рыжий катил велосипед, а я и Сова вскинув на горбы по мешку, сопровождали рядом.

Весь товар мы не сумели забрать сразу, пришлось, после, по отдельности каждому на велосипеде забирать.

На квартире я и Рыжий товар, высыпали на пол.

Когда приехал Сова, он дал мне распоряжение:

— Последние мешки я забрал, но один мешок порвался возле дома и оставил след, Крэз собери.

— Хорошо.

Я стремглав полетел.

Нашёл и собрал.

Прейдя на квартиру, я, честно говоря, был изумлён: вся комната была завалена товаром так, что не куда было и ступить ногой, а в центре Сова и Рыжий готовили стол еды.

— Victoria! — ликовали мы, подняв станы с водкой.

И омочив горло водкой, мы закусывали: чёрной икрой, красной рыбой, кровяной колбасой, маринованными грибами, голландским сыром и т.д. и т.п.

За всё это — мы отдали должное Рыжему.

— Оба — на! — Рыжий откупорил бутылку шампанского и разлил по стаканам.

Распечатал коробку конфет:

— Угощайтесь друзья!

Мы жадно налетели.

— Шампанское я пью, только на Новый год! А сегодня первое апреля, гм… тоже праздник, замечательно! — охмелевший разоткровенничался я.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Глава первая.

Два месяца, мы гуляли.

Товар продавали: соседям, своим же родителям, сдавали оптом на базаре, а деньги тратили: то на водку, то на травку.

Такое расточительство — нельзя было не замечать и знакомые друзья, у нас спрашивали, откуда это всё?

По началу мы, конечно, умалчивали, но потом пьяные рассказали………..

Долго ждать не пришлось.

Десятого июня, 1996 года, около четырнадцати часов дня, — я возвращался домой, от подруги и увидел, что возле подъезда Совы, — стояла милицейская машина, — я сразу почуял неладное.

Спрятавшись, за деревьями, я стал пристально наблюдать за ней. Так я простоял: пять минут, — и увидел, как первым из подъезда вышел милиционер — ефрейтор, он держал папку под мышкой. За ним сразу шёл Сова — сложив руки за спину, он был в наручниках. За Совой вышли: ещё милиционер и в гражданке следователь.

Я прирос к земле. В глазах у меня почернело.

«Доигрались» — подумал я, но сразу сообразил, что следует бежать, и быстрым шагом направился вон, думая о том, что «Вы меня не возьмёте!»

Я направился сразу к Рыжему, в надежде, что его ещё не взяли.

Я шел, озираясь по сторонам.

Я забежал к Рыжему в подъезд. Метеоритом поднялся на пятый этаж и нажал кнопку звонка, — удерживал её до тех пор, пока не услышал, что кто — то начал открывать дверь. Это был Рыжий.

— Сову забрали в милицию! Уходим! — метался я на одном месте.

— Как?

— Так! Уходим, пока нас не поймали, не знаю, как ты, а я побежал вниз.

Жду тебя внизу!

Через две минуты, мы покинули свой район.

Прейдя к Рыжему на дачу, мы пол дня сидели и думали, как нам быть.

Рыжий в основном ныл и теребил руками свою шевелюру:

— Ой, дурак, ой дурак, зачем, зачем я это сделал?

Я думал…….

А мысли мои были холодны: «Что сделано, то сделано, назад дела не воротишь, бежать не куда, да, и стоит ли бежать? как трус? За всё содеянное — надо отвечать: лоб в лоб и будь что будет!»

Я сказал:

— Уже поздно, надо идти домой и там разбираться.

Прейдя, домой, я удивился: всё было тихо, как в гробу.

Глава вторая.

На следующий день ничего ни произошло.

Пошёл второй день…, третий….

Я ждал когда — же за мной придут из милиции.

Надоело мне сидеть в квартире, и я решил пойти на улицу, освежиться.

И тут…..?

Я должен вас читатель, познакомить с очень важным героем, моей повести, он в дальнейшем сыграет свою роль.

И так, это — Тимур, на тот момент он был мне бывшим другом, еще за год до Совы и Рыжего.

Черноволосый, среднерослый, тихий и трусливый тип.

Трусливый потому, что — буквально тем летом, он был проверен.

Оповещаю…

Втроем: я, Тимур и ещё один — сорвиголова, пошли на дачи, (где и Рыжего дача). Хотели на халяву полакомиться дачников пожитками: клубнички, абрикос, малинки поесть. Так вот, встретилась нам толпа: сверстников и чуть старше. Они все были пьяные и пристали к нам: «кто вы такие? что вы тут бродите?»

Мы им оправдывались: что пришли искупаться на Волге (речка местная). Коротко говоря: побили они нас. После — я потерял сознание (ибо они, моё лицо, пинали ногами), очнувшись, я не понимал, где я находился и зачем? и кто я вообще……

Минуты две я стоял в замешательстве, тёр три шишки на голове.

Не видя, ни души: — (спросить, хотя б у кого? где я?) я всё же, всё вспомнил, где я и кто я, — я побрёл домой.

На следующий день я узнал, что Тимур увидев, что меня ударили, показал пятки, а другому сорвиголове достался на пару недельный срок — синяк под глазом.

Ну, ладно, я ему это простил — проверив.

Я познакомил вас читатель — с Тимуром, запомните его…

Всё же, как помню: сидели мы вдвоем на лавочке: разговаривали ни о чём, — как я увидел двоих мускулистых мужиков, они — целеустремлённо направлялись к нам.

Двор пустовал, не было, ни души, лишь Солнце отображало тень — поруч, девятиэтажного дома.

— Здравствуйте, молодые люди! — обратились они — вы не знаете где можно найти?.. — достав из кармана штанов, — портмоне, а из портмоне, бумажку и прочитав: «Ч…? (мoю фамилию) такого?!»

— Это я — я встал, уже догадываясь, о том, что будет дальше.

— О! дядя, ты то нам и нужен — достав из портмоне удостоверение, он ткнул его мне прямо в нос.

— Опер — уполномоченный, лейтенант Лейт, пройдём с нами!

— Куда? — я сделал неадекватное выражение лица.

— Гм?.. Куда? В отделение милиции.

— Я никуда не пойду! я несовершеннолетний! пойдёмте к моим родителям!

— Да кому ты рассказываешь? — они оба взяли меня за подмышки и на весу понесли.

— Пойдём по-хорошему или сей час, наденем наручники.

Мне ни чего, не оставалось, как идти с ними.

— И знаешь? Пуля из пистолета быстрее летает, чем бегает человек, не вздумай бежать!

— У меня и мыслей нет таких, я иду с вами. А вопрос? Как вы нас вычислили?

— Это информация не разглашается.

Я подумал: «Кто же нас сдал? кто стукач? … ну сука!»

Приведя меня во второе отделение милиции, они отрапортовались дежурному.

В след чего, передали меня, другому оперу.

— Ну, что ж? пойдём на допрос — спокоен, был он.

Он шел сзади, указывал мне путь словесно.

— Наверх — мы поднялись.

— На право, теперь… подожди — я встал.

Он подошел, открыл, большим ключом дверь комнаты.

— Заходи — я зашёл в комнату допроса, — он, за мной.

В комнате — пять на пять метров: стояли два стола, визави: четыре стула и окно зарешечено.

Он сел за стол, открыл кожаную папку.

Ему было, двадцать пять лет.

— Присаживайся, — культурно — он предложил мне.

— Я, старший лейтенант оперуполномоченный Охимов, — гм…

Сей час, оперуполномоченный Кабан придёт! — и лаконическая улыбка проблеснула у него на лице.

Я сел на стул, перекинул ногу на ногу и, покачивал одной ногой, в ожидании, смотрел в потолок.

— Сигарету? Может быть? — протянул он мне пачку.

— О… да, если возможно, — я взял и подкурил — подумал «не плохо здесь встречают, я не ошибся профессией и возгордился чуть-чуть».

За дверьми реял хаос.

Дверь распахнулась.

Появился здоровенный детина.

Не было ни каких сомнений, что это — Кабан.

— Где он? — он посмотрел на меня, исподлобья испепеляющим взглядом.

Мне, почему — то стало не комфортно.

— Ага! — закричал он, — вот ты! — он подбежал ко мне и тёр ладонью кулак: то одной руки, то другой, — и злостно выдохнул мне в лицо:

— Давай рассказывай всё подробно, как вы ограбили магазин, а не то?

Он сделал резкий замах своего толстого кулака, сделал резкое движение, напоминающее удар, в трёх миллиметрах от моего глаза он остановил кулак, при этом другой рукой ударил себя по груди.

Злость Кабана — зловестно дышащего, мне прямо в физиономию, дало о себе знать.

Подрядное в том, — что: первое — у него, изо рта воняло — фекалиями, ну а второе — это — было всё театрально наиграно.

— Дядя, только не бейте, я всё расскажу, что вам нужно.

В тот момент, я ещё раз убеждался в себе, как в человеке, — что даже в трудную судьбоносную минуту можно наслаждаться жизнью, а то есть — я хотел рассмеяться им во всеуслышание, но, — как подобает! — сдержался и решил подыграть актёрам.

— Кабан успокойся, он расскажет, присядь — вмешался Охимов.

— Э, — пусть только соврёт, я его размозжу по стене!

Короче… полтора часа, я им изливал душу, рассказывал о магазине, а Охимов всё записывал и перепрашивал все точные детали, в подробностях.

— Распишись — он передал документ, — я расписался.

— Так, давай дальше.

— Что? Дальше? — переспросил я.

— Ну, рассказывай, что? там ещё, вы наворовали?

— Это всё. Я, вам всю правду рассказал. Больше ничего не было!

— Хватит щебетать! Давай дальше!

— Я, вас не понимаю? Увольте?

— Эге? Кабан? — прищурился Охимов.

Кабан до этого, зевал на обстановку, за полтора часа: переел, всех мух.

Как курица перед сном, он втыкали в пол, — но, тут он, очнулся и машинально, подлетел ко мне.

— Ты что? — затянул Кабан.

— Да действительно, ни чего не было, я вам клянусь! — не понимал я их.

— Кабан? Сделай, что ни будь! — Охимов стал нервничать.

Кабан в одну секунду, ударил кулаком, меня в живот, так, что, от боли, я перестал дышать.

Я покраснел и побледнел — одночастно.

Кабан посадил меня на стул.

— Давай! Говори! Иначе хуже будет!!

— Да — да — дайте отдышаться.

— Дыши! но знай! Это только начало!

Пять минут…. И я пришел в себя.

— Что вам от меня нужно? Как вы с людьми обращаетесь? — с эмоциями — начал я.

— Ты думаешь? Ты человек? Ты не люд! А что от тебя нужно? Одно признание. Признавайся! Что ещё ограбили? У нас есть сведения, что вы ещё обворовывали гаражи!

— Какие?

— Какие? — Охимов, уже психически орал — Улицы Гагарина! и Гоголя!

— Да, что вы говорите?

— Так! Мне, всё это надоело! Кабан, это твой клиент!

— Признавайся! Или ты сей час, тут сдохнешь! — замахивался Кабан, согнутой рукой и крутил ею в воздухе — как Майк Тайсон.

— Да, да, да, что — то было! — врал я.

Они с интересом расслабились.

— Ведь можешь, если захочешь? — и так… гараж на улице Гагарина № 66, вы ограбили?

У меня не оставалось выхода.

— Да, мы.

— Ага? — Охимов перестал нервничать.

— № 79, №101, №133, №353, тоже ваших рук дело?

«Что— то довольно многое, они, мне приписывают» — подумал я, но согласился.

— Точно мы.

— Так, по улице Гоголя, гаражи №3, №29, №54, №76, №103, №333,… ага… пропустил… ещё №223, тоже? Я сейчас только записываю нумерацию гаражей, потом перейдём, к точной информации, что именно было украдено. Там машины, мотоциклы? Да?

Меня, это — взбесило.

«Из ряда вон» — подумал я.

— Так! Всё! Хватит! На этом и согласимся! Магазин, обворовали мы! А всё остальное нет! Полный бред и приписывать мне ни чего, не нужно! Делайте со мной, что хотите, я от ваших гаражей отказуюсь и подписывать ничего несвойственного не собираюсь! Всё точка!

— Что? что? что? — Охимов стал неуправляемым — ты нам тут, что? даёшь — дачу ложных показаний?

— Вы сами, мне приписывали!

— Ах, ты? ну ладно, — он всё перечеркнул и бросил ручку на стол — конец тебе, кинем тебя в КПЗ, там из тебя сделают истинного пидараста.

— Нет — тихо сказал я.

— Ну! Давай, от сюда, убирайся!

— Как? — не понял я.

— Пошёл, вон!

— Куда? Домой? — я удивился.

— Пошёл, прочь!

— Так, я ухожу?

Я встал со стула и направлялся к двери.

Тут, я услышал, за своей спиной, шум несущего тела, — это был Кабан. Он, — со всей своей силы, ударил ногой, меня, так — что мой таз, прирос к позвоночнику…

Я, лбом ударился о дверь.

Дверь отворилась, я вывалился наружу.

Про себя, подумав, «ну суки!»

Я, вышел из этого отделения, мне хотелось курить, я собрал бычки, возле «милицейской урны» и накурился вдоволь.

«Что мне делать? Что мне делать?» — задавался я вопросом как у Чернышевского — одно веяло на уме — идти домой и всё!

— Иду...

Прейдя, домой, — а в доме: были уже все в курсе и соседи и родители. Так как приезжали из милиции и делали обыск, в квартире, где нашли остатки товара, — приглашали понятых для протокола.

Мне родители произвели взбучку и, наверное?.. потом… пол года со мной — разговаривали в напряжении.

«Ты нас всех опозорил и тд. и тп…»

Тринадцатого июня, это всё произошло и вот…

Пять дней, я ходил как зомби…

А, восемнадцатого июня, у меня — было День рождение!

Семнадцать лет.

В этот день, всем, как обычно накрывают на стол, но — мне на стол: ни кто, ни чего, не накрыл.

У матери, я попросил денег.

Она сказала:

— Ты уже отметился — и не дала, ни копейки.

Благо, во дворе, был такой — наркоман «Сорокa» — он, подстрекал местных:

— Сегодня же: у Крэза, — День рождение! — сбрасываемся деньгами молодёжь!

Кто мог, тот дал, и мы купили термоядерный самогон.

Я напился как свинья и начал вести себя неподобающе.

Впереди: меня ожидал праздничный подарок — один мужик, одним ударом кулака, искривил мне нос, так, что кровушка текла рекой.

Ну, да и ладно……

Глава третья.

Через двенадцать суток, выпустили Сову из КПЗ.

— Я думал Крэз, что меня посадят.

А когда выпустили, то я удивился — от Совы несло бомжатней.

— Ох, Крэз! Как меня там били, я еле выжил — я ему, человечно сочувствовал.

— Но, меня выпустили: под расписку о не выезде, и чувствую, что меня посадят.

Надо уезжать из города! Надо уезжать! Я, Крэз, уеду!

Через неделю Сова уехал.

Рыжий тоже.

Глава четвёртая.

Прошло, это тяжёлое лето, в постоянном посещении меня к следователю.

Первого сентября, я пошёл в училище, — оканчивал я, третий курс.

Мастер Алевтина Ильинична — подошла ко мне (со своей постоянной тетрадкой для: отметок и заметок о своих учащихся) и начала:

— Так, Вадим у тебя, проблемы в милиции? А ну, давай рассказывай.

Я, ей вкратце, расписал свои обстоятельства.

— Ужас — она мотала своей еврейской головой.

— Ну, что ж? Я так и знала, что ты куда — ни будь, встрянешь! Не видать тебе, теперь — среднего образования!

— Какое среднее образование? Тут вопрос о том, что б меня не посадили? — глобально анализировал я.

— Я буду даже ходатайствовать, что б у тебя была справка.

— Мне по барабану! — сказал я, ей и пошёл.

В среду, в училище — все группы собирались на линейку.

На ней: меня, завуч выставила, с позором и клеветой — при всех учениках. Она говорила, что я полностью потерян в обществе.

«Переживу» — была мысль моя.

Глава пятая.

В августе, должен был состояться суд, но его перенесли на ноябрь.

Рыжий: опомнился и всё же сдался в милицию, — наняв хорошего адвоката.

В ноябре, я и отец, Рыжий и его мать, стояли возле двери судебного зала.

Я смотрел в окно.

На подоконнике, были нацарапаны душераздирающие, раскаявшиеся — надписи:

«Будь, проклят тот день!»

От этого, становилось ещё хуже — так, что колени дрожали, и я думал, — что меня посадят.

Начался суд.

Два часа проходило слушание.

— Ваше последнее слово, подсудимый Чункур Вадим Юрьевич? — вопросила судья.

— Я очень раскаиваюсь, (мой голос специально дрожал) в своём преступлении и обещаю, что впредь такого, больше, ни когда не повториться — я был краток и жалостлив.

Судья: вопросительно и удивлённо посмотрела на меня (наверно подумав «И это всё?») и ручкой сделала в тетради какую — то отметку.

— Ваше последнее слово, подсудимый Оксинин Евгений — — -? — вопросила судья.

— Я больше не буду так делать. Потому что, это плохо. Я переосмыслил это всё! Помилуйте меня Бога ради! — чуть навзрыд, ревел Рыжий.

Когда Рыжий профразировал: «Помилуйте меня Бога ради!» — я подумал, что он сей час упадёт на колени, и будет молиться судье, — я, улыбнулся.

— Суд, объявляет перерыв на пол часа, для принятия приговора.

Через пол часа…

— И так…— судья, встала, и все тоже, и принялась читать приговор.

Минут двадцать, мы стояли и слушали.

— Приговор!

«О?» — я, наострил уши.

— Чункур Вадим Юрьевич, — три года условно.

— Оксинин Евгений — — -, — тоже, три года условно.

У меня гора с плеч спала.

«Слава Богу!»

В этот момент, я был счастлив.

Отец, мой, подошёл к судье и спросил.

— Извините? Можно узнать?

— Да?

— Если, мой сын судим, он — пригоден к срочной службе?

— Судимый нет.

— Спасибо.

Я понял, что я ещё и в армию не пойду.

Мне повезло.

2004год.