Продолжение "Натали"

«Руки еще ничего не сказали,

Губы еще ни чем не просили,

Мы говорили одними глазами,

Однако о многом уже расспросили».

Моя нежная и ласковая, здравствуй!

Пусть весь мир полетит в тартарары, мне плевать. Для меня важно только одно — твое письмо! И нет во всем свете человека счастливее меня, потому что ты снова со мной!

С чего же начать? — В голове от радости полный сумбур…

— Ты, несомненно, изменилась. Я вижу новейшую Катрин, и она мне нравится еще больше прежней!!! Я всегда знала, что в тебе скрыта внутренняя сила, которая в нужный момент проявится и поможет тебе «изменить себя, не изменяя себе». Я вижу в тебе горячее желание «быть и делать». Поздравляю! — Я всегда акцентирую внимание на твоих достоинствах, и не замечаю недостатков. Ты у меня самая сильная и самая умная. Ты постепенно учишься жить, даже если и на ошибках, от них все равно никуда не уйти. И тем более, моя милая, я считаю, что ты — сама рассудительность, меня это очень радует. Оставайся такой всегда!

— Твой Одиссей… Ох уж этот Одиссей! Что он с тобой делает? Мне не понятно… Тебе, наверное, сейчас очень больно и обидно. Знаешь, это только в стихах и романах так легко расстаются, а реальная Любовь сыплет соль на едва затянувшиеся сердечные раны. Крутится в голове строка: «Красота всегда в глазах очарованного». — Это я к тому, что мы всегда видим в любимых только то, что хотим увидеть. Ты буквально обожествляешь своего Любимого, но стоит ли он того? Ведь любви нужны частые проявления, чтобы «остаться в живых» <img src=«writercenter.ru/plugins/qipsmiles/smiles/Animated/ad.gif» alt=""/>), а он — наоборот, постоянно отсутствует, вместо того чтобы.… Жаль, что ОН не может любить тебя так, как люблю тебя я.… Жаль, что он не видит тебя — самую лучшую девушку на свете. Зато ты только моя — <img src=«writercenter.ru/plugins/qipsmiles/smiles/Animated/ad.gif» alt=""/>) Шутка!!!

Конечно, тебе будет трудно так сразу запереть эту дверцу и выбросить ключ, но это не смертельно. Новейшая Кэт должна отнестись к этому проще. Кроме того, ты еще не раз влюбишься и не раз будешь «погибать». Решай сама. А я буду молиться за тебя и за твое счастье. (Как бы я ни желала вам совместного счастья, ТЕБЯ я люблю больше. И так будет всегда! Будет Одиссей рядом с тобой или нет.) Положись на Божью Помощь. Господь всегда с нами. И ведет нас по единственно верному пути. Сладкая моя, твое счастье — это и мое счастье, ведь я люблю тебя. — Ровно год назад я изматывала своё тело и нервы в клинике. До конца жизни я не забуду, как ты поддержала меня в то тяжелое для меня время. Я очень, очень тебе благодарна. Если бы не ты, сейчас меня бы уже не было (это был диагноз врачей).

— Последнее время очень хочется читать, причем — постоянно. Будто не читаю, а впитываю что-то бесценное, благо «библиотека» у меня хорошая…

— Чуть позже —

— Следующая моя новость скромно именуется — Юрий. — Блондин с густыми черными бровями, 22 года, продавец в книжном магазине, куда я последнее время частенько наведываюсь. Свиданиями это конечно назвать нельзя, о себе я ему говорю мало, и мне даже нравится такая загадочность. С его стороны явно чувствуется, что я привлекаю его не только своими книжными вкусами и «глубокими познаниями в литературе» <img src=«writercenter.ru/plugins/qipsmiles/smiles/Animated/ad.gif» alt=""/>).

Скажем так, мне он — интересен: он не глуп, не нагл, симпатичен, и на том спасибо. Как был сказано в одном фильме: «Если трудно найти Мистера Совершенство, то мистера Пока Сойдет найти куда проще». Вот он у меня и будет «Мистер Пока Сойдет».

— Кэти, мне очень жаль, что у тебя с твоей мамой сейчас напряженные отношения. Спасибо что ты поделилась со мной этим, потому что эту глубоко личную проблему обычно все замалчивают, как-то стесняются… — Я знаю, как ты любишь свою маму и знаю, что все у вас утрясется, именно потому, что вы — любите друг друга. В моей семье совершенно иная ситуация: меня моя мама сознательно морально убивает, потому что я теперь полукалека, еще — потому что я рождена от человека, которого она сейчас ненавидит (как и всех), потому что я вообще у нее есть и она обязана обо мне, как инвалиде, (по ее словам) заботиться. Я ее называю «серая мышка» снаружи и «кобра» внутри. Никогда не угадаешь, каким будет следующий ее бросок. К счастью, я с ней вместе не живу (меня уже много лет воспитывают мои любимые бабушка с дедом), но и так стараюсь с ней пореже видеться. Она в сущности своей очень несчастная, и вроде бы старается для меня что-то сделать, но мы с ней как лед и пламя. (Воистину — верное сравнение!.. ) Вобщем, скрепя сердцем и зубами, я — терплю ;-( А у тебя все будет хорошо, все наладится. Поверь мне, моя хорошая…

Знаешь, последнее время мне хочется отправиться с тобой в какое-нибудь долгое — долгое путешествие, и непременно — на поезде! По-моему, это так здорово: развалимся в купе на мягких подушках, заварим чайку и наговоримся вдоволь. Будем, обнявшись, смотреть на пролетающие леса, поля и горы.… Не важно, куда мы поедем, главное — вместе! А? Как тебе идея? …Что-то я заболталась.… Это все радость от твоего письма виновата! Люблю тебя! Целую — звонко, обнимаю — крепко! Твоя Натали. 08.04. 1999.

Я сидела на полу, распластанная и расхлестанная этими письмами. Я не трогала их много лет и хранила их как память, из уважения к той нежной дружбе, которую ко мне испытывала эта девочка.… Мне было лет шестнадцать, когда я по причине травмы позвоночника залегла на месяц в больницу. Там то я встретила Натали. Как сейчас помню — навстречу мне приближалось что-то очень яркое, хрупкое, и чудесное. Длинный волос спокойной и тяжелой волной спадал на сказочное кимоно, которое приоткрывало лишь тонкость кисти прекрасных рук и крохотность ступней в красных башмачках. К мне подплыло изящество с большими серыми глазами, веером пушистых ресниц и маленькими, почти незаметными морщинками, похожими на легчайшие росчерки китайской туши. И назвалось Натали...

Я встала, сложила в коробку все письма, так и не показав их Элен, и решила, что надо быть осторожнее — с чувствами подруги, со своим отношением к ней, чтобы не было таких страстей, чтобы было приятно, спокойно и ровно. Но где-то внутри меня шевелилось ощущение, что Элен действительно нужен мой опыт, все что я прожила и поняла, и если я сейчас решу свести это общение на бытовой уровень чайно — кофейных посиделок, то мы обе потеряем очень многое, я — не отдав, она — не получив. Так что я опять отправилась на диван к Элен искать золотую середину отношений, танцуя на острие ножа. )))

Вечером, когда я осталась одна, я подумала, что все таки все в нашей жизни возвращается нам бумерангом. как мы — так и к нам. сколько мы — столько и нам. мы бросили — нас бросили. Через какое-то время «после Натали» появилась Юла. Она была слишком экзотична, чтобы ее не заметить. А я не из тех, кто пропускает интересных мне людей. Юла много лет, с самого детства, жила в Индии и от нее так и перло Востоком. И хотя она одевалась и вела себя вполне по европейски, ее глаза, приглушенный тихий голос и певуче плавные жесты в глазах окружающих сразу наряжали ее в цветастое сари, звенящие браслеты и рисовали на лбу красную точечку бинди. Волею судеб мы стали вместе работать, (я хотела, чтобы она была рядом), и хотя я была редактором газеты, а она моим штатным репортером, мы обе чувствовали на тот момент почти родственную связь.

Я чувствовала ее приближение на расстоянии: выходив на ступеньки уличного крыльца, я практически всегда сразу видела ее лицо, её — идущую навстречу ко мне. …Мы расчесывали друг другу волосы, красили кисточкой губы, готовили завтрак и ванну. Я полюбила сидеть в ванной с ароматами и морской солью (я и до этого любила понежиться в ванной, но никогда этот процесс не был таким осознанно чувственным и приятным), мое тело узнало многие масла и кремы, доселе мной невиданные (она их составляла для меня сама). Мы охраняли друг друга от дурных мыслей, дурных людей, дурных деяний. Мы одинаково любовались собой, а еще больше — друг другом. Секреты перестали существовать как явление. Для нас не было друг в друге неприятной непредсказуемости, были лишь ошеломительной красоты сюрпризы.

Я считала её комнату раем, завешанным красными коврами и индийскими побрякушками. Запах древних сандаловых благовоний давно укоренился в моем сознании именно рядом с Юлой. Сандал, картины, глаза, в которые словно вселились все таинства и загадки женщины, восхитительный рисунок её губ, красная помада, блестки, старинные книги по истории древней Индии и Востока, статуэтки слонов, резной ящичек с драгоценностями — все это было неотъемлемой частью этой девушки. И тут же — компьютер, Интернет, телефон, факс. В этом смешении древней и новейшей цивилизаций, возле нее, я ощущала себя как минимум богиней, наше отношение к окружающим было таким: «Сначала люди выйдут, потом мы». Её небольшая, по большому счету — среднестатистическая, комнатка для меня была — алой, блестящей, блистающей всеми красками феерией, выходя за двери которой, мы ощущали себя существами другого порядка. Частенько, как в порядке вещей, мы кидались друг в друга вопросами из социальной педагогики, прикладной психологии, философии, экономики, сочиняли речи с нашими завтрашними собеседниками, чтобы, начиная с каждого восхода солнца, каждое наше слово было осмысленно и потому более чем отточено. Между нами никогда не было «постельных» отношений, но само отношение друг к другу было настолько чувственным и близким, что окружающим мы казались странными, непонятными и потому — пугающими.

Я переехала жить к ней, мы спали на одном диване, но между нами не происходило ничего, о чем можно было бы в этом случае подумать. Если не брать во внимание сексуальный подтекст, то я точно знала, что я люблю её. Вот в этих отношениях уже я отдавала, я любила, я страдала. Страдала потому, что я познакомила по работе Юлу с нужным нам в вопросе финансирования газеты человеком. А человек этот кроме того, что он «человек был хороший», он еще был потрясающе богат. И Юла сделала всё, что бы стать его женщиной, его жизнью, его глазами. И хотя, я подчеркиваю, что между нами никогда не было отношений сексуального характера, мне было очень тяжело отпускать эту девушку. Кроме того. что мы расстались, Юла из страха, что я могу понравиться ее мужчине (теперь это был уже «её мужчина»), больше чем это было ей надо, сделала так что он прекратил все рабочие контакты со мной и мы совершенно не общались. Естественно, к этому времени мы уже разъехались, и каждый думал друг о друге то что он думал. Она ушла из моей жизни совершенно легко, четко преследуя свои интересы и заботясь о своих личных перспективах.… Мне было также мучительно больно, как было больно в свое время Натали. Всё возвращается к нам бумерангом, и я прекрасно это понимаю, но я до сих пор не могу смотреть на фото спокойно, и пишу всё это только для того, чтобы эта история не занимала больше место в моей душе и стала красивым архивом.