Грань первая

У Лили Кроссман всегда была замечательная жизнь. Подумайте только, каждое утро девушки начиналось с чашечки восхитительного мокко, купленного не в «Старбаксе», а в лучшем ресторане Нью-Йорка. Большая веранда белого мрамора открывала ей вид на весь верхний Ист-Сайд, и Лили могла наблюдать за превосходными лимузинами и дорогими спортивными машинами, снующими туда-сюда между роскошными домами и отелями. Иногда она спорила сама с собой, сколько авто за пять миллионов долларов девушка насчитает за пятнадцать минут. Порой пари бывало безоговорочно выиграно, а пару раз и безнадежно проиграно. Но не суть. Затем Лили шла на долгий и неутомительный шопинг по бутикам «Шанель», «Прада», «Картье», «Марк Джейкобс», и неизменно приходила домой в восхитительном настроении и новом наряде. Вечер встречал девушку помпезными и не очень Нью-Йоркскими вечеринками, где Лили порхала с одной на другую без малейшей устали. И так каждый день.

Но была и оборотная сторона Ист-Сайдской медали. Лили, хоть и жила в роскоши и достатке, была заключена в родительскую золотую клетку. Девушка не бывала даже в Бруклине за все свои 18 лет жизни. Её родители, акулы на рынке недвижимости, жили уже скорее как партнеры, нежели семья. Однако Лили оставалась для Кейт и Джона неприкасаемой ценностью, которую они бережно хранили и всячески берегли, не отпуская девушку дальше длины её бриллиантового поводка (надеюсь, вы поняли метафору). Однако все же Лили взбунтовалась.

Не буду посвящать вас в подробности того скандала, который приключился в пенхаусе Кроссманов, однако скажу, что Лили одержала волевую победу. И на следующий день частный самолет уже увозил ее не просто за пределы Ист-Сайда или Нью-Йорка. Лили летела в Лондон.

Это то и стало тем порогом, о который жизнь юной красавицы споткнулась и полетела ко всем чертям.

***

23.00. Лили и ее новоиспеченная подруга, взбунтовавшаяся юная графиня из знатного британского рода, сидели в фешенебельном закрытом клубе для элиты и потягивали сладкие, но очень крепкие коктейли. Признаться, обе девушки выглядели превосходно, однако Лили притягивала взгляды всех и каждого с самого порога. Она была красива от природы, но косметика и «Вера Вонг» с «Кристианом Лабутеном» определенно не портили её свежести и привлекательности, отнюдь, лишь заставляли её обворожительность сверкать всеми оттенками превосходно ограненного бриллианта. На Лили было кремовое платье, сшитое на заказ, с воздушной юбкой-муссом и идеально скроенным лифом, сверкающие «Лабутены», а в волосах красовалась драгоценная ромашка от Тиффани. Атласные волны длинных каштановых локонов обрамляли ее аккуратное бледное лицо с небольшими пухлыми губами и большими сверкающе-серыми глазами. Это была фея во плоти. Лили непринужденно болтала с Кетрин, которая, признаться, была тоже очень красива, но никто не замечал ее. Американка приковывала взгляды, но сама не замечала этого, потому что за весь вечер к паре красоток не подошел ни один мужчина. Кетрин это удивляло, поскольку девушка привыкла ко всеобщему вниманию и толпам назойливых кавалеров, однако сегодня был явно не ее день.

Но всему было объяснение. Среди прочих пар глаз были две, которые следили за Лили и Кетрин не только восхищенно и похотливо, а еще и оценивающе. И оценивали они не привлекательность юных леди, а их стоимость.

Владельцами этих глаз были Алекс Сандерсон и Линкольн Шоу. Сказать, что эти парни в свои неполные двадцать восемь имели все — не сказать ничего. Алекс, породистый бизнесмен, являлся держателем контрольного пакета акций очень известной автомобильной компании, и ко всему прочему стоял во главе частного разыскного холдинга «Ассоциация детективов Британии». В дела ни одной из компаний он практически не влезал, потому что все внутри его бизнеса было отлажено, как часы. Неугодные «шестеренки» без малейшего сожаления и ненужных извинений, но с щедрым выходным пособием, увольняли. Таким образом, в компаниях Сандерсона не было ни одного лишнего человека, либо того, кто в какой-либо мере не справлялся со своими обязанностями, а сам Алекс получал от бизнеса огромную прибыль и бесконечное удовольствие.

Линкольн также имел влиятельных родственников, которые и дали ему в управление немалую часть своей империи фаст-фуда. В отличие от Сандерсона, Шоу трудился очень усердно и уладить бизнес-вопросы мог не всегда. Но это не мешало двоим мужчинам заниматься тем, чем они занимались и хранить общую греховную тайну.

Алекс Сандерсон и Линкольн Шоу являлись основателями «Большой Бабочки» — тайного элитного борделя, клиентами которого становились только самые сливки не просто лондонского, а мирового общества. Недостаточно было быть просто богатым, чтобы туда попасть. Вход в «Большую бабочку» был открыт только для крупнейших в мире бизнесменов, политиков и парочки голливудских актеров. О барделе знали немногие, и попасть туда могли только по специальному приглашению, которое клиент мог получить не чаще, чем раз в три месяца. Эта секретность еще больше подогревала интерес элитных посетителей, поэтому они были согласны платить любые деньги, тем более что девушки — то, в чем «Большая бабочка» была признанным лидером. Они не были проститутками. Все, как на подбор, идеально воспитанные, сногсшибательно красивые, сведущие во всех сферах мужских желаний. Подобрать таких было самой сложной задачей Сандерсона и Шоу. Ни одно заведение не станет элитным, если набранный персонал уступает в чем-либо своим клиентам. Не будем вдаваться в подробности грязных дел, которые совершали мужчины, однако заметим, что за три года несколько знатных семей не дождались домой своих красавиц-дочерей из путешествия в Лондон, однако еженедельно поддерживали с ними связь.

В сеть этих интриг и попала Лили. А два паука — Алекс и Линкольн наблюдали за девушкой, у которой уже не было выхода.

Веселый вечер в клубе подходил к концу, когда к столику Лили и Кетрин все же приблизилась пара привлекательных молодых людей. Лили была уже на той стадии опьянения, когда мир вокруг все еще хрупко стоял на тонких ножках, а рассказы обо всем просто изливались из потоков сознания. Алекс и Линкольн ждали именно этого момента и поспешили к девушкам.

— Добрый вечер, прекрасные леди, — мягкий мужской бас разлился и застыл в воздухе. Лили вздрогнула от неожиданности и подняла вверх глаза, уткнувшись взглядом прямо в чьи-то внимательные карие.

«Я — дичь»: пронеслось в голове у девушки, но алкоголь мгновенно отмел эту мысль на задворки сознания. Лили почувствовала, что кожу будто покалывает изнутри. И это была реакция ее тела на пристальный взгляд теплых карих глаз.

— Лили, — язык словно жил отдельной от мозга жизнью, девушка протянула руку мужчине.

Тот галантно взял её маленькую теплую кисть и неторопливо прижал к губам.

— Рад знакомству.

Лили повернулась к Кетрин, чтобы что-то сказать, но наткнулась на пустой стул. Подруги уже не было рядом. Лишь мелькнул подол алого платья и часть дорогого мужского костюма, а через секунду послышался кокетливый смех Кетрин. Лили вернулась в исходное положение, едва заметно покачнувшись.

— Как незаметно это произошло, — пробормотала она.

— Мы с вами наедине, — бархатным шепотом сказал мужчина, но по испуганному взгляду Лили понял, что мгновенный напор здесь не сработает, поэтому обычным дружелюбным тоном добавил, — Выпьете со мной?

Лили отрицательно покачала головой.

— Пожалуй, хватит на сегодня.

Краем глаза девушка заметила, что клуб опустел, лишь персонал неслышно скользил в полумраке, бросая на парочку странные взгляды.

— Что ж, тогда я один, — вздохнул мужчина и сделал едва уловимое движение рукой. Тут же рядом материализовался официант с бутылкой «Шато Лафит».

— У вас превосходный вкус, — одобрила Лили.

— Вы мне льстите, — улыбнулся мужчина и налил в бокал немного искрящейся жидкости, — Может, все же составите компанию?

Лили хотела отказаться, но язык снова опередил ее.

— Сделаю глоточек.

***

Сладкий глубокий сон был прерван звуком открывшейся двери и чьих-то шагов. Лили с трудом открыла тяжелые веки и увидела перед собой смутно знакомого мужчину, который сидел в бордовом кожаном кресле, а рядом с ним, сложив руки на груди, стояла высокая жгучая брюнетка в черном кожаном комбинезоне.

— Доброе утро, мисс Кроссман.

Лили села в кровати, обнаружив, что она одета в полупрозрачное боди от «Сарриери» и черные чулки.

— Это не мое белье.

— Ваше.

— Где я? И кто вы? Я помню вас, вы не сказали мне свое имя.

Мужчина улыбнулся.

— Не сказал, потому что было, что скрывать. Правда, теперь, могу открыться вам. Меня зовут Алекс Сандерсон. А теперь поясню, что здесь делаете вы. Вчера между нами был подписан договор, объясняющий это, — Алекс встал и протянул Лили красную папку.

Она открыла ее и некоторое время молча изучала. Тишина длилась около десяти минут. Наконец, Лили подняла голову и вымолвила:

— Это невозможно.

— Ну вы же прочли документ.

— Бросьте, вы же знаете, что я ничего не подписывала.

Алекс достал из ниоткуда пульт от домашнего кинотеатра, который занимал всю стену комнаты, и нажал на кнопку. Экран загорелся и Лили увидела себя, со стороны — абсолютно трезвую, мило беседующую с Алексом. Он что-то объяснял ей, а девушка, в свою очередь, согласно кивала, а затем подписала какие-то бумаги.

— Ну вот и все кино. Еще есть звук, включить?

— Да.

Снова нажатие кнопки и в комнате раздался голос Лили:

«Я думаю, это интересно».

«Учтите, что вам нужно будет оказывать различные интимные услуги тем мужчинам, которые обратятся к нам».

«Вы знаете, у меня было всего лишь два парня, и я никогда не испытывала оргазма. Мама и папа будут в шоке, конечно, если узнают, что мой бутон уже кто-то сорвал. Я хочу опытного мужчину. Это будет благом и для него, и для меня».

«Так вы согласны работать с нами?»

«Безусловно».

Лили дрожащими руками сжимала край одеяла.

— Можно доказать, что я была чем-то накачана, я была пьяна.

— Уже нельзя.

— Это невозможно, невозможно, невозможно…, — повторяла Лили, пребывая в трансе.

Маленькая восемнадцатилетняя девочка попала в сети. Она безоговорочно поверила всему тому, что было написано в договоре, тому, что невозможно доказать её вчерашнее состояние. Лили сковал страх за родителей. В папке был не только договор. Там лежало множество страниц других документов, конфиденциальная информация, все о деятельности Кейт и Джона, но если там не было ничего страшного, то на других листах была написана вся личная подноготная Кроссманов: любовники отца и матери, внебрачный ребенок Джона, фотографии Кейт в мужском стрип-клубе. Это погубило бы репутацию семьи Кроссман раз и навсегда, а затем спровоцировало бы лавину скандалов.

Но даже не это заставило девушку не пытаться выбраться отсюда. Истиной причиной того, что Лили осталась в «Большой Бабочке» было то, что слишком долго она общалась только с тем, с кем было нужно и была под постоянной опекой. Пришло время изменить все и бросить прошлую мишуру пускай даже для того, чтобы стать Лондонской проституткой. Лили не призналась бы в этом даже самой себе, но идея быть элитной куртизанкой, как было прописано в договоре, не показалась ей такой уж отвратительной. От Лили требовалось обслуживать клиентов и предоставить список всех знакомых мужчин на случай того, если они окажутся в «Большой Бабочке». А в замен жизнь, полная… неизвестности.

А еще эти глаза. Эти теплые карие глаза, в которые можно было бы смотреть вечно. Лили на подсознательном уровне влекло к этому мужчине, она могла бы поклясться, что чувствует его запах у себя на коже — нотки цитруса и миндального масла. «Сумасшествие»: думала Лили, в душе радуясь тому, что все ограничения, наложенные ранее родителями скоро будут сняты. Это то, на что она не пошла бы без толчка с чьей-то стороны.

— Хорошо, — Лили выдохнула и тем самым закрыла себе дверь в прошлую жизнь.