Солнце

Я заварил кофе и пошел поднять шторы. Жил я на 9 этаже. Наблюдать, как восходит солнце, было уже моим своеобразным ритуалом.

Я налил в чашку остаток сливок, сел за стол. Как раз вовремя. Из-за края земли лился тусклый свет. Всегда рассвет был неуловим. В один миг все небо ещё темно— синее, как дорогой атлас, а в следующий миг уже светло. И так было всегда. Я случайно слишком глубоко уходил в мысли и пропускал эту грань, когда ночь переходила в утро.

Унылые лучи потянулись вдоль серых мокрых крыш похожих друг на друга домов. Дождь, наверное, скоро польет опять. Фонари уже стали выглядеть нелепо, небо было светло-серым, и грязный жёлтый свет уж слишком вычурно смотрелся на фоне всеобщей серости. У земли стелился туман, совсем бледный.

Кофе закончился. Пора собираться на работу. Шагать по холодным лужам в душный офис, втягивая шею поглубже в воротник пальто, прячась от утреннего холода, в руке нести портфель, наполненный бумагами. Сидеть, смотря в монитор, клацая мышкой, скрипеть на старом кресле, у которого уже не крутится одно колёсико. Оно так противно скребёт по полу, когда отъезжает от стола. Это, наверное, самое, что есть разнообразное в моей работе. Этот ужасный звук новый каждый день и ещё ни разу не повторил сам себя.

***

С красными, сухими глазами тащиться домой по темному асфальту. Теперь на нем даже не разберёшь луж.

Я пытаюсь заняться писательством, чтобы хоть как-то разбавить серую рутину. В школе у меня, по словам учителей, довольно хорошо получалось. Сейчас, честно говоря, выходит из рук вон плохо. Вроде пишешь, все так аккуратно и красиво. А перечитаешь — и все кажется фальшивым, несвязным бредом. Я иногда в ярости даже рву исписанные листы, а иногда просто кладу их на полки, надеясь, что потом вернусь к недописанному. Этого ещё не происходило, на полках так и лежат кипы бледной бумаги.

***

Очередной день наедине со скрипучим креслом. Я засиделся, давно пора было выйти пообедать. Обеденный час в столовой уже прошел, я решил сходить в кафе напротив офиса.

Я сидел за столиком. То смотрел в окно, то проверял почтовый ящик в телефоне. Небо снова заволокло. Проклятая осень… Я забыл уже, как выглядит голубое небо.

За столиком в противоположном углу сидела девушка. Она пролистывала какой-то потрёпанный журнальчик, изредка удивлённо вскидывая брови. Волнистые каштановые волосы с рыжей искрой падали ей на глаза, тогда она старательно притягивала их рукой за уши. Раза три проводила по голове, чтобы уж наверняка. Только через минуту они снова выскальзывали и резко изогнутой волной ложились около щеки.

Она закрыла журнал, поймала на себе мой взгляд. Я быстро отвёл его. Она, видимо, не придала этому значения, уставилась в телефон. В следующий миг я уже не мог оторваться от ее тонкого белого запястья, в котором был телефон. Она выключила экран, снова взглянула на часы. А потом посмотрела мне в глаза. Я не мог отвернуться. Она улыбнулась уголком губ и направилась ко мне.

— Можно? — так тихо со спокойно-вежливой улыбкой. Я также вежливо и глупо улыбался.

— Не подскажете время? — говорит она, спрятав руки под стол.

Я пытаюсь не засмеяться. С разговора о времени мы перешли на погоду, а в следующую минуту я уже звал ее на чашку кофе к семи вечера.

***

Последний раз проскрипев колесами кресла по полу, я направился к выходу. Что-то новое появилось внутри меня. Я с нетерпением ждал встречи с ней. Хотелось ещё раз услышать тихий, загадочный голос, увидеть, как локон рыжеватых волос снова непослушно выскользнет из ее пальцев.

Так несколько раз мы встречались в крохотном кафе. Пили бесчисленное количество кофе, разговаривали, снова договаривались о встрече. Она аккуратно повязывала шарф и, улыбнувшись через плечо, уходила.

***

Мы провели прекрасный вечер, а потом решили прогуляться. Так и дошли до моего дома. Неровный свет в лифте падал на выдающееся скулы, она взглянула на свое отражение в старом зеркале, проверяя, все ли в порядке. Снова заправила каштановую волну за ухо. В темноте было сложно попасть в замочную скважину. Металлический скрежет резал тишину подъезда.

Я вспомнил о горах исписанных листов только когда мы зашли. Я проводил ее на кухню. Не придумал ничего лучше, как поставить чайник и убежать в комнату прятать бумаги.

Я пытался поставить ровно папки, она неслышно вошла в комнату, улыбнулась.

— Не беспокойся так об этом, — еле видные ямочки нарисовались на щеках.

Я смущённо улыбнулся, не знал, куда деть руки, только что занятые энергичной уборкой, бумажной работой. Она была ещё ближе. Мягкие волнистые волосы маячили прямо перед моими глазами. Я хотел почувствовать их запах.

Тонкие руки сомкнулись на моей шее. Я мягко поцеловал ее. Нежно тронул волосы, пальцы утонули, запутались в море волос цвета красок осени. Мы нечаянно задели стопку бумажек, и белые листы полетели на пол.

Я бросился собирать их, что-то смущённо приговаривая. Она присела рядом, посмотрела любопытно из-за моего плеча.

— Ты пишешь?

— Немного.

— Можно прочитаю потом?

Я улыбнулся. Она ответила мне своей теплой улыбкой.

***

Отчего-то я проснулся, когда ещё было совсем темно. Встал с кровати, сел за стол. Сердце часто билось, вся грудь будто наполнена плавящимся железом. Ногам холодно было на полу, я поджал их под себя. Тут меня будто озарило. Я бросился к бумаге, схватил ручку, начал строчить. Время.

Я перечитал. Ещё раз. Лицо непроизвольно растянулось в улыбку. Да, вышло хорошо. Отлично вышло. Просто прекрасно!

Скоро рассвет. Да. Я взглянул на часы.

***

Она лежит в постели, даже ни разу не шелохнулась за все время. Только тихо, спокойно дышит. Черные ресницы чертят длинные тени на персиковых нежных щеках. Волосы струятся по подушке, в темноте лежат плотной темно-коричневой шелковистой пеленой.

Я смотрю вдаль, жду свечения у горизонта. Кажется, я сижу так вечность. Первый рассветный луч. Он разрезает ночные тучи, устремляется вверх. Небо чуть заметно, потихоньку светлеет. Я не отрываю взгляд от окна. Виден край солнца. Первый, маленький, горячий, яркий кусочек солнца.

Вдруг все заблестело. Ещё один, третий луч! Ещё! Ещё! Ночь рассыпается в нежно-розовые лепестки рассветных облаков. Солнце поднимается. С каждым мигом небо меняет цвета, облаков становится больше. Где-то виден край голубого неба. Щиплет глаза от всего блеска. Ещё луч. Ещё золотистая россыпь. Стало совсем светло. Свет фонарей даже не виден на фоне всего этого великолепия.

Оглядываюсь. Лучи добрались и сюда. Один скользит от окна к подушке, падает на волосы. Летят искры: золотые, рыжие. Мягкие тени от ресниц сплетаются вместе с утренним светом. Лучи тянутся к шее, опутывают жемчужным блеском тонкие ключицы, испещряют золотистыми полосами белоснежную простынь. Я не могу отвести глаз.

Вот как выглядит рассвет. Вот оно, солнце…