— Хочешь, я напишу тебе мир, где мы были бы вместе? Обещаю легко провести по тропинке чудес. Не спеши дочитать — пусть конец будет нам неизвестен. Я начну, словно Бог, но, возможно, закончу, как Бес. Искушая, схитрю, подменю безнадежность мечтами. Расскажи мне о них? Или нет — лучше дай угадать: там разрушены стены, что долго мы строили сами? Там не нужно прощаться, а можно всего лишь прощать?
— Я давно ни о чем не мечтаю, наивный кудесник. Оглядись: в сундуках — черепки, и надежда — зола… Искажают игрой паутину заброшенных лестниц зеркала. Зеркала… зеркала… зеркала… ЗЕРКАЛА… Что ты чувствуешь там, расскажи?
— В глубине зазеркалья? Там девчонка стоит на краю, на пороге мечты. И боится шагнуть в неизвестность из тьмы и печали. И поверить боится.
— Кудесник, а знаешь ли ты, что в моем зазеркалье обманчивых нет обещаний, нет наивных историй и сказочных глупых чудес? Если надо уйти — то уходят без слез и прощаний… Слышишь, Бес или Бог? Где-то верят, но только не здесь. Хочешь, я напишу тебе мир, где мы были бы вместе? На границе у света и тени, у яви и сна. Мир не снов и зеркал, а обоих миров перекрестье, где кудесником сказка в реальный сюжет вплетена…
Только он дотянуться не сможет в твое зазеркалье, только ты никогда не коснешься, не встретишь рукой. И останется сказка бездушной пустой пасторалью, где карминовой страстью подкрашен фальшивый покой.
Фарс-театр призрачных надежд
