Ворон

Среди пацанов, обитающих на улице, были особые ребята. От всех нас обычных домашних мальчиков они отличались тем, что были конокрадами. Ну, это, конечно, громко сказано, потому что коней украсть в нашем городе можно было только на скотном дворе. Те, кто был похитрее, имели знакомство со сторожем, и за бутылку водки он давал им покататься.

Но это считалось не круто. Круто считалось, когда ночью подпиралась дверь в сторожку, перерезался телефонный провод и выводились любые понравившиеся кони и лошади. На них эти лихие парни катались по ночному городу! Иногда за ними гонялись менты. Накатавшись, коней отпускали, и они шли себе, опустив голову, уставшие, как правило, загнанные, обратно на скотный двор.

Проблема была в том, что на скотном дворе содержались животные, обслуживающие детские садики, то есть на них развозились продукты и собирались пищеотходы. Понятно, что если ночью лошадка всё скакала, да уходила от погони, то днём ей было не до работы. Но этим конокрадам до этого не было никакого дела. Бывало, их ловили и они оказывались в тюрьме или на зоне.

Некий ореол романтики витал над этими пацанами. Как правило, все они были из неблагополучных семей, от них пахло лошадиным потом и пофигизмом ко всем законам и нормам. Естественно, под влияние такой вот свободной жизни попадали некоторые из ребят. И даже я один раз в лесу возле пруда встретил вот такого ковбоя, который так запросто спросил меня, не хочу ли я покататься. Я согласился, но, когда мне помогли взобраться на лошадь, она сделала вот так: фрррр! И между ног я почувствовал дрожь! Вдруг осознал, что сижу на живом существе и ехать на нём мне стало как-то неудобно, даже сидеть на нем мне стало как-то стыдно, что ли.

Я просто заорал:

— Так ведь она же живая!!!

Немедленно слез с неё, погладил, как бы извиняясь за то, что хотел поэксплуатировать. Бедное животное!.. Почему-то я его посчитал бедным и несчастным.

Весь ореол романтизма для меня развеялся. Ещё больше я убедился в том, что они несчастны, после одного случая.

Бывало так, что эти конокрады не отпускали коней утром, а прятали их где-нибудь в лесу и днём катались, кормили их хлебом, а потом уже отпускали. Костя с Санькой, поддавшись вот такой вот свободной жизни, начали выстраивать план: как бы стать такими же лихими чуваками и постоянно об этом трындели.

Я же старался быть подальше от этих приключений! За что не раз был назван ссыкуном, маменькиным сынком, хлыздой. Да только опыт сидения на лошади всё расставил на свои места. Я как будто бы полностью ощутил всю ту боль и горечь, что ощущала та лошадь. Она будто бы передала мне своё состояние, и поэтому мне было всё равно, что про меня говорили. Для себя я твёрдо решил, что коней я воровать не буду.

Санька с Костей, напротив, всё больше проникались этой идеей пока, наконец, у них не созрел план.

На скотный двор идти слишком рискованно и поэтому они решили увезти старого коня, который много лет служил в загородном лагере. Звали коня Ворон и был он высок и очень добр. Всю жизнь вокруг него были дети и он им, похоже, доверял. В лагере детям разрешалось угощать его морковкой и хлебом и он с удовольствием позволял себя гладить.

Так вот, в середине лета эти двое решили Ворона увести из лагеря. Ночью там охраны никакой, до города километров девять. ворон пошёл с ними спокойно, и всю ночь они пробирались к городу, ведя его под уздцы. Дошли до места рядом с прудом возле шлюза и, уставшие, решили его оставить в лесу, а уже днём покататься. И на радостях об этом сообщили, то есть похвастались, что вот, мол, и они теперь крутые и что пойдут кататься после обеда.

Да не тут-то было! Как назло, погода испортилась и целых 3 дня шли проливные дожди с грозами. По ночам всё сверкало и грохотало!

Я про это как-то не думал, а вот когда дожди прошли и вышло солнце, мы пошли купаться на пруд. Саньки и Кости с нами не было. И тут мы увидели, что в сторону шлюза проехали менты, а потом и скорая. Нам стало даже очень интересно, что же там произошло. Взяв велики у каких-то тут же купающихся малолеток, мы поехали туда, куда уехала скорая и милицейская машина.

Когда мы туда подъехали, то увидели, что все толпятся в лесочке недалеко от шлюза. Мы тоже пошли посмотреть. Огромное количество мух, запах страха, лошадиного помёта… На земле лежал конь, вокруг шеи была верёвка, привязанная к дереву. Голова коня была на весу, вся морда его была в мухах. Он никак уже не реагировал. Мы все поняли, что это и есть Ворон…

Милиционер подтвердил наши догадки, отвечая кому-то на вопрос, что конь, мол, из лагеря, конокрады привязали, да из-за дождей не пришли, вот он и сдох. Скорая же была нужна пожилому человеку-работнику станции шлюза. Это он его нашёл и ему стало плохо с сердцем.

Я думаю, что всем, у кого есть сердце, от таких картин не по себе. В этот день я больше не мог купаться. Я всё представлял, как было ворону страшно… Он доверился детям, а они его приговорили…