Одуванчики

Весна! Всегда любила это время года. Особенно май. Особенно конец мая, когда цветут одуванчики. Эти нежные милые создания природы тысячами маленьких желтых солнц покрывающие газоны города. Ни один цветок не может сравниться по своей простоте и ненавязчивости с этим ярким предвестником лета! С одуванчиков-то все и началось.

Шел конец мая, близилась сессия. В университете приходилось оставаться после занятий, чтобы успеть сдать долги и подготовиться к экзаменам. Геологоразведочный факультет — это вам не шутки шутить.

— Оль, ты «дохлости» сдала? — Лешка обратился ко мне, когда я уже складывала учебники в сумку.

«Дохлостями» мы называли палеонтологические остатки давно вымершей флоры и фауны, которые нам приходилось учить по исторической геологии. Я пожала плечами и кивнула:

— Частично.

В аудитории мы к тому времени остались вдвоем.

— Ты мне не могла бы помочь, завтра крайний срок, а у меня с ними полный дохляк!

Я улыбнулась шутке, но согласилась задержаться.

Вообще мы с Лешкой общались не часто, хоть и учились в одной группе. Я предпочитала общество девчонок, он обычно занимал место на галерке с парнями. Но сессия, как известно, всех объединяет.

А еще, Лешка мне нравился. С самого первого дня учебы я заметила его среди других одногруппников. Высокий, стройный, с глубокими карими глазами под пушистыми ресницами, симпатичный и очень скромный. Честно говоря, когда он попросил меня ему помочь, я решила, что ослышалась.

Мы просидели почти до закрытия корпуса, потом с облегчением вышли на свежий воздух и пошли по залитой вечерним солнцем аллее.

— Спасибо, — разговор не вязался, кроме как об учебе нам и поговорить было не о чем, — Я бы без тебя еще долго разбирался в этих окаменелостях.

— Не за что, обращайся, — как всегда добродушно улыбнулась я.

И снова мы замолчали. Я поняла, что сейчас нужно что-то сказать, иначе моя симпатия к Лешке так и останется со мной, а он дойдет до остановки, сядет в автобус и уедет восвояси.

— Обожаю одуванчики, — мой голос для меня самой прозвучал странно и неожиданно.

Лешка улыбнулся, нагнулся над клумбой и сорвал несколько желтых цветков, протянув букетик мне.

— Держи, раз обожаешь!

Я смущенно улыбнулась.

Вот так мы начали встречаться. Лешка оказался очень творческим человеком, много рисовал и писал сам музыку. Однажды он пришел ко мне домой с гитарой, глаза у него горели, на лице играла улыбка.

— Оль, я кое-что тебе принес!

— Где? — я смеясь стала обходить его вокруг, как будто ища спрятанный за спиной подарок.

— Садись, послушай!

Леша расчехлил гитару и тронул струны. Я много раз слышала, как он играет, мне это всегда нравилось, но Лешка никогда не пел. Всегда отнекивался, ссылался на то, что у него нет голоса, что не в настроении. Но тут вдруг я услышала первые слова его песни. Он пел!

Я заворожено вслушивалась в его голос, песня была обо мне, о нас с ним, об одуванчиках и той лучшей в жизни весне, что нас с ним сблизила.

— Леша, это просто волшебно! — прошептала я, когда он замолчал.

— Хочу подарить тебе эту песню, — улыбнулся он.

— Как это — подарить? — не поняла я.

— Ты же знаешь, я не пою, я только играю, — хмыкнул Лешка, — И вряд ли кто-нибудь ее услышит, кроме тебя. Поэтому, я дарю ее тебе.

Я обняла его и нежно поцеловала.

— Спасибо! Пока мы вместе, никто не услышит эту песню, — пообещала я.

Мы встречались год. На следующую весну судьба развела нас. Был май, цвели одуванчики и пахло приближающимся летом. Ребята из группы предложили выбраться на озеро, чтобы отметить окончание учебного года. Мы собрались у костра, когда стемнело, и Леша взял гитару.

Все наперебой начали просить его сыграть что-нибудь из популярного, но он задумчиво перебрал струны и, взглянув в мою сторону, начал петь ту самую песню, что подарил мне.

Тогда я поняла, что это была не очередная наша размолвка, что отношения наши больше никогда не станут такими же трепетными и теплыми, какими были на протяжении года. Я поняла, что между нами все кончено, ведь мы пообещали друг другу, что эту песню никто не услышит, пока мы вместе. Теперь ее услышали все ребята нашей группы.

— Чья эта песня? — спросили Лешу.

— Моя, — ответил он.

А мне захотелось закричать, что он обманщик, что песня моя, но текущие по щекам слезы заставили подавить в себе обиду.

Была весна, все еще цвели одуванчики, но меня они больше не радовали. Моя история с Лешей была похожа на одуванчик: началась ярко и просто, а закончилась в одно мгновение, как ветер срывает пушинки со стебля.

Больше я не люблю одуванчики.