Одноклассница

***

Москва! Как много в этом звуке… По приезду в Москву, в которой за свои 45 лет я ни разу не был сразу охватило чувство столпотворения. Выйдя на перрон железно-дорожного вокзала такого большого города попадаешь в сутолоку судеб, где один тянет свою фортуну за чуб, а другого она прямо таки пинает в будущее, ну а третьего обходит стороной, опасаясь дать даже чуточку своего благоволения. Мимо все время идут и идут люди. Кто-то громко разговаривает по мобильному, кто то что-то объясняет встречающему, сопровождая речь размашистым жестикулированием, кто то тихо сойдя с перрона и поблагодарив проводницу тащит свою кладь в камеру хранения… А ее Величество, Фортуна стоит рядом с зазывалой в кафе и с интересом смотрит на приехавших в ее город, отмечая их и одаривая некоторых из своего рога изобилия свою благосклонностью. Встречают с интересом всех приехавших только вездесущие таксисты— ловцы Фортуны. Они только по взгляду новоприбывшего сразу могут определить человека— стоит его только слегка потрясти или это лох, наслушавшийся о них страшных историй и этого надо не просто ободрать, а загнать в долги так чтобы не повадно было приезжать в ИХ город, а заодно и закрепить имидж злых и голодных до денег шакалов. Но изредка им попадаются непростые люди, которые смотрят на них, как на элемент обслуги и естественно развод клиента проходит не так, как с первыми двумя категориями, но все равно происходит. Ведь они питаются той благодарностью, которую раздает Фортуна.

А бывают такие как я— командировочные, по которым сразу видно, что Фортуна их не замечает, так как мы— эдакие человеки— торпеды, настроенные на максимальное и быстрое выполнение задачи; денег у нас в обрез, только на поесть и доехать, а значит поиметь их непросто сложно, а заморочки не стоят той суммы прибыли. Такие как я по прибытии первым делом покупают карту в ближайшем ларьке и сев на лавочку в зале ожидания, изучают маршрут своих поездок на метро и общественном транспорте, запивая домашний бутерброд кофейной бурдой, приобретенной в привокзальном кафе. Цели тщательно фиксируются в записную книжку для того чтобы ничего не перепутать и не потеряться, да и лишний раз не привлекать к себе внимания. Такие как я, на вопрос «Нужно такси?» предпочитают не замечать спросившего и опустив глаза долу, следуют проложенным по карте маршрутом с минимальными затратами сил и ресурсов, и сбивать программу человека— машины с намеченного пути опасно, ведь сбившаяся с курса торпеда может и рвануть, зацепив своими осколками пытавшегося ее оседлать и поэтому ловцы Фортуны, зацепив взглядом сей опасный предмет, стараются сразу отойти, а то не дай Бог рванет, что бывало не раз.

***

Командировочные, исполнившие свою миссию прибывают на тот же вокзал и их вид уже может сбить с толку таксистов, потому что та первоначальная целеустремлённость, отпугивающая ловцов Фортуны уже исчезла, сменившись опустошенностью. Командировочные становятся вялыми и расслабленными и по прибытии на вокзал осаживаются в зале ожидания, где под монотонный голос диктора тихо засыпают в ожидании своего отбытия.

***

Оля Штерн. Я встрепенулся от толчка по сумке, стоявшей между ног и сквозь молоку сна увидел ее— Ольку Штерн, с которой мы сидели в свое время за одной партой на протяжении восьми классов средней школы. Все такие же светлые волосы, собранные в пучок на затылке и слегка раскосые голубые глаза. Помню как она уезжала со своими родителями на ПМЖ в Германию, а я стоял на углу ее дома и провожал взглядом ее стройную фигурку выходящую из подъезда и садящуюся в желтую Волгу такси. И вот она здесь. На железно-дорожном вокзале Москвы одетая в спецовку моет пол возле моих ног.

— Оля? — обратился я к ней.

Она подняла свои глаза от пола и посмотрела на меня. Я ожидал от нее улыбки узнавания, но было видно, что Оля смотрит на меня как предмет интерьера, мешающий продолжить такую важную для нее работу.

— Оля! Ты не узнаешь меня? Это я, Мишка Соков. Мы с тобой вместе за одной партой восемь лет в школе сидели. — Выпалил я, не желая ошибиться в том, что это именно она— Оля Штерн, моя давняя и первая любовь.

— Я, Оля! — Тиха сказала женщина и снова продолжила свою работу.

Я вскочил с лавки и мой сон как ветром сдуло.

— Олька! Так ты меня узнала. Я тут по командировке в Москве. Ты сама как? Как родители? Наших кого— нибудь видела? — я засыпал ее градом вопросов.

Оля молча продолжала свою работу и как отстранившись от меня двинулась вдоль ряда сидений, проталкивая швабру под ноги ожидавших.

Видя, что Оля не желает разговаривать со мной, присел на лавочку и смотрел вслед ее удаляющейся фигуре, так же размеренно двигающей шваброй с намотанной на нее половой тряпкой.

Как то стало немного не по себе. В голову закралась мысль «Может ей чем то смогу помочь? Ведь не чужие же люди!»

Попросив у соседа приглядеть за своей дорожной сумкой, проследовал по залу ожидания за своей одноклассницей.

— Оля! У тебя скоро перерыв? — подойдя к ней спросил. — Может поговорим. Школу вспомним?

— Мужчина! — Обратился ко мне, подъехавший на электрополомойке, работник в такой же спецовке что и Оля. — Чего Вам надо?

— Это Оля Штерн— моя одноклассница. Мы с ней тридцать лет не виделись, а тут попал в командировку и на тебе вижу ее. — Отвернувшись от Ольги я ответил мужчине.

— Штерн? Да моя фамилия давно была Штерн. — Подала голос Оля.

Я снова бросился к ней.

— Да, ты— Оля Штерн, а я— Миша Соков. Помнишь меня? — радостно спросил я ее. Оля не обращая на меня внимание продолжила движения шваброй. Мужчина выключив поломойку подошел ко мне.

— Парень1 Давай-ка отойдем. — и взяв меня за руку отвел от работавшей одноклассницы.

— Тебя значит зовут Михаил? — спросил он.

— Да. — я продолжал смотреть на нее углубленно трущую чьи-то следы оставленные на плитке пола.

— Миша, не трогай ее. Не надо. — Попросил меня рабочий. — Она немного не в себе, потому отстань от нее. Пусть работает.

— Но как так то? Я думаю, что ей будет приятно встретиться с одноклассником! Ведь мы столько лет не виделись! — возмущенно высказался я.

— Мало ли что ты думал. Я тебе еще раз говорю, не трогай ее. Ждешь поезда, вот и жди и нечего к ней приставать. Видишь же что не до тебя ей.

Как то стало грустно и посмотрев на Ольгу перешедшую к уборке следующего пятна повернулся и пошел к своему креслу, где заботливый сосед стерег ее от еще одних ловцов Фортуны— вокзальных воришек. Сидя в кресле я не спускал глаз с Ольки. Она периодически обмакивала половую тряпку в ведре воды и намотав ее снова на швабру продолжала свой нелегкий труд избавляя цветастую плитку вокзала от следов прошедших по ней пассажиров. На душе было грустно и тоскливо.

***

Шило в одном месте не давало мне успокоиться и оставить все как есть, и бросить Ольку не поговорив с ней. Обменяв билет в кассе на более поздний рейс, я засел не далеко от служебного входа для персонала. Через три часа ожидания вышла она— в стареньком плаще и ношенных полуботинках неопределенного цвета, прижимая к груди холщевую сумку своими тонкими и жилистыми руками. Понимая, что разговор в здании вокзала не получиться, я последовал за ней. Отойдя от вокзала за сотню метров, догнал ее и снова к ней обратился.

— Оля! Это я— Миша! Ты меня помнишь?

Оля испуганно от меня отшатнулась.

— Ты напугал меня! — голос Оли дрожал.

— Так ты узнала меня? — настаивал я на признании.

— Миша Соков. Отличник и староста класса. — Глаза Оли смотрели на меня с некоторой грустью. — Чего ты хочешь от меня, Миша Соков? — Как бы вновь и вновь пробуя на вкус мое имя и фамилию спросила Олька.

— Олька! Давай поговорим. Я ведь столько лет не видел тебя. — И я попытался приблизиться к ней. Оля отшатнулась.

— О чем говорить? О том, что я сумасшедшая и горбачусь здесь на вокзале уборщицей потому что никуда меня с моей справкой не берут? — Олька неудобно сжала сумку и из нее выпал пакетики с чаем. Увидев рассыпавшиеся пакетики, Оля бросилась их подбирать и с ожесточением засовывать обратно в сумку.

Прошлое вспомнить. — Растерянно пробормотал я.

— Прошлое уже не вернешь, Миша. Езжай домой и не доставай меня.

— Знаешь, что! Я не для того обменял билет, чтобы вот так просто отпустить тебя. — и подхватив Ольгу за руку, потащил ее к ближайшему кафе. Оля слабо сопротивлялась, но не давала повода окружающим вмешаться в мое конвоирование.

Усадив ее за первый попавшийся на пути свободный столик я подозвал девушку официантку.

— Два салатика, водки граммов двести и колбасную тарелку. У Вас это есть?

Девушка кивнула и записала мой заказ в блокнотик.

— А теперь поговорим? — Снова обратился я к Оле.

— Мне спиртное нельзя. Я на таблетках. — Оля тихо прошептала, смущенно сжимая свою сумку. — И дорого здесь.

— Ничего. Ради такого случая не разорюсь. А теперь рассказывай всю свою историю после Вашего отъезда в Германию.

— Да рассказывать то особо и нечего. — Пряча глаза начала Олька.

***

После ее рассказа мною был заказан еще салатик и еще двести граммов водки.

— Оля, а ты где живешь?

— Комнату нам дали с сыновьями от железной дороги, там все и живем.

— А домой вернуться не хочешь? — Из благородных чувств спросил я. А может это уже был и не я, а алкоголь ударивший в голову, но не спросить не мог.

— А кому я там нужна? Родных никого. Специальности нет. Тут хоть работа есть. — Оля отвела глаза.

— Давай-ка мы сделаем так. Ты даешь мне свой номер телефона, а я дома подыщу тебе работу и жилье. — Благородность из меня так и перла.

— А пацанов моих куда? А долги мои ты тоже решишь? — Оля смотрела серьезно. — Слушай Миш, не лезь ты в мою жизнь, а то свою поломаешь так что не соберешь. Зачем тебе мои проблемы?

— Телефон дашь или нет? — Я был серьезен, как никогда. — Если проблемы твои с работой и с жильем решу, вернешься домой?

— Телефон дам, но про остальное даже говорить не буду. Запиши. — Олька встала из— за стола, так ничего не попробовав из своей тарелки. — Мне пора. Дети дома ждут. Пока Миш. — И ушла в темную московскую ночь.

***

Возвращался я домой переполненный воспоминаниями с изрядной долей спиртного плескавшейся в жилах и одновременно с верою, что Ольке надо помочь. Хоть костьми ложись, но бросить ее в трудный час не по мне.

***

Прибытие к станции назначения было мне тяжелым. Голова раскалывалась от выпитого накануне и смутные сомнения в своих силах точили душу. Доложив о результатах командировки я получил свой заслуженный выходной. За этот день я обзванивал своих знакомых, близких и дальних, в поисках жилья для Ольки и ее сыновей. Жилье к концу дня я нашел, но цена была мягко говоря сложным испытанием даже для меня. «Быть джентльменом так быть им до конца» — решил я про себя и набрал телефон, продиктованный Олей.

«Абонент не абонент» — женский голос провещал из трубки. Весь вечер я снова и снова набирал номер. Абонент так и не появился в зоне действия сети.

***

Утром придя на работу зашел к директору.

— Виктор Александрович, разрешите войти! — заглянув в кабинет начальника спросил я.

— А, Мишаня, заходи. — Начальник призывно махнул рукой. — Присаживайся. Как съездил?

— Съездил нормально, Виктор Александрович. Все текущие вопросы с поставщиком решил. Витя, я на вокзале Олю Штерн встретил. — Доложил я начальнику и по совместительству однокласснику. — Она там уборщицей корячится. Двое сыновей у нее. Живет в комнате в общаге. Я телефон ее взял, уже жилье ей у нас в городе нашел, а она не отвечает.

— Олька? Жива? — Витька отвлекся от дел. — Они же в Германию уезжали.

— Не доехали Вить они до Германии. Ольга после травмы головы попала в дурдом, так что даже сейчас она после стольких лет сидит на таблеточках. Поговорил я с ней, она вроде адекватная, но вот что дальше делать ума не приложу. — Я выдал школьному товарищу свои сомнения.

Витька смотрел на меня с укором.

— А ты, что не мог ее сразу вместе с детьми схватить и везти сюда?

— В голову даже не приходило. Это когда я употребил, тогда вроде стал благородничать.

— Дурак, ты— Мишка. Как был дураком, так им и остался. Ну, порешал ты с жильем и что? Кого селить будешь? — Витек встал из объемного кресла директора. — Тут надо мыслить глобальней. Надо ее найти, привезти и устроить здесь, тогда только как то сможем ей помочь, а как ты… Эх!!! — Витька махнул рукой.

— Значит слушай меня. — Виктор снова водрузился в кресло. — Даю тебе три дня на командировку туда же. Отследишь чтобы поставщики не телились с отгрузкой, но и Ольгу с детьми должен привезти. — Наклонился над столом директор и слегка повысив голос изрек. — Ты меня понял!

— Понял! — Встал я со стула.

— Командировочных выпиши себе на три дня и заодно вот возьми бумажку. — Что-то черканул на ней Виктор. — Отдашь главбуху. Эту сумму в подотчет. Все понял?

Я, взяв бумажку с директорскими каракулями, кивнул и отправился в бухгалтерию.

***

По прибытии Ольку в дежурной смене уборщиков я не нашел. Не ее смена. Отправившись уже проверенным мною маршрутом прибыл к поставщикам и передав просьбу своего начальства был препровожден сперва на склад, а потом получив адрес в логистическую компанию. Оформление документов заняло не более полдня. У меня оставалось на поиск Ольги двое не полных двое с половиной суток.

Общежитий железной дороги по Москве имелась масса и чтобы не терять ни время ни силы зря облюбовал себе место недалеко от служебного входа. Ольгу я прождал весь оставшийся вечер и всю ночь. Рано утром она вся в том же куцем плаще и в тех же истоптанных полуботинках пришла на работу. Уже валясь с ног от усталости я на негнущихся ногах добежал до нее.

— Олька! Я тебе звоню— звоню, а мне все время говорят, что ты вне зоны доступа. — Выпалил я ей.

Оля отшатнулась от меня.

— Мишка! Говорю же тебе, отстань ты от меня. Ничего мне от тебя не надо.

— Оля! Я здесь не просто так. Я тебе жилье уже нашел, а Витька Буров меня сюда за тобой послал. Давай сбирайся и поехали домой.

Олька убежала от меня и спряталась за дверью служебного входа.

Через полчаса меня задержал патруль для установления личности.

***

Вышел я из полиции только через двое суток и сразу отправился на вокзал. Встреченный мною работник, хмуро посмотрел на меня и сказал:

— Что довел девку до истерики, герой? Ее на «скорой» после тебя отсюда увозили. Припадок с ней случился. Теперь уволили ее из-за тебя. — И сплюнув мне под ноги, пошел прочь.

— Эй, подожди! — Бросился я вслед ему. — А дети ее с кем?

— Откуда я знаю.

— Ты хоть адрес где она живет скажи, а я хоть с ними побуду, пока она не вернется. — Попросил я.

— Что так все серьезно? — Мужик смотрел на меня с подозрением.

— Одноклассница она моя. — Выдыхнул я. — Да и когда была первой любовью. Не могу я ее здесь бросить.

— Подожди тут. Пойду, адрес ее спрошу.

***

Ловец Фортуны за полторы тысячи и 30 минут доставил меня по адресу, записанному на бумажке.

Розыски комнаты, где жила Олька были недолгими и на стук в дверь, мне открыл замок пацан с такими же голубыми, как Ольки глазами.

— Привет! А Ольга, — не зная ее новую фаилию промямлил я. — здесь живет?

— Мамы нет.

— А Вы ее сыновья, я полагаю. — Смотрел я на мальчишку верху вниз. — Я, дядя Миша— ее школьный друг. Мама Ваша попала в больницу и попросила за вами присмотреть. Вы, как не против?

К двери подошел точно такой же пацан.

— Так Вы близнецы?

— Дядя, ты что дурак? Мы— двойняшки.

— Ладно двойняшки. — Улыбнулся и уже обращаясь к обоим парнишкам спросил. — Не против того, чтобы я за Вами присмотрел?

— Заходите.

***

Ольку мы нашли через сутки, так что моя командировка не позволительно долго затянулась. Витька после моего звонка командировку мне не продлил, но разрешил взять отпуск за свой счет. С пацанами мы сошлись легко и не смотря на свой юный возраст они были серьезны и рассудительны: сделали вид, что не заметили мое вранье при первой встрече, когда я разыскивал их мать по больницам. За это время мы привели комнату в порядок, забили холодильник вкусностями и приведя внешний вид в порядок поехали на встречу к матери. В палату Ольки я заходить не стал, а пацанов, накинувших белых халат, медсестра проводила до самой палаты и вернулась вместе с ними.

— как мамку увидели? — спросил я двойняшек.

— Да. Только она без сознания. — Ответил Санька.

— Мама, нас даже не видела. — сказал Лешка.

Подняв глаза на медсестру я тихо спросил:— Какой диагноз и какие прогнозы?

— У нее опухоль и был инсульт. Последствия пока не ясны.

***

Разговор с Витькой был долгим и тяжелым. Совместно приняли решение забирать пацанов домой. А что делать с Олькой? А если понадобятся деньги на операцию и реабилитацию? Пацанов что в детдом или к родственникам? Где искать ее родственников? Короче куча вопросов и ни одного ответа.

***

Пацанов я забрал к себе ибо Виктор вряд ли бы объяснил своей жене чьи это дети, а так как я уже восемь лет холостякую, мне объяснять некому да и не зачем. Пацаны решение о переезде восприняли вроде бы спокойно, озадачив меня единственным вопросом: кто будет смотреть за мамой? Ответа на этот вопрос не было. Обзванивая разъехавшихся по всей стране одноклассников, мы искали того, кто мог бы присмотреть бы за Олькой в больнице. Насилу нашли. Врачи на операцию и реабилитационный период озвучили сумму. Витька взял сбор средств на себя.

***

Как то свыкся я с Олькиными пацанами. Уже приходя с работы домой, привычным стало их встреча меня у порога и протягивание детских ладошек для мужского приветствия. Со спиртным пришлось полностью распрощаться, ведь что и говорить теперь эти два мальчишки заставляли себя взять в руки и не заливать все свои обиды на мир «горькой». Да что и говорить сами пацаны как то заставили вспомнить мои детские поделки и уже вечером Лешка показывал мне листы расписанные акварельными красками, где он рисовал, то ли поле, то ли луг — пейзаж одним словом. Санька тот сразу увлекся шахматами и мне пришлось установить на интернет родительский контроль, чтобы он невзначай не влез на те сайты, которые я посещал в их отсутствие. Дела шли своим чередом. Ближе к августу пацанов надо было собирать в школу, а Олька еще не поправилась. Совместным скайпконференцией решали вопрос как отдавать Олькиных детей в школу. Расходы на школу я взял на себя, но проблему как их отвезти, чтобы их не отдали в детдом решила наша двоечница, Валька Быстрова. По ксерокопиям свидетельств о рождении мальчишек она неизвестным мне способом сделала дубликаты, где отцом обоих пацанов был указан я, так что и проблема со школой тоже была решена.

***

В первый класс Лешку и Саньку отправляли мы все— весь наш 8 «Б» класс. Витька через айфон вел трансляцию для наших и когда мальчишки под первый школьный звонок зашли в здание школы, наши девчонки не сдерживали слез.

***

Оля от инсульта так и не отошла. Хоронили мы ее дома— всем нашим классом. За то теперь у нас после нее остались два парня— Лешка и Сашка, которые заняли ее место.