Начни с себя

Всю ночь мы проговорили, темы были разные: вначале обсудили работу, затем перешли на личные разговоры о семьях, детях, женах. Закончилось как обычно женщинами, а чем еще может закончиться разговор двух успешных манагеров, ехавших в командировку из Москвы в Питер. Макс, был моим однофамильцем. Постоянно не унывающий весельчак, умеющий в тему пошутить, развеселить собеседников, вставить к месту острое словечко, обычно про таких говорят— душа компании. Как выяснилось, в молодости Максим окончил военное музыкальное училище, после которого он мог бы дирижировать оркестром, избери он себе этот жизненный путь. По его информации он обладал абсолютным музыкальным слухом, и к тому же неплохо пел, в чем мне в этот вечер не удалось убедиться. Виной тому была малая доля этилового спирта употребленного им. Однозначно это было связанно с тем, что я не составить ему компанию, так как дал обед не пить вообще несколько месяцев назад. Случись наше бизнес трип ранее мы не только бы спели но и однозначно сплясали на крыше нашего СВ вагона. Он пытался склонить меня с пути истинного, расхваливая свой виски, но это у него не вышло. В конечном итоге допить бутылку ему не удалось. Золотисто-коричневатая жидкость покачивалась в такт движения поезда, занимая в емкости более половины объема. Так под стук колес, и за разговорами, наслаждаясь свободой от семейно суеты и бытовухи, мы не заметили, как пролетело время. Спать легли за пару часов до приезда в северную столицу.

Прибыли мы ранним утром. На дворе стояла сентябрь, город революций принял нас пасмурным небом, и робко падающими каплями дождя. Встретил нас сам руководитель филиала, пожав друг другу руки и перекинувшись парой дежурных фраз мы направились по перрону к автомобилю.

Из окна я наблюдал город, проносившийся со скоростью движения машины. Многие кто посещает Питер, замечают странную ауру присущую только ему, она здесь особая. И дело вовсе не в разнице архитектуры между Москвой и Санкт-Петербург, а в чем-то большем. Аура складывается из всего из природы: низкого северного неба, по которому в то утро плыли рваные серые тучи, из ветра, пахнущего морем. Из потрепанных фасадов зданий, и памятников возвышавшихся над мостовыми, скверами и площадями. Из томного течения вод Невы, над которыми нависают изогнутые спины мостов. И конечно же людей, живших в прошлом и живущих сейчас на этих берегах. Питер место проживание особых людей, они говорят, одеваются и думают по-особому. Недаром эта земля богата поэтами, писателями художниками учеными. За этими размышлениями я не заметил, как мы добрались до отеля. Отель располагался в центре рядом с Эрмитажем в старинном жилом доме и представлял собой бывшую коммунальную квартиру, перестроенную под гостиницу.

У нас еще было пару часов до начала рабочего дня, которые я с удовольствием потратил на теплый душ, и бесплатный завтрак, входивший в стоимость номера, мне даже удалось немного поспать. Вышли мы ровно в девять и на все той же машине, что приехали в отель отправились в офис. Там мы пробыли не долго, уже в 11 нас ждали переговоры у клиентов, и в тот самый момент, когда мы направились на улицу, для поездки к ним, началась эта история, ради которой я и затеял весь этот рассказ. Мы спустились во двор офиса, Макс с директором, тут же с маниакальным удовольствием затянули по сигарете, я же выполняя роль пассивного курильщика, поддерживал разговор. Закончив свое действие, они оба недолго думая, побросали бычки себе под ноги. Этот поступок меня сильно удивил и я, не стесняясь в выражениях, объяснил этим двум «нехорошим людям», что они не правы. Указав им на урну стоящую в трех метрах от нас. Моя хула на них не подействовала, они на нее не обратили внимания, а только отшутились. Я повторил свою претензию, усилив ее еще более не цензурной лексикой, которую я написать на данных страницах не решусь. Макс в свое оправдание стал нести чепуху, что он этим поступком, дает работу гастробайторам, он объяснял мне что если не он то, дескать, нечего им будет убирать а значит не на что будет жить. Я оппонировал ему в ответ, что детей учу не мусорить а он здоровый дядька ведет себя так аморально. Я так был возмущен его поведением, что решил этого не оставлять и использовал весь опыт моего знания ненормативной лексики для отстаивания своей позиции. А этот опыт был огромен, он своими корнями восходил к моему раннему детству, проведенному в деревне. Далее отточенный в молодежных тусовках спальных районов Москвы. И в конечном итоге, отшлифованный, во время подработки на стройке во время учебы в институте. Проводя все это внушение, во спасение моих друзей и соратников я не заметил, как из моей речи исчезли почти все цензурные слова. Коллеги опешили и замолчали, я был уверен еще чуть-чуть и они осознают, раскаются и подберут эту дрянь с асфальта. Максим не найдя больше контр аргументов ударил по моему оружию, он заявил следующее: Вот Андрей ты тут меня учишь, а сам оскорбляешь меня своим языком, ты больше чем я засоряешь этот мир, так ругаясь матом, начни с себя, а потом меня будешь учить. Это был удар, я вскипел и выпалил, что это к делу не относиться. Относиться улыбаясь ответил он и сел в машину, оставив свой окурок лежать на земле, и дожидаться по-видимому того самого работягу из азиатской республики в чьи обязанности входит уборка этой территории.

Весь день я не давал Максу покоя и требовал признать, что он был не прав. Я ему напоминал о не достойном поведении до посещения клиентов и после, а их было не менее пяти. Я его гнобил даже во время поездки на остров Кронштадт, куда мы отправились после работы. Я не успокаивался за ужином, ему все было нипочем. Утихомирился я только в номере. Я устал и после такого трудного дня во спасение души решил забыть про этот проступок моего однофамильца. В конце концов, бог ему судья. Я лежал в кровати, и смотрел на высокие лепные потолки, дремота затягивала меня в свои объятья и вскоре поглотила. Я заснул… Проснулся я неожиданно, словно от укола, или хлопка, точнее нет, я услышал, фразу, произнесенную кем-то ОН ПРАВ НАЧНИ С СЕБЯ. Фраза была настолько отчетлива, что не было сомнения в том, что она была. Я лежал под одеялом и слышал, как кровь бьет в голове, ноги руки были ватными, сердце стучало так, что вот-вот вылетит из грудной клетки. Преодолев страх, я дотянулся до выключателя. Теплый свет ночника осветил комнату, конечно в номере никого не было… Что это было? Сон? Может приведение? А может это совесть моя проснулась? Не знаю… Знаю одно, что сейчас, этой ночью пришло осознание моей не правоты, оно было настолько ясным, что я не долго думая произнес в слух: Больше я не буду ругаться матом. НАЧНУ С СЕБЯ.

Утром я уже не ругался, хотя это было нелегко.

Процесс отказа от ненормативной лески был, не простым. Первые дни я зависал, пытаясь найти замены емким подходящим к любым фразам словам паразитам, постоянно возникающим в уме. Особенно это было заметно коллегам по работе, которые не давали себе таких зароков и повсеместно использовали их. Не буду описывать, через какие на смешки мне пришлось пройти. Скажу лишь одно только спустя два месяца я смог перестать думать на этом гадком языке.

Сейчас эти слова вылетают из меня только в стрессовых ситуациях. В среднем шесть восемь раз в год. В принципе жить без них можно и нужно, а главное избавиться, возможно, самому и другим пример показать, а люди они за хорошим примером последуют. Надо только осознать и захотеть сказать себе НАЧНИ С СЕБЯ.