двое в маршрутке

1

Во рту чувствовалась сухость. Петр не знал, когда и из-за чего она появлялась у него каждое утро, но нашел прекрасное решение. Не открывая глаз, Петр потянулся рукой к полу, нащупал бутылку минеральной воды, которую оставлял каждую ночь около кровати и сделал глоток. Чуть не захлебнулся.

Петр заглянул в каждый проем, каждый шкаф, каждую тумбочку и только потом, нашел свой синий галстук, который носил каждый день на учебу в школе и университете. Это была его первая покупка, и ему не хотелось расставаться с ней. Многие спрашивали его, зачем он носит затрёпанный регат столько лет? А Петр равнодушно отвечал, что это — своего рода талисман удачи, который помогал ему в учебе, а теперь и в работе. Вот бы еще этот «талисман» имел способность, учить своего хозяина порядку в доме — думал он время от времени.

В однокомнатной квартире не появлялось гостей. Изредка приходили родители, чтобы удостовериться, что их единственный сын не живет в свинарнике. К счастью, Петр не вырос свиньей и проводил уборку квартиры, при которой менял обстановку так, что на следующий день не мог найти нужной вещицы.

Сделав четыре больших глотка, Петр направился в ванную. Санузел не был раздельным, но чего можно было ожидать за квартиру стоимостью в один миллион? Только это, а также — небольшой зал и уютную кухоньку, которая больше похожа на кладовую. Но мужчину это нисколько не огорчало. Не долго, до повышения, думал он, глядя на свое отражение в зеркале. Его густая черная щетина напоминала Петру, что только благодаря ей, девушки по работе строят ему глазки. Но мужчину заботило кое-что важнее, чем щетина. В зеркале — тридцатидвухлетний мужчина, чьи зеленые глаза смотрят глубоко в сознание Петра и видят пустоту.

Петру не раз приходилось ходить к психологу во время отпуска (в рабочий период принято работать, а не лечиться от апатии и депрессии), но ничего кроме частичного опустошения кошелька мужчина не выносил с сеансов у этих бесполых существ. Правильно отец говорил, нельзя обращаться за помощью, когда можно разобраться самому и, тем более, если ты знаешь, что проблемы могут подготовить тебя к их повторному визиту. Никто не застрахован от повторяющихся проблем.

Кружка со сломанной ручкой наполнилась крепким чаем, который Петр предпочитал больше, чем кофеин. Сделав глоток, мужчина посмотрел на часы. 7.43 — время есть. Однако, это несколько напрягло мужчину поскольку в это время приезжала его маршрутка, а сейчас — неизвестно. Петр взял булку с кунжутом и пошел одеваться.

2

На улице тепло. Летнее время — сезон для отпуска, но не для офисного планктона, который горит желанием получить повышение. В один момент Петр подумал о поездке в деревню, к своим родителям. Он был единственным парнем на деревню, но всему приходит конец, и деревенский красавец уехал учиться.

Стоит съездить к ним, думал Петр, глядя на приближающуюся маршрутку «47». В вымытом окне виднелось знакомое лицо — Виктор — один из водителей 47-й маршрутки.

Дверь автоматически открылась, и Петр зашел в салон. Свободных мест было много, и Петр сел на то, за которым сидел всегда — около запасного выхода. Оно всегда было свободно, ведь транспорт только начинал свой маршрут, а, следовательно, салон всегда наполовину опустошен.

Прежде, чем устроиться и приготовиться ехать через весь город, Петр просунул водителю деньги на проезд. В руке двадцать два рубля, но Виктор отдал два рубля вместе с билетом.

— Витя, — только и успел произнести Петр, сжимая в руке двухрублевую монетку и бумажку.

— Все хорошо, мужик, — бодро сказал Виктор, — ты ж для меня, как постоянный клиент.

— И я рад этому. — Мужчина улыбнулся в зеркало заднего вида, чтобы Витя видел его признательность.

Несколько лет ездят вместе, так почему бы не знать того, с кем ездишь вот уже долгое время? Таким вопросом задался Виктор, когда Петр сел впереди. Это была первая поездка для обоих. Петр — недавно устроился и решил использовать маршрутку вместо такси; а Виктор — впервые сел за руль машины, в которой будет возить людей с разным характером, разными интересами, разными проблемами, разным тоном при выкрике: «На следующей будьте добры!» Виктор и Петр разговорились за две остановки, а спустя две поездки — стали чуть ли не лучшими друзьями.

— Не сядешь вперед? — поинтересовался Виктор. — Вчера новую магнитолу купил, решил, что поможешь разобраться, что к чему.

— Стрелочки, — сказал Петр, начиная краткий экскурс по магнитоле, — эта — включает следующею песнь, другая — предыдущею. Для начала — достаточно.

— Спорим, она сядет к окну?

— Если сядет ближе к двери, в следующий раз возьмешь полную сумму.

— Договорились. Ладно, давай садись — никто больше не заходит.

Автоматическая дверь закрылась. Маршрутка тронулась, толчком наклонив Петра ближе к окну двустворчатой двери, а через мгновение вперед. Петр посмотрел на своего друга. Виктор нажал на кнопку и в салоне заиграл русский шансон. Правая нога отбивала ритм мелодии, а слова влезали в голову и оседали там до момента, пока на смену им не придет более оптимистичная песня. Другим пассажирам (их было четверо) было безразлично, какая песня играет в маршрутке, поскольку в ушах — наушники, несущие собственную волну, которая погружала в индивидуальную атмосферу своего хозяина или хозяйку. У Петра тоже были наушники, но он отучил себя использовать их во время поездки.

За окном все зеленое, автомобили обгоняли 47-ю, из-за чего Виктор сигналил, и резко сбавлял скорость.

Миновав следующую остановку, на которой подобрали двух человек (мужчину с ребенком), 47-я подъезжала к следующей. Оба — Петр и Виктор посмотрели в сторону отодвигающейся двери.

В руках — кожаная сумочка с брелоком из «киндер-сюрприза». Рыжие длинные волосы собраны в конский хвост и лежат на плече. Веснушки подчеркивали ее голубые, как сапфиры, глаза, а они, в свою очередь, искали свободное место. Их достаточно, пока Виктор не приедет к остановке жилого квартала, на которой, каждый день, стоят около десяти человек, а то и больше. Рыжик села к окну. «Эх», — вздохнул Петр в своем мутном разуме.

Петр давно заприметил эту огненно-рыжую красавицу. Она садилась в 47-ю каждый рабочий день и, каждый раз Петр не мог думать ни о чем, кроме нее. Сколько Петр себя помнил, у него не было девушки. Романы были, но они заканчивались после первой ночи. Мужчина научился отличать животную страсть от чувств, которые заставляют сердце разгореться сильнее, а язык лишать возможность сказать что-нибудь разборчивое и логичное.

Девушка смотрела в окно. Она не видела, что Петр смотрит на нее, скорее всего, как озабоченный дурак, который заслуживает хорошей пощечины.

Виктор остановился около остановки жилого квартала. Люди, как волна наполнили салон и заняли свободные места. Петр напрягся. Он не любил большие скопления людей, а не любил он их потому, что в одной такой суматохе хорошо получил под дых локтем и обидчик не посмел даже извиниться. Петр хотел справедливости, он искал ее везде, но люди давно смирились с ее частичным отсутствием и искали логику. Подумав логически — найдется логическое объяснение. Но в чем состояла логика ударять человека локтем?!

Мужчина откинул голову и прижался к спинке сиденья. Помедли он на секунду, сумка «Nike» ударила бы его в лицо. Петр посмотрел в сторону девушки, — узнать, кто к ней подсел. Жизнь учила многим урокам, и Петр запоминал их. И один из них — научил Петра принимать решения быстрее, прежде чем произойдет не благоприятный исход для него. Он забеспокоился, что к рыжей девушке подсядет какой-нибудь мачо с карамельным загаром и накаченным телом. К счастью, такие в маршрутку не садились, но погода изменчива и, что принесет следующая поездка — никто не знает. Вдруг зайдет актер или певец? Петр запечатлел одну поездку, когда в маршрутку сел молодой человек, который строчил что-то на планшете с внешней клавиатурой. Им овладело любопытство, и он подглядывал в планшет. Странное название для какого-то романа или чего-то еще на двести с чем-то страниц. Под названием, мелким шрифтом, с которым печатал сам Петр, написано имя автора. Мужчина не придал этому значения или, скорее всего, переключился на вошедшую в салон девицу. А спустя год или чуточку больше — Петр ходил в книжном магазине и наткнулся на книгу в твердом переплете. То же название, тот же автор. Вот и сейчас Петра волновало, что к рыжей красавице подсядет какой-то молодой человек, который стремиться к славе. Как и в предыдущие поездки, к девушке садились одни женщины, чтобы быть ближе для своей сдачи в несколько монет.

Петр хотел поговорить с этой девушкой. Давно хотел. Обдумывал с чего начать разговор, если тот будет иметь отдачу от обоих людей.

Но, к глубочайшему сожалению, у Петра был крохотный недостаток; его волновало, что будут думать люди при его действиях. Этот страх засел в нем еще с детства. Постоянный издевки со стороны одноклассников заставляли его вести себя тихо, не привлекать к себе внимания. Разумеется, Петр стал использовать оружие своего врага против него же самого. То есть, знать пределы дозволенного. Такого, которое не повлечет за собой издевательств. Времена стебов закончились, но теперь, на смену им, пришло нечто хуже. Общественное мнение. Оно волновало Петра сильнее, чем что-либо. В голове, в правом полушарии творился шторм. Одно мнение потустороннего пассажира сталкивалось с десятком таких же мнений других людей, которые сидели в маршрутке. И этот шторм не успокаивался, пока рыжая девушка не выйдет на своей остановке.

— На следующей остановке, будьте добры, — сказала девушка, приготавливаясь к выходу. Она поправила свою кожаную куртку и поднялась с места.

В голову Петра приходила мысль — выйти следом за ней, заговорить на улице. Там-то всему обществу все равно с кем ты говоришь — у них своих дел полно.

Виктор подъезжал к следующей остановке. Петр сказал:

— На следующей!

— Окай, — сказал водитель и показал большой палец в салон.

Петр уже одной ногой был на улице, как Виктор сказал вслед:

— Скорее всего, вечером тебя отвезет — Леха!

Петр показал большой палец в знак того, что услышал своего друга.

3

Офис Петра — его отдельная территория от общего многоэтажного здания с широкой и шикарной панорамой на город. Разумеется, это было преувеличением. Шикарным вид будет только тогда, когда окна будут выходить на Уолл-стрит. На данный момент ничего, кроме старых домов и заводских построек на окраине города, в окнах не было.

Кабинет не был оборудован по фен Шую. Шкаф с документами там, куда можно подкатить на кресле; стол — там, куда солнечные лучи не попадут на монитор, не будут мешать работать. У каждого офисного планктона, на столе была фотография с семьей, ради которой он сидит здесь и горбатится перед монитором. У Петра не было фотки даже с его родителями. Фоток с мамой и папой в телефоне завались и больше. Мужчина с первых дней своей работы наклеил три плаката: один с изображением фильма Джорджа Лукаса, второй — с его любимой музыкальной группой «Кино», а третий — пейзаж Новой Зеландией. Выглядело ли это странно для взрослого мужчины, но Петру нравились эти плакаты, нравились люди, которые играли в его любимом фильме, играли, а его любимой группе, а также пейзаж, который Петр узрел своими глазами, когда закончил учебу в университете. Он не мог не влюбиться в те края.

В дверь постучались и, не дожидаясь ответа от Петра, в кабинет зашла девушка. Она была блондинкой с карими глазами, слабо-выявленными мешками под ними. Деловой костюм хорошо сидел на бизнес-леди. Она сжимала в руках папку с рабочим планом на сегодня и положила ее на стол к Петру. Мужчина посмотрел на коллегу недоуменным взглядом, который говорил: «Это все мне?»

— Не смотри на меня так, — сказала блондинка. — Сам говорил, что хочешь повышения, так знай, что это, — она посмотрела на папку, — неотъемлемая часть твоей карьеры.

— Алеся, — остановил ее в преддверии Петр, — я здесь работаю уже несколько лет, беру всю это макулатуру и выполняю ее, но мне кажется, что не это может проложить путь к повышению.

— Скажи это начальству, — сказала Алеся, — я вообще нахожусь на ранг ниже тебя. Мое дело — разносить рабочий план всем, кто сидит в отдельных кабинетах с видом на весь город.

— Ладно, прости. — Петр не хотел вешать проблему с повышением на ту, которая даже не представляет трудности Петра с этими планами. — Иди, я, наверное, тебя задерживаю.

— Нет. Твой план был последний, я — пойду в курильню. Ты пойдешь прежде, чем начнешь работать?

— Ты же знаешь, что я ЗОЖ-ник, Алесь.

— Никогда не поздно присоединится к коллективу других работяг.

«Присоединиться, — думал Петр, смотря на девушку и поражаясь тому факту, что она курит, — и вредить своим легким».

Заводить лекцию о вреде курения, Петр не стал, но сказал:

— Может в следующий раз.

— Как знаешь, Петрушка. — Алеся ухмыльнулась, доставая из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет.

Для Петра, здоровый образ жизни, — как честь, которую никто не отстоит кроме него самого. И из-за этой чести, его мало куда звали в пятничный вечер. В компании пьяных должен быть один трезвенник, но, которого можно было бы споить. Петр не подходил под этот разряд. Он не пил и не курил, как большинство его коллег. Но был худым, что многие вещи просто висели на нем.

— Мышцы, — говорил отец, — дают тебе силу, а опрятным может быть даже «велосипед» типа тебя.

Слова отца ставились под сомнения, когда девушки тянулись к красавцам, у которых было время и на работу, и на физические тренировки. У Петра не было времени на спортзал. Только работа.

***

В первый же рабочий день, Петр установил связь со своим начальником — Жуковым Александром Николаевичем. У обоих было хорошее предчувствие, что вместе, сообща — они добьются большего. Это светлое будущее продолжалось долгое время. Уходили опытные рабочие, приходили новые люди, у которых не было ни опыта, ни энтузиазма, ни планов, как решить проблему с бюджетом кампании. У Александра Николаевича была одна надежда на Петра, этого тихого парня, который больше делал, чем красочно рассказывал о своих планах.

Петр шел по коридору. Ковер перед дверью начальника говорил: «Вытирать ноги». Насколько мужчина помнил, его начальник — чистюля, который разойдется не на шутку, если увидит состояние квартиры своего лучшего, без повышения, работника.

Мужчина подумал еще раз, стоит ли сейчас говорить о повышении? Руки вспотели и становились липкими. Ноги будто прибили к полу гвоздями, не давая возможности пройти дальше коврика с надписью. Кое-как, рука поднялась на уровень груди и сжалась в кулак.

Удар костяшками о дверь.

— Войдите, — раздался голос начальника.

«Назад пути нет», — подумал Петр и открыл дверь в кабинет.

Александр Николаевич заполнял документ, параллельно записывая заметки журнале учета, который подарила жена. У нее был скверный вкус в покупках, но у Жукова не было выбора, потому что его супруга снисходительна на скандалы и последующее их продолжение в офисе, через трубку телефона.

— О, — заметил начальник своего рабочего, — давно не видел тебя, Петя. Твой последний отчет очень порадовал, думаю, что скоро — наша кампания обгонит конкурентов и все их клиенты перескочат к нам.

— Это хорошо, — заметил Петр, — но я хочу с вами поговорить не об успехах кампании.

— Интересно. — Александр Николаевич убрал документ с журналом в тумбочку.

— Я давно здесь работаю, — начал Петр, во рту все пересохло и молило о капле воды, — мне нравится кампания и какие люди в ней работают. Но я не понимаю, почему, при таком вкладе в работу, мне не дают повышение. Я не раз заявлял, что при переводе меня на этаж выше, результаты в работе, а значит и в кампании, возрастут.

— М-да, — произнес начальник, блистая своей лысиной, — но все дело в том, Петя, что у нас нет мест на верхнем этаже. В последний раз, новый работяга появился восемь месяцев назад. Боюсь, что какое-то время тебе придется пребывать здесь.

— И через какое время, я могу ожидать шансов на повышение? — Петра пугало время, он волновался, что придет время и вместо него повысят левого работягу, который и в подмётки не годится Петру.

— С этим все сложно, — ответил равнодушно Жуков. Ну, конечно, куда уж ему волноваться по поводу работы. Он уже устроился в кресле начальника одного отдела.

— Вы можете, хотя бы, обещать, что шансы на повышение реализуются в ближайшее время? — Хоть на месяц, хоть на два, хоть на год, но Петр должен был знать, что его ждет повышение и оно близко.

— Я не собираюсь давать пустое обещание, Петь. Никто не знает, когда появится место… Но — это не повод опускать руки и бездельничать! Чем больше и сложнее работа, тем больше шансов на твое повышение! А теперь ступай на свое рабочее место.

Это был не конец, Петр знал, что скоро, собственными усилиями, его заметят люди, стоящие выше Жукова. И тогда, Александр Николаевич сам станет подчиненным Петра. Надо только продолжать работать, работать на износ, пока есть силы и желание.

4

Мужчина вышел из офиса и пошел к лифту. Все давно покинули этаж и садились в свои машины, припаркованные около фасада здания.

Петр стоял на остановке. Виктор сказал ему, что сегодня, скорее всего, водителем будет Леха. Это приободрило мужчину, и он, в оба глаза, смотрел на проезжавшие маршрутки.

Проехала 56-я, за ней 338-я…

Летний вечер был хорошим временем. В молодости, в деревне, где Петр родился и рос, летние вечера были, как в сказке. Чистое звездное небо возвышалось над деревней, а вскоре выходила луна, освещавшая луга, на которых работали родители Петра. В городе все иначе. Небо не сверкало звёздами, оно даже не было чистым. Заводские трубы, выхлопные газы хорошо потрепали деревенское здоровье Петра, но он привык и дышал как все.

К остановке подъехала оранжевая маршрутка «47». За рулем — Леха. Петр зашел в салон. Удивительно — ни одного пассажира.

— Не густо, — промолвил Петр, просовывая деньги за проезд.

— И не говори, — сказал Леха. Он протянул свою кепку, чтобы Петр положил деньги. Такова была традиция Лехи — все деньги за проезд накапливать в кепке, а потом, сразу же, давать сдачу. — Подождем немного? Вдруг, кто сядет.

— Твоя маршрутка — твои правила.

Теплый воздух заполнял салон и проигрывал запаху вонючки в виде елки. Запах напоминал мужской одеколон или что-то отдаленное от женских духов. Петру нравился этот запах, он наслаждался им. В маршрутку так и не зашли. Леха ругнулся себе под нос и поехал.

Маршрутка тряслась, подскакивала на дороге, которую должны починить уже давно. Улицы освещались оранжево-желтым светом дорожных фонарей. Пабы, построенные в жилых домах, набиты людьми после рабочего дня. Петр видел многое, но в этот момент, его мысли только об одном.

Леха радостно произнес:

— Наконец-то еще один клиент!

Петр бы не удивился новому пассажиру, но мысли устроены так, что некоторые из них имеют способность реализовываться. Его мысль о рыжей пассажирке реализовалась вновь.

Она выглядела уставшей. Конский хвост распущен и волнистые локоны лежат на обоих плечах. Девушка села напротив Петра. Мужчина растерялся. Столько поездок представлять, что они будут сидеть рядом всю дорогу и вдруг осознать, что судьба сама преподнесла этот подарок.

Они сидели друг против друга. Впереди, около Лехи, играла магнитола с зарубежными летними хитами. Мистика — маршрутка до сих пор пуста, ни разу не остановилась. Девушка читала книжку размером с карман и объемом в двести с чем-то страниц. Голубые глаза рыжей пассажирки не упускали ни одну строчку романа, они жаждали узнать конец, который был близок.

Петр мечтал о том, чтобы они были вдвоем (водитель не в счет). Может, подумал мужчина, это знак? Тот, о котором я давно мечтал и грезил?

— Интересная книга? — спросил Петр. В голове что-то щелкнуло и пришло осознание. Он заговорил с ней. Спросил, когда нет других посторонних.

— Очень, — ответила девушка. Она улыбнулась тому, что у нее поинтересовались о книге. — До сих пор не могу оторваться.

— Я бы поддержал вас, если бы знал автора и книгу.

Рыжая показала обложку. Обложка — картина недавней экранизации книги, на которой были изображены все основные персонажи. Внизу — имена актеров и режиссера. Вверху — автор — Фрэнсис Скотт Фицджеральд, чуть ниже — над галантным Леонардо ДиКаприо — название романа: «Великий Гэтсби». Петр не читал и не смотрел ни старую экранизацию, ни новую.

— Должно быть успешная книга, если ее экранизируют, — заметил Петр.

— Вы смотрели фильм? — девушка оставила указательный палец между страницами в качестве закладки. Теперь ее внимание приковано к брюнету.

— К сожалению, нет. Я мало смотрю, мало читаю. Раньше, в студенческие годы любил все это, а сейчас — работа. А вы… — Петр замолчал, он хотел назвать ее по имени, но сказать навскидку не хотелось.

— Роза, — назвала рыжая пассажирка свое имя.

— Оно подходит вам. То есть… розы… они ведь красные, а у вас, почти, тот же самый цвет волос.

— Вы забавный…

— Петр, — мужчина протянул руку в знак знакомства. Девушка пожала его крепкую теплую ладонь.

Ее ладонь гладкая, а кожа нежная. Маникюр на ногтях был поцарапан. Похоже, что Роза пыталась избавиться от него. И это очевидно. Ей не шел черный цвет ногтей.

— Кем вы работаете, Петр? Я и прежде вас замечала, но сейчас, когда появилась возможность, хотело бы узнать человека, с которым езжу каждый день одной дорогой.

Сердце мужчины загорелось ярким огнем, в груди стало тепло, как от чашки чая поутру. Петр рассказал о себе все, что можно было доверить Розе. Она ему нравилась, но всему есть предел и в монологе о себе — тоже. Мужчина не обошел стороной скорое повышение, но слегка исказив тот факт, что это «скорое» может настать только через полгода или больше.

— Твоя очередь, — сказал Петр, завершив монолог о себе. Он не заметил, как перескочил на «ты» с Розой.

— Хорошо, — Роза устроилась поудобней и начала рассказывать: — Я всю жизнь жила в городе. Ездила, конечно, в деревню, но только в школьные каникулы. Мне нравилось там жить, гулять по полям, а по ночам искать вместе с дедушкой и бабушкой ежей, которые приходили к нам, чтобы попить молока. Однако, — глаза Розы начали слезиться, Петр понял, что с этого момента, жизнь Розы пошла по-иному, — после смерти бабушки, а за тем, через два месяца, смерти деда, дача была продана. Я впервые поняла, почему люди лишаются желания что-либо делать, когда впадают в депрессивное состояние. Спустя месяц, я смогла прийти в себя, но не знала, куда себя деть, чем заняться, понять, чего хочется от жизни. Мама записала меня в несколько кружков сразу, и я ходила туда-сюда. Получалось многое, но в школе, в классе где-то… — Роза сморщила свой маленький нос, веснушки на щеках потянулись к глазам. Вспомнив она продолжила: — восьмом, я поняла, что мое призвание литература. И с тех пор, я жила мечтой о славе в окружении книг.

«А она умно подходит к рассказу о себе», — подумал Петр, понимая, что здесь нет и половины того, о чем Роза могла рассказать человеку, которого замечала множество раз, но не контактировала с ним.

— Сейчас, — заканчивала она, — я работаю в издательстве. В день приходит много рассказов, сборников или целых романов. Мне кажется, что работать редактором — означает смотреть глубоко в душу человека, который прислал вам свои рукописи.

— И много ли вам платят за чтение свежеиспеченных романов от таких же свежеиспеченных писателей?

— А много ли ты зарабатываешь в своем офисе, Петр? — лукаво улыбнулась девушка.

— Много, — ответил мужчина, — а ты, Роза?

— Тоже «много», — Роза подчеркнула последнее слова кавычками из пальцев, — но я не теряю надежд, что сама напишу историю. Может и не большую, но хорошую во всех параметрах.

— Расскажи, о чем она, если не секрет? — такого интереса к литературе, Петр не питал даже в студенческие годы, когда все, что необходимо находится в учебниках.

— Ну, Петр, — Роза смутилась. Это заставило щеки Петра покрыться нежно-розовым слоем краски, — поскольку, мы ездим каждый день вместе и могли бы быть знакомы уже давно, то… думаю вам можно доверять. Не знаю почему, но есть в вас что-то, что внушает доверие.

— Приятно слышать, что ты мне доверяешь.

Роза посмотрела в окно.

— Ах, моя следующая, — произнесла она огорченно. — На следующей остановке, пожалуйста!

— Хорошо, — сказал Леха.

— Я возьму с собой рассказ и дам тебе. Успеете прочитать за день? Или тебе надо побольше времени?

— За сколько скажешь, за столько и прочту.

В глазах Розы мелькали огни, Петр не знал, что они могли означать. Но сердце подсказывало, что это только начало чего-то большего между людьми, которые добираются до своих работ на маршрутке «47».

Автоматическая дверь открылась. Роза вышла из маршрутки, помахав рукой Петру.

47-я тронулась дальше.

— Знаешь, — неожиданно сказал Леха, — я даже не жалею, что у меня не было клиентов за эту поездку. То, что я слышал — дороже всех пассажиров и их денег на проезд.

Петр ничего не ответил, а лишь улыбнулся.

Через несколько минут маршрутка остановилась около остановки Петра. Мужчина вышел и почувствовал, как прохладные струйки ветра проникают под одежду через рукава и воротник. Обычно он покрывался мурашка, но сегодня, в этот вечер, Петр чувствовал тепло.

5

Утро никогда не было таким хорошим для Петра. Несмотря на то, что за окном дождь, который начался еще ночью, мужчина выскочил на улицу с улыбкой на лице.

Дорожные ручьи стекали в водосток. Машины окунались колесами в лужи, чьи оптические иллюзии заставляли думать, что они не глубокие. Было больно смотреть на то, как машины на высокой скорости попадают в яму и царапают борт. Люди стояли под крышей остановки и ждали своего транспорта. Петр тоже ждал, но больше всего, ему хотелось увидеть Розу с ее рукописью. Он представлял себя и ее. Они едут в маршрутке и обсуждают рассказ девушки. А после этого, вечером, Петр пригласит ее пройтись или зайти в какое-нибудь заведение и обсудить экранизацию по Фицджеральду. Мужчина посмотрел ее вечером и надеялся, что Розе, она так же понравилась, как и ему.

К остановке подъезжала 47-я. Петр не узнал водителя. Это не Леха, не Виктор. Что-за молокосос?

Петр зашел в салон и, просовывая деньги, разглядел лицо нового водителя. Он был худой, с длинной шеей. Со спинки носа спускались очки с круглыми, как у Гарри Поттера, линзами. На голове черная кепка с эмблемой «Тойоты». Парень был молод для водителя, но, что поделать, если человек хочет заработать денег. Петр решил повременить со знакомством с молодым водителем и сел туда, куда обычно садилась Роза. В салон сели еще три человека — молодые родители и их маленькая девочка. Раньше Петр не обращал внимания на родителей и их детей, но сейчас, в его голове рисовалась утопия, в которой главными героями выступали он и Роза.

Через пару минут маршрутка покинула остановку. Ее трясло сильнее, укачивало и заносило при поворотах. Петр понимал, что парень освоится в вождении, но в следующий раз, он поедет с Виктором или Лешей. Если отношения с Розой будут идти как нож по маслу, то он сможет договариваться с ней, в какую маршрутку садиться, чтобы вез их давно знакомый водитель.

Маршрутка миновала кольцевой перекресток и подъезжала к остановке, на которой должна стоять Роза. Петр откинул голову и глубоко вздохнул.

Водитель затормозил после столкновения.

Родителей потянуло вперед, но они, обеими руками, держали свою дочку и не позволили ей полететь вперед.

— О Боже, — только и смог произнести очкастый водитель.

Автоматическая дверь открылась. Петр вышел из салона, — убедиться, что еще можно помочь тому, кто соприкоснулся с капотом.

Сумка лежала в метре от Розы. Сама девушка, раскинув руки лежала на мокром асфальте. Сегодня она была без своего лошадиного хвоста. Прямые локоны намокали и поглощали в себя воду. Чувство, что она легла вздремнуть. Бред, но в это хотелось верить больше, чем в то, что…

— Роза, — Петр подбежал к ней, поднял ее голову и не отпускал. Хотелось прижать ее к груди, но возможность переломов заставляла отстраниться от этой мысли. — Звоните в «скорую»! Быстрей!

Ее глаза не откроются. Никогда. Роза не увидит лица Петра, не увидит его реакцию на ее рассказ, не заговорит с тем, кто ей нравился вот уже несколько лет. Теперь она видит тьму. Мрак окутал ее сознание и лишил возможности видеть.

Петр не отпускал ее из объятий до приезда «скорой помощи». Врач и юный фельдшер приехали быстро и увезли девушку, сказав мужчине:

— Очень жаль.

Всего два слова, но сердце Петра пронзала невыносимая боль даже от них. Он чувствовал, как кровь заливает его сердце и делает его тяжелым.

Мужчина поднял сумку Розы. Из нее торчало несколько листков, скрепленных стиплером.

Несколько страниц сплошного описания и диалогов. Петр вернулся к титульному листу. Автор: Романова Роза Александровна. «Под одинокой елью».