Странник

Снова я в мокром и грязном плаще тащусь через хляби чужих земель,

Снова мне в жизни немного надо — хлеба и добрый стакан коньяка.

Лютня меня обнимает за плечи, я последний спятивший менестрель,

И безумье мое идет впереди, и знамя несет в руках.

Тэм Гринхилл

Стук в дверь едва слышим. Отпираю. На пороге стоит до нитки промокший мужчина с дорожной котомкой за плечами. Дотрагивается тонкими пальцами до края шляпы, здоровается. Яркие голубые глаза его безмятежны, как летнее небо.

— Хозяйка, пусти переночевать. Я замёрз и голоден. Денег у меня нет, но я заплачу за ночлег песней.

— Уходи.

— На дворе дождь. А в твоём доме тепло и уютно. Всего одна ночь! Утром я исчезну.

— Иди своей дорогой, путник. Я не могу. В доме нет мужчины, а у людей слишком длинные языки.

— Я подарю тебе свои лучшие песни!

— Музыкой не накормишь, словами не утолишь жажду. А песню мне уже дарили.

— Тогда прости, хозяйка, что потревожил, — взгляд мужчины печален и добр. В голосе не слышно обиды. Глаза его не видят людей, только их души. Так было всегда.

— Постой.

Собираю еду, оставшуюся от ужина, заворачиваю в полотно, отдаю. Странник склоняет голову, улыбается, благодарит. Десять лет прошло, а он совсем не изменился, так же обаятелен и красив.

— На сеновале тепло и сухо. Можешь остаться до утра.

— Спасибо, хозяйка. Не беспокойся. На рассвете я уйду.

— Тебе решать.

Хочу закрыть дверь, но не могу удержаться от вопроса:

— Скажи, ты нашёл то, что искал? То, ради чего бродишь по свету?

— Я не теряю надежды, — удивлённо вглядывается, но меня не видит. Разве странник может за мечтой рассмотреть человека?

— Тогда прощай. Лови несбыточное.

Уходит в темноту не оглядываясь. Так и не узнал меня. Не вспомнил. Да и кто я для него? Одна из забытых мелодий, всего лишь десяток коротких строк.

— Мама, кто это был? — сын сонно щурится в дверях.

— Никто, милый. Просто ветер.

— Что ветер искал? — сын смотрит недоверчиво. Глазищи яркие, совсем как у отца, и такие же голубые.

— Своё безумие. Он искал своё безумие.

— У ветра есть дом?

— Нет. Дом ветру не нужен.

— Глупости! — протестует сын. — Дом нужен всем. Я знаю — после странствий он вернётся. К тем, кого любит.

— Ветру это не нужно, милый. Ветер любит только свободу.

— Он счастливее нас?

— Не думаю, — глажу сына по голове, целую непокорные волосы на затылке. — Нет, дорогой. Он одинок.