Любовник

Рецензия на фильм Жан-Жака Анно «Любовник» (L'amant)

За книгу «Любовник» Маргарет Дюрас получила Гонкуровскую премию. А в 1992 г. вышел одноименный фильм Жан-Жака Анно, получивший премии «Оскар» за «лучшую операторскую работу» и Японской киноакадемии в номинации «Лучший иностранный фильм», стал победителем французской премии «Сезар» за «лучшую музыку» и Golden Reel Award (США) за «лучшую музыку» (всё в 1993 г.).

Самой Дюрас фильм не понравился и в пику ему она написала вторую дубль — книгу «Любовник из Северного Китая», больше похожую на сценарий.

Фильм — не дешевая мелодрама, дешевки так не пробирают. Он помнится долго, хотя бы своим тонким психологизмом, не говоря уже о необычном развитии любовных отношений, в которых ведущую роль взяла на себя 15-летняя девочка, тогда как ведомым оказался 30-летний мужчина. Его нерешительность можно извинить — он полюбил девушку, совсем ребенка. В своей роли Джейн Марч настолько хрупка и трогательна, что сжимается сердце. Насколько же бережно относится к ней китаец любовник (Тони Люн).

Интересно, что у Дюрас в ее первой книге «Любовник» Китаец это какая-то болезненная амеба, вечно плачущее и трясущееся от страха, что его застукают с малолеткой, существо. После выхода фильма Дюрас уже во второй книге «Любовник из Северного Китая» переписала своего героя, сделав его красивым, здоровым и сильным, к тому же банкиром. Умри, Анно! Но слишком уж очевидно, что списан он с Китайца, которого сыграл Тони Люн. По книгам заметно, минусуя надуманную приукрашенность, что в жизни Дюрас (а ее «Любовник»- автобиографичный) все было намного прозаичнее, отсюда такое неприятие фильма.

Самая потрясающая сцена в нем (по-моему мнению))) это сцена рук, когда герои едут в лимузине. Она, пожалуй, самая сильная и чувственная, и эротичнее, чем сплетение обнаженных тел любовников, может быть потому, что на первый план тут выходят эмоции. И то, как потрясен Китаец коснувшись девочки, и как тихо она переживает это прикосновение. К тому же все это сопровождается чудесной музыкой.

У Анно видно, чего стоит Китайцу не то что прикоснуться к девочке, а даже подойти к ней. Как писала сама Дюрас в своих двух «Любовниках», в колониях белой женщине разговаривать с китайцем было зазорно, неважно какое положение в обществе он занимал. (А уж спать...)

И отлично зная об этом, взрослый дяденька все же рискует подойти к белой девушке. Как же он мучился, как искал, чем зацепить ее внимание. Уже после второй его фразы, когда она равнодушно отвернулась, ему следовало бы, извинившись, отойти. Ясно же, что дело безнадежное. Он, нервно курит, но стоит рядом, пока не нашелся с удачным комплиментом. Тогда девочка поддерживает разговор, спрашивая его о чем-то. Ого! Как же изменилось его лицо, он просто не верит своему счастью, и мы понимаем — парень пропал.

В книгах у Дюрас все наоборот. Не Китаец завоевывает девочку, мягко и медленно подвигая к ней по плюшу сидения свою руку, а девочка, прежде оценив его прикид, лимузин, золотой перстень и то, что он банкир, садится к нему в машину, где ни с того ни с сего хватает его за руку, чтобы полюбоваться ею. Как-то это того…

Еще один момент. В первом «Любовнике» (простите если я в них вдруг запутаюсь), Китаец из окна своего лимузина «ест» глазами белую девушку. Во втором «Любовнике из Северного Китая», она сама смотрит на «элегантного китайца, сидящего в большом черном автомобиле», пока он не выходит к ней. Анно же обыгрывает этот момент довольно скупо, но выразительно. Зритель едва различает сидящего в машине Китайца, за затененным окном лишь угадывается блеск его глаз, когда он смотрит на девочку. Скудно, но пробирает.

Единственное, с чем я согласна у Дюрас и что так образно показал превосходный Анно, это когда автомобиль въезжает на паром, на котором произойдет встреча главных героев. Он «надвигался как судьба» пишет Дюрас, и в кадр у Анно въезжает лимузин черный, мрачный и действительно как судьба, неотвратимый. Уже в лимузине, сидя рядом с девочкой и накрыв ее ладошку своей рукой, лицо Китайца одухотворено любовью. Он понимает, что обречен, а она еще ничего про себя не знает, но зато знает чего хочет.

У Дюрас диалоги затянуты и витиеваты. Вообще, в «Любовниках» угадывается самолюбование автора, причем многословное. Но талант Анно — выбрать из размазанности диалогов главное — и вот перед нами некое противостояние любовников. Непосредственную прямоту девочки смягчает тактичное иносказание и красноречивое молчание Китайца, подчеркивающее его действия. Эта их чудная пикировка за столом в ресторане, когда девочка не поддается любовнику, пожелавшему поставить ее на место.

Фильм элегантен, каждый его эпизод красив. Взять хотя бы поцелуй девочки через стекло лимузина. Как она ведет себя, увидев автомобиль Китайца? Нет ни наивно удивленного: «А что вы тут делаете?». Ни кокетливого жеманства: «Ах, вот так встреча». Она не назойлива, не просится к нему в машину. Она поступает с поистине французским изяществом, поцеловав его через стекло. У Дюрас об этом сказано только «поцеловала через стекло» и «убежала». Как обыгрывает эти три слова Анно? Девочка подходит к машине и прижимается губами к стеклу. Мы видим, как по ту сторону окна, чувственно раскрылись губы, подавшегося к ней, взволнованного Китайца, как наложилось их отражение на бесхитростный простодушный поцелуй девочки.

Режиссеру вообще присуще чувство меры. Например, встречу Китайца с отцом он подал без дубляжа. Мы слышим одну китайскую речь, и догадываемся, что сын просит, умоляет отца, делает что может, чтобы избежать разлуки с девочкой. Язык страдания и любви универсален, он понятен как на китайском, так и на африканском. Зачем переводить, мы все равно узнаем об этом разговоре со слов самого Китайца. Анно не повторяется. Анно неповторим.

Особо замечу, что девочка не выпрашивает никаких подарков, а берет лишь то, что он сам ей дает. Один раз она попросила деньги для матери, но тут он сам нарвался.

Игра актеров настолько превосходна, что поговаривали о возникшем между ними чувстве (Джейн Марч 18 лет, Тони Люну 40). И честное слово, я в этом нисколько не сомневаюсь. Только посмотрите, как он на нее смотрит. Люди, неужели это всего лишь игра?! Ну как, как сыграть страсть по-настоящему, без дураков? Без натужных охов и вздохов, без театрального закатывания глаз и расслабленных ртов. Постельные сцены Анно более чем откровенны, но не пошлы, может быть потому, что достоверны. Эта их достоверность проскальзывает в едва заметных деталях, и бьет по нервам. Они красивы, сняты со вкусом и даже, при всей их откровенности, с тактом. Актеры не рисуются, они поглощены друг другом.

После Анно не могу смотреть фальшифку. Наблюдать за наигранной постельной любовью и, якобы страстью, неудобно. Как-то все пресно, легковесно, а порой просто смешно. Ладно постельные сцены, но как можно сыграть молчаливое отчаяние и боль в глазах, которое причиняет ему бравадное равнодушие девочки. Он все прощает, просто она себя не знает, она еще маленькая и потому что любит, любит по-настоящему. И все же Китаец не бесхребетное существо, он может и «повоспитывать» девочку хлесткой пощечиной (это собственная находка Анно, у Дюрас этого нет). При этом никаких истерик на протяжении всего фильма, как бы девочка не изгалялась над ним, прямо говоря, что не любит. Китаец молчит, но после того, как она ласкаясь просит его о любви, говорит, что его тело не хочет ту, которая не любит его. Все! Никаких слез, выяснения отношений, заламывания рук.

Еще одна находка Анно. Как-то во время их совместного ужина Китаец между прочим говорит девочке, что приехал сюда, чтобы жениться по воле отца. После этих слов следует мгновенная пауза и пристальный взгляд Китайца на девочку, как она отреагирует. Она же только спросила: «Ты ее любишь?». Ее спокойствие не дает ему даже проблеска надежды на то, что он значит для нее столько же, сколько она для него. Она отдает ему свое тело, но не любовь. Замечателен их разговор, когда он впервые приводит ее в свое «холостяцкое гнездышко». Он все время пытается поговорить о том, что она к нему испытывает. Она же хочет, чтобы он помог ей познать запретное. Согласитесь, в такой ситуации о чувствах обычно говорят женщины, а мужчины стараются обойти эту тему, чтобы побыстрее приступить к действу.

И снова проведу параллель между фильмом с книгой. Насколько разные у Анно и Дюрас сцены встречи Китайца с семьей девочки. У Дюрас Китаец пытался спустить на тормозах хамство ее старшего брата и расположить к себе мать девочки при том, что вся ее семья дружно игнорирует его. Он выспрашивал мать не бьет ли старший брат свою сестру, может быть надеясь, что его расспросы дойдут до последнего.

Анно не располагал избытком времени, чтобы ввести в фильм, чьи временные рамки ограничены, столь пространный диалог. Но решил эту проблему правильно. Китаец (Тони Люн) с его чувством собственного достоинства не подлаживается под хамство, а обостряет конфликт со старшим братом, давая знать зарвавшемуся молодчику, что не спустит ему. Это не с беззащитными младшими братом и сестрой, да матерью не чаявшей в нем души воевать.

Что действеннее: окольные расспросы Китайца или его открытое недвусмысленное предупреждение, что он может и в морду заехать, если узнает о побоях.

Если у человека, как у него, развито чувство собственного достоинства, он ни за что не позволит обидеть тех, кого он любит. И старший брат присмирел, ему остается только ерничать, когда понимает, что не испугал Китайца своей агрессией. Не на того напал.

Замечателен эпизод с матерью девочки в ресторане, когда она разомлевшая от жары и выпитого, бьет себя в грудь, жалуясь любовнику своей дочери как она несчастна и что страдает больше всех, но нам-то видно кто здесь страдает больше всех и причем страдает молча.

Преклоняюсь перед Анно. Из невнятного повествования Дюрас он выбрал ключевые моменты, доводя до зрителя четкие мысли. Вот девочка говорит подруге по пансиону, что ее любовник слаб, потому что деньги сделали его слабым.

И то, как девочка пытаясь помочь ему излечиться от любви к ней, покорно повторяет за Китайцем, что с ним только из-за денег и как после этого он, с бесконечной нежностью, шепчет: «ты шлюха». Ясно, он неизлечим. В фильме многое становится ясным, при этом Анно не переписывает их чувства, а придает им четкость и силу.

Дюрас пишет, что девочка ощущает потерю своей девственности как катастрофу и Анно это озвучивает закадровым голосом Жанны Моро. Но мы чувствуем, что здесь нет еще никакой катастрофы, потому что она не одна, а с тем кто волнуется не было ли ей больно. Катастрофа обрушивается тогда, когда она просит своего любовника после его свадьбы с другой, встретиться с ней еще раз. Он не приходит. Она остается одна, без него. Это и есть катастрофа. Добавлю, что фильм лишен назойливой сентиментальности Дюрас. В ее двух книгах любовники вечно плачут, от их слез реально устаешь. У Анно боль Китайца выдают лишь глаза, при этом выражение его лица остается бесстрастным. И лишь когда подступила неизбежность расставания, Китаец уже не в силах справиться с мукой, и отвернувшись, молча без слез плачет.

Нам, авторам, желательно учиться на таких вещах. Сентиментальная литература никуда не денется, и в этом жанре есть риск скатиться до пошлости. Мера, во всем нужна мера и сдержанность. Никто не спорит, что визуальный ряд намного сильнее описательного, но что мешало Дюрас отбросить свое самолюбование и старческую рефлексию по молодым годам и описать эти сцены так, чтобы говорили, что «Анно снял как у Дюрас», а не поджимая потом презрительно губы, отрекаться от фильма, превосходящий две ее книги. Что ей мешало прописать последнюю сцену расставания, когда Китаец провожает пароход, на котором уплывает во Францию его девочка? У Анно она щемящая, у Дюрас – куцая.

В «Любовнике из Северного Китая» черный автомобиль Китайца отбыл до отплытия парохода, так что девочка так и не увидела его, приехавшего проститься с ней. Но кто смотрел экранизацию согласится, что это самая щемящая сцена в фильме. Анно и тут не перебарщивает. Встреча любовников начинается с вида безликого черного лимузина, им и заканчивается. Но столько всего произошло, что лимузин Китайца для нас уже не нечто бездушное, он выразителен, он символ молчаливого отчаяния.

Анно безошибочным чутьем художника понимает, чувствует, что присутствие самого Китайца на пристани ни к чему. Он уже попрощался, бросив последний взгляд на любимую, поверх безликого, бесформенного свадебного убора своей невесты.

За что я благодарна Дюрас, так это за то, что она дала себе труд хоть немного рассказать о дальнейшей судьбе Китайца. По ее словам его любили, потому что он не уставал помогать всем, кто нуждался в помощи. Я верю этому, потому что по Анно настоящая любовь — это переосмысление себя, потому что любящий всегда сомневается, достоин ли он любви.

Талант Анно сделал эту вещь недосягаемой для его же создателя, и я понимаю, почему Дюрас сухо отозвалась о фильме. Есть тут немного ревности к таланту другого. Посредственность ее двух «Любовников» не выдерживает сравнения с шедевром Анно, ставшим классикой. Так случилось и со «Звездной пылью», чей первоисточник очень слаб, и с «Девчатами».

«Любовник» снят со вкусом, с тонкой красивой игрой чувств, с потрясающей эротикой. Это изящный фильм-ретро.

И честное слово, я завидую тем, кто только начнет его смотреть, открывая его для себя.