О литературной критике

ОГЛЯНУЛСЯ Я ВОКРУГ И ДУША МОЯ УЯЗВЛЕНА СТАЛА

А чего было оглядываться? А? Не надо надеяться, что вы что-то хорошее увидите: великолепные ландшафты, тургеневских барышень, детишек-цветишек. Давно надо расстаться с глупой надеждой, как написано на фасаде одного богоугодного заведения. И тогда было бы всё хорошо у вышецитированного товарища. ОК! Крепостных бы на конюшню отправлял пороть, а пока их там порют, кувыркался с их бабами и дочерей их лишал, сами понимаете, чего. Живи — не хочу! Наслаждайся! Бери от жизни всё! Ведь дана-то она один раз, и чтобы того-самого не было мучительно больно. За бесцельно прожитые годы.

Так нет же! Надо было оглядываться вокруг! К чему? Что ты хотел увидеть?

Ну, ладно оглядывайся, если невтерпеж. Так и оглядываться же можно по-всякому. Можно оглядываться с пользой для себя. Оглянулся — ага! — а вон в стороне что-то ценное и без присмотра лежит. Еще раз оглянулся, нет ли кого поблизости. Блюститель порядка не в счет, он с девушками заигрывает. Всё остальное ему по барабану. Цоб-цобе! И вещичку быстренько в карман, поближе к телу. Или так оглядывайся, чтобы должностишку нихренасебеоплачиваемую увидеть, мягкое кресло в Государственной Думе, пожилую невесту, который почивший в бозе муженек нехилое состояние оставил. Умные люди именно так и оглядываются. Их сразу можно по взгляду отличить.

А он ишь ты! Оглянулся и душа у него уязвлена стала. Во как оглянулся! И давай строчить «Путешествие». Да что же ты делаешь, козел бабы Дусин! А как тебя после этого назвать? Надо не строчить «Путешествие», а ПУТЕШЕСТВОВАТЬ! Вот так с большой буквы! Багамы — Виргины — Куршавель… Чтоб мулатки, пальмы, теплый океан. А для того, чтобы так путешествовать, надо не оглядываться или оглядываться правильно, по уму. Эхе-хе! Не научи да по миру пошли. Не философии надо учить, а правильному оглядыванию вокруг.

А тут оглянулся и сразу «бунтовщик хуже Пугачева». За шиворот и на плаху. Ну, придурок, блин! Сил моих нет! Хорошо, что сейчас такие перевелись. Я надеюсь на это. Если кто-то там что-то орет «Уничтожим крепостное право!», «Долой самодержавие!», так ведь за денежку орет, и на плаху за это не отправляют. Орать надо не за светлые идеалы, не за «не могу молчать» и не за «душа уязвлена стала». Орать надо за твердо конвертируемую валюту.

Ну, ладно! Взялся там путешествовать из Петербурга в Москву, так разве нельзя это делать в комфортабельной коляске с баром, подогревом, напарницей, с которой и в картишке можно перекинуться между этим самым? Зачем, спрашивается, надо было в эти курные избы соваться? Рестораций что ли по ходу не было? Зачем ночевать в закутах рядом с баранами и телятами, где всё пропахло нуждой и безысходностью? Или увеселительных заведений нет по трассе, где переспишь с полным удовольствием и комфортом? Ну, пускай не было. Ну, кусали тебя клопы по ночам. Зачем же это в книжку тащить?

Не понимаю я таких людей! НЕ ПОНИМАЮ! Нет! Понимаю! Они ненормальные, шизанутые, сдвинутые по фазе, с головой своей дружить разучились. И правильно, что их в Сибирь на вечное поселение. Тут хоть заоглядывайся — кругом тайга.

Ради чего, Радищев? И сказать что ли нечего? Ради потомков, которым на тебя наплевать, насрать, которые книжку твою, за которую тебя на плаху, никогда в руки не возьмут. Разве только что под угрозой расстрела. Всё ради них, которые узнав, что ты такое, умрут от смеха, и кроме, как ЛОХОМ, иначе тебя не назовут. Так действительно же ты ЛОХ! А кто же еще? Почему тебе это еще в детстве не разъяснили?

Ради ИДЕИ, ПРИНСИПА, ОТЕЧЕСТВА, ВСЕОБЩЕГО БЛАГА? Так это же слова, звуки! Бом-бом-бом! И не более того! Просто бом-бом-бом. А жизнь-то — это не звуки. И чтобы ее за звуки на нары, на сибирский холод — ну, как тебя после этого еще называть? Реальные пацаны от смеха бы подохли, если бы узнали твою историю.

Ну, да! При коммунистах тебя чтили. Они же тоже были идеалистами. За всемирное братство. Верили, что товарно-денежные отношения отомрут сами по себе. Угу! Сяс разбежались! Ничего не отмерло. А как только сказали, что коммунизм — бяка, так зацвело!

Но мы-то нормальные люди. Не пальцем деланные. А потому путешествуем, как положено. С музыкой, танцами, на «ТИТАНИКЕ». И капитан на мостике, поддатый, выплясывает.