Знак

Вячеслав Матосов

ЗНАК

1

Римский военноначальник-центурион высокого роста Орабелл и пять бойцов легиона-коммодиана

медленно проезжали верхом на конях по грязной улице, уныло тянувшейся вдоль крепостной

стены Рима, ища что-то.

На левой щеке Орабелла был заметен старый шрам от удара мечом. На его голове находился

посеребрённый шлем с поперечным волосяным гребнем, кольчужный панцирь облегал его широкую

грудь, короткий меч в ножнах с посеребрением располагался на левом боку.

С солдатами он обходился резко и грубо.

Увидя то, что было нужно, центурион быстро подъехал к курчавому босому юноше лет

шестнадцати, одетому в поношенную одежду.

Этот юноша отличался от остальных тем, что он был горбат.

— Эй ты! Подойди ко мне! — хриплым громким голосом приказал Орабелл, указывая на юношу

плетью.

Испугавшийся юноша медленно подошёл и поклонился уже готовый в ту же минуту убежать,

предчувствуя удар этой плетью.

— Слушай меня. Наш Император Коммод, богоизбранный Пий Феликс, приказал мне набрать

новый легион-"коммодиан", который будет состоять из подобных тебе. Я выбрал тебя.

В школе гладиаторов ты научишься владеть мечом, копьём и другим оружием.

Ты будешь сражаться, отстаивая свою жизнь. И если победишь в бою, то получишь хорошую

одежду, пищу, деньги. А если особо отличишься, то Император отпустит тебя и ты станешь

свободным гражданином Римской Империи. Как тебя звать?

— Меня зовут Иллион, — испуганно ответил юноша.

— Садись вон туда, — приказал центурион, указывая плетью на клетку из жердей на повозке,

заполненной юношами в бедной одежде. Там были и хромые, и с искривлённым туловищем,

и карлики с огромными головами.

Иллион покорно направился к повозке, но остановился и спросил:

— Можно мне попрощаться с мамой?

— Нет, тебе это не к чему. Ты должен быть храбрым и не поддаваться разным чувствам.

Если ты будешь мягким и сердобольным, то будешь убит в первом же бою.

И запомни, что с этого момента ты — солдат императорского особого легиона-коммодиона! —

громко отчеканил Орабелл.

У Иллиона появилось желание тут же исчезнуть. Он быстро повернулся и хотел уже бежать к

дому, но был сбит с ног сильным ударом солдата, стоявшего на пути.

— Какой ты быстрый. Схватить его и подвести ко мне! — приказал Орабелл.

Иллион тут же был схвачен двумя солдатами и подведён к центуриону.

Орабелл внимательно осмотрел ноги, тело, руки юноши и заметил на правой руке почти

незаметный давно зарубцевавшийся крест.

— Откуда у тебя этот знак? — удивлённо спросил центурион.

— Я не помню, но, наверное, я поцарапал руку в детстве при падении, — ответил юноша с

неохотой.

— Ладно. Я беру его, отведите в повозку, — приказал он солдатам, и те затолкали Иллиона

в клетку на повозке.

— Подождите, дайте мне попрощаться с мамой, — закричал юноша, протягивая руки к своему дому,

но солдаты не обратили внимание на этот крик.

— Ладно, я сам поговорю с твоей матерью, — снисходительно сообщил Орабелл и направился к

дому Иллиона.

Он открыл низкую дверь дома, покрытого соломой, остановился в полутемноте и увидел сидящую

на деревянной скамье тихую женщину средних лет с сединой в волосах и со следами былой красоты на лице.

Её голова была полуприкрыта дырявым серым платком. Левая рука её покоилась на колене, а в

правой она держала перед собой золотую монету с изображением Императора Коммода.

Уставившись взглядом в одну точку, она всё время шёпотом твердила одну и ту же фразу:

— Он будет Императором.

Орабелл подождал немного, повернулся и вышел, громко говоря при этом:

— Он будет гладиатором.

Повозка тряслась по неровной дороге и Иллион сначала пребывал в мрачном настроении.

Но потом, окинув взглядом всех сидящих вокруг, вдруг с улыбкой проговорил:

— Ничего, ребята! Скоро у нас будет, хорошая еда, одежда и оружие.

Но сидевший рядом с ним юноша с огромной головой грустно ответил:

— Да, конечно. И убьют нас скоро на арене цирка.

2

Занятия в школе гладиаторов во втором веке нашей эры в Римской Империи

проходили как обычно.

Из одежды на этих будущих гладиаторах были только набедренные повязки.

Одни упражнялись в беге по большому кругу на песке по огороженной невысокими кольями

дорожке, где на их пути лежали камни, брёвна и находились ямы с водой.

На невысоком помосте деревянными мечами сражались два бойца.

Двое гладиаторов вращали горизонтальный ворот из четырёх деревянных балок, на концах

которых были привязаны камни средней величины. А двое других состязались в ловкости,

уворачиваясь от ударов этих камней, падая при этом и подпрыгивая.

Двое инструкторов-солдат следили и загоняли состязавшихся под двигавшиеся камни.

Остальные отрабатывали меткость ударов мечами на слепленных ими же глинянных фигурах,

метали копья в соломенных кукол и упражнялись в парных схватках на ножах.

Прошло уже почти два года, как Иллиона привезли в эту школу.

В особом отряде уродливых коммодионов, в котором он находился, был тот самый юноша

с огромной головой. Его звали Энцо. За это время они оба успели очень сблизиться.

И вот пришёл черед выйти на тот помост Иллиону. Инструктор назначил его противником

Энцо.

Сначала они обменивались незначительными ударами теми же мечами. Но затем

инструктор-солдат Коронус потребовал, чтобы они атаковали друг друга с яростью настоящих

бойцов.

Иллион решился и резким ударом обрушил на голову противника свой деревянный меч.

Большая голова помешала Энцо увернуться от этого удара и он оглушённый упал на колени.

Коронус тут же закричал:

— Добей его! Ещё раз!

Но Иллион пожалел и смягчил свой удар по голове Энцо. Чтобы скрыть это от инструктора

Иллион упал всем телом на противника.

Но Коронус заметил это и крикнул:

— За такое малодушие ты, Иллион, будешь наказан! Пойдёшь в яму на сутки!

Энцо с радостью обратился к уходящему Иллиону:

— Спасибо, Иллион. Теперь мы будем настоящими друзьями и будем помогать друг другу.

Я не вижу на тебе рабского клейма. Значит, — ты не раб?

— А знаешь, я мало отличаюсь от остальных. Я не верю, что меня отпустит отсюда на свободу, —

ответил со вздохом Иллион.

Вдруг Энцо вспомнил:

— Я забыл тебе сказать. Я слышал, что через несколько дней кого-то из нас отправят в

Колизей для боя с дикими зверями.

3

Сразу же после ухода Орабелла мать Иллиона, её звали Пуния, медленно встала со скамьи.

Иногда на неё находили затмения разума. Когда она пришла в себя, то поняла ,

что только что у неё забрали самое дорогое.

Она выбежала на улицу и бросилась вслед за повозкой, крича:

— Отдайте мне сына!

Скоро она остановилась в изнеможении, поняв, что ей не догнать солдат.

— Нет, я всё-таки найду своего сына, — вслух с упрямством произнесла она и медленно

возвратилась в дом.

4

Этот отряд уродливых гладиаторов, где находились Иллион и Энцо, предназначался для боя

с животными. Такие гладиаторы назывались "венаторами".

Они собирались выходить на арену для боя со львами в Амфитеатре Флавиев,

он ещё назывался "Колизей". Венаторов было четверо.

На большой голове Энцо находился специально сделанный стальной шлем, напоминавший шляпу

с широкими полями.

Под этим шлемом голова была перевязана белой тряпкой. Это был след от недавней раны.

На его набедренную повязку был одет широкий пояс с защитными продольными стальными

полосами. На его ногах были прикреплены щитки-поножи. На ступнях — грубые сандалии.

Круглый деревянный щит, обитый кожей, и меч лежали рядом с ним на деревянном полу.

Он тихо сидел на деревянной скамье и о чём — то размышлял, прислонившись

к стене в корридоре со сводчатым потолком. Волнуясь, он камнем точил свой

короткий меч.

Корридор выходил на арену, с которой доносились радостные крики зрителей. На арене

происходил бой опытных гладиаторов.

Рядом сидел Иллион и держался за правое больное плечо. Его рана, нанесённая когтями

тигра в прошлом бою, ещё не зажила и давала о себе знать. У него был такой же шлем,

щит, поножи из стали, но, кроме того, на правое плечо ремнями был прикреплён стальной

щиток с изображением головы Императора Коммода.

Они оба могли и не выходить сегодня на арену, но Император передал им свой приказ

участвовать в бою.

Чтобы уменьшить своё волнение перед боем, Иллион с усмешкой обратился к Энцо:

— У тебя такая большая голова, и потому ты всё время размышляешь. О чём же?

— Да, мы все, наверное, думаем, как бы выжить в этом рабстве, — с горькой усмешкой

ответил Энцо.

— Удивительно то, что ты, Иллион, находишь всегда время для шуток. Наверное, это

хорошо помогает?

В тот момент их разговор был прерван появлением тридцатилетнего Императора

Коммода, облачённого в одежду полубога Геракла. Медвежья шкура на его плечах держалась

на позолоченной перевязи-поясе, на голове его была воодружена высушенная голова медведя

так, что лицо его еле виднелось из мевежьей пасти с огромными клыками.

Кроме того, он был подпоясан широким кожаным поясом с золотой бляхой, ниже висел

короткий меч в позолоченных ножнах.

Ноги его были перевязаны жёлтыми полосками кожи, прикреплёнными к сандалиям и

сверху были защищены стальными и позолоченными поножами. В руке он держал дубину с

острыми гвоздями.

Он привык к шумным победам на арене, потому что перед боем отдавал приказы выбранным

им самим гладиаторам быть побеждёнными.

— Вы знаете, что я — Цезарь Луций Аврелий, пятый бог на этой земле, присоединённый

и приравненный к четырём богам, Яносу, Юпитеру, Гелиусу и Гераклу!

Сегодня я, Коммод Август, Пий Феликс, поведу вас в бой.

Вы, Энцо и Иллион, меня будете защищать меня со спины. Вперёд! — громко провозгласил он.

Выйдя на арену, Энцо и Иллион сначала не видели ничего кроме спины Императора.

Они только слышали крики с трибун.

Но потом стали оглядывать первые ряды знатных зрителей в богатых тогах и с

лавровыми венками на головах. Это были члены Сената и родственники императорской

семьи, они сидели в мягких креслах под навесами.

В амфитеатре третьего этажа стояли простые римляне и даже рабы.

Сама боевая арена была посыпана песком и углублена от первых рядов на несколько

метров вниз, чтобы дикие звери не смогли допрыгнуть до зрителей.

Императорская ложа располагалась выше, где на позолоченном кресле сидела

супруга Императора Бруттиния Криспина.

Эмоции зрителей в тот момент походили на сумашествие. Они кричали, размахивали

руками и бросали мелкие камешки на арену, которыми запаслись заранее.

Были и такие, которые разбивали в пылу страстей кувшины с напитками, приносимые

служителями, и осколки бросали на арену.

На арене Иллион заметил спину служителя, одетого в старую разукрашенную рубаху, —

костюм мифического Харона, перевозящего души умерших через мистическую реку

Стикс.

Длинным крюком этот служитель затаскивал тело в крови убитого гладиатора в боковой

выход из арены.

После того, как зрители встали с мест, приветствуя Императора, все венаторы отвесили

поклон зрителям. Два других венатора стали по разные стороны от Коммода.

И вот из правого выхода выскочили три льва. Они были голодными и раздраженными.

Один лев бросился на крайнего гладиатора с копьём. Этот гладиатор промахнулся,

бросая копьё. К тому же он был хромым и не успел увернуться от лап льва,

который тут же оторвал ему ногу. Этот гладиатор упал и был растерзан на куски

остальными львами.

Песок арены тут же покрылся лужами и каплями крови.

Пользуясь тем, что львы собрались над телом погибшего, Император бросился

на ближайшего льва с диким криком и вонзил свой меч в его тело.

В то время, как Император вытаскивал меч из раненного льва, на него набросился

сзади другой лев.

Но лапы его не достали спину Императора, — Иллион вонзил свой меч в

шею того льва. Второй лев упал, но ту же минуту Иллион почувствовал сильную боль,

— в другое его плёчо впились лапы третьего льва.

От сильной боли Иллиону пришлось опереться на правое колено. Он увидел, что

Энцо вонзил копьё в третьего льва, но лев успел нанести огромные царапины на

тело Энцо. Энцо упал.

Четвёртый венатор, тело которого было кривым с детства, испугался той сцены,

что разыгралась перед ним. И стоял молча, выставив копьё вперёд и слушая рычание

разъярённых львов.

Потом он очнулся от этого страха-столбняка и добил вместе с Императором обоих

львов. При этом Император ловко орудовал своей дубиной.

Иллион нашёл в себе силы встать и помочь подняться Энцо. Так они втроём, обнявшись,

медленно покидали арену под свист и крики довольных зрителей.

Но перед самым выходом Иллион вдруг потерял сознание и упал на песок.

Служитель, разносивший напитки для богатых зрителей, увидел это и позвал

двух помощников на арене. Те принесли носилки и стали поднимать Иллиона.

Героем битвы оказался Император, который в то время с улыбкой принимал свой триумф

под восторженные крики зрителей первых рядов.

За ним приехала разукрашенная цветами триумфальная колесница, и на этой

колеснице он торжественно покинул арену.

5

После того, как у неё забрали сына, Пуния ушла в центр города Рима. Свой дом

она быстро продала богатому соседу.

Пуния пришла к Колизею, огромному зданию эллиптической формы.

Она слышала, что здесь происходят гладиторские бои и надеялась увидеть здесь

своего сына.

Вначале она испугалась, услышав рычание диких зверей, несущееся из подвалов

этого здания. Но потом поняла, что здесь должно быть много работников для

обслуживания.

И действительно, обратившись к какому-то важному служителю, стоявшему у входа,

она спросила, как устроиться здесь на работу.

По длинному корридору служитель привел её к более важному начальнику и она была

принята.

Она должна была зашивать, стирать окровавленную одежду победивших и раненых

гладиаторов, мыть и приводить в порядок оружие, обувь. Убирать на трибунах мусор

после ухода зрителей и делать другую грязную работу.

Так она очутилась близко к своей цели. Но на арену её пока не пускали, заставляя

работать в подвалах.

6

Когда она засыпала в комнате, где её поселили, у неё в полусне возникали видения из

прошлого.

В первую ночь она почувствовала, что идёт вечером за пределами города у подножья

цветущего холма с обрывом. И на своём пути она увидела лежащего неподвижно юношу

в богатой одежде-тоге и позолоченных сандалиях. Рядом с ним лежал лавровый венок.

Наверное, подумала она, упал с того обрыва. А он лежал в беспамятстве, весь в грязи

и царапинах.

Она наклонилась над ним, а он открыл глаза и прошептал:

— Спаси меня, красавица.

Она помогла ему встать и дойти до её дома. С её помощью он разделся, оставив на себе

широкий пояс. Он чуть не свалился тут же в её постель. Но она посадила его на скамью,

нагрела воды и промыла от грязи царапины на его теле.

При этом от него распространялся запах вина и благовоний. Он был слаб и сразу же

заснул в её постели.

Тогда она выстирала его одежду и почистила его сандалии.

В другой раз она почувствовала себя обнажённой и лежащей в постели.

Рядом стоял он, уже одетый в чистую одежду. Она поняла, что собирается уходить.

Своё имя он так тогда и не назвал. Из-за пояса на одежде он вытащил золотую монету

и отдал ей со словами:

— Вот тебе за работу и любовь. Прощай! А если у тебя родится мальчик от меня, то

отметь его каким-нибудь знаком на руке и я его потом найду.

И ушёл.

Через несколько дней ей снова пришло видение из прошлого.

Она лежала на постели слабая после родов. Бабка, принимающая роды, показала ей

родившегося мальчика. Он громко кричал, и она попросила акушерку принести ей острый нож.

Ножом она сделала на руке младенца два слабых надреза и завязала рану чистой тряпкой.

7

Как-то раз она выбрала время после гладиаторского боя для того, чтобы

увидеть гладиаторов.

Подождав, когда последние зрители выходили с трибун, она нашла

какой-то туннель, ведущий на арену. Стоя в туннеле у самого выхода на арену ,

она успела увидеть, как гладиаторы покидают арену.

Но своего сына тогда она так и не заметила .

Внезапно кто-то положил ей руку на плечо.

Она обернулась и увидела Ора, бородатого сторожа средних лет в Колизее.

На спину его было наброшено серое старое одеяло, а в руке он держал посох.

Улыбаясь, он сказал:

— Что, красавица? Хочешь увидеть героев арены, готовых умереть?

Пуния смутилась, но тут же поняла, что нельзя говорить ему о своей настоящей цели.

А Ор продолжил:

— Это смелые и опытные воины, и они часто погибают. Но каждый год сюда присылают

юношей из школы гладиаторов. Страшнее всего видеть, как на арене умирают юнцы.

И тут Пуния вспомнила, что слышала от воина-начальника, который забрал Иллиона,

про школу гладиаторов.

И она сразу же спросила Ора:

— А когда же их пришлют?

— Ну, через год, а может быть и больше, — ответил он.

И Пуния решила ждать ещё. Она не стала продолжать разговор и быстро ушла.

8

Прошло больше года с того момента, когда Пуния решила ждать.

В Колизее она уже знала все тайные корридоры и туннели под землёй.

И вот Ор сообщил ей, что завтра привезут новых молодых гладиаторов.

Она встала рано в комнате под трибунами Колизея, где она жила вместе с такими же

тремя работницами.

Тихо, чтобы не шуметь, она вышла на улицу, где стояли палатки новых гладиаторов.

Но то место было огорожено новым забором и стояла охрана.

Как ни уговаривала она знакомых воинов-охранников, но они не пропустили её за забор.

Она с нетерпением ждала битвы-представления, в котором будут участвовать новые

молодые гладиаторы-венаторы.

И этот день наступил. В тот день она дождалась конца боя со зверями, где участвовал

Император.

Тем же тайным корридором она пробралась совсем близко к арене. Она видела,

как на носилках служители уносили молодого раненого венатора.

Она всмотрелась в его лицо и узнала в нём своего сына. Увидела она и знак, —

почти незаметный косой крест на его руке.

Она тотчас бросилась к носилкам, но тут же опомнилась, остановилась и зажала себе

рот ладонью, чтобы не выкрикнуть его имя.

Еле сдерживая себя, она отвернулась, и там, на арене увидела Императора,

проезжающего мимо на колеснице. Она узнала в нём того юношу-красавца,

который тогда провёл с ней ночь.

Счастливая она бежала от арены назад по тайному корридору.

9

Ночью в палатке, где только что заснули гладиаторы, было тихо. Только двое шептались

между собой.

— Послушай, Энцо, — шептал Иллион.

— Я сегодня подслушал разговор двух солдат из охраны Дворца. Они говорили, что

несколько человек из нашего отряда возьмут завтра на бой, где мы будем сражаться

против Императора и других гладиаторов.

Так, что давай попрощаемся здесь друг с другом на всякий случай. Я чувствую, что

Коммод подготовил нам испытание, которое мы не выдержим.

Но Энцо тихо, но восторженно, сообщил:

— А я удивлю Императора. Я приготовил вот что.

И он с торжеством достал из-под циновки два остро отточенных небольших кинжала.

— Один ты возьмёшь себе. Забери и спрячь, чтобы это не заметили, — продолжил он.

10

Рано утром, когда Иллион и Энцо проснулись в палатке, они не обнаружили рядом с собой

оружия для очередного боя. То же увидели и остальные. У них остались только щиты.

Вошедший воин из охраны Колизея объяснил, что это — приказ Императора и что они получат

оружие перед выходом на арену.

И вот, как обычно, они вдвоём и трое других молодых гладиатора уже сидели в корридоре

со сводчатым потолком.

Затем в корридор вошёл служитель Колизея, который в тележке привёз боевые мечи

для всех гладиаторов. Схватив свой меч, Иллион обнаружил, он затуплен.

— Что же это значит? — тихо спросил он у Энцо.

— Это значит, что всем нам придётся умереть на арене по приказу Императора.

Но мы отдадим наши жизни дорого, — гордо ответил Энцо.

11

Все они впятером вышли на арену и стали полукругом.

Зрители на трибунах и гладиаторы на арене замерли в ожидании чего-то неизвестного.

И вот на арену важно вышел сам Император в том же наряде Геракла. К нему присоединились

четверо опытных гладиаторов.

Зрители на трибунах с буйным восторгом приветствовали Императора.

Начался неравный бой. Молодые гладиаторы сначала ловко уворачивались от смертельных

ударов заострённых мечей. Двое из них даже сумели сорвать с одного из противников шлем

и оглушить того тупыми мечами по голове. Они оставили его, лежащего на песке арены.

Остальные, — Иллион, Энцо и третий, Копус, были легко ранены.

Очевидно, гладиаторы-противники оставили их для Императора.

Сам Император пока стоял в стороне и, казалось, выжидал что-то.

Но исход битвы был определён. Через короткий промежуток времени Иллион увидел, как

мечами опытных гладиаторов и Императора были сражены насмерть трое молодых

и Энцо.

Сам Иллион был ранен в бедро и ему пришлось опуститься на колено на песок арены.

В это время к нему подбежал Император и занёс меч над его головой.

Но Иллион вспомнил об остром кинжале, спрятанном на поясе. Он отбросил в сторону

свой тупой меч.

В то время, как меч Императора опускался на его голову, Иллион успел отразить этот

удар кинжалом и последним усилием воли заставил себя встать с колена.

— Упрямый раб! Ты ослушался моего приказа! — закричал Император.

— Добавьте ему две раны, а я закончу бой, — приказал он гладиаторам-противникам.

После двух последних ударов мечей Иллион упал на песок арены.

Последнее, что он увидел в своей жизни, это то, как остриё меча Императора

опускается ему на грудь.

Удовлетворённый своим триумфом Император поднял руки, приветствуя

зрителей на трибунах.

Но тут случилось неожиданное для всех.

Откуда-то на арену выбежала женщина, покрытая серым платком. Она склонилась над

Иллионом, взяла его руку и вытянула её по направлению к Императору.

— Вот тот знак, который ты просил оставить! Ты убил своего сына! — закричала она.

Вячеслав Матосов. Торонто. 2024.