ванна чай мороз печаль

в этом году был один месяц

февраль

очень тайный месяц

и кристально холодный

какой-то стерильный

никто не знал ни где я ни что я ни как я

точно не знал

и не видел

только примерно

представлял себе

возможно

никто не был у меня в гостях, не заходил на чай

только один раз меня подвезли

и то не до самого дома

один человек только знал точно

мой бывший сосед

сумасшедший андрей из воронежа с тремя судимостями,

работавший в цюрихе массажистом.

я жила два месяца в отеле а он жил в соседнем номере.

этот отель был предназначен для летних старых туристов

способных удивляться самому большому водопаду европы что чуть более меня в вышину

часы напролет

и поражаться нетронутой чистотой местных ручьев

недели напролет

приезжавших на дорогих ретро машинах пожить на отшибе жизни

а зимой эти отели пустовали, и там можно было недорого снять комнату.

я поссорилась с владельцем того постоялого двора и осталась считай на улице.

мой сумасшедший воронежский сосед

всё никак не могший определиться в силу почти двадцатилетней разницы в нашем возрасте

то ли он мой временный папаша

— на вот, мне прислали из россии гречки и сгущенки, возьми сколько хочешь, и оденься потеплее

то ли он должен пытаться метить мне в кавалеры

эдакий лихой офицер в отставке

стучал в дверь приходил в какой-то кепке или фуражке

не спрашивая переступал порог садился за стол

— поехали прокатимся, сегодня на рейне играют рокенролл

в своем старом цвета молодой саранчи фольксвагене без задних сидений

зато с кассетным проигрывателем и бесконечными записями цыганских песен

мой сумасшедший воронежский сосед нашел мне на февраль крышу над головой

в доме каких-то своих то ли друзей то ли приятелей то ли клиентов

я так и не поняла в какой взаимосвязи они состояли

но это и не важно.

дом стоял у дороги, к нему примыкал небольшой сад

это был старый старинный fachwerkhaus

белый с темными деревянными перекрытиями

в нём жила огромная семья

мать с семью детьми, от двух до двадцати с лишним лет

те что постарше уже обзавелись собственными детьми

муж этой женщины умер

и у нее был другой муж

с примерно аналогичным количеством детей

там была тьма комнат

пианино, курицы, аккордеон и печка

одна комната была пуста

сын этой женщины уехал в кругосветное путешествие

и меня взяли пожить вместо него

дом стоял на острове в нейтральных водах между германией и швейцарией

с швейцарией его соединял паром

а с германией тонкая длинная дамба

засаженная высокими стройными тополями

на острове было несколько отелей

в одном из которых я жила до этого

две кондитерских

бар, ресторан принадлежавший тому же хозяину что и отель откуда меня прогнали

ряд частных домов

магазин и автоматическая заправка

все остальное — сельскохозяйственные угодья

кабачковые и баклажанные поля

грушевые и вишневые сады

парники с цветной капустой, спаржей и даже оливковыми деревцами

хотя остров был очень маленький

пешком наверное за час можно обойти

три раза в день со стороны германии на него заезжал автобус

а паромы не плавали, потому что была зима

так что кроме как на машине

которой у меня не было

и пешком

до него нельзя было добраться

хотя у меня был очень красивый белый мопед

но зима выдалась неожиданно остервенелая

сибирь набрала полные легкие леденящего снежного воздуха

и выдохнула на западную европу

по утрам когда я пила кофе во второй кондитерской

ибо первая тоже принадлежала тому хозяину с рестораном и отелем

я вроде как задолжала ему денег

хотя так считал только он

и не считала нужным распивать ежедневно горячий кофе со свежей прессой и круасанами

у него на глазах после чего в них честно заглядывая говорить

знаете у меня сейчас в любом случае нет денег

по утрам когда я пила кофе во второй из двух кондитерских на том острове

и слушала по радио прогноз погоды

он всегда был примерно на 10-7 градусов теплее чем в средней полосе россии

и если в средней полосе обещали похолодание

это означало что на следующий день и мой остров накроет новая волна безразличного высокомерного холода

еще на острове была церковь

очень старая

под тысячу лет

стены в ней были разукрашены как старые советские ковры

имевшиеся почти в каждой квартире и уходившие корнями в китай и монголию

из-за этих монголоподобных фресок у нее был очень восточный вид внутри

там было холодно почти как на улице

только не дуло

она была целиком из камня и всегда пустая

я заходила туда

открываешь гигантские, просто гигантские дубовые двери

за медное кольцо

в которое у меня наверное прошла бы даже голова

а может быть и я вся даже целиком

изо всех сил тянешь

дверь сначала скрипит потом начинает поддаваться

и в щель можно успеть зайти

пока она обратно не захлопнулась

помню однажды она так захлопнулась что мне не хватало сил открыть ее и выйти

там можно было посидеть минут пять семь

после этого становилось совсем холодно

камни дышали морозом скамейки покрылись инеем

там было очень спокойно

очень тихо и холодно

меня отчисляли из моего университета в россии

из моего университета в германии я отчислилась сама

и приехала чтоб зачислиться обратно но не знала что из этого получится

никакой работы у меня и в помине не было

и личной жизни как следствие

о чем я охотно рассказывала незнакомым людям в барах и кабаках

по будням

когда они вечером довольно пусты

и бармен зная тебя в лицо а быть может и по имени

и наливает бесплатно

и разрешает курить в помещении

и что я тщательно и кстати успешно скрывала от всех

кого бы это могло по-настоящему волновать

как и свое точное местонахождение.

там

можно было посидеть

минут пять семь

пока не околеешь

и знать точно

что никто не придет

не начнет с тебя ничего требовать

не начнет с тебя ничего спрашивать

и ничего у тебя выяснять

и что СЕЙЧАС

вот прямо СЕЙЧАС

все хорошо

и спокойно

и холодно

холодно-нетронуто-девственно-и-чисто

покрыто кристальным инеем застывшего времени

и чистоты

как будто оно все сделано из тончайшего ледяного хрусталя

и стоит на большом ледяном хрустальном шаре

поэтому нет ни дуновений ветра ни теплых порывов

в своей холодности и чистоте оно прекрасно и статично

и донельзя хрупко

лучше не трогать

дорога домой от железнодорожной станции

по тонкой длинной дамбе

занимала около двух часов быстрым шагом

со всех сторон не дуло холодом

ветра не было

он просто стоял

от воды слева и справа

от асфальтовой дороги

от холодного лунного света

единственного источника света

на тонкой длинной дамбе

по которой я ходила домой

приходила

и пройдя через гостиную с горячей печкой по коридору и через музыкальный салон

до гостевой ванной

набирала целую дымящую ванну горячей воды

кипятка почти

и пила в ней кипящий чай

утром я тоже набирала горячую ванну

потом пила обжигающий кофе со свежей прессой в кондитерской

около автобусной остановки до железнодорожной станции

еще горячим и обжигающим было виски в пустых барах по будням

и в полных по выходным

а однажды я осталась в самую холодную

по обещанным в кондитерской радио-прогнозах

в самую холодную ночь

на ночь у своего друга

мы пили водку и закусывали икрой

мало кто знает в европе как правильно пить водку

что ее надо пить из стопок

и чтоб она была почти ледяная

густая

что не надо ее ни с чем смешивать

и не дай боже пробовать ее на вкус

из запотевающей рюмки не касаясь языка

густую и тягучую почти замерзшую

через сердце в живот

и через пару минут тепло доходит до кончиков пальцев и до закутков мозга

у него был хороший обогреватель и огромное пуховое одеяло

даже стёкла в окнах запотели.

и по спине стекал пот.

а всё остальное было очень холодное

и чистое

щеки от этого все время рдели

а нос околевал

никто не был у меня в гостях

и никто не знает и не сможет узнать

как прекрасно это было. холодно и чисто. все время холодно,

кроме горячей ванны, чая, виски и пухового одеяла моего друга.

и понять это трудно

потому что февралю в принципе трудно быть прекрасным.

из-за того что там никого не было

из моих друзей и близких

и уже и не будет

потому что точно такого февраля быть не может

а я туда больше не вернусь ни за что

и никто не видел тот старый фахверк хаус у холодной асфальтовой дороги

с горячей ванной над которой от старости прогнулись широкие дубовые балки выпирающие из белого штукатурного потолка

никто не ходил ночью по холодной дамбе с тонкими высокими тополями

такой тонкой что идешь считай по воде

по лунному свету

и не пил горячительную водку с икрой под пуховым одеялом в самую холодную ночь той зимы

так что открываешь окно на улицу и из него идет пар

а потом стёкла запотевают

и сил больше нет, но и одеяло больше не нужно.

и никто не пил со мной кофе на стеклянной остановке на горе

в ожидании автобуса

на солнечной стороне в холодном зимнем солнце

и не сидел на скамейке в ледяной тысячелетней церкви с гигантскими дубовыми дверьми

и мне кажется что этого со мной никогда не было

но я точно знаю что было

я видела собственными глазами,

и даже ни одной фотографии нет,

только этот текст.

надо бы не забыть.