Вечный сон

— HUMMER!SMASHED!FACE! — прокричал солист cannibal corpse из его телефона. Этот крик будил его каждое утро с понедельника по субботу вот уже 10 лет. Машинальным движением руки, не глядя в экран мобильного проснувшийся парень заглушил орущие звуки будильника. Семь утра, но за окном уже рассвело. Шла вторая неделя его июльского отпуска, а он так и не отключил будильник. Небо, как и все прошедшие две недели, было затянуто тучами, типичная картина для тухлого города в котором он провёл всю свою не очень долгую жизнь.

Скачком он перевел себя из лежачего в сидячее положение. Взял телефон с мыслями о том, стоило бы ей сейчас написать или нет.… Пришел к тому, что не стоило, и отложил телефон.

Встав окончательно и одевшись, он прошел до раковины и умыл небритое лицо холодной водой. Вообще эта процедура заняла у него довольно много времени, так как его квартирка была подвержена жуткому беспорядку холостяка-одиночки. Он не очень любил сильный беспорядок и даже наводил идеальный порядок в своей халупе, но сейчас во время отпуска большую часть времени он проводил дома и поэтому считал, что, убирать в квартире смысла нет. Так как мусор от его прибивания в ней появлялся быстрей, чем он успевал всё отчистить.

После водных процедур Д. достал из стола пачку парламента и зажигалку. Каждое утро всё те же 10 лет он курил его стоя у окна. Он высунул голову на улицу, там было довольно свежо, дул несильный ветерок, асфальт под окном был мокрый от росы, вид из окна загораживала машина соседушки, который опять сломал лавочку, поставленную Д. там специально, что бы машины не ставили. Щёлкнув пару раз зажигалкой он подпалил очередного утреннего "солдатика смерти" и припомнил что ему еще по школе обещали рак лёгких: "Видать, не судьба мне раком переболеть" — усмехнулся Д. про себя, выдыхая порцию дыма.

Он начал курить не из-за проблем, не из-за несчастной любви, не из-за самоутверждения среди сверстников, ему просто, как бы глупо это не звучало, нравилось наблюдать за табачным дымом, за тлеющей сигаретой, за тем как она превращается в пепел, когда он затягивается. В такие моменты он чувствовал какое-то странное единение его мыслей с тем, что он видел в действительности. Но сигарета быстро кончилась, а вторую как то еще не хотелось.

Д. упал обратно на диван, на котором спал, и включил старый зомбоящик. Еще слишком рано, оружейный магазин открывается только 10ть, а сейчас время близилось только к 8ми. Не слыша звуков, он листал канал за каналом и остановился на фильме, в котором увидел какого-то знакомого актера, чьи фильмы любил раньше. Сейчас его вообще мало что интересовало, даже некогда любимые актёры. Д. жил своей тихой жизнью в одиночестве, иногда лишь прерываемой звонком или сообщением от неё, впрочем, это было редкое дело. Часы продолжали наворачивать впустую прожигаемое время, которое он сейчас убивал, пялясь в мигающий экран, не улавливая смысла происходящего там, и к половине десятого он поднялся с дивана, клацнул пультом и двинулся к выходу. До оружейного как раз где то полчаса пути.

Он вывалился из своей квартиры на улицу и двинулся в путь. Д. любил пешие прогулки по утрам, людей почему-то совсем не было, верно потому, что сейчас все были либо за границей в отпусках либо на работе. Идти было хорошо, ветер освежал. ОН достал из кармана сигарету и снова закурил не останавливаясь. Почему то в голове опять всплыла она, рука непроизвольно потянулась к телефону, но снова остановилась на полпути. Д. шёл и курил, менялись улицы, дома, мимо неслись машины. Медленно, но верно приближался магазин. Д. метнул бычок в урну перед дверью в помещение.

На него выпялилась знакомая морда жирного продавца. — О! Д.А. вы сегодня уже забирать ваш заказ? — промямлил торгаш — "будто ты не знаешь этого жирная падла "— мелькнула мысль у Д. — Да я за своим заказом, все разрешения сделаны-он протянул лицензию на оружие-вот деньги — и тут же положил пачку купюр. Продавец соскреб, не глядя, лицензию и начал быстро перебирать своими толстыми лапами деньги в процессе счёта. — Да всё верно Д.А., вот ваш заказ — жирдяй наклонился под прилавок и достал боевой пистолет. — Боезапаса точно больше одной обоймы не нужно?? — вежливо поинтересовался торгаш, но Д. знаком отказал, засунул пистолет в карман толстовки и вылетел из магазина.

Теперь в продуктовый, нужен коньяк, да ему очень хотелось выпить, давно же он не выпивал. Благо продуктовые нынче были почти на каждом метре. Не глядя он ввалился в первый попавшийся. Внутри ярко горели люминесцентные лампы и сильно дул кондиционер, настолько, что стало холодно. — Мне конька, пожалуйста, самого дорогого, что тут есть — буркнул он продавщице, та с ошарашенным немного взглядом принесла бутыль какого то пойла с прилавка. — Это лучший коньяк выде… — начала она, но Д. прервал её и расплатился, схватил бутылку и вышел и из этого магазина.

Д. очень не нравилась в людных площадях вроде той, на которой находился оружейный, здесь было постоянно шумно и это его люто бесило, поэтому он, ускорив шаг, двинул. Сигарета машинально взлетела ему в рот, он даже не помнил, как зажёг её, он просто несся, все ускоряя и ускоряя шаг, постепенно переходя на бег. Время пути до леса, который по идее находился минимум в часе пути от магазина, пролетело как то очень незаметно, настолько незаметно, что шокировало Д.

Лес, тут ему было спокойно и хорошо, да именно так. А за ним, старая заброшенная фабрика, туда он и шёл, это были места его детства. Только зайдя в лес, он откупорил коньяк и сделал пару глотков, пойло действительно было недурное. Путь по лесу вместе с попиванием коньяка умиротворял его, и время тянулось долго и блаженно, но так незаметно. И вот он уже присел на окно, лет 20ть как разбитое, и стёкол то в окнах этой фабрике уже давно не было. Снова закурил, запивая коньяком, блаженство, как давно он этого ждал, очень давно. Снова мелькнуло её лицо перед глазами, он дернулся, выронив бутылку коньяка, которая, ударившись о камень разлетелась. "Нет, нужно всё-таки ей написать" — промыслил он и полез за телефоном, смакуя сигарету. Он открыл книгу контактов и быстро нашёл там её и перешёл к написанию смс. Писал он много, ему нравилось ей писать, но Д. себе это запрещал, она уже жената, уже счастлива, но всё равно никак не покидала его головы. Поэму что он только что накатал тут же стёр, в кой да веки сказать всё коротко — "Прощай", отправить. — "Сообщение отправлено" — оповестил его телефон. Да, действительно, ведь это конец, он выбросил окурок, достал пистолет из кармана и снял его с предохранителя. "Как и собирался, в висок" — и, не медля привёл самоприговор в исполнение, испугав птиц на ветках шумом выстрела.

— АААААА! — из камеры раздался крик снова упавшего с кровати сумасшедшего старика, напугав игравших в карты санитаров. — Он тут уже 40 лет лежит и так всегда орёт. Иди в камеру, вколи ему сильного успокоительного. Этому больному ни черта кроме этого не помогает — сказал старший санитар младшему, и тот удалился в камеру к деду. Минут через пять, вернувшись, младший спросил у старшего — А кто это? Я тут недавно и не знаком с историями болезней. — Да говорю лет 40 назад пришёл, и угрожая всем пистолетом заставил его положить в камеру и обколоть успокоительными, его судили и поставили принудительное лечение, так и лежит, и кричит, просыпается так постоянно и кричит. Ебанутый он какой-то.