Мщение

Вячеслав Матосов

МЩЕНИЕ

1

Наум проснулся летним утром в домике-лачуге, который недавно построил отец. В этом 1812 году он там жил со своей матерью после смерти отца, работая на кирпичной фабрике.

Он вспомнил, как вчера спешил к своей невесте Хаве и сбил с ног нетрезвого соседа Рябого. И тот, лёжа на земле и потирая ушибленный бок, пригрозил ему кулаком:

— Ну, подожди, жидовская морда, я тебе это припомню скоро.

Сильный шум толпы на улице прервал его воспоминания. Быстро одев полотняную рубаху, полосатые портки и плеснув воды себе в лицо из самодельного деревянного ведра, он побежал среди идущего народа на базарную площадь городка Бердичева. По дороге он часто вытирал свой большой с горбинкой нос и откидывал назад чёрные курчавые волосы. Перед Замком Босых Кармелитов, расталкивая стариков и баб, он спросил одного старика:

— А кого там величают?

— А ты что, не знаешь, что там со вчерашнего вечера набирают в конницу для защиты Отечества, — отвечал ему быстро идущий рядом старик в старом потёртом тулупе.

Наум знал, что рекрутская повинность не распространяется на евреев. Сам он был скромным парнем, но тут подумал, что лучше уж бить французов на поле боя, чем сносить обиды и уверенно направился к площади. По дороге он решил, что когда-то он умел управляться на хозяйском поле с лошадьми, а сабельному бою его научат.

На площади перед собравшейся толпой на вороной лошади торжественно восседал кавалерийский вахмистр, на голове которого красовалась четырёхугольная шапка "уланка" с позолоченными шнурами и с волосяным султаном, на плечи его была наброшена тёмно-синяя накидка с меховым воротником, — "ментик". Рядом находилась запряжённая телега, где на куче одежды грозно и неприступно сидел унтер-офицер.

Вахмистр, громко растягивая каждое слово и изредка поглядывая на большой лист бумаги, произносил написанное там:

— Граждане Государства Российского! Ваш долг — помочь Отечеству нашему в воинской силе супротив напавшего на нас Наполеона Бонапарта! Вступайте в ряды Литовского кавалерийского полка армии Багратиона! Там вас научат, как бить врага. Подходи! Кто первый?

Наум видел, как старики улыбались. Они смотрели на совсем молодых парней, оставшихся после последнего набора по каким-то причинам. Те парни стеснялись сделать шаг вперёд. Он видел и то, как потекли струйки людские из всей этой "обывательской оравы" назад. И тогда Наум выступил вперёд:

— Пиши меня!

Внимательно посмотрев на Наума и решив проверить этого паренька, вахмистр с усмешкой спросил:

— А твой раввин тебе разрешит?

И Наум смело ответил:

— Моя Родина — Россия! Пиши: Наум.

Удивившись, вахмистр быстро записал имя на листе бумаги, демонстративным широким жестом опустил руку в карман, достал оттуда несколько медных монет и вручил их Науму. Затем указал на телегу :

— Получи пока это обмундирование! Оружие получишь в полку. Там тебя научат как бить француза!

Подойдя к телеге, Наум принял из рук грозного унтер-офицера бывшее в употреблении чисто постиранное обмундирование: тёмно-синий доломан, — короткий мундир с оранжевыми шнурками, серые рейтузы, слегка истоптанные сапоги и потёртый во многих местах четырёхугольный головной убор для лёгкой кавалерии — "уланку".

Зайдя за телегу, чтобы его не было видно из толпы, Наум быстро переоделся и, стесняясь, вышел на всеобщее обозрение.

Конечно, мундир на нём сидел мешковато, но впечатляюще, что и подействовало на толпу. К вахмистру сразу выстроилась очередь, — русская армия принимала в свои ряды будущих героев.

2

Жарко становилось в октябре под селом Ляхово. Здесь началось наступление русских войск на часть наполеоновской армии под командованием генерала Ожеро. В атакующем отряде лёгкой кавалерии-уланов находился и Наум.

После команды поручика Лизогуба Наум направил свою лошадь на французского егеря в лесу. Золотистые шнуры новой "уланки" Наума храбро развевались над синим мундиром-доломаном с малиновыми широкими лацканами.

Он ясно видел, как егерь-француз в зелёном мундире и в сверкающем кивере с длинным волосяным плюмажем поворачивается на лошади и прицеливается из ружья. Наум уклонился резко в сторону и первая пуля прошла мимо. Пришлось Науму приостановить лошадь .

И увидел он в тот же момент героя партизана Дениса Васильевича Давыдова в мужицком тулупе и чёрной шапке. Давыдов был так одет, чтобы русские мужики не перепутали его с французом. Давыдов гнался за другим егерем и приближался к Науму .

Науму стало не по себе от своего собственного испуга. Он видел как этот легендарный партизан Давыдов смело преследует противника. И тогда Наум услышал в свой адрес:

— Ты кого испугался, улан? Ты врага испугался?

И тут Наум вспомнил, как его учил в отряде усатый поручик:

— Если испугался в начале, то пиши — пропало, француз тебя ухлопает!

Егерь снова поворачивался и прицеливался .

Нет, надо выстоять, подумал Наум и продолжал гнать лошадь. И услышал свист второй пули.

Бросок вперёд, и перед ним оказался французский егерь. Этот "мусье" не успел ещё опустить ружьё, как сабля Наума описала сверкающий круг и врезалась в лоб егеря. Откинувшись назад на седле, егерь медленно сполз с крупа лошади. Его сапог остался в стремени и лошадь, почуяв свободу, стала бежать медленнее, таща за собой упавшее тело.

Наум догнал Давыдова и спросил:

— Ну, как, ваше благородие, теперь довольны?

Давыдов похвально поднял в ответ саблю. Но в этот момент пуля пробила правую ногу Наума. От боли он сполз с лошади на землю, потерял сознание и очнулся только в лазарете.

3

А через некоторое время, спустившись с высокого берега реки Друц, нёсся наш улан по главной улице городка Бялыничи. Он скакал к магазину мимо двух лекарей с поднятыми руками у дверей "гошпиталя". И ворвался первым в магазин, слыша за собой топот коней своих товарищей. Его сабля резво "достала" голову первого встретившего француза. Штыковой удар второго он отразил саблей, и при этом увидел, как дуло ружья третьего поднимается к его лбу. Но тут у француза вышла осечка и, отбросив ружьё в сторону, тот поднял руки вверх вместе со вторым.

Пришлось сойти с лошади и связать французов с помощью товарищей. Французы поддались безропотно.

Чего только тут и не было, в этом магазине! Горой до высокого потолка были сложены мешки с рожью, пшеницей, гречихой и коноплёй. Рядом поблескивали стволы сложенных ружей.

На обратном пути Денис Давыдов встретил его по дороге:

— Я тебя помню, улан из Бердичева! Теперь ты в деле хорош! Слышал, как ты атаковал магазин. Молодец! Надобно тебя представить к награде за это.

— А вот дали бы вы мне, ваше благородие, отпускную грамоту в мой городок. С матерью повидаться, — тут же нашёлся Наум.

— Подожди, подожди. Ну, хорошо, так и быть, даю неделю. Но тебе могут встретиться на пути мародёры — французы. Да и свои мужики могут на вилы поднять, — перепутать с французом. Знаешь что? Оденешь мой второй полушубок и шапку. Корм для коня захвати в ранцы. И следуй лесом, берегись открытых мест. Вот, посмотри на карту: Бобруйск, Калинковичи, Мозырь, Коростень, Житомир и твой Бердичев. А на обратном пути тебе придётся догонять нас на Западе.

4

Наум на скаку растегнул мужицкий полушубок-подарок и гордо провёл по скрытому карману на груди, где под уланским доломаном лежали отпускная охранная грамота и подтверждение к полученному Георгиевскому ордену.

Остановив лошадь на берегу реки Гнилопять, в дымке он увидел свой городок Бердичев. Что там случилось за время моего отсутствия, подумал он.

Передохнув немного у колодца, погнал дальше лошадь через деревянный настил моста. Необычная тишина встретила его там, на другом берегу.

Вот и родной домик-лачуга. На пороге его встретила мать.

— Радость-то какая! Сынок приехал! — были её первые слова.

Обняла на пороге, пропустила в дом, зашумела кринками, мисками и начала рассказывать:

— Бедный ты мой, бедный! Навоевался, небось-то.

Наум хотел было рассказать, как заслужил этот отпуск, но мать тихо сообщила :

— А у нас тут пьяные мужики, Рябой и Кривой, неделю назад ворвались в хату и снасильничали Хаву. И она после этого наложила на себя руки, — повесилась в сарае! Люди слышали, как Рябой сам хвастался по пьяни. Но дело видно надзиратель замял, Рябой отдал ему козу, да и всё тут.

Наул почувствовал, как будто кровь вскипела в его жилах. Ухватился рукой за край стола и сжал, чтобы сдержаться. Немного ему времени понадобилось, чтобы вскочить и опрометью броситься к хате Рябого.

5

Наум быстро вошёл в старую покосившуюся хату и остановился, не зная, что делать дальше.

Там за пышно накрытым столом у окна сидел полицейский надзиратель в тёмно-зелёном сюртуке и его форменная шапка с кокардой лежала на дубовом столе рядом. Наум понял, что надзиратель часто бывал здесь. В тот момент жена Рябого подносила к столу дымящееся блюдо с картошкой.

— А, доблестный воин! Садись с нами, отпразднуем победы русских войск, — громыхнув шашкой и налив Науму в медную чарку водки из зелёного штофа, просипел надзиратель и затем продолжил с хитрой улыбкой:

— А Рябой-то с дружком своим Кривым тоже пошли бить Бонапарта. Вчерась днём и двинулись. Взяли косу, вилы и пошли: пара гнедых — Иван Кривошеев и Василий Рябых.

Строго посмотрел на него Наум, а после паузы спросил:

— А в какую сторону они пошли?

— А, как же. Я им так и показал, что надо идти на северо-запад в сторону Пинска.

Опрокинув чарку водки и сказав, что ему нужно повидать родственников, Наум поспешно вышел из-за стола и из хаты.

Подойдя к своему дому, стал кормить и готовить коня к новому переходу.

— Что-то ты задумал, сынок? — провожая его, спросила мать.

— Ничего, мать. Я скоро вернусь.

И он отправился верхом по единственной хорошей дороге на северо-запад.

6

Где-то здесь скоро должен показаться Пинск, подумал Наум и услышал как "заговорили" пушки австрийского генерала Сакена, он слышал от Дениса Давыдова про этого генерала. Эти пушки прикрывали отступление армии Наполеона к Минску.

С высокого берега реки он видел волнение в рядах чёрных вражеских мундиров с жёлтыми погонами и киверами.

Он видел, как те двое бежали в сторону расположения русских войск.

Под грохот вражеской артиллерии приближался к ним наш герой. И они, обернувшись, с удивлением увидели всадника с занесённой вверх саблей в руке.

Слишком поздно узнали они его, — сабля Наума достала голову Рябого. В тот же момент вражеское ядро взорвалось между ними и осколки впились в тела Кривого и Наума.

Так они и легли близко друг от друга: один — с косой, другой — с вилами, а третий — с саблей наголо.

Вячеслав Матосов. Торонто.2015.