Француз

Вячеслав Матосов

ФРАНЦУЗ

1

Викентий Бод, молодой барабанщик из гвардии Бонапарта, прислонился в изнеможении к краю земляного рва, куда его столкнули русские крестьяне, наступая с вилами.

Его одежда, — голубой кивер с жёлтым султаном, мундир синего цвета и белые штаны были измазаны грязью, потерян был и барабан. В это лето 1813 года под Юхновым дождь хлестал неумолимо и поэтому все шесть разоружённых пленных французов во рву проклинали свою судьбу.

И тут к краю рва подошёл русский офицер, одетый в полевую форму и простую шапку. Он приказал подошедшим русским солдатам помочь этим пленным выбраться наверх и переписать их имена. Ввёл Викентия в свою палатку, приказал адъютанту принести казачий чекмень— крестьянский кафтан, шапку и помочь одеться.

Этим офицером оказался знаменитый глава партизанских отрядов Денис Давыдов. Он приказал накормить француза-барабанщика, сел рядом и, дружелюбно глядя на него, стал рассказывать, не требуя переводчика:

— Вот, смотрю я на тебя, Викентий, и сердце обливается кровью. Я вспомнил, как провожал меня — молодого юнца отец из дома родительского. Я беру тебя к себе в услужение и доставлю к твоему отцу в Париж. Ты тут обживайся, а я пошёл готовиться к очередной баталии.

Дождь перестал лить и Викентий, выйдя после ужина погулять, остановился около "гошпитальной " палатки.

У входа сидела на бочке из-под пороха молодая женщина с голубыми глазами и белыми волосами, собранными в пучок, в испачканном кровью белом переднике, в косынке с красным крестом и курила свёрнутую "цигарку" с махоркой.

Усмехаясь, она медленно проговорила по французски:

— Ну, что, красавчик "мусью"? Хотел посмотреть на русскую кровь? Она — одинакова, русская или французская. Она — человеческая в этой войне-мясорубке.

И проникновенно заглянула ему прямо в глаза.

Впервые испытал Викентий на себе такой пронзительный женский взгляд. Чего только там и не было: усталость от такого занятия, потребность в любви и желание убежать от этой окружающей бойни.

Смущённый этим взглядом и лавиной новых ощущений, Викентий ушёл спать в палатку Давыдова.

Утром на следующий день встретил её, выходящую из "гошпиталя". Она остановилась, улыбнулась и протянула руку, представившись:

— Меня зовут Даша. Прислали меня из Москвы прямо с медкурсов. Сама напросилась. Муж под Москвой погиб. Никак ни опомнюсь. И вот, первый раз таким врагом любуюсь. Работала ночью и иду поспать немного. Вечером приду к ручью стираться. Приходи, поговорим.

Вечером, почистив свой новый кафтан, Викентий отправился к ручью.

Она уже окончила стирку и ждала его. Как и в первый раз заглянула в его глаза. Положив ему руки на плечи, прошептала:

— Давно не видела я таких чистых глаз. Вот там у ивы есть высокая трава. Пойдём, присядем.

Придя туда, они сели совсем близко друг от друга и он почувствовал дикую радость и в то же время испуг. Она опрокинулась на спину, обхватив руками его за шею. Жгучий поцелуй ослепил и оглушил его. Закружилась у него голова и стал искать руками, где её сердце...

— Мой пятый дом не Неглинной улице в Москве. Может быть, приедешь ко мне после этой войны, если выживешь. Вон, светает уже, — прощаясь и пропуская его вперёд, проговорила нежно она.

Как во сне шёл Викентий к палатке. Захотел немного поспать, но не успел. Труба возвестила о начале боя. И когда выбежал наружу, то старый солдат подвёл к нему лошадь и сказал, что это — подарок от Давыдова.

Уже догоняя Давыдова на лошади, он обернулся и увидел почти скрывшуюся в дыму "гошпитальную" палатку.

И упали те голубые глаза глубоко глубоко в душу Викентию.

2

Денис Давыдов подошёл к окну большой гостинной в Доме Кентавра в Париже. Апрельское солнце 1814 года уже растопило весь снег вокруг замка Тюильри. Новые золотые генеральские эполеты красовались на плечах его мундира.

Офицер из охраны доложил о приходе гостей. Первым поднявшимся по парадной лестнице и поклонившимся был Викентий. Надо отметить, что Давыдов неделю назад сам доставил Викентия в родительский дом.

Викентий басовито доложил:

— Позвольте представить, господин генерал. Жорж Бод — мой отец.

После того, как Викентий отступил в сторону, Жорж Бод после поклона изложил свою просьбу:

— Мы вас просим, героический генерал русских войск, дать нам аттестат-грамоту о том, что мой сын был у вас в армии и служил, как это говорят в России, "верой и правдой".

Денис Давыдов, владея французским языком, подозвал адъютанта с письменными принадлежностями и на столике для подносов собственноручно написал такой "аттестат".

Взглянув на лист, Жорж извинился :

— Милостиво прошу прощения, но мне нужен документ, подтверждающий также и то, что мой сын убивал врагов в ходе боёв.

— Помилуйте, месье Жорж, если я дам вам такой документ, то вашего сына тут же в Париже и расстреляют! — удивлённо воскликнул Давыдов.

— Нет, нет. Времена изменились. Сменилась власть, и по такому аттестату мой сын получит вознаграждение за борьбу против людей, сражавшихся за "хищника престола" Бонапарта, — был ответ Жоржа.

— Удивительные люди в этой стране, Франции, — с такими словами Давыдов написал новый документ.

Через неделю отец и сын предстали перед Давыдовым с благодарностью. На груди Викентия блистал орден Лилии.

Уходя, Викентий повернулся и снова подошёл к Давыдову. И, смущаясь, произнёс:

— Прошу прощения, господин генерал, я хочу узнать судьбу старшей медсестры Даши.

— А, помню, помню разговоры об этом в полку! Знать, была она твоей большой зазнобой, сегодняшний герой.

Помнится мне, что она была ранена, а всех раненых из медперсонала увезли тогда в Юхнов. Больше ничего не знаю о её судьбе. Извините, господа, но мне сейчас нужно отдохнуть перед важным приёмом. Адью, — хлопнув дружески по плечу Викентия, ответил Давыдов.

Да, Викентий не забыл о той ночи. Тогда после боя он возвратился, но на месте "гошпитальной" палатки увидел только воронку от взорвавшегося ядра. Ночью часто он видел её во снах, ощущал на лице её волосы. И когда русская армия переходила границу Франции, поклялся самому себе вернуться в Россию и найти её.

Когда они вдвоём вышли из Дома Кентавра, Викентий сказал отцу:

— Отец, я в России встретил красивую женщину, которую до сих пор не могу забыть. Я найду способ уехать в Москву и найти там её.

После долгой паузы Жорж ответил:

— Это — вздор. Ты встретишь ещё много женщин. Тебя в России могут арестовать, если кто-то узнает тебя и донесёт, что ты был в войске Наполеона. Выбрось это из головы. Здесь тебя ждёт карьера. Я об этом позабочусь.

3

После этого разговора Викентий окончил Дипломатический Корпус, неплохо продвинулся по служебной лестнице, выучился у знакомого русского дипломата говорить на русском языке. Прошло пять лет, прежде чем он нашёл возможность выехать в Россию.

Соседка Жюли, которую отец прочил ему в жёны, провожала в 1825 году его у ворот Сен— Дени в Париже.

После того как Жюли всплакнула на его плече и отошла в сторону, махая платочком, Викентий задержался на пороге почтовой кареты. Может быть, сказать ей правду, подумал он, но потом махнул рукой и захлопнул дверцу кареты.

4

В Москве, сойдя с кареты, Викентий сел на извозчика и назвал тот незабываемый адрес: "Улица Неглинная, дом 5".

Они ехали по дороге полной грязи мимо только что отстроенного Большого Театра. Викентий всё время вглядывался в лица проходящих дам, желая в каждой из них узнать Дашу.

Извозчик свернул за угол и Викентий увидел пустырь поросший высокой травой.

— А где же нумер пятый? — спросил он у извозчика.

— Знать, ещё не построили здесь новый дом, господин хороший, а старый-то сгорел в войну, — отвечал тот.

— Ну, что ж, поворачивай к полицейскому участку, сумрачно проговорил Викентий.

В полицейском участке ему сообщили то же самое, но при выходе его задержал надзиратель:

— Послушайте, господин. Я знал семью, которая жила по этому адресу до войны. Кого вы хотели увидеть?

— Я хотел увидеть Дашу, — мгновенно отреагировал Викентий.

— А, Дарью Матвевну, значит. Её семью расстреляли французы при пожаре, всё растащили и дом подожгли.

А она вернулась с войны и живёт тут неподалёку. Вышла замуж за генерала. Ихний дом — под нумером двадцать, вон в той стороне, — указал надзиратель.

Подъехав к дому, Викентий сошел с извозничьей кареты не без дрожи в коленках, так сильна была его память.

Приблизившись к чугунной ограде дома, он увидел её сквозь листву деревьев. Она немного изменилась на лицо, но это была она-Даша!

В радостном порыве он уцепился за решётку и хотел было перемахнуть через ограду, но что-то остановило его в тот момент.

Ему пришлось с сожалением наблюдать, как Даша с глубокой нежностью на лице повязывала шарф на шее поседевшего генерала, что-то ласково говоря при этом.

Да, она обратила внимание на Викентия, но, задержавшись на мгновение на его лице каким-то пустым и чужим взглядом, тут же повернула голову к мужу.

И Викентий по почти неуловимому изменению выражения её лица успел заметить, что она узнала его!

Викентий ждал. Ждал долго долго. И после того, как они ушли в дом, к ограде подошёл слуга и попросил отойти от ограды.

Викентий понял, что его розовые мечты были обмануты.

Вячеслав Матосов. Торонто. 2016.